Глава 4
Пламя камина окрашивало кабинет лорда Харвина
Чона в золотисто-багровые тона, придавая висящим на стенах портретам предков зловещий вид. Массивный стол из чёрного дерева, казалось, занимал половину просторной комнаты. За ним сидел лорд Харвин, постукивая пальцами по полированной столешнице — единственный признак волнения, который он позволял себе демонстрировать.
Двери кабинета распахнулись без стука. Чонгук стремительно вошел, все еще в дорожной одежде, с растрепанными от быстрой езды волосами. Он остановился перед столом отца, не склоняя головы и не делая традиционного поклона.
— Ты хотел меня видеть, — сказал он, и это было не вопросом, а утверждением. — Я здесь.
Лорд Харвин медленно поднялся из-за стола. Его высокая фигура, облачённая в тёмно-синий камзол с серебряной вышивкой фамильного герба, отбрасывала длинную тень на каменный пол.
— Ты наконец соизволил явиться, — голос лорда Харвина был холоден, как сталь. — Я ожидал тебя раньше.
— Дорога заняла время, — ответил Чонгук, выдерживая тяжёлый взгляд отца. — Что случилось? Почему ты вызвал меня из Академии посреди учебного семестра?
Лорд Харвин обошёл стол и остановился прямо перед сыном. Теперь, стоя лицом к лицу, они казались отражениями друг друга: один старше, с сединой в тёмных волосах и глазами, полными горечи и опыта; другой моложе, с открытым взглядом и решительным выражением лица. — Что случилось? — лорд Харвин повторил вопрос сына с оттенком недоверия. — После того позора, который ты устроил в Академии? После того, как опорочил имя Чонов, связавшись с... — он сделал паузу, подбирая слово с максимальным презрением, — ... этой полукровкой?
Чонгук сжал кулаки, но голос остался ровным:
— Её зовут Лиса. И она моя девушка.
От камина отделилась тень — лорд Гарет, брат Харвина и дядя Чонгука , всё это время молча наблюдавший за разговором.
— Чонгук, одумайся! — воскликнул он, делая шаг вперёд. — Ты хоть понимаешь, что говоришь? Весь свет смеётся над тобой! Наследник Чонов и какая-то нищенка из таверны!
Чонгук резко повернул голову к дяде:
— Меня не волнует, что говорит свет или ты, дядя. Моё решение принято.
Лорд Харвин ударил кулаком по столу, и звук эхом разнёсся по кабинету. Впервые его самообладание дало трещину.
— РЕШЕНИЕ⁈ — голос сорвался на крик. — Какое решение может быть у мальчишки, который забыл о своём долге, о чести рода, о клятвах, данных богам и людям⁈ Ты обручён с Селеной Бернид! Этот союз скреплён кровью наших предков!
— Клятва, данная без моего согласия, не имеет силы, — твёрдо ответил Чонгук. — Я не женюсь на Селене. Никогда. Я разорву эту помолвку.
Лорд Харвин втянул воздух, словно от физической боли.
— Ты. Не. Смеешь, — отчеканил он. — Ты хоть представляешь себе последствия? Позор для двух великих родов! Финансовые потери! Потеря влияния! Ты готов пожертвовать всем ради... мимолетного увлечения?
— Это не увлечение, — Чонгук смотрел отцу прямо в глаза, и в его взгляде не было страха, только упрямая решимость. — Я люблю её.
Лорд Харвин рассмеялся коротким, злым смехом.
— Любишь? Драконы не «любят», Чонгук. Они выбирают партнёров, достойных их крови, их статуса. Они создают союзы, укрепляющие род. А эта... девчонка... что она может дать тебе, кроме минутного удовольствия и вечного позора?
— Она даёт мне то, чего не даст ни одна чистокровная аристократка, воспитанная для сделок и интриг, — голос Чонгука стал тише, но в нём звучала такая искренность, что даже лорд Харвин на мгновение замолчал. — Она настоящая.
Чонгук сделал шаг вперёд, его глаза горели внутренним огнём:
— Ты хоть раз в жизни испытывал такое чувство, отец? Когда рядом с человеком ты... становишься больше, чем был? Когда простое прикосновение к её руке наполняет тебя силой, которой не было раньше? — его голос дрогнул. — Она нужна мне как воздух. Без неё я задыхаюсь, словно мои крылья связаны и не дают мне расправить их во всю мощь.
Он провёл рукой по волосам, и лорд Харвин заметил, как дрожат его пальцы.
— Только рядом с ней я дышу полной грудью. Только с ней моя магия не просто бурлит — она поёт, отец! Поёт, словно в моих жилах не кровь, а жидкий огонь. Каждое заклинание становится сильнее, каждое превращение — легче.
Чонгук на мгновение закрыл глаза, пытаясь совладать с эмоциями.
— Рядом с ней я живой.
— Это гормоны говорят, племянник! — фыркнул Гарет. — Пройдёт пара лет, и ты будешь смеяться над своей глупостью! А пятно на репутации рода останется навсегда!
Лорд Харвин снова опустился в кресло, его голос стал тише, но опаснее: — Ты не понимаешь, во что ввязался, Чонгук. Дело не только в помолвке, не только в репутации. Ты играешь с силами, которые тебе не по зубам. Эта девчонка... она не так проста, как кажется. Есть... могущественные силы... которые заинтересованы в ней.
Чонгук нахмурился:
— О чём ты говоришь? Кто заинтересован?
— Поверь мне, сын, ты должен отказаться от этой затеи. Ради твоей же безопасности. Ради безопасности нашего рода.
— Ты пытаешься меня запугать? — Чонгук покачал головой. — Снова манипулируешь? Я не откажусь от Лисы. Мой выбор сделан.
Лорд Харвин медленно поднялся, обошёл стол и остановился прямо перед Чонгуком. Их взгляды встретились — два дракона, готовые к схватке.
— Твоя невеста СЕЛЕНА! — рыкнул Харвин.
— Мне не нужна она!
— У меня есть компромисс, — произнёс отец неожиданно спокойным голосом.
Чонгук настороженно посмотрел на него:
— Какой компромисс?
— Лорд Бернид прибудет завтра, — сказал лорд Харвин. — Вместе с обеими дочерьми — Селеной и младшей, Мараной.
— И что? — Чонгук нахмурился. — Я не хочу видеть Селену.
— Возможно, тебе больше понравится Марана, — лорд Харвин произнёс это почти небрежно, но наблюдал за реакцией сына с напряжённым вниманием. — Она младше Селены, более мягкая. И не менее красива.
— Ты предлагаешь мне просто... заменить одну сестру на другую? — Чонгук не верил своим ушам. — Как будто я выбираю лошадь на рынке?
— Я предлагаю тебе компромисс, — повторил лорд Харвин. — Не понравилась тебе старшая, так бывает, бери младшенькую. Брак с Мараной позволит соблюсти договор между нашими родами.
Чонгук горько усмехнулся, и в этой усмешке было столько боли, что даже лорд Харвин на мгновение замолчал.
Он сделал шаг к отцу, и что-то в его взгляде заставило лорда Харвина напрячься.
— Я искал компромисс, отец. Правда искал. Пытался найти путь, который устроил бы всех. Но его нет. — Его голос стал тише. — Мне не нужна другая, только Лиса. Без неё я... не могу. Как будто часть меня отрезали. Когда я не вижу её несколько дней, меня трясёт, как в лихорадке. Когда я вижу, что она просто разговаривает с другим мужчиной, мой дракон встаёт в боевую стойку. Это... — он запнулся, подбирая слова, — это выше меня. Сильнее меня. Я не могу... не могу дышать вдали от неё — произнёс он почти шёпотом.
Лорд Харвин внимательно наблюдал за сыном, и в его глазах появилось странное выражение — смесь узнавания и страха. Но быстро овладев собой, он покачал головой:
— Это не имеет значения. Чувства проходят. Долг перед родом — нет. Так будет правильно и безопасно, Чонгук. Я уже потерял твою мать. Я не собираюсь терять ещё и сына из-за какой-то вертихвостки.
— Не смей так её называть, — глаза Чонгука опасно сузились, в них мелькнули алые искры — признак пробуждающейся драконьей ярости.
— Я буду называть её так, как захочу, — отрезал лорд Харвин. — Эта девочка — угроза всему нашему роду. И ты бы понял это, если бы не был ослеплён своей... привязанностью.
— Это не просто привязанность, — голос Чонгука дрожал от сдерживаемого гнева. — Это гораздо больше. Глубже. Сильнее.
Лорд Харвин вздохнул, словно ожидал именно такого ответа. — Тогда у меня не остаётся выбора, — сказал он, и в его голосе снова зазвучала сталь. — Ты останешься здесь, в поместье. Под моим присмотром. Пока не придёшь в себя и не поймёшь, что такое долг Чона. Твоя связь с академией и с этой девчонкой будет прервана.
Чонгук смотрел на отца с вызовом:
— Ты не можешь запереть меня здесь.
Лорд Харвин улыбнулся холодной, лишённой тепла улыбкой:
— Ошибаешься, сын. Я могу. И я сделаю это. Стража!
Двери кабинета распахнулись, и на пороге появились двое крепких воинов в фамильных доспехах Чонов.
— Не смей... — Чонгук отступил на шаг, его руки сжались в кулаки, в глазах вспыхнули алые искры.
— Возьмите его, — приказал лорд Харвин. — Отведите в восточную башню, в его старые покои. И проследите, чтобы он не покидал их без моего разрешения. И заберите все средства связи.
Воины приблизились к Чонгуку. Он бросил на отца последний взгляд, полный ярости и отчаяния, но понимал, что сопротивление бесполезно — в стенах родового гнезда власть отца была абсолютной.
— Ты пожалеешь об этом, отец, — произнёс он тихо.
— Нет, Чонгук, — лорд Харвин смотрел, как стражники берут его сына под руки. — Это ты пожалеешь, если не одумаешься. Сильно пожалеешь.
Дверь за Чонгуком и стражниками закрылась. Лорд Харвин медленно вернулся к столу и тяжело опустился в кресло, проведя рукой по лицу. Маска самообладания спала, обнажив усталость и глубокую тревогу.
Гарет подошёл к столу:
— Ты думаешь, это поможет? Он упрям, как все Чоны.
— У нас нет другого выхода, Гарет, — лорд Харвин посмотрел на брата тяжёлым взглядом. — Месяц. Всего месяц, чтобы заставить его одуматься. Иначе Драконхарт... — он не закончил фразу, но Гарет понял всё без слов. В кабинете снова воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием углей в камине.