Пролог
Тесса Шарлиз Оливер
Тусклый свет лампочки в гримерной комнате. Приглушенная музыка, смех, аромат алкоголя и сигарет – давили на психику ярче осознания того, что должно будет случиться через пару часов.
Я оперлась руками о столешницу, чувствуя подступающую тошноту и отвращение.
Думай о Веронике! Думай о Веронике! Неустанно пульсирует мысль в голове, в то время как по бледному, испуганному лицу катятся крупные слезы. С зеркала смотрели глаза незнакомки, спрятавшейся в моем теле. Что я делаю здесь? В подпольном клубе, на окраине Чикаго, жду начала аукциона, в котором слоты – тела невинных девушек?
Меня вновь начала бить крупная дрожь, но пути назад нет. Я сделаю это, ради сестры, ради ее здоровья, позволю надеть на меня ценник и продать, как животное, богатому извращенцу, считающему, что его деньги купят весь мир.
— Всего ночь, Тесса, — шептала я. — Всего восемь часов...
Вытащив из тумбочки салфетку, утерла мокрые дорожки и прошлась пудрой по щекам.
Это ничего не будет значить. Я забуду его. Вычеркну этот день из жизни и уеду из проклятого Чикаго, забирая с собой сестру.
Восемь часов кошмара, подобных прохождению по кругам ада и свобода. Деньги на операцию и больше никаких страхов, никаких ночных смен в «Kaliente». Я стану как все – просто старшая сестра, просто опекун, просто молодая девушка.
Развязав полы халата, я почувствовала, как нежный шелк скатился по коже, падая к ногам. Обнаженный силуэт тут же покрылся мурашками, но вовсе не от холода и предвкушения, а от брезгливости.
Негнущимися пальцами, заправила пушистые темные локоны за ухо, и сглотнула.
Все ради Вероники. Все ради Вероники.
— Нагнись, — коротко приказа вошедшая медсестра.
— Что это? — облизала я пересохшие губы, испугавшись шприца в ее руках.
— Противозачаточная инъекция. Будет действовать шесть месяцев, не хватало нам еще неприятностей, если одна из вас забеременеет!
Коротко кивнул, я выполнила ее просьбу, до крови закусывая губу от мимолетной боли в ягодице.
— Слот номер шесть, — раздалось из настенных колонок. — Ваш выход.
— Не смотри в глаза покупателю. Не спорь с ним. Выполняй все, что захочет. И помни: ты обычная шлюха, продавшая ему себя! — спешные наставления от учредителей, лица которых сокрыты масками.
Меня вытолкнули в темное, оттененное красным светом помещение. Тишина, а потом громкое:
— Слот номер шесть. Девятнадцать лет. Рост метр шестьдесят пять. Вес шестьдесят килограмм, — веселым голосом оттораторил ведущий.
Сердце сделало удар и остановилось. Я подняла глаза к трибунам, сокрытым тьмой и почувствовала, как по щекам льются горячие слезы. Здесь было жутко холодно. Розовые соски на аккуратной груди приподнялись, радуя глаз богатых извращенцев, разглядывающих мое тело.
— Пятьсот долларов, — с арабским акцентом проговорил мужчина.
— Шестьсот...
— Миллион, — перебил все тот же восточный баритон.
— Два миллиона, — подключился к ставкам совершенно другой, заполняющий собой всю комнату британский диалект.
— Три миллиона!
— Пять миллионов долларов! — мои ноги подкосились, но я устояла на ледяном бархатном полу.
— Пять миллионов, раз... Пять миллионов, два... Пять миллионов, три! Продано! Чтобы оформить свою покупку, пройдите в комнату номер семь, ну а мы продолжаем...
Что было дальше я не слышала. Меня грубо схватили за локоть, толкая за черную ширму. Глаза, не привыкшие к яркости защипало, и я сильно зажмурилась, унимая головокружение.
— Где подписать? — заговорил британец.
— По условиям контракт у вас есть восемь часов. Девушка осмотрена на все болезни, девственница. Противозачаточный укол сработает через два часа...
Я стояла полностью голая, в маленькой комнате с двумя стульями и столом по центру. Сил взглянуть на мужчину купившего меня не было. Я молча опустила голову вниз, уговаривая саму себя просто потерпеть. Совсем немного. Совсем чуть-чуть...
— Она немая? — недовольно повысил голос незнакомец.
— Нет, что вы. Слот номер шесть!
— Вам не понравятся мои слова, мистер, — храбро протянула я, хотя все внутри переворачивалось от ужаса.
— Как тебя зовут? — ухмыльнулся британец.
— Имена нельзя разглашать, — вмешался учредитель.
— Ладно. Ласточка... — протянул мой покупатель, а я дернулась, как от пощечины.
Подняла на него взгляд и стушевалась. Я ожидала увидеть старого, с залысиной, потного мерзкого человека, но наткнулась на мужчину лет тридцати с черными, как сама тьма глазами. Пухлые губы изогнулись в улыбке и вновь повторили:
— Ласточка...
Так называл меня только папа!
— Не смейте! — одернула я, но тут же пожалела, потому что незнакомец скривился, подаваясь вперед.
— Тогда буду называть маленькая шлюшка...
— Подпишите, мисс, здесь и можете уезжать со своим хозяином.
Слово резануло слух. Я прошла вперед, сама удивляясь откуда у меня столько сил. Казалось, сейчас упаду в обморок, но каждый шаг ступал твердо. Поставив закорючку в бумаге, я прикрыла глаза, понимая, что пути назад нет.
Ночь ужаса и боли. Ночь падения моей души и грязи, которая навсегда впитается в тело.
Уильям Бенджамин Блейк
Я лениво смотрел за окно автомобиля, потягивая дорогой виски.
— Сенатор Блейк, вы же присоединитесь к нам? — подначивал коллега, пьяно хрюкая.
— Я думал отдохнуть сегодня после заседания. Завтра встреча с мистером Шварцем, по поводу закупок электроэнергии, — отмахнулся я, даже не смотря в сторону лысоватого мужчины.
— Да бросьте, — вторил другой голос. — Отдохнуть никому никогда не помешает. Знаю я один клуб...
— Выборы на носу, мне не нужен скандал.
— Что было в стенах «Silence», то остается там. Каждый вечер новое помещение, новые работники и главное никаких списков гостей. Туда имеют право заходить только люди перового круга...
— Что за «первый круг»? — скривился я от отвращения.
— Элита Америки. Сегодня, как раз, состоится аукцион редкостей, — пихнул меня в бок Рассел, отчего я пролил медовую жидкость на лаковые туфли. — Бросьте, Бенджамин – вечер в компании коллег из сената. Вы уже пять лет на посту, а мы про вас ничего, кроме чистой биографии, не знаем...
— Вы знаете ровным счетом, то, что должны, — холодно обронил я. — Пару часов, и я уеду.
Лимузин остановился напротив ничем не примечательного кирпичного здания, на самой окраине города. Спешно выйдя из затхлого, наполненного перегаром и слащавыми комментариями коллег салона, я облегченно выдохнул, переводя взгляд на часы.
Десять часов. Тридцать минут. С детства люблю все держать под контролем. Каждое слово, каждый поступок – расчетливый, обдуманный, скрупулезный. Ровно через час я выйду из этого здания и направлюсь к себе в квартиру на Гранд-Авеню, заведу будильник на шесть утра и лягу спать.
— Не переживай, Бен, — тараторил Рассел. — Ты не пожалеешь, обещаю.
От короткого сокращения моего имени, я поморщился, пропуская это мимо ушей. Спорить с этим пьяницей себе дороже.
— Добрый вечер, — улыбнулась администратор, семеня за нами, как только мы спустились на минус седьмой этаж. — Господа, вы будите участвовать в нашем аукционе? Или предпочитаете ВИП-услуги здесь?
— Конечно, будем,— рассмеялась компания. — Регистрируйте каждого из нас.
— Мистер? — обратилась дама ко мне.
— Каков предмет аукциона?
— Оу, — ее глаза, зеленые с серыми крапинками, непонимающе заблестели. Она смутилась, но все же ответила: — Редкость. Того, что есть у нас, вы больше нигде не купите.
Коротко кивнув ей, я тут же потерял интерес, рассматривая безвкусный бархатный интерьер с приглушенным светом, выжигающим глаза.
Мы зашли в темное помещение, скорее всего предназначенное для покупателей и присели в первый ряд. Обстановка была сделана таким образом, что я не видел людей, сидящих в других кабинках. И впрямь – секретность и молчание.
— Итак, господа, — разлилось из настенный колонок. — Мы рады приветствовать вас на нашем ежегодном аукционе «Невинности».
Что за черт?!
Я обратил внимание на коллег, сидящих в нашем ложе, и стушевался. Они явно не были удивлены этим театром абсурда, от предвкушения расслабляя галстуки.
— Первый слот!
На помост, подсвеченный прожектором, вывели девушку. Очень худую, с белыми волосами, падающими до спины, и гордо расправленными плечами – она явно получала удовольствие от этого аукциона. Свет был устроен таким образом, что лицо участницы практически не было видно.
— С меня хватит! — рыкнул я, подрываясь с места. — Я не буду участвовать в этом животном представлении!
— Бенджамин, брось, — рассмеялся Рассел. — Не хочешь покупать, просто посмотри. Организаторам не понравится, что ты так резко уйдешь.
Втянув носом остуженного кондиционером воздуха, я налил в стакан виски и осушил залпом.
— Продано! Продано! Продано! Продано! — все выносил вердикт женской чести ведущий.
Его громкая речь, словно удары молотка о чугунок, надетый на мою голову. Рука чуть ли не до хруста сжимала в руках хрусталь.
— Слот номер шесть. Девятнадцать лет. Рост метр шестьдесят пять. Вес шестьдесят килограмм, — я поддался, вперед рассматривая столь юную участницу.
Коричневые, длинной до плеч волосы, блестели шелковистой простыней. Обнаженное, такое обычное девичье тело, дрожало от эмоций. Я не смог разглядеть ее лица, но одна деталь зацепилась о взгляд: татуировка ласточки на шее.
— Пятьсот долларов, — раздалось откуда-то справа.
— Шестьсот...
— Миллион, — перебил все тот же восточный баритон.
Девушка ссутулилась, и я отчетливо заметил, как по ее подбородку скатывались слезы. Было в ней что-то необычное. Что-то, заставившее меня нажать на кнопку и выговорить:
— Два миллиона...
— Три миллиона! — недовольный возглас.
— Пять миллионов долларов! — холодно бросил я, потакая особенности характера – никогда не проигрывать.
***
Я сжимал в руках подписанный контракт, боковым взглядом рассматривая свою покупку. Строптивая, вопреки ситуации и подавленной воли, девчонка. Я расслабил пуговицы рубашки, отмечая, как ярко на нее реагирует тело.
Назвать меня дамским угодником было бы неправильно. Я слишком усердно занимался работой и имел удовольствие держать при себе одну любовницу, которая по звонку приезжала на съемную квартиру. Для меня была важна репутация и удобство, поэтому я не понимал, зачем купил эту девчонку.
Мы зашли в лифт, и я нажал отметку, замечая, как незнакомка колотится от холода.
— Надень, — сухо кивнул я, протягивая свой пиджак.
Ласточка кивнула и поспешила прикрыться, не поднимая на меня серого взгляда. Она была красива. Красива в своей уникальности и обычности. Нет нарощенных ресниц, накаченных губ или силиконовой груди. В наше время это большая редкость – узреть природную красоту.
Только лифт звякнул, я подхватил ее на руки, вынося на стылый осенний воздух.
Тесса Шарлиз Оливер
Все дорогу в неизвестность мы молчали. Я тряслась рядом с ним на заднем сиденье автомобиля, совершенно не понимая, что мне делать. Покупатель тоже особо интереса не проявлял, засматриваясь на окно.
В голове роились тысячи мыслей, но представление о том, что мне придется лечь с ним в постель. Что его руки притронутся к моему телу, что его губы будут целовать кожу – выворачивали наизнанку. Я храбро сдерживала слезы, успокаивая сердце.
Всего восемь часов.
— Заедь с черного хода, — холодно отдал команду британский акцент.
Машина притормозила, и брюнет открыл дверцу, впуская в салон ледяной воздух. Он вновь подхватил меня на руки, заходя в темный коридор спальной многоэтажки, на которую в обычной ситуации я бы даже взглянуть боялась. Здесь работник клининга в месяц получает больше, чем я в год.
Вновь лифт. Пятьдесят седьмой этаж, железная входная дверь. Незнакомец опустил меня на ковровый пол, картой открывая замок. Темнота и лишь только мое скомканное дыхание, ритмичное его шагам.
— Что ты выпьешь? Скотч или виски?
— Я... не буду, — заикнулся голос.
— Я не спросил, будешь ты или нет. Скотч или виски?
— Виски.
Неуютно остановившись посреди прихожей, все еще не освещенной светом, я приняла из его рук стакан и под пристальным взглядом сделала глоток, тут же закашлявшись. Легкие и горло обожгла горячая вспышка, оставляя после себя слабость в ногах и голове.
— Меня зовут Бенджамин, — отчего-то хрипло выдал собеседник.
— Тесса, — ответила я, забыв о запрете имен.
— Тесс... Тесса, — улыбнулся мужчина, подкрадываясь ближе ко мне.
По мере его шагов, я отступала назад, до тех пор, пока не уперлась попой о столешницу. В кромешной темноте его глаза блестели адовыми безднами, утягивающими мою душу в обитель греха.
— Ты боишься меня, шлюшка Тесса?
— А стоит? — облизала я пересохшие губы, понимая, что сейчас должно произойти.
Брюнет остановился вплотную, касаясь большим пальцем моей щеки, дрожащих губ, татуировки на шее. От страха прикрыв глаза, я слушала его частое дыхание, неожиданно осознавая, что покупатель мне не противен. Ужасала сама ситуация и неизвестность.
— Нет, я не обижу тебя, — мгновение и его губы накрыли мои.
Стушевавшись, я замерла, чувствуя, как шершавый язык проникает в моей рот, исследуя каждый уголок. Ладонь коснулась коленки, отводя ее в сторону, и неспешно начала подниматься вверх, лаская бедра.
— Открой глаза.
Четкая команда и, несмотря на противоречия, я исполняю ее, вплотную сталкиваясь со щетиной. Он был красивым. Пугающе, жестоки красивым. Темно-карие глаза, ровный нос с отчетливым чуть вздернутым кончиком, пухлые губы и щетина – наверное, ему не больше тридцати пяти лет.
Ловкие пальцы перехватили под коленкой, вплотную притягивая к себе. Бенджамин углубил поцелуй, стягивая мои волосы в тугой узел. Из-за его прикосновений по телу разлилось приятное томление. Я нахмурилась, отмечая, как мокро стало между ног, несмотря на ужас ситуации.
Мужчина поднял меня на руки и куда-то понес, не прекращая терзать губы. С меня стянули пиджак, и спина коснулась шелковый простыней, таких же черных, как его глаза.
— Скажи мое имя, — на ушко выдохнул покупатель, опуская ладони на мою грудь.
Я выгнула спину и вновь прикрыла глаза, ненавидя себя за слабость и проскользнувшее желание. Он должен быть ненавистен мне! Это все не может мне нравиться!
— Имя, — напомнили губы, сжимая сосок.
— Бенджамин, — прошептала я, вцепившись в простынь.
Брюнет опустился ниже, закусывая кожу, клеймя своим дыханием мою невинную плоть. Я чувствовала бедрами его возбужденный пах, его лихорадочный пульс. Спустя какое-то время, незнакомец отстранился. Я запрокинула голову, отказываясь смотреть на него, и пыталась выровнять сбившееся дыхание. В животе капризно изнывало, новые, еще неизвестные ощущения пугали и восхищали одновременно.
Мне не должно нравиться это! Тесса, приди в себя!
Звякнула бляшка ремня. Я испуганно сглотнула, до боли зажмуривая глаза. Мужчина неожиданно схватил меня за лодыжку, резко переворачивая на живот. Ахнув от неожиданности, и подалась назад, натыкаясь на его твердый член.
— Если ты будешь, послушной девочкой, Тесса, я сделаю так, чтобы тебе было хорошо... У меня есть условие, — жар коснулся затылка. — Стони мое имя.
Тело покрылось мурашками. Впервые рядом с ним я испугалась по-настоящему, головой понимая, что это противно – секс с незнакомым мужчиной за бешеные деньги.
Это все ради Вероники. Ради сестры!
Бенджамин, надавил на мою поясницу, коленом расставляя ноги. Грубая ладонь схватила за волосы и дерну на себя, натягивая кожу.
— Имя!
— Бенджамин, — прошептала я, чувствуя давление у входа.
Он медленно, не прекращая удерживать меня за талию, входил. Боль электрической волной прошлась по ногам, животу, заставляя всхлипнуть. Его теплые губы коснулись виска, и мужчина неожиданно сочувственно прошептал:
— Ты сейчас привыкнешь...
Руки затряслись, я ближе прильнула к нему, ощущая спиной жесткость спортивного тела. Покупатель отпустил меня, ставя в прошлую позу попой к верху, и перехватил ягодицы, делая толчок. В глазах потемнело, я уткнулась носом в кровать, сдерживая стон, но только теперь удовольствия.
Мое же тело предавало само себя!
— Если ты будешь молчать, я прекращу сдерживать себя и, поверь мне, милая, ты закричишь, но от боли!
— Бенджамин, — зло вырвалось у меня, в то время как его член входил и выходил, клеймя плоть грязью.
На удивление нежные и заботливые движения, возносили на высоты собственного отчаяния и слабости, потому что, совершенно потеряв голову, я кричала:
— Бен! Боже мой...
Мне было хорошо. Так чертовски хорошо, что я до хрипоты, до боли в горле произносила его имя, забывая кто я, кто он, где мы и зачем. Мужчина чувственно стонал, грубо сжимая мою шею, и ускорял движения. Тело начала бить дрожь, доходящая до судороги. Я сжала зубами простынь и всхлипнула:
— Бенджамин! — чувствуя, как мир растворяется в приливе оргазма.
Уильям Бенджамин Блейк
Будильник заставил открыть глаза, вспоминая все произошедшее ночью. Приятная тяжесть в мышцах, смятые простыни и ее цветочный запах. Не поворачиваясь, я закинул руку на правую сторону, вместо теплого тела, ощущая холод простыней.
Она ушла...
Приподнявшись на кровати, я осмотрел комнату, залитую утренним светом, и потянулся за телефоном, набирая охрану.
— Стивен, посмотри по камерам, во сколько мою квартиру покинула девушка.
Сам не знаю для чего, но мне хотелось вернуть ее. Зацепиться за что-то и вновь продолжить сладкую ночь, только теперь не боясь, что я сделаю ей больно. Я просто утратил контроль над ситуацией и все должно вернуться в привычное русло – успокаивал себя, ожидая ответа.
— Полчаса назад. Она вызвала такси, и камеры ее потеряли.
Два часа. Незнакомка Тесса должна мне еще два часа из восьми. На губах заиграла улыбка:
— Найти ее.