Глава 8
Мы вошли. Свет тусклый, воздух — застоявшийся. Комната выглядела как чья-то старая спальня, с выцветшими обоями и облупленными рамами окон. И прямо в центре, посреди старого ковра, сидел Боб. Его тёмные волосы были растрёпаны, в руках — подушка, которую он прижимал к груди, как ребёнок. Он выглядел уставшим. Нет, не просто уставшим — одиноким.
Елена тут же рванулась к нему, будто сердце вырвалось вперёд.
— Боб! — прошептала она и бросилась на колени перед ним.
Он поднял взгляд и... его глаза засияли.
— Лен, — выдохнул он, сжимая её в объятиях. — Ты здесь. Ты настоящая?
— Настоящая, — прошептала она, прижимаясь к нему. — Мы пришли тебя вытащить.
Он крепче обнял её, прижал голову к своей груди.
— Без тебя мне... плохо. Очень плохо.
Я стояла в стороне и наблюдала. Между ними была химия — даже слепой бы понял. Настоящая, горячая, будто вокруг них искрило.
Я улыбнулась. Не завистливо. По-доброму. Потому что в этом аду, где каждый день может стать последним, видеть любовь — это как глоток воздуха.
Я перевела взгляд по комнате. Пыль. Сломанная лампа. Книжка с заломанными страницами. Детали, мелочи — настоящие. Это не проекция. Это он.
И тут — громкий звук распахнувшейся двери.
Громовержцы влетели в комнату словно торнадо. Первым — Баки. Он сразу же нашёл меня глазами и рванул ко мне.
— Мерри, — выдохнул он, заключая меня в объятия. Тепло его груди, тяжесть рук на моей спине — как якорь в этом зыбком мире.
Я немного растерялась, но всё же обняла его в ответ, чуть хрипло рассмеявшись.
— А вы чего тут забыли? — спросила я, отстраняясь, но оставаясь рядом.
— Мы же команда, — бодро заявил Алексей. — Один за всех и все за одного!
Я хихикнула.
— Первый раз в жизни с тобой согласна.
Но смех быстро стих. Стены комнаты начали дрожать. С потолка посыпалась пыль.
Боб поднял голову.
— Это нестабильно, — сказал он. — Чтобы выбраться, мы должны пройти через... через воспоминания. Не мои. Друг друга.
— Что? — удивилась Ава. — Мы должны...?
— Да. Только так вы попадёте в мой центр. В комнату сознания. Там мы сможем остановить всё это.
Я почувствовала, как замерло моё сердце.
Проходить чужие воспоминания?
Баки крепко сжал мою руку. Его взгляд — внимательный, тревожный. Он знал, что это значит. Что это поднимет всё.
Я сглотнула.
— Я... — я хотела отказаться. Хотела отступить. Сказать, что я уже прошла своё. Что я не могу снова туда.
Но я посмотрела на Боба. На Елену. На Бакки.
И кивнула.
— Хорошо. Я с вами.
Мы вошли в первую дверь.
Сначала — ничего. Только темнота, тишина. Потом комната озарилась мягким светом лампы. Глухой хруст кресла, и я увидела — Алексей. Молодой, немного потрёпанный, сидел один, смотрел в стену. Перед ним — стол, а на нём старая фотография. Жена. Дети. Он держал её в руках, потом аккуратно положил и уткнулся лицом в ладони.
— Я не герой, — сказал он себе. — Я инструмент. Меня использовали. Я всё потерял.
Он не плакал. Просто сидел, сломленный, будто от самого себя устал. В груди кольнуло. Я мельком посмотрела на Баки — тот стоял, нахмурившись.
Алексей вдруг резко развернулся к нам.
— Ладно! Всё, хватит, — пробурчал он и подбежал к двери. — Пошли! Тут нечего делать.
Он распахнул другую дверь — почти в отчаянии. Мы вышли следом.
⸻
Следующее пространство — яркое, болезненно-белое. В центре — больничная палата. Лежал мужчина, седой, худой, с кислородной маской. Девочка — Ава — держала его за руку.
— Папа... пожалуйста, — прошептала она.
Он посмотрел на неё, сказал что-то едва слышно. И в этот момент её тело задрожало. В груди вспыхнуло странное свечение — и она исчезла. Появилась чуть дальше. Снова исчезла. И снова появилась, уже в стене. Вскрикнула.
— Я... что со мной?! — в панике закричала она. — Папа!
Но он уже не слышал. Монитор запищал. Прямая линия.
Ава — взрослая, настоящая — закрыла глаза, отвернулась и с глухим звуком врезалась плечом в следующую дверь. Мы бросились за ней.
⸻
Следующий мир — тёмный. На коленях, посреди комнаты, сидела Елена. Волосы распущены. Руки дрожат. На полу — фотография Наташи.
— Она... она мне ничего не сказала, — прошептала Елена. — Я не успела. Она меня не дождалась. Я...
Её голос надломился. Она прижала фото к груди.
Я почувствовала, как Баки сжал мою ладонь.
Вдруг Елена вскрикнула, вскочила и с силой ударила по двери ногой. Она распахнулась — и мы пошли дальше. Она не сказала ни слова, но я видела, как текла слеза по её щеке.
⸻
Мы вошли в следующую комнату — и я сразу поняла, что это чьё-то настоящее дно.
Кровь. Крик. Площадь.
Мужчина, раненый, пытался отползти — но Джон в своём новом костюме нависал над ним с щитом. И — удар. Снова. Снова. Тело обмякло.
Я закричала.
— Джон! Что ты натворил?!
Я бросилась к нему — но не успела. Он схватил меня за запястья и рванул к себе. Губы — жесткие, резкие. Это не был поцелуй. Это была слабость. Это был срыв.
— Отпусти! — Я пыталась вырваться.
Сзади рванул Баки. Он схватил Джона, оттолкнул от меня, прикрыл собой. Его взгляд метался между нами, он хотел что-то сказать — но Джон, раскрасневшийся, дыша тяжело, подскочил к двери.
— Хватит. Уходим, — пробурчал он и распахнул проход.
Никто не спорил. Мы просто вылетели оттуда — как из комнаты с привидениями.
Новая дверь. Мы вошли, и меня словно ударило в грудь.
Повсюду — разбросанные тела. Кровь. Крики эхом отдаются от стен. Боб — но не тот, которого я знала. Он стоял в центре комнаты, осатаневший, неузнаваемый. Лицо перекошено, глаза бешеные. Наркотик, я знала это выражение — коктейль усилителей, боли и разрушения.
— Нет... — прошептал настоящий Боб, отступая. — Это не я. Я... не хотел...
Проекция взревела и бросилась на нас.
Баки заслонил меня собой. Ава прошла сквозь стол и кинула в проекцию что-то тяжелое. Джон и Алексей навалились на неё, пытаясь сбить с ног, но проекция Боба была чудовищно сильной.
— Быстрее! — крикнула я, бросаясь к двери. Я рванула за ручку, плечом в дверь — она поддалась с резким скрипом.
⸻
Следующее пространство было мне слишком знакомо.
Темно. Пыльно. Воздух — как перед грозой. Я поняла, что мы попали в его страх.
Баки стоял в углу. Один. Перед ним — зияющая чернота. В ней тонула я. И Елена.
— Не уходите... — прошептал он, вытягивая руки вперёд.
Я посмотрела на него.
Он выглядел сломленным. Настоящим. Без привычной маски.
Я шагнула к нему. Обняла.
— Мы с тобой. Всегда.
Он крепко прижал меня к себе, прижав лоб к моему виску. И тогда чернота рассеялась.
⸻
Последняя дверь. Я знала, что будет за ней. Уже по тому, как всё во мне сжалось.
Мы вошли.
Я. Вся в чёрном. Наёмница. Кира Фоноган. Взгляд ледяной. Рука на спусковом крючке.
На кровати спит мужчина. Цель.
Я поднимаю пистолет.
И вдруг — голос. Тонкий. Детский.
— Папа? Ты уже спишь? Прочитаешь мне сказку?
Соседняя дверь приоткрылась. Маленькая девочка в пижаме. Я — проекция — замираю. В глазах метание, страх, понимание. Я отшатываюсь. Откидываю оружие, хватаюсь за подоконник — и исчезаю в темноте.
Я же — настоящая Мерри — стою с отяжелевшей грудью, сердце как камень.
— Это был перелом, — прошептала я. — В ту ночь я впервые не выполнила заказ.
Никто ничего не сказал. Только тишина.
Я развернулась, открыла следующую дверь.
Мы вошли в лабораторию.
Холод пробежался по спине, как только я ступила внутрь.
Свет — мертвенно-бледный. Пахло металлом, старой кровью и чем-то... неестественным.
В центре комнаты — кушетка. А на ней сидела Тень.
Она подняла голову и посмотрела на нас.
Я замерла. В груди что-то оборвалось.
— И вы считаете себя героями? — проговорила она, её голос был хриплым, но одновременно зловеще уверенным. — Неудачники. Жалкие. Без имени. Без истории. Даже фанаты вам не светят. И вы настолько ничтожны... что притащили с собой беременную женщину.
Тишина. Наступила мгновенная, обжигающая, парализующая тишина.
Все — даже Алексей — замерли.
Все посмотрели на Аву.
— Э-эй! — подняла руки Ава, нервно отступая на шаг. — Вы что, с ума сошли? С чего бы это вдруг? Даже не от кого!
Она покосилась на Джона.
— Я точно бы это знала!
— Может, это ты, Елена? — пробормотала Ава, неуверенно.
— Что?! — возмутилась та. — Ты с ума сошла?
— Из всех нас только Ава потенциально фертильна, — вмешался Джон, глядя на всех по очереди. — У остальных... биология, препараты или... — он осёкся и бросил взгляд на Мерри.
Я отвернулась. Горло сжалось. Баки это заметил. Но промолчал.
И только Елена... она смотрела прямо на меня.
Прямо в самую суть.
— Потом, — сказала я хрипло. — Разберёмся потом. Сейчас — мы сражаемся.
Но стоило мне сделать шаг вперёд, как Тень взметнула руку.
В одно мгновение всех раскидало по углам.
Баки ударился о стену — его рука заискрилась. Алексей рухнул, придавленный перевёрнутым металлическим столом. Джона связали стальные цепи, проросшие прямо из пола. Аву словно растянуло по воздуху и приклеило к потолку.
Меня вдавило в стену, как будто гравитация вдруг удвоилась. Я зашипела от боли.
Только Боб остался стоять. Один. Посреди комнаты. Свет падал на него, как прожектор.
Тень обернулась к нему.
— Ты думал, что они тебя примут? — прошипела она. — Они никогда не поймут. Ты — ошибка. Созданная. Испортился. Ломался. Убивал. И снова лгал.
— Нет... — прошептал Боб, дрожащими руками хватаясь за голову. — Нет. Это не я...
— Это именно ты, — прошипела Тень. — И ты приведёшь их всех к смерти.
— Боб! — закричала Елена, борясь с верёвками, которые теперь опутали её шею. — НЕ СЛУШАЙ ЕЁ!
Её голос дрогнул, сорвался. — Ты добрый. Ты — сильный. И ты выбрал быть хорошим! Помни! Я... я ВЕРЮ В ТЕБЯ!
Верёвка затянулась сильнее. Елена захрипела. Глаза закатились.
— НЕТ! — закричала я, захлёбываясь от бессилия, — БОБ, ОСТАНОВИ ЭТО!
Мой взгляд метнулся к Баки. Он, едва дыша, пытался подняться, но обломки удерживали его.
А потом я снова посмотрела на Боба.
Он стоял в центре этой бури. Его руки дрожали. Его губы что-то шептали.
Он был один шаг от бездны.
А ключ был только в нём.
Тень продолжала давить.
— Ты — ошибка. — Голос звучал как яд. — Сломанный. Ты должен был умереть ещё тогда, в лаборатории. Или после первого убийства. Или когда сорвался. Но нет. Ты жив. А теперь на твоей совести будут и они.
Она махнула рукой.
И я почувствовала, как что-то ломается внутри меня.
Тиски на теле сжались, грудь будто разрывали изнутри, воздух исчез.
Елена сжалась, багровея, но, выдохнув сквозь боль, прохрипела:
— Я... люблю тебя... Боб...
Боб застыл.
Медленно — как будто каждое движение давалось ему с бо́льшим трудом, чем подъем мира — он повернулся к ней. Глаза в глаза. Его ладони дрожали, губы приоткрылись.
А потом он снова обернулся к Тени.
— Я не верю ни единому твоему слову, — сказал он. — Ни одному.
Тень зашипела. Её лицо исказилось.
— Никто не умрёт, — добавил Боб. — Я этого не позволю.
Словно в ответ на это Тень взревела, как чудовище, и тьма разрослась, ударила по стенам, вдавила нас ещё сильнее. Металл заскрежетал. Цепи начали впиваться в кожу. Я застонала, боль ослепила.
Если он не решится сейчас — мы все погибнем. Все. И ещё тот, кто даже не родился.
Я повернула голову.
Баки. Он был совсем рядом. Лицо исцарапанное, губы в крови. Но он смотрел только на меня.
Я с последних сил вытянула руку — пальцы коснулись его.
— Мерри... — прошептал он, — Малышка...
Но я перебила его.
Громко. Чётко. Разрывая тишину:
— ЭТО Я. Я БЕРЕМЕННА.
Словно время остановилось.
Баки замер.
Глаза распахнулись. Он с трудом втянул воздух.
Все остальные — даже Тень — будто замерли.
Даже Алексей, распластанный под столом, приподнял голову.
Только Елена смотрела на Боба. Она знала: только он имеет значение сейчас.
Тень моргнула. Потом усмехнулась.
— Значит, ты станешь причиной смерти двух. Одной женщины... и её нерождённого ребёнка.
Я увидела, как плечи Боба дрогнули. Как дыхание его сбилось.
— Ты не достоин ни семьи. Ни любви. Ни искупления, — продолжала Тень. — Ты — ошибка. Ты — боль. И ты всегда будешь только этим.
Он повернулся ко мне. В глазах была паника. Страх.
Он искал подтверждения.
Баки... мой Баки... дотянулся до моей руки и крепко сжал пальцы.
— Это правда? — прошептал он.
Я кивнула.
— Два месяца, — хрипло добавила. — Прости, что не сказала сразу.
Баки улыбнулся. В этой улыбке была боль, и надежда, и чистая любовь.
— Никаких "прости". Мы выкарабкаемся.
Он повернулся к Бобу.
И закричал:
— НЕ ДАЙ ЭТОМУ СОТРУДИТЬСЯ! ОНА БЕРЕМЕННА! И ЕСЛИ ТЫ ПОЗВОЛИШЬ ЭТОЙ ТВАРИ ПОБЕДИТЬ — ТЫ НЕ СТАНЕШЬ МОНСТРОМ. ТЫ ИМ ОСТАНЕШЬСЯ!
Боб закрыл глаза. Он дрожал. Я видела, как он борется.
И только одна надежда осталась у нас — что он выберет себя.
Выберет нас.
Выберет свет.