Тень

Я около часа зову Икиру, но он не откликается. От отчаяния ложусь на траву, уже плевать, собирается ли гроза или еще какой катаклизм. Мне все равно деваться некуда, кроны деревьев не смогут скрыть меня от непогоды. Смотрю на кучевые облака и уже сама хочу, чтобы дождь в конце концов начался. Может, тогда станет легче или меня, наконец, выкинет из чертового сна.

Пока наблюдаю за небом, ко мне подкрадывается туман из леса. Я уже как-то спокойно реагирую на него, а все потому, что немного устала задавать вопросы, ответы на которые не узнаю в ближайшее время. Я осталась одна. Единственный друг в этом мире бросил меня, только сейчас начинаю задумываться, есть ли смысл его присутствия рядом? Насколько это существо важно во снах?

Да, мы знакомы давно. Нам весело, но только тут. А в реальной жизни его можно сказать нет в моем окружении, лишь пустые диалоги, что ведем в тайне от окружающих. Для остальных я — затворница в своей квартире, даже начальник не в курсе, как выглядит его сотрудник — делает задание и ладно. Ни друзей, ни семьи — пустота, как и этот туман, что уже полностью обволакивает мое тело. Небо не видно, да и ничего другого тоже. На расстоянии вытянутой руки все в белой пелене, словно я какой-то ежик в тумане.

Делать нечего, встаю и направляюсь туда, где начинается лес, на ощупь нахожу дерево и чуть не падаю, запнувшись о его корни. Туман полностью заполонил поляну, как бы выгоняя с нее, а в лесу уже стемнело. «Опять бродить в поисках неизвестного», — подумалось мне. В прошлый раз повезло найти персонажей из новеллы, а сейчас понятия не имею, что выкинет мое подсознание.

Иду, озираясь по сторонам. В этот раз не так страшно. Слышу, как ухает сова и какие-то шевеления среди кустарников. Лес живой. Вот только с каждым шагом и шорохом страх подбирается ближе. Кажется, что кто-то неведомый мне следит из темноты. От этого становится не по себе.

«Это сон», — повторяю про себя, успокаивая бешено стучащее сердце. Надо было стырить у Заксена оружие и не важно, что обращаться с ним не умею, просто так была бы иллюзия безопасности.

Такое ощущение, что чаща начинает сгущаться, словно тучи недавно, потихоньку обступая маленькую меня. Даже мысли о том, что лес живой, не греют душу, а наоборот пугают. Звуки постепенно начинают казаться зловещими. Кто-то пробегает в высокой траве позади, с деревьев вспархивает испуганная птица. Я почти хочу перейти на бег, но не делаю этого в целях безопасности, дороги вообще не видно слишком темно. Хотя в этот раз из-за летней погоды идти проще.

Каждый шаг слегка утопает, как будто под ногами мох. Хочется сесть и отдохнуть от своих собственных мыслей. Что-то неведомое тянет к земле, словно шепчет: «Ляг и восстанови силы». Несмотря на страх, поддаюсь этому призыву, останавливаюсь. Ощущение чьего-то взгляда не покидает меня. Знаю, какое-то глупое действие при ощущении опасности, но интуиция подсказывает, что так надо. Откидываюсь на спину и касаюсь ковра из мха: влажный, мягкий и ароматный. Вдыхаю запах хвои и прикрываю глаза.

Мое умиротворение прерывается пронзительным криком вороны, отчего я вскакиваю и вижу, свой родной город. Сон окончательно переменился, и неожиданно это радует. Вот только мир какой-то серый, словно под черно-белым фильтром. Некогда яркие дома, стали тусклыми и невзрачными, а небо заволакивает кучевыми облаками. Вдали замечаю дом родителей, и мне становится интересно, будут ли они в моем сне, раньше такого не случалось. Мне они никогда не снились. По сути, никто из моего окружения не снился раньше, даже Айрик — с ним я проводила большую часть времени когда-то.

Прохожу мимо магазинчиков, которые расписаны граффитчиками, на удивление закрыты, где-то разбиты витрины. Черная кошка бредет вдоль дома, завидев меня, шугается и устремляется куда-то в подворотню. Через минуту появляется собака, идущая по ее следу, видимо, не я была причиной недавнего побега.

Иду дальше. Разглядываю фонари и каждый разбит. Если ночью по такому району пройдешь, то однозначно где-нибудь споткнешься и убьешься. Ничего видно не будет и сольешься с асфальтом, но благо сейчас что-то наподобие дня, хотя и сероватого.

Наконец дохожу до родительского дома, при этом никого не встретив. Люди будто вымерли. Шарюсь по карманам и, о чудо, нахожу ключи, вот будет сюрприз для родни.

Захожу в квартиру. Мама стоит на кухне и стряпает, совершенно не обращая на меня внимания, словно никого рядом и нет. Она не отвлекается от готовки и как пчела кружится возле плиты: режет, чистит, пробудет. Кастрюли пыхтят на газу, всем своим видом показывая, что если не усмотришь, зальют огонь. Сажусь за обеденный стол и наблюдаю за мамой, мне нравилось так делать, словно впитываю ее знания и навыки пока она готовит — навевает ностальгию по детству.

— Что готовишь? — спрашивает сестра, заходя на кухню. Выглядит значительно старше ее нынешнего возраста и волосы длиннее. Так она больше походит на меня, хотя раньше я шутила, что не нашей крови это чадо. Когда Амелия была маленькой, то ее тонкие черты лица совсем не были похожи на наши более грубые, потому родилась такая шутейка. Мама все время отвечала, что мелкая была единственной девочкой в тот день в роддоме и не могли ее перепутать. Помню день, когда мы с папой пошли навестить их в больнице, именно тогда я увидела сморщенный маленький кулек из пеленок. Прошло с того момента слишком много времени, но воспоминания свежи, будто вчера это произошло.

— Лия, твой любимый салат, — сообщает мама, и я замечаю набор продуктов для одного единственного рецепта, что пришелся по душе только мне и никому более. Исключительно для меня мама готовила его, да как же так? Ами никогда не любила часть из этих ингредиентов, а тут внезапно «любимый».

— Не я его люблю, — произносит сестра и садится напротив меня, но взгляд прикован к матери.

— А кто же? — удивленно хлопает глазами мама, при этом продолжая готовку.

— Не помню, — слова младшей меня повергли в ступор. Я уже поняла, что они меня не видят, но что бы не помнили — это что-то новенькое. Обида захлестнула. Встав со стула, прохожу вглубь квартиры, чтобы не наблюдать этот странный диалог. Замечаю дверь в некогда свою комнату, но она заперта, а ручка куда-то исчезла. Направляюсь в родительскую спальню. Обстановка в комнате никак не поменялась, кроме моих фотографий со школьных мероприятий, которые теперь заменены детскими фото младшей сестры. Везде висят только ее грамоты, но я точно уверена, что мама никогда бы не убрала напоминания о моих достижениях — она гордилась первыми успехами старшей дочери до испорченных отношений. Произошло какое-то удаление из их жизни, но как такое возможно? Что за приколы подсознания?

Краем глаза замечаю фоторамку на рабочем столе отца, на ней изображен только парк. Роюсь в своих воспоминаниях, там точно должна быть я — счастливая девочка двенадцати лет. Папа всегда ставил именно эту фотографию на стол, ни моей сестры, ни матери там никогда не стояло. Он любил только ее, говоря, что там изображено милое дитя без чертей в душе. Под потусторонними силами отец имел в виду мой подростковый максимализм, который очень серьезно испортил наши отношения. Я это осознаю только сейчас, видя, как отголоски меня пытаются остаться в этом мире, пусть и во сне. Они меня любили раньше, возможно и сейчас, и никогда бы не убрали в долгий ящик эти воспоминания. Я помню, как мама перекладывала в отдельный альбом только мои фотографии с ними, еще до рождения сестры. Вот только его нет на привычном месте.

Спешу обратно на кухню, но там никого. Мама и сестра куда-то исчезли, кастрюли по-прежнему бушуют на плите. Я их пытаюсь выключить, но не получается — рука проходит сквозь них. Меня это удивляет, ведь входную дверь же до этого как-то удалось открыть. Во мне зарождается паника, я решаю убрать нагретую посуду с огня. Тянусь к прихваткам и в этот момент возникает мысль: «Если это сон, то почему бы не попробовать снять кастрюлю с плиты голыми руками?»

Осторожно касаюсь металла и ощущаю тепло, что плавно переходит в жар. Требуется несколько минут, чтобы сдвинуть предмет. Словно я какой-то призрак, концентрирующий свою силу на одном действии. Руки горят — ожог получен, и теперь краснота ладоней дает о себе знать неприятным ощущением. Моя попытка включить воду проваливается, поэтому все, что мне остается — это уйти из квартиры.

До боли знакомый двор навевает воспоминания. Детский городок, на котором выросло не одно поколение, все еще стоит на своем законном месте. Вот только там уже никто не играется. Одни малыши снуют по двору, играя в салки, а другие заняты чем-то более спокойным.

Мимо меня бежит маленький мальчик, который от чего-то мне знаком. Он практически врезается в меня, и я замечаю его лицо — это двенадцатилетний Айрик Беллами. Никогда не забуду его детских огромных голубых глаз, из-за которых каждая девочка со двора сходила с ума, а мальчик общался больше со мной, чем с ними. Вот только сейчас с ним играет некая кареглазая блондинка, которую я не видела никогда.

— Айрик! — зову мальчугана, но он даже не поднимает голову и просто проходит сквозь меня.

— Давай пойдем в наше тайное место, — предлагает девочка ему, и они убегают за дом. Я следом. И вижу, что они пробираются сквозь заросли к тайному ходу заброшенного детского сада, где только у меня с Беллами было тайное место, сокрытое от посторонних глаз. Неужели он без меня водил туда кого-то? Маленький предатель.

Забираюсь за ними и вижу, как они разглядывают наши сокровища. Девочка из кармана достает мою же заколку и кладет в общий склад. Не веря своим глазам, и тому, как переиначивается история в этом дурацком сне, ухожу оттуда, оставляя этих двоих наедине.

На глазах начинают наворачиваться слезы. Я вообще не понимаю ничего, и тут ко мне подходит Икиру. Он без слов приглашает в свои объятия, словно знает, что мне нужно. Его черный плащ с капюшоном скрывает тело и волосы. Но я вижу только его счастливую улыбку и пустые зеленые глаза, словно он зверь, дождавшийся свою добычу. Бросаюсь к нему. Парень гладит меня по волосам и так нежно, что невольно начинаю успокаиваться. Этого не хватало в наших отношениях и давно не было, ведь только он знает, как меня успокоить — в этом его задача, как тени: не дать мне сойти с ума в мире снов.

— Ну что ты? Нагулялась? — с нежностью произносит Икиру, вот только моя интуиция начинает сигнализировать, что он не спроста тут появился и главное так вовремя. Словно знал заранее, что будет что-то подобное.

— Как ты тут оказался? — спрашиваю, не размыкая объятий. Не хочу даже смотреть в его глаза, которые могут говорить правду и не врать. С детства знаю, что этот цвет опасен для врагов, не для любимых и друзей — Икиру просто не может врать. Он же ценит меня как дорогого сердцу человека, да? Хочу сейчас просто окунуться в иллюзию того, что он скажет без зазрения совести, а правда это или будет ложь — не важно.

— Пришел забрать тебя, — шепчет на ухо и продолжает наглаживать мой затылок.

— Куда?

— Дальше на просторы снов. Как и обещал, мы будем всегда вместе, — поднимаю на него глаза и вижу, что капюшон скрывает его зеленые опалы, бросая на лицо глубокую тень. С его губ не сходит улыбка, вот только она кажется какой-то тревожной, опасной и в целом не внушает доверия. Пытаюсь отойти от парня, но цепкие руки держат меня в объятиях и не отпускают.

— Отпусти!

— Не бойся, я же рядом, — притягивает сильнее к себе. — Ты им не нужна. У них и без тебя есть великолепная история, даже у придурошного Айрика Беллами.

— Не важно, я хочу уйти в реальный мир! Отпусти! — мои попытки как-то вырваться безуспешны. Кулаками бью о плотную мужскую грудь и не наношу никакого урона, точно море, которое бьётся об скалу своими волнами. Икиру продолжает сжимать в своих объятиях, не обращая внимания на сопротивление.

— Сама прекрасно видела, как он предал тебя еще в детстве, а твоя семейка никогда тебя не любила! — впервые повышает голос парень. Освободив меня из своих пут, хватает за руку и тащит куда-то за собой. Ладони напоминают о недавнем ожоге, от чего я шиплю от боли, но ему все равно. Страшно от того, что я не понимаю моего тайного друга, и его мотивов, и планов. Я пытаюсь сопротивляться, цепкие пальцы лишь сильнее сжимают запястье. Мне больно физически и душевно, но я, превозмогая это, пытаюсь разжать хватку, а потом вспоминаю, что умею кусаться и впиваюсь в его руку, что есть мочи. Икиру, не ожидая такого подвоха от меня, разжимает пальцы.

Быстро осознаю, что свободна и бегу в противоположную сторону от него. Парень не пытается меня остановить и лишь голос в голове шепчет: «Сама вернешься ко мне». И это неожиданно настолько, что я спотыкаюсь и падаю на асфальт. Руки протягиваю перед собой, и ожог снова напоминает о себе, боль кажется нестерпимой. Мысленно говорю себе встать и пытаюсь это сделать. Но не могу, ладони жжёт, словно я приложила их к раскаленному металлу. В глазах слезы то ли от боли, то ли от физического ощущения предательства от единственного существа, которому доверяла.

— Нужно проснуться, — шепчу и вытягиваю руку, зачем-то щелкаю пальцами, как Икиру. Закрываю глаза и проваливаюсь во тьму.

Просыпаюсь в холодном поту, задыхаясь. Руки продолжают гореть, смотрю на них и вижу красноту. Еще не осознавая, где нахожусь, вскакиваю с кровати. Озираюсь по сторонам и замечаю, что это моя квартира. Заваленный стол. Шмотки на стуле. И книга, что читала прошлой ночью, валяется на полу. Поднимаю ее и кладу обратно на кровать. Начинаю улыбаться, что наконец проснулась от этого нескончаемого сна. Прикладываю руку ко лбу, протираю глаза, находясь еще в шоковом состоянии. Меня начинает трясти от напряжения, словно я не ночь спала, а бежала марафон. Мышцы сковывает от нагрузки и боли.

Мне до сих пор не верится, что Икиру что-то затеял. Тот самый мальчик, которого я потянула за собой на свет, был всегда рядом и строил неведомые планы относительно меня. В голове крутятся разные мысли, но ясно одно — это только начало конца.

Отвлекаюсь на вибрацию телефона, который успел свалиться со стола. Это утро полно сюрпризов, и меня кто-то вспомнил до того, как я взяла смартфон в руки.