Тишень

Поначалу всё проходило до ужаса неловко. Хэссий не мог отделаться от чувства пропасти между ним с Вербой, даже когда она улыбалась и поддерживала беседу с осторожными вопросами о переменах, произошедших в их жизнях.

Хэссий, по обыкновению, отвечал размыто, хотя хотелось схватить Вербу за руки, уткнуться ей в юбку и как на духу поведать обо всём, что с ним приключилось. Но так бы он только её напугал. Да и зачем ей это? Она верно сказала: теперь они практически чужие люди.

В доме было совсем тихо. Время здесь будто застыло: ничего, казалось, не изменилось с момента, когда Хэссий в последний раз тут бывал. Когда он спросил у Вербы о матери, та опустила взгляд всегда чуть грустных глаз и сказала спокойно:

— Матушка умерла три года назад.

Хэссий тоже отвёл взгляд.

— Ох. Сочувствую.

Мать Вербы, строгая и упорная женщина, уже давно болела. Хэссию она запомнилась не слишком доброй, но зато любящей дочь. Должно быть, эта потеря очень сказалась на Вербе, и именно она украла живую бодрость из её голоса и движений.

Внезапно, на помощь пришёл Келл. Он вставлял комментарии, когда нужно, переводил тему, подталкивал течение разговора и в принципе помогал расслабиться. Если бы маленький Хэссий узнал, сколько раз в течение этого дня он будет мысленно благодарить его, то не поверил бы.

Через некоторое время пришла пора расходиться. Вербе нужно было похлопотать по хозяйству, прежде чем пойти приводить корову с пастбища. Хэссий хотел предложить ей помощь, но побоялся показаться слишком навязчивым. Келл явно не горел желанием идти домой, но попрощался и покинул их первым.

— Когда ты успел с ним сдружиться? — задумчиво вопросила Верба, когда он скрылся.

— Видимо, сегодня утром, когда мы чуть не подрались, — Хэссий не пытался скрыть озадаченности в голосе. — сам не особо понимаю. И когда он успел стать... таким?

Верба, похоже, ничуть не удивилась комментарию о драке.

— Келл хороший человек, правда. Он и мне часто помогал, поддерживал и делом, и словом.

Хэссий промычал. Потупил взгляд на земле. Наконец выдохнул и выпалил:

— Ты не возражаешь, если я ещё раз приду?

Верба не обняла и вообще никак не коснулась его, но зато посмотрела с чем-то, похожим на нежность.

— Если хочешь, приходи. Мои двери всегда открыты.

***

— Пророк, значит, — проскрипела баба Дия задумчиво. — Кто-то отчаянный. Чтобы заглянуть в будущее, нужно уйму сил отдать, человек на раз-два иссыхает. Если, конечно, не взять для поддержки жизнь чужую.

— Прекрасно, так в мой незавидной судьбе виноват какой-то прорицатель, забавляющийся жертвоприношениями, — Знаете что? Я не хочу с этим разбираться. Не сейчас.

— Хорошее дело, — баба Дия хмыкнула, — Да только когда-нибудь разобраться всё же нужно. А ну-ка, вдруг на вас опять нападут? Наверняка в прошлые разы о вас узнавали точно так же.

Умолкли. Хэссий озадачился, почему ведьма говорила во множественном числе, но, кинув взгляд на напряжённо сжавшего губы и потирающего запястья Тишеня, передумал спрашивать.

— Как представится возможность — разузнаю, — Хэссий укутался в плащ. — И если не представится, тоже разузнаю. Позже. Честное слово.

Землица-праматерь, ну за что им это?

***

Янта могла бы расспросить остальных учеников гильдии, насколько они верят слухам, окружающим лес, но велик шанс, что они сдали бы её при первом вопросе старших. По похожей причине пришлось отказаться от Вернальта Наядарна. Янте вся эта осторожность касательно и её, и леса казалась бессмысленной — если бы там действительно водилось что-нибудь опасное, гильдия пошла бы разбираться, а если бы не смогла, то постановила бы официальный запрет. Она уже давно не ребёнок, чтобы трястись над каждым её шагом, тем более из-за глупых домыслов.

К тому же, Хэссий наверняка жил именно здесь и горя не знал. Так что Янта с чистой совестью ускользнула за пределы города и теперь шагала глубже в гущу деревьев, с любопытством оглядываясь по сторонам.

Лес как лес. Вон кусты, вон мох, дятел где-то стучит. Она пусть и отнеслась к слухам скептически, всё же ожидала хоть чего-то. А получалась просто милая прогулка. Скоро грибы пойдут, может здесь пособирать?

Наслаждаясь природной красотой, Янта позорно поздно для ученицы её репутации заметила нечто странное. Нет, не чудовище и даже не зловещую атмосферу. Наоборот: сквозь поредевшие деревья ярко светило солнце, освещая равнинный простор. И очертания города вдалеке.

Она вышла к тому же месту, где вошла. Хорошо, значит лес и правда не совсем обычный. Но всякое дело требует проверки, так что Янтери сделала разворот через левое плечо и зашагала обратно. На сей раз она двигалась не прямо, а выбирала из окружения заметные ориентиры и по ним запоминала, где повернула влево, где вправо.

Проверка продлилась недолго. Меж деревьями, вдалеке, мелькнул странный силуэт. Разве там должны быть так темно? Янта положила руку на меч.

— Хэссий? Это ты?

Тишина. Нет, вон в кустах что-то зашуршало. Лес по-прежнему выглядел приветливым и светлым, но что-то затылке зудело от неясного предчувствия. Янта уже хотела развернуться и уйти, как вдруг…

— Здра-авствуй. Ты подруга Хэссия?

Из чащи, со стороны каких-то непролазных зарослей, вышел человек. С длинными белыми волосами, в плаще и в… невесть чём под ним.

«Разве удобно ходить по лесу с несобранными волосами?» — тут же подумалось Янте.

— Да, здравствуйте! — она поклонилась. — Меня зовут Янтери Браухт. А вы, господин?

— Тишень, — на лицо незнакомец выглядел очень изящным, хотя с женщиной не спутаешь. — Я забочусь о Хэссие. Привести тебя к нему?

— Если не затруднит. Приятно познакомиться! Хэссий вас упоминал, но всё мельком. Вы прямо тут живёте, на природе?

Тишень, ведя её по вдруг появившимся стоптанным тропкам, отвечал на вопросы немного робко, но не был против них. Впрочем, Янта не настаивала. Сначала они прошли мимо ручья, потом по симпатичной поляне с большим, расколотым по центру деревом. Внутри оно покрылось толстым слоем мха и поросло плющом, колокольчиками, белым клевером.

Через некоторое время они оказались у небольшой, но явно обжитой хижины. Рядом на верёвке сушилось бельё, у крыльца валялись лейка и пара садовых инструментов. Тишень прошёл вперёд, приоткрыл дверь и сам себе оборвал какой-то звук, закашлявшись.

— Маленький, к тебе гостья.

— Чего?

Хэссий выскочил на крыльцо, рубаха с закатанными рукавами и штаны были в муке. Да и чёрные волосы тоже. Янта бодро помахала ему.

— Как жизнь, господин травник? Занят?

— Ты как вообще сюда пришла?

— Хэссий, не веди себя грубо, — сказал Тишень. — Это неправильное приветствие.

Хэссий поднял на него бровь, отвесил преувеличенный шутовской поклон и произнёс нараспев:

— Здравствуй, гостья дорогая! Хлеба нет, только соль, есть будешь?

— Обойдусь, — похихикала Янта.

Тишень пожелал повеселиться и удалился, Янта проводила её взглядом. Ну-ну, либо у её нового друга на роду написано связываться с необычными «людьми», либо насчёт чего-то из своей биографии он приврал. Эх, жаль никому рассказать нельзя! Очередное подтверждение, что вокруг Амаранта творится всё самое необычное!

Хэссий завёл её внутрь и усадил на лавочку, а сам продолжил месить тесто. Дом был тесным, свободного места только и достаточно, чтоб ходить. Даже на кровати лежала стопка книг, на ночь, видимо, убираемая на пол.

Они разговорились о том о сём. Самым интересным оказалась пара слов Хэссия о том, как его встретили в родной деревне, сосредоточенные только на двух людях — той самой подруги детства Вербе и том самом драчуне Келле. После он оставил тесто подниматься, подал на стол котлеты с зеленью и разлил по двум единственным кружкам компот. Обсуждение перетекло на другие темы, в какой-то момент Янта начала рассуждать о природе желаний.

— …И я правда понимаю, что жаловаться неправильно, но ведь нельзя запретить человеку мечтать, хоть какому. Знаешь, видела в одной книге цитату, не помню чью, про то, что «человек, даже достигнув всего, стремится к большему». Уж не знаю, правдива ли она для всех, но бывает ведь: и не о чем просить, и цель достигнута, а всё появляются новые.

— Последнее звучит как что-то хорошее. Постоянное улучшение или что-то вроде. Но вообще…

Хэссий призадумался.

— Возможно, я понимаю. Пусть мои же собственные мысли меня сбивают с толку, если честно.

Прежде чем Янта успела задать вопрос, Хэссий улыбнулся и подлил ей компота.

— Что же у тебя за цель?

— Скорее просто маленькое желание, — Янта отпила напиток. — Хочу, пока я в Амаранте, сделать что-то действительно полезное. Все эти странности с исчезновениями, конечно, вряд ли мне по зубам, но хоть что-то стоящее всё равно ведь должно быть. На тренировочной площадке я и дома могу пропадать.

Хэссий напел, глядя в стол.

— Знаешь, в местном детском приюте лет семнадцать-восемнадцать назад исчез ребёнок. Его просто подбросили в случайную деревню, ведь какие-то люди передали приказ от него избавиться. Не уверен, что именно ты сможешь расследовать, но хотя бы стоит посмотреть, насколько хорошо они там работают, раз легко провернули такое и никто не заметил.

Янта вытаращилась на него с открытым ртом, желая что-то сказать, но не решаясь. Хэссий ухмыльнулся, кивнул и указал пальцем на самого себя.

— …Что вообще творится в твоей жизни? — спросила Янта.

Хэссий рассмеялся.

***

Пруд был по обыкновению тих. Тишень вышел к нему через кусты, не обращая внимания на тропу рядом. Мадам Дия не заставила себя ждать.

— Ну что? Выгнал?

Лесной дух покачал головой.

— Это пришла подруга Хэссия. Сидят дома. Ничего?

— Сколько лет повторяю, ты здесь теперь хозяин, нечего спрашивать. Я померла давно, мне всё равно. Что за подружка-то? Невесту что ли нашёл?

Тишень тихонько посмеялся и сел на траву.

— Девочка из гильдии. Он рассказывал. Такая жёлтенькая, как цыплёнок, забавная.

— И просто так провёл?

— Да. Хэссий заводит друзей, это хорошо.

Мадам Дия прищурилась на него белёсыми глазами, а затем усмехнулась.

— Осмелел ты с ним.

Тишень моргнул.

— Целыми днями в людском облике бродишь, хотя и когтями не брезгуешь. Сначала в свет начал постоянно выходить, теперь вот человека пустил в свою обитель.

Тишень опустил глаза, губы тронула улыбка.

— Да. Замечательный малыш. Уже не малыш, но всё же.

Ведьма сделала подначку за телячьи нежности, пожелала удачи и растворилась в воздухе. Тишень некоторое время смотрел на безмятежную воду, перебирая между пальцами травинки. Нет, некоторые переживания мадам Дие не расскажешь.

***

Первый месяц лета прошёл в беготне. То в огород, то в аптеку, то к Янте, то к Вербе с Келлом. Тишень посмеивался, забирал себе хозяйственные дела и чуть ли не силой выталкивал его из леса. Хэссий нервничал из-за своей навязчивости, но пока ничего не становилось хуже. Наоборот. Янта каждый раз была готова на любое приключение, даже если оно представляло собой просто посиделки за обсуждением книг. Верба постепенно оттаивала, чаще смеялась и в последнее время прямо звала его приходить ещё, отчего Хэссий испытал немалое облегчение.

Деревенские перешёптывались за спиной, вовсю перемывая кости и ему, и его спутникам. Сверстники относились проще. Несколько раз останавливались поболтать, но Хэссий, силясь понять, кто перед ним и что вообще следует отвечать, чувствовал себя неловко, а оттого вёл себя замкнуто.

Однажды одна веснушчатая девочка, на два-три года младше него, забросала его какими-то странными вопросами, беспрестанно хихикая и накручивая на палец прядь волос. Келл, наблюдавший за этим разговором, позже объяснил, что она пыталась с ним заигрывать.

— А от тебя вся романтика как от бревна отскакивает, балбес, — открыто веселился он.

— Да как вообще я это должен был понять? — возмутился Хэссий. — И вообще, зачем со мной заигрывать?

— Дремучий ты, как лес, в котором живёшь. Слишком сильно на тебя природа влияет, — фыркнул Келл.

— Почему все полагают, что я живу в лесу?

— По тебе видно. Что, скажешь неправда?

— В смысле «видно»?

Хэссий ткнул его кулаком в плечо, а Келл только прыснул со смеху.

— Вот сейчас как долбану тебя, никакая проницательность в девчачьих разговорах не поможет.

— Кто кого ещё долбанёт.

— Драку хочешь? — Хэссий прищурился.

— А почему нет? — Келл ухмыльнулся.

Сказано — сделано, подрались. Не всерьёз и не сильно, просто поваляли друг друга на земле, даже синяков почти не оставили. Верба нашла их, когда они уже сидели, прислонившись друг к другу, и переводили дыхание.

— Что у вас тут случилось?

— Верба, ты уж извини, я побил нашего прелестника, чтоб не злословил, — Хэссий всплеснул руками и навалился на Келла ещё больше.

— Ай, задавишь, поди прочь, — Келл оттолкнул его. — Верба, милая, давай его крапивой накормим, чтобы он на честных людей не наговаривал.

— Мне почему-то кажется, крапива ему никакая не преграда, — хихикнула Верба, убирая из волос вскочившего на ноги Хэссия травинку. Тот такой оценкой себя оказался горд.

В тот день они просидели вместе до самого заката. Когда помогали Вербе кормить скотину перед ужином, она предложила Хэссию остаться переночевать, но тот отказался. Вербу и так обсуждали за связь с ним, и не нужно гадать, в какую сторону могут пойти слухи. Ей наверняка будет обидно. Хэссий уже чернил репутацию друзей одним своим существованием, и не хотел усугублять положение.

Келл провожал его до края деревни. Тишень теперь не ходил с Хэссием, а потому торопиться было некуда. Келл сначала сетовал на его желание уходить в ночь, а после замолк и погрузился в какие-то свои размышления.

— Что с тобой? — Хэссий остановился. Они уже прошли далеко, даже расстилалось чисто поле.

Келл ещё немного посмотрел на него внимательно, и покачал головой.

— Разве тебя не беспокоит, какими мы были в детстве? Как я тогда к тебе относился? Ты ни разу не упомянул об этом, будто вовсе забыл.

— Помню я, конечно, — Хэссий озадачился. — Довольно ярко. Но ты же вырос, изменился совсем. Столько времени прошло, зачем же мне зло на тебя держать?

— Затем, что вёл я себя ужасно, — Келл нахмурился и напряг челюсть. — Слушай. Извини. Или не нужно, твою дело, но знай, что мне жаль.

Маленькая улыбка сама собой проступила у Хэссия на лице. Он смущённо цыкнул и похлопал Келла по плечу.

— Принимаю твои извинения. А теперь хватит хандрить, домой давай, а то замёрзнешь.

Келл выдохнул со скромной ухмылкой.

Спускались сумерки. Хэссий брёл под перемигивающимися звёздами с лёгкой душой.