Глава 17. Грех обвинения
Сначала был шёпот. Он скользил по залам, как холодный сквозняк, и лип к коже. Я шёл по длинному коридору, и даже не оборачиваясь, знал — снова говорят обо мне.
— Это он, — прошипела какая-то девчонка-ангел, делая вид, что поправляет волосы.
— Род Берг… всегда были странные, — ответил другой. — Вечно тянутся к тьме.
Я сжал кулаки, ускоряя шаг. Хотелось крикнуть, но знал — бесполезно. В их глазах мои слова уже ничего не значили.
Когда меня вызвали в Зал суда, я до последнего надеялся, что это ошибка. Но стоило переступить порог — надежда рассыпалась.
Высокие колонны уходили в небо, золотые узоры на мраморном полу сияли, отражая свет. На возвышении стояли старшие ангелы, их крылья развернулись, заливая зал сиянием. Это было похоже на рассвет, но он обжигал, а не согревал.
— Никита Берг, — громко произнёс один из старших, и голос его отдавался эхом. — Сегодня ты предстанешь перед судом Небес.
— За что? — выдохнул я, хотя сердце уже знало ответ.
— Тебя обвиняют в связи с демонами.
Мои ноги подкосились, но я удержался.
— Это ложь! — голос дрогнул, но я всё же сказал. — Я никогда…
— Свидетель видел, — перебил другой. — Ты разговаривал с тенями в нижних садах.
— Это не демоны! — я резко вскинул голову. — Это были… образы. Мифы! Они приходят ко мне с детства.
— Вот именно, — холодно сказал третий. — Что, если это и есть твоя связь с тьмой?
В зале прошёл недовольный гул. Кто-то зашептался громче:
— У него чёрные крылья.
— Разве это не знак?
— Хватит! — выкрикнул знакомый голос. Рома выскочил вперёд, глаза горели. — Никита не виноват! Вы все просто… боитесь того, чего не понимаете!
— Роман, — сурово оборвали его. — Ты слишком юн, чтобы вмешиваться в дела суда.
— Но я знаю его лучше вас! — Рома трясся от злости. — Он не демон!
Я впервые за всё время почувствовал, как горло перехватило от благодарности. Но это не остановило судей.
— Твоё слово мало что значит, — холодно ответил главный.
И тогда заговорил ещё один голос — снисходительный, пропитанный торжеством:
— Все мы знали, что так и будет, — сказал Гавриил, стоявший чуть в стороне. Его губы тронула усмешка. — Род Берг всегда рождал выродков. И вот очередной.
Я всмотрелся в его глаза — в них плясала радость. Он хотел этого. Подстроил.
— Ты врёшь! — сорвалось с моих губ. — Я не выбирал свои крылья! Я не выбирал, кем родиться!
— Но ты признаёшь, что в тебе есть тьма, — спокойно уточнил судья. — Демоническая примесь.
Моё сердце стукнуло так сильно, что я подумал — все слышат. Они знали. Или догадывались.
— Это… не делает меня демоном, — сказал я хрипло. — Это не значит, что я враг.
— Враг — тот, кто отличается, — раздалось откуда-то из толпы.
И зал взорвался гулом:
— Опасен!
— Слишком похож на падших!
— Из рода Берг только беды и жди!
— Достаточно, — поднял руку главный судья. Свет, исходящий от него, ослеплял. — Никита Берг, твой род всегда был знаком скверны. Ты лишь подтверждение этого.
— Это не справедливо! — сорвался я. Голос сорвался, но я уже не мог молчать. — Вы судите меня за то, что я родился не таким, как вы!
— Да, — произнёс он сурово. — Потому что иное — опасно.
Эти слова рухнули, как камень.
— Ты… чудовища из меня делаете, — прошептал я. — А потом удивляетесь, почему я становлюсь другим.
Рома снова рванулся вперёд:
— Вы не имеете права! Он ангел, такой же, как мы!
— Нет, — отрезал судья. — Он лишается защиты Небес.
В этот момент в груди всё оборвалось. Зал наполнился гулом. Ангелы смотрели на меня, как на тень, как на чужака.
Я стоял, но внутри уже падал. Лишаюсь защиты Небес. Слова звучали, как печать, запечатывающая дверь, за которой больше нет света.
Я обернулся на Рому. Он кричал, вырывался из рук тех, кто его держал, его глаза блестели от злости и отчаяния. Но до меня уже не доходили звуки.
Всё вокруг было, как во сне — свет, колонны, шёпот. А я понял одно: с этого дня я больше не принадлежу Небесам.