Глава 10. Глубины Архива
Прошло несколько дней с того момента, как я в последний раз столкнулся с Гавриилом и его дружками. Синяки почти исчезли, но внутри всё ещё саднило — каждый их взгляд, каждое презрительное «выродок» будто врезалось в память. Я научился не показывать боль, но она никуда не уходила. И всё же рядом был Рома. Его спокойствие и тёплая уверенность будто защищали меня от мира, который не хотел меня принимать.
Мы часто сидели вдвоём на краю облака, пушистого и мягкого, словно сотканного из солнечного света. Внизу простирались бескрайние небесные равнины, пересечённые золотыми реками, в которых отражались далёкие звёзды. Здесь всегда было удивительно тихо, только лёгкий ветерок шевелил мои волосы и перья на ещё неокрепших крыльях.
— Ты всё спрашиваешь о Давиде Роменском, — однажды сказал Рома, глядя куда-то вдаль, где горизонт таял в сиянии.
— Ну... да, — пробормотал я, уводя взгляд. — Кажется, он должен быть здесь.
— Думаю, пора проверить самому.
Я удивлённо поднял глаза.
— Проверить?
— В Архиве, — Рома чуть улыбнулся, но в его голосе звучала серьёзность. — Там хранится всё: судьбы, родословные, предсказания. Если кто-то хоть когда-то знал о нём, след точно будет там.
— Но нас же накажут... — я нахмурился, сжав ладони в кулаки.
— Только если узнают, — он хмыкнул. — Я слышал, что ночью у стражей смена. Есть короткий промежуток, когда в зале никого нет.
---
Ночь в Небесах была особенной. Тьма здесь не была пугающей — скорее, тихой и прохладной, словно огромный бархатный покров, усыпанный мягким сиянием далёких созвездий. Мы крались по вымощенным светящимся плитам, ступая почти бесшумно. Воздух был наполнен запахом озона и тонкими переливами какой-то незримой музыки, которую могли слышать только ангелы.
Лестница, ведущая вниз, была вырезана прямо в сияющем камне. Ступени мягко светились под нашими ногами, и казалось, что мы спускаемся не в глубины, а в саму память Небес. Чем ниже, тем плотнее становился воздух, в нём чувствовался запах древней пыли и чего-то неуловимо магического, будто здесь хранились не просто свитки, а сами жизни.
В конце пути выросли огромные двери, покрытые замысловатыми золотыми письменами. Символы словно переливались, мерцая в такт нашему дыханию. Рома приложил ладонь к одной из рун — она вспыхнула мягким светом, и створки с тихим звоном распахнулись.
Я замер на пороге. Архив был не просто залом — он походил на целый город из бесконечных полок, уходящих в сияющую дымку. Каждая полка хранила сотни светящихся свитков, которые казались живыми: их сияние то угасало, то разгоралось, иногда в нём проступали образы — лица, крылья, целые сцены из чужих судеб.
— У каждого ангела здесь есть свой, — шепнул Рома, осторожно касаясь одного из свитков, словно боялся нарушить их покой.
Я двинулся вдоль полок, и вдруг мой взгляд зацепился за тонкую серебристую нить, тянущуюся куда-то вглубь. Она светилась только для меня, я чувствовал это. Нить привела меня к полке, на которой лежал свиток с родовым знаком моей семьи.
— Это... моё? — голос дрогнул.
— Похоже на то, — кивнул Рома.
Развернув свиток, я увидел строки о своём рождении... а дальше — пустоту. И рядом — ещё одна, не заполненная строка, будто ждущая кого-то, кто ещё не существовал.
— Странно... — я провёл пальцами по незавершённым символам, ощущая странный холод от пергамента.
— Может, это связано с твоим Давидом? — предположил Рома.
Его взгляд зацепился за другой свиток — тот был запечатан тёмной печатью в виде переплетённых крыльев: одно белое, другое чёрное.
— Видишь? — прошептал он. — Такая печать значит «связь». Два существа должны встретиться... но одно ещё не появилось.
Я не мог оторвать взгляд от печати. Внутри меня боролись тревога и странная надежда.
И вдруг тишину разорвали шаги.
— Стражи! — выдохнул Рома.
Мы метнулись в тень между полками. Свет от их факелов скользил по рядам, отбрасывая длинные колышущиеся тени. Я прижался к холодной полке, чувствуя, как сердце грохочет так громко, что, казалось, его услышат.
— Что будем делать? — одними губами спросил я.
— Подождём. Потом вернёмся за этим свитком, — шепнул Рома, крепко сжимая мою руку.
Когда шаги удалились, мы осторожно выбрались из укрытия. Я ещё раз посмотрел на свиток с чёрно-белой печатью.
— Мы должны узнать, что в нём, — тихо, но решительно сказал Рома. — Если Давид связан с тобой... значит, так и должно быть.
Я кивнул. В груди уже не просто билось сердце — там, казалось, просыпалась судьба.