Глава 11. Утро после
Я проснулась от запаха кофе. Комната была чужая, непривычная, и тяжёлая тишина квартиры Макса давила сильнее любого шума. На секунду мне показалось, что всё, что произошло ночью, было сном — слишком странным, слишком невозможным. Но, выйдя на кухню, я увидела его.
Макс стоял у плиты. Он был одет в простую серую футболку, спортивные штаны и его сексуальные растрёпанные волосы. Он выглядел так по-домашнему, что внутри всё сжалось.
Он поднял на меня взгляд и кивнул:
— Доброе утро, Малинка.
Я кивнула в ответ, села за стол и машинально потянулась к телефону. Экран вспыхнул десятками уведомлений.
Эмили: «Где ты? Мы с ума сходим!»
Эмили: «Фиби проплакала всю ночь. Ей очень плохо...»
Эмили: «Он ей отказал, Кэсси. Она в слезах»
Эмили: «Возьми трубку, пожалуйста!»
Сердце ухнуло вниз. Пальцы затряслись, дыхание стало рваным.
Макс подошёл, поставил передо мной кружку кофе.
— Что случилось? — спросил он.
Я протянула ему экран, слова застревали в горле.
— Эмили пишет... Фиби всю ночь плакала. Она... разбита.
Он прочитал мельком, потом откинулся назад и потер виски.
— Я же говорил тебе. Она должна была пройти через это.
— «Пройти через это»? — голос мой сорвался. — Макс, она моя подруга! Она сидит и рыдает из-за тебя, а я... я...
Я замолчала, потому что сказать правду — «а я была с тобой этой ночью» — язык не повернулся.
Макс задержал взгляд на мне и сказал твёрдо:
— Я никогда не давал ей надежды. Ни слова, ни взгляда. Это её фантазия. И лучше, что она рухнула сейчас, чем потом.
Я сжала кружку так сильно, что костяшки побелели. Его слова звучали логично, но внутри поднималась волна вины.
Если бы она знала, где я была этой ночью, она бы не пережила...
Он помолчал, проводя ладонью по волосам, и тихо сказал, будто признавался самому себе:
— То, что я чувствую к тебе, — это безумие. Я сам ещё не понимаю, что это такое.
— Макс, пожалуйста... — прошептала я, чувствуя, как внутри всё сжимается.
Он поднял взгляд, и в зелёных глазах не было привычной усмешки — только серьёзность.
— Кэсси, перестань всё время бояться. Мы провели эту ночь вместе не случайно. Ты для меня — не просто кто-то рядом.
Я вцепилась пальцами в чашку, пытаясь сдержать дрожь. Слёзы подступали к глазам.
— А Фиби?.. — выдохнула я.
Он сжал челюсть, на миг отвёл взгляд, а потом вернул его ко мне.
— Фиби всегда хотела от меня того, чего я никогда не мог дать. Я не её человек, понимаешь? Она жила в иллюзии, а я не разрушал её, потому что... боялся причинить боль. Но я не любил её. Никогда.
Эти слова прозвучали не как оправдание, а как правда, тяжёлая и необратимая.
Я моргнула, упрямо сдерживая слёзы.
Почему всё так сложно? Почему я хочу верить ему и одновременно боюсь?
Его слова будто повисли в воздухе, давили на меня. Чем больше он говорил, тем сильнее я ощущала, как всё запуталось. С одной стороны — правда, которую он открыл,с другой — вина, которая только росла.
Я сидела, опустив взгляд в чашку, и думала: а что теперь?
Макс встал из-за стола, будто решил поставить точку.
Я подняла глаза и смотрела, как он ставит на стол тарелки. На сковороде шипели яйца с беконом, запах был тёплый, уютный и до невозможности мирный — слишком контрастный с моим внутренним хаосом.
Его голос прозвучал уверенно, почти спокойно, будто обычный завтрак мог стереть ночь, слёзы Фиби и все мои страхи:
— А сейчас я хочу, чтобы мы обо всём забыли и просто позавтракали.
Я слегка улыбнулась и, не удержавшись, сказала:
— Никогда бы не подумала, что ты умеешь готовить.
Макс поднял на меня взгляд и ухмыльнулся по-своему, с ехидцей:
— Ты ещё многих моих талантов не знаешь.
Я фыркнула, но отвечать не стала. Мы ели молча, только иногда ловили взгляды друг друга поверх тарелок. И каждый раз, когда наши глаза встречались, у меня перехватывало дыхание, будто всё случившееся ночью снова оживало в памяти.
*****
В общежитие я вернулась с каменным лицом. Старалась идти быстро, смотреть в пол, будто это могло скрыть правду, которую я сама ещё не осознала. Но стоило закрыть дверь, как в комнату влетели Эмили и Нейт.
— Где ты была? — голос Эмили звучал слишком ровно, но в глазах её читалось беспокойство. Это было не похоже на неё — на ту, что всегда держала себя в руках, уверенную и собранную.
— Я... ночевала у знакомой. Перепила, — выдавила я, стараясь говорить спокойно.
Эмили молча посмотрела на меня несколько секунд, будто взвешивая каждое моё слово. Затем покачала головой.
— Я не знаю, что с тобой происходит, Кэсси, — сказала она тихо, но твёрдо. — Но это не похоже на тебя. Там Фиби одна, под успокоительными и я пойду к ней.
Она развернулась и вышла. Дверь за ней хлопнула так резко, что я вздрогнула.
Я плюхнулась на кровать, закрыла лицо ладонями и застонала в подушку. Голова гудела от усталости и вины.
— Отлично, — пробормотала я себе под нос. — Просто шикарно.
Тишину нарушил тихий скрип. Я убрала руки от лица и увидела, как Нейт неторопливо подошёл, опустился рядом и, как всегда, устроился так, будто это его комната, а не моя.
— Ну, давай, блондиночка, удиви меня, — лениво протянул он, опираясь локтями о колени. — Скажи только не то, что «зависла у соседки с пиццей и сериалами».
Я уставилась в потолок и лишь сильнее вжалась в подушку.
— Нейт...
— Что «Нейт»? — он скосил на меня взгляд, уголки губ изогнулись в насмешливой полуулыбке. — Ты сама себя сдала ещё до того, как открыла рот.
Я резко повернулась к нему, села, но взгляд в пол выдать себя не позволил.
— Ты была с Максом? — спросил он прямо. Голос его был тихим, но в этой тишине звучал ещё острее.
Я подняла глаза — и впервые за всё время заметила, что в них нет злости. Да, в словах сквозил сарказм, но в глубине читалось что-то другое. Понимание.
— Нейт... я... — мой голос предательски дрогнул.
Он кивнул, будто и так всё понял.
— Кэсси, — начал он уже мягче, но не убирая усмешки. — Ты же понимаешь, да? Тайны тут живут максимум пару дней. Потом всё разносится быстрее, чем новости о скидках в Zara.
Я уставилась на него, но промолчала.
Он вздохнул и подался вперёд:
— Представь, если бы вся моя группа отправилась на неделю моды и скрыла это от меня.
Я вскинула брови:
— Ты сравниваешь Макса с неделей моды?
— Нуу... да, — он пожал плечами. — Для меня это равноценно.
Я закатила глаза, но уголки губ дрогнули. Всё равно было больно.
— Всё так запуталось, Нейт. Но это... это не просто интрижка.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, чуть наклонил голову набок и усмехнулся своей фирменной улыбкой:
— Ох, Блонди...
В его словах было всё сразу: и сарказм, и беспокойство, и понимание.
Он взъерошил волосы и с лёгкой усмешкой добавил:
— Смотри, тут всё просто,либо ты сама рассказываешь Фиби, либо она узнаёт от других. И тогда будет... драматичненько.
Я нахмурилась:
— Спасибо, мистер Очевидность.
— Всегда к твоим услугам, — театрально поклонился он, потом снова стал серьёзнее. — Но пойми, Кэсс, у Фиби хватит ушей и глаз вокруг. И если правда всплывёт от кого-то ещё, ей будет в сто раз больнее.
Я опустила голову, чувствуя, как сердце болезненно сжимается.
— Я не знаю, как ей сказать, Нейт. Я сама в этом утонула.
Он посмотрел на меня чуть мягче и, будто пробивая мою оборону, тихо произнёс:
— Знаешь, Блонди, иногда лучше быть палачом, чем ждать, пока тебя назначат предателем.
Эти слова больно ударили, но я понимала — он прав.
Телефон в кармане Нейта зазвонил. Он посмотрел на экран, скривился и встал.
— Похоже, мне придётся отвлечься от вашего турецкого сериала, — сказал он с ленивой усмешкой, направляясь к двери. — Но, Блонди, подумай над моими словами.
Он махнул рукой на прощание и вышел.
Я закрыла за ним дверь и прислонилась к ней спиной. На секунду позволила себе выдохнуть. Комната утонула в тишине, а внутри, наоборот, шум стоял такой, будто я оказалась в эпицентре бури.
Мысли скакали одна за другой, не давая собраться. Перед глазами вставало лицо Макса, его голос, то, как он вчера смотрел на меня — без привычной бравады, без насмешки, открыто и честно.
Он открылся мне так, как никому. Почему именно мне?
Я пыталась разложить всё по полочкам, но не получалось. Внутри всё перепуталось: тревога за Фиби, страх того, что будет дальше, и... что-то ещё. Сильнее и глубже.
Раньше мне мог понравиться парень — улыбка, внимание, лёгкий интерес. Но влюбляться? Нет. Я не из тех, кто легко теряет голову.
Но то, что я испытывала сейчас, не было похоже ни на одну из тех симпатий. Это было... необъяснимо. Слишком остро. Слишком сильно. Слишком по-настоящему.
Я коснулась рукой груди, словно проверяя, что сердце ещё на месте.
Что это? Любовь? Безумие? Или и то, и другое сразу?
От этого было страшно. Но ещё страшнее — признать: я больше не могу притворяться, будто ничего не чувствую к Максу.
Мысли навалились с такой силой, что стало трудно дышать. Мне нужно было хоть как-то избавиться от этого грохота в голове, спрятаться, очиститься. Хоть на несколько минут.
Я скинула кроссовки, прошла в ванную и включила душ. Горячая вода обдала тело, и я зажмурила глаза, позволяя каплям стекать по лицу. Хотелось поверить, что вместе с ними уйдут и мысли, но вместо облегчения внутри только крепче завязался тугой узел.
Я прижалась лбом к холодной плитке. Я должна взять себя в руки. Должна.
После душа я натянула удобный свитер, собрала волосы в небрежный хвост и уселась за стол. Передо мной лежали учебники, открытая вкладка с семинаром, тетрадь. Я заставила себя делать заметки, но буквы расплывались, терялись, превращались в пустые линии.
Я переключилась на доклад. Пальцы машинально набирали текст, но мысли всё равно упрямо возвращались назад — к ночи, к его голосу, к его взгляду.
Каждая строчка выходила с трудом, и я ловила себя на том, что читаю одно и то же предложение по три раза.
Учёба. Только учёба. Это то, что я умею. То, что спасает меня от самой себя.
Я вздохнула и потёрла виски, надеясь хоть немного отвлечься.
Но мое самобичевание нарушил стук в дверь.
Я вздрогнула, отодвинула стул и подошла к двери.
На пороге стояла Фиби. Большой вязаный свитер съезжал с плеча, волосы спутанные, под глазами тёмные круги. Она держала телефон в ладони почти смертельно сжато — как будто опираться на него было смыслом существования в этот момент.
— Можно? — голос тихий, ровный, но в нем всё дрожало. Не та сцена, не блеск — выгоревший свет.
— Проходи, — еле слышно ответила я и отступила в сторону.
Она шагнула в комнату и, не сказав ни слова, бросилась ко мне на шею. Я едва успела подхватить её — Фиби уткнулась лицом мне в плечо и заплакала так, что я почувствовала дрожь по всей спине.
— Он не хочет меня, — проговорила сквозь всхлипы. — Он... он отказал мне, Кэсси. Он сказал, что не может.
Я держала её, пока она всхлипывала, пока руки её вокруг меня сжимались, будто боялись отпустить хоть на секунду. Тепло её тела, её запах — всё это вдруг стало слишком личным и слишком чужим одновременно.
— Сядь, — сказала я тихо, отводя её на край кровати. — Расскажи.
Фиби утерла глаза и глубоко вдохнула, словно собрала остатки сил. Её голос сначала был пуст, потом стал ровнее:
— Знаешь, когда я впервые увидела его? Мне было двенадцать. Он приходил к нам с Джексом... я тогда думала, что если буду рядом, если просто буду существовать в этой комнате, он заметит меня. Он был другим: грустным, но каким-то настоящим. Они с Джексоном всегда были вместе — в гараже, на кухне, в четырнадцать лет они уже делили шлемы и планы на будущее. Я думала: если я буду рядом, он увидит меня.
Её голос стал тише, губы дрожали:
— Я всегда думала, что он — это как свет в доме. И я пыталась быть частью этого света.
Я не знала, куда деть руки. Хотелось обнять её ещё крепче и одновременно хотелось провалиться под пол.
Фиби вдруг усмехнулась — сухо, безрадостно, и в ту же секунду лицо её поменялось на настороженное.
— Но он не хочет меня, — повторила она. — Он сказал прямо и я осталась одна в комнате и не знала, как дышать.
Телефон в её руке начал вибрировать. Она взглянула на экран и словно увидела что-то, что мгновенно ее шокировало и она закрыла ладонью рот.
— Что там? — спросила я, хотя и сама понимала, что ответ может изменить всё.
Она протянула мне экран. Сообщение от Миси из группы Макса:
«Его только что забрали из универа в полицию. Похоже, Джек написал жалобу.»
Мир на пару секунд померк вокруг. Я почувствовала, как будто земля уходит из-под ног.
— Наверное, ошибка, — выдавила я, и голос звучал далеко. — Они разберутся.
Фиби посмотрела на меня так, будто ждала, что я скажу ещё что-то. Её глаза были мокрыми, но в них мелькнуло и недоумение, и страх:
— Как ты думаешь, мне стоит поехать в участок?
Сердце ударило так резко, что я на секунду перестала дышать.
Сама мысль о том, что Макс сейчас может сидеть в участке, что его могут... посадить, пронзила меня ледяным страхом. Горло сжало так, что стало трудно дышать. Но я не имела права показать это.
Я заставила себя улыбнуться ровно, как будто всё под контролем:
— Фиби, тебе сейчас нужно отдохнуть и набраться сил. Ты и так слишком много пережила за ночь.
Она чуть расслабилась, уголки её губ дрогнули в слабой, но тёплой улыбке.
— Спасибо, Кэсси. Я знала, что смогу выговориться тебе. А ведь ты меня предупреждала, что у нас с Максом ничего не получится.
— Фиби... у меня разрывается голова, — я заставила себя выдавить и даже попыталась улыбнуться. — Мне нужно лечь.
Она кивнула, и её лицо чуть смягчилось.
— Конечно. Отдохни.
Фиби поднялась, обняла меня на прощание — коротко, но крепко — и, выдохнув, добавила:
— Спасибо, Кэсси, что ты есть.
Она ушла, и дверь за ней закрылась мягким щелчком.
В ту же секунду я осела на кровать. Всё, что я удерживала внутри, прорвалось. Руки дрожали, дыхание стало рваным. Мысли метались в хаотичном порядке: Макс. Полиция. Жалоба Джека. А если его посадят?
Я не могла сидеть. Мне нужно было знать, в каком он участке. Немедленно.
Я вскочила, схватила телефон и набрала первый номер, что пришёл в голову. Людвиг.
—Кэсси? — он ответил через несколько секунд, явно не ожидая услышать мой голос.
— Людвиг, привет. Скажи... я слышала, что Макса забрали прямо из универа. В каком он участке? — слова сорвались слишком быстро, почти на одном дыхании.
На том конце повисла пауза. Потом он нехотя сказал:
— В двадцать первом, на Армитидж-авеню.
— Спасибо, — выдохнула я и тут же сбросила вызов.
Телефон упал на кровать. Я сунула ноги в ботинки, натянула белую шубу, схватила сумку. Сердце колотилось так, что всё тело подчинялось только одному — бежать.
Я пулей вылетела из комнаты. Холод ударил в лицо, когда я выбежала на улицу. Машина такси остановилась почти сразу, едва я подняла руку.
Я села на заднее сиденье и, стараясь говорить чётко, сказала:
— Двадцать первый участок, Армитидж-авеню. Пожалуйста, быстрее.
Машина рванула с места, и огни города поплыли за окном. Я прижала сумку к груди, как спасательный круг, и повторяла про себя только одно:
Макс. Держись. Я еду.