Запах полыни
В тихом уголке императорского дворца, где тени от фонарей колышутся на лаковых стенах, слышался лишь шелест шагов — размеренных и лёгких, будто хозяин этих шагов не касался земли. МаоМао, склонившаяся над сосудом с сушёной полынью, вздохнула: терпкий аромат травы обжигал ноздри и напоминал ей о доме, далёком, почти стёртом из памяти.
— Снова замешана в чём-то странном, аптекарка? — раздался за её спиной голос с неизменной насмешкой. Голос, в котором, как всегда, скрывался подтекст.
Она вздрогнула, но не обернулась. Уже давно научилась не подавать виду при появлении Жэнь Ши.
— Трава от бессонницы, — ответила она, осторожно помещая горсть в глиняный мешочек. — Или вы теперь интересуетесь снадобьями?
— Я интересуюсь тобой, — он шагнул ближе, и холодок пробежал по её спине. — Ты слишком много знаешь, слишком остро наблюдаешь.
МаоМао наконец повернулась. Её глаза встретились с его — жёлтыми, как у кошки, проницательными и неестественно яркими в полумраке.
— А вы слишком много прячетесь, — сказала она. — Под слоем румян, за веером, за ухмылкой. Что же вы скрываете, Жэнь Ши?
Он рассмеялся. Этот смех звучал легко, но в нём ощущалась осторожность. Он был из тех, кто всегда контролирует ситуацию.
— Всё, моя дорогая аптекарка. Абсолютно всё.
И ушёл, как появился — тихо, как дым, оставив после себя шлейф аромата благовоний и тревоги.
С того вечера МаоМао стала замечать его чаще. В коридорах, у беседки, среди придворных дам. Он не касался её, не говорил лишнего, но его взгляд — долгий, выжидающий — словно прощупывал её душу.
Она не хотела поддаваться. Но однажды, вернувшись к себе в покои, она обнаружила на столе стеклянную баночку с густым мёдом и записку: «Сладость бывает опасной. Особенно, если её вкус на губах.»
МаоМао сжала пальцы. Жэнь Ши играл. Но она тоже знала, как играть. И в этой игре вкус мёда стал началом чего-то большего.