Со вкусом мёда и запретного желания
Ночь уже легла на дворец, как бархатное покрывало, усыпанное звёздами. Ветер с шелестом проскальзывал сквозь тростниковые ставни, принося с собой запах нагретых камней, цветов акации и… мёда. МаоМао сидела за рабочим столом, склонившись над тетрадью, но слова не складывались. Мысли не слушались. Образ Жэнь Ши не уходил из головы — его голос, руки, глаза. Его близость.
Он вошёл без стука. Тихо. Уверенно.
— Ты опять поздно работаешь, — произнёс он, прикрыв за собой дверь. Его голос был хрипловатым, как будто сдерживал в себе что-то большее, чем беспокойство о её здоровье.
МаоМао хотела что-то ответить, но лишь посмотрела на него. Он подошёл ближе. Очень близко. Его тепло чувствовалось даже через тонкую ткань халата.
— У тебя… снова мёд на губах, — произнёс он, не отводя взгляда.
— Это просто настой… — выдохнула она. Но голос предательски дрогнул.
Он медленно поднял руку и провёл пальцем по её губам. Медленно. Горячо. Долго. МаоМао чуть не зажмурилась — так ярко её охватило чувство, будто в ней вспыхнул огонь, будто все травы, что она когда-либо использовала, сейчас стали ею самой — пьянящей, дерзкой, расплавленной.
— Если ты не хочешь этого — скажи, — шепнул он. Его дыхание коснулось её щеки.
Она не ответила.
В следующую секунду его губы накрыли её — не мягко, не осторожно, а с жадностью, накопленной за слишком долгие недели напряжения и сдержанности. Это был поцелуй, в котором не было ничего случайного. Он целовал её, будто хотел забрать себе весь её воздух. Губы скользили по губам, языки встретились — горячо, глубоко, сладко. Она застонала, не в силах больше играть роль равнодушной наблюдательницы.
Он поднял её, с усилием, посадил на край стола, не отрываясь от её губ. Бумаги слетели на пол. Банки с настойками дрогнули. Вкус мёда смешался с её дыханием, с её пульсом, с её телом. Он держал её крепко, но трепетно, будто боялся отпустить и снова потерять.
Её пальцы впились в его плечи. Она отвечала на его поцелуи с той же страстью, которую сама так долго прятала в себе — среди пузырьков, масок и тетрадей. И теперь всё это вырвалось наружу.
Они не сказали ни слова. Не нужно было. Их тела говорили сами.
Когда наконец они остановились, тяжело дыша, лбы соприкоснулись.
— Ты… сводишь меня с ума, — прошептал он.
— Это… не лекарство, — прошептала она в ответ, дрожа, — но, кажется, действует.
Он усмехнулся и коснулся её губ снова, легко, как послевкусие.
С мёдом.
С огнём.
С опасностью, в которую оба уже прыгнули.