+19
Тэхен обходит незнакомых людей, идёт целенаправленно в сторону мужчины с лёгкой сединой и очках. На нем, как и на всех присутствующих альфах дорогой, фирменный костюм, а рядом два красивых и высоких омег.
— Тэхен, — останавливает его Джин, по сторонам смотрит, будто не хочет быть застуканным с младшим братом своего мужа. — Куда идёшь?
Тэхен говорить сейчас с капризным омегой не желает, у него дела, куда по важней имеются, а тот отвлекает.
— Джин, донимай моего брата, — просит альфа, но останавливается. У мимо проходящего омеги с подноса шампанское берет, глоток делает, ждёт, когда от него отстанут и он до альфы с омегами доберется.
— Тэхен, я тебе не доверяю, — открыто говорит омега. — Ты за спиной моего мужа козни строишь.
— Что ты несёшь? — хмурится Тэхен, снова глоток делает.
— Считаешь себя самым умным? — улыбается, будто незамысловатую беседу ведёт. Если кто-то, что-то заподозрит, точно вмешается, потому играет на публику.
— Не знаю, что ты несёшь, да мне и не интересно, если честно, так что, будь добр, отвяжись.
Джин смеётся, оглядывается, глазами мужа ищет, не хочет, чтобы тот в поле зрения появился.
— Тэхен, ты серьезно считаешь, что Намджун, убивший тебя однажды, следить за твоими передвижениями не будет? Он все знает, все видит, а с тобой притворяется. Ему интересно, как далеко ты дойдешь. А вот выстрелить в его спину не позволит. Ты на верную смерть идёшь.
— О, да? А тебе есть до этого дело? — искренне не понимает Тэхен, зачем это омега все карты открывает, зачем Намджуна сдать пытается.
— Я хочу от него избавиться не меньше твоего. Я могу помочь тебе. За мной слежки нет.
— Каким образом? — заинтересованно спрашивает Тэхен. Сам по сторонам смотрит, боится, что кто-то их разговор услышит.
— Нужно будет подставить Чимина.
Тэхен тут же в лице меняется: подставлять омегу, которому свободную жизнь обещал, освобождение от Намджуна.
— Знаю, — медленно выговаривает Джин. — Но это единственный шанс. Ты станешь главой, Чимина придется убить за брата, иначе тебя заподозрят. И все. Путь лёгкий. Я могу все устроить.
— Слушай, с чего вообще ты решил помогать? Ты сейчас главный в его жизни, чего тебе не хватает?
— Подумай, — говорит Джин, направляясь к другим общающимся людям. — И идти к Хуаки, я бы не советовал.
*****
Юнги снова закрылся в комнате, отказываясь выходить. Чонгук в соседней комнате часто бывает, друга навещает, который снова учится ходить. Юнги слышит его шаги, слышит голос в коридоре, сердце в этот момент замерает, биться отказывается.
Хосок заходил один раз, новости рассказал, что кома не так отрицательно повлияла на Риза, что тот уже ходит, правда не без помощи кастылей. Но это лучше, чем он без сознания лежал, слабые признаки жизни подавал. Сам Чонгук ни разу за эти дни к нему не заходил, хотя ему и не до этого было. Самое главное сейчас Ризу помочь, потом омеги, дела и войны.
Глубокая ночь на дворе, весь дом спит, только Хосок бродит по коридорам, желая пробраться к Юнги. Чонгук запретит заходить к омеге, но Хосок - не Хосок, если не ослушается ещё пару раз. Он поднимается по лестнице, идёт в сторону комнаты омеги, только останавливается у чужой. Слышит, как Риз что-то бормочит, и сильное желание выяснить, в чем дело, одолевают. Он тихонько, озираясь по сторонам, открывает дверь альфы и входит. Включает свет, видит врача, что спит в кресле, хотя не должен, но подходит к кровати. Сонное лицо Риза вызывает на чужом лице улыбку, и ясность причины разговоров тоже. Альфа спит, ему что-то снится. Хосоку на душе теплее от мыслей, что тот на поправку идёт. Запах горького шоколада комнату пропитал, Риз совсем не выходит, старается ходить, но дальше четырех стен выбраться пока не решается.
— Хосок, — тихо произносит Риз, отчего омега немного пугается. — Только ты пахнешь жасмином.
Риз открывает глаза, жмурится от света, но ужасно лицо омеги видеть хочет.
— Прости, что разбудит, — носик морщит, вину чувствует.
— Ты чего тут? — приподнимается, в чем ему помогает Хосок. Раны ещё не зажили, но Риз к боли привык.
— Ты во сне разговариваешь, — улыбается Хосок, рядом на кровати усаживаясь.
— Ты совсем не заходишь, — меняет тему Риз, в глаза смотрит, омега смущается, взгляд уводит.
— Да, мы уже несколько лет толком не общаемся, вроде это норма, — пытается оправдаться, но понимает, что зря все это говорит, сам его игнорил, сам от него прятался.
— Прости, до сих пор не привык, — говорит Риз, сам взгляд уводит, чтобы омеге комфортнее стало, хочет. — Только я не жалею о сделанном, хоть ты и общаться со мной перестал.
Хосок виновато губы поджимает, неловкость ощущает, смотреть на альфу не может.
— Приходи чаще, — об одном просит, вернуть былые времена хочет.
— Хорошо, — отвечает Хосок, а после торопится покинуть комнату. Риз только улыбается. Смущённый Хосок, это лучшее, что он видел.
Хосок в комнату омеги идёт, дверь открывает. Сегодня никому покоя не даёт. Включает свет, отчего омега жмурится, на свет реагирует.
— Давай, Юнги-Пюнги, — улыбается Хосок, и одеяло стаскивает. — Мне не спится, я все это время в саду бродил, теперь твоя очередь составить мне компанию.
— Чонгук тебе запретил со мной общаться, — напоминает омега, оттолкнуть незванного посетителя пытается, но тот так уперт, что уходить точно не собирается.
— Меня не волнует. Я его никогда не слушался, чего начинать-то?
— Да, логично, — все пытается укрыться и продолжить сон, а потом сдавшись, закрывает лицо руками. — Хорошо! Хорошо! Встаю!
— Не кричи, всех поднимешь, — шипит Хосок. — Пошли в сад.
— В этот дубак? Серьезно? Можно я в тепле посплю? Я только-только на поправку пошел.
— Поднимай зад, — хмурится Хосок. Как бы Юнги не хотелось остаться в постели, омега его поднял. Юнги укутывается в теплое одеяло и следует за неугомонным парнем.
— Так, и что мы тут забыли? — расположившись в беседке, спрашивает сонный Юнги.
— Давай поговорим.
— Снова? О чем? О том, что я хочу спать?
— Нет. Давай о Чонгуке? — вдруг лицо Хосока озаряет улыбка. — Он ведь тебе нравится?
— Тебе о моей симпатии к Чонгуку мой страх перед ним, или же оскорбления в его сторону говорят? — Юнги смеётся.
— Да ладно! Все это фигня! Тебе нравится мой брат! — не успокаивается Хосок.
— Ты его разбудить решил? Он не только меня в подвал бросит, но и тебя накажет, — но самому смешно, хоть такое и в правду случиться может.
— Не переживай, ты теперь мой друг, я тебя в обиду не дам. Да и Чонгук явно к тебе не равнодушен, — пожимает плечами омега. — Он тебя не убил. Других объяснений я пока не нашел.
— Глупо. Он просто в моей жизни выгоду видит, а когда потеряет, тут же убьет.
— Я тебя спасу, — уверенно заявляет Хосок.
— От Чонгука? Самому не смешно? — улыбается Юнги, а самому приятно, что сейчас ему есть, с кем поговорить. Сидеть в заперли без общения настолько выматывает, что мысли о суициде навещают.
— Я сильнее Чонгука, — смеётся младший Чон.
— Да, он сильнее меня, — звучит нежданный голос альфы, отчего холодок по спине проходит. Юнги тут же голову в одеяло прячет, будто Чонгук его не увидит. А Хосок вскакивает, в сторону брата направляется, и оправдаться пытается:
— Прости, Чонгук, мне было скучно и я попросил его посидеть со мной. Не наказывай его.
— Вы меня разбудили криками в комнате.
— Прости? — щурится омега, улыбаясь.
Чонгук приобнимает брата одной рукой и идёт в сторону беседки. Запах альфы все ближе, все настойчивей в лёгкие пробивается, дышать не позволяет, а омега даже смотреть на него не хочет, старые обиды забыть не может.
— Было приятно снова твой голос услышать, — говорит Чонгук, а Юнги из кокона выбираться не решается.
— Он тебя боится, — объясняет Хосок поведение омеги.
— Я же говорил, что ты ребенок, — снова к Мину обращается.
— Я не ребенок, — наконец показывает свое белое личико Юнги. — Старик.