Тишень

Если Хэссий, теперь захваченный азартом и делами, и чего-то боялся, то разве что диких зверей. Но односельчане уже уверили его, что в месте испытания не водится ничего крупнее зайца, нужно только не ходить далеко и проявлять осторожность.

Хэссий решил не полагаться только лишь на свой опыт прогулок по лесу, часто в компании, и вскоре после известия об испытании пришёл в дом старика Вальша. Только вот самого охотника там тогда не оказалось. Зато нашёлся его племянник, Бернарт, и Хэссий даже обрадовался этому. Всё же хотя Бернарт и был взрослым - целых шестнадцать лет! - с ним не чувствовалось такой боязни завести беседу и завалить расспросами.

Бернарт был на все руки мастер, под опекой деда с малых лет занимался охотничьим промыслом, порой пропадал в лесу неделями. Только хмурился часто и предпочитал молчать, если есть возможность.

Так что Хэссий приложил все свои навыки уговоров и попросил у него советов по выживанию среди природы. Бернарт тогда долго молчал, смотря на него с ледяным выражением лица. Но потом рвано выдохнул и начал угрюмо перечислять всё, что могло пригодиться Хэссию. А как закончил, выставил его за дверь и до самой темноты рубил дрова.

В начале тревога всё ещё гудела в груди, но постепенно Хэссий воспрянул духом. Вот, солнце уже клонилось к закату, а никаких чудовищ нет! Зато есть земляника, лишь чутка кривой шалаш и заготовка для костра.

На второй день он решился всё же отойти от поляны ещё дальше, помечая путь воткнутыми в землю палками. Удача улыбалась ему: спустя пару часов блужданий нашёлся ручей. Хэссий, подпрыгивая от радости и прекратив лишь после спотыкания, хорошенько осмотрелся на месте и наполнил флягу водой. Ещё аккуратно умыл лицо, стараясь не задеть знак на лбу.

В один момент Хэссий замер и медленно поднял голову. Но среди деревьев впереди не было ничего необычного. И ощущение пристального взгляда рассеялось.

На третий день от буханки хлеба осталось чуть меньше половины. Хэссий направил всё время на поиски еды - не то чтобы ему ещё было чем заняться. К счастью, тропки то и дело выводили его к зарослям ягод и всякой съедобной травы, а этого вполне хватало.

В один момент Хэссий забрался на дерево и какое-то время сидел, слушая пение птиц. Умиротворение обняло его омывающей прохладой, и хотя шея чесалась от комариных укусов, а в кожу вновь начинала въедаться грязь, мальчик чувствовал тихое удовлетворение. На колено приземлилась стрекоза. Хэссий хихикнул, протянул руку, и стрекоза тут же улетела.

Справа послышался шорох.

Хэссий вздрогнул, вцепился в ветви и поглядел на источник шума. Тени скрывали те места, как лёгкая прозрачная занавеска, листва мирно колыхалась. Где-то вдалеке закуковала кукушка.

Хэссий слез с дерева и решил не ходить так далеко. Хотя поляна с шалашом, куда он вновь направился, теперь тоже не казалась укрытием. Лес большой - где гарантия, что к нему не забредут хищники? Ладно, спокойно. Всё же дикие звери без лишней нужды часто предпочитают не приближаться к человеку.

Спокойнее не становилось. Всю дорогу и всю ночь его будто сверлили взглядом.

***

На четвёртый день, по дороге к ручью, Хэссий на пару минут свернул в сторону. И заблудился.

Совершенно глупо и совершенно непонятно, как. Если бы такое случилось в первый день, он наверняка бы испугался до смерти, но сейчас только тряхнул головой и принялся искать путь. Совсем недалеко ушёл, вскоре точно должны были попасться ориентиры.

И они попались. Палки, старательно воткнутые в землю или прислонённые к деревьям, чтобы не упасть, некоторые с повязанными бантиком травинками да цветочками. Хэссий обрадовался и зашагал по ним.

Вот только через почти полчаса хождений стало ясно, что эту местность он совсем не узнаёт. К примеру, то поваленное дерево - точно запомнилось бы! Но нет. Палки есть, а воспоминаний нет.

Хэссий, постепенно снижая скорость шага, остановился. Всё его тело напряглось. Но лес оставался спокоен и жив под сизым небом.

Мальчик повернулся и зашагал назад.

Хотелось бежать. Пальцы сжимали мешок, волосы лезли в глаза. Спина холодела не то от нервов, не то опять от...

Он не мог найти дороги. Порой снова находил свои, точно свои палки, точно там, где никогда не бывал. После находить перестал. Но всё так же плутал.

Кто-то намеренно его путал.

Руки Хэссия тряслись, когда он складывал их в молитвенный замок. Настоящих молитв он не знал, да и кто бы откликнулся в этой глуши? Единственное могущественное существо - наверняка то самое, что водило его меж зарослей себе на забаву.

— Молю, отпусти меня, прости обиду, если я чем-то не угодил, — хотелось испуганно шептать, но Хэссий заставил себя говорить вполголоса. — Не хочу ничего дурного, пожалуйста, пожалуйста, сжалься...

Опять то же поваленное дерево. Его куда-то хотят привести. Зачем? Неужели это то чудовище, о котором кричал Келл? Оно следило и играло, а теперь хочет заманить в своё логово, чтобы там расправиться?!

Хэссий сглотнул и задеревеневшими ногами пошёл по ориентирам. Выбора немного. Может будет шанс что-то сделать, когда он придёт туда, куда ему велят.

По дороге сквозь ветви и тени его сверлил чей-то взгляд. Животные на пути почти не попадались, только птичьи трели разбавляли тишину. Мальчик шёл так же долго, как до этого плутал, и уже чувствовал усталость в ногах, когда увидел впереди поляну, а на поляне — дом.

Хэссий постоял немного, огляделся по сторонам и медленно приблизился. Тут же услышал щебет - под крышей расположилось несколько гнёзд ласточек. Стены во многих местах поросли мхом, стёкла в окнах помутнели, а порог подгнил.

— Извините, есть ли хозяева дома? — Хэссий постучал. Тишина.

Хэссий замялся, перекладывая мешок из одной руки в другую. Очень не хотелось заходить туда, куда тебя привела неведомая сила. С другой стороны, жилище мало походило на логово злобной нечисти, по крайней мере, так казалось мальчику. К тому же, тусклое небо над лесом стало нехорошо затягивать тучами.

— Уф.

Хэссий встряхнулся, взошёл на порог и потянул дверь на себя. Та с небольшим трудом и громким скрипом, но поддалась. Хэссий шагнул внутрь, осёкся, торопливо вышел назад и поклонился дверному проёму.

— П-пустите путника в стены ваши, я добром отплачу, зла не свершу, и, э-э... Дозвольте попросить приюта!

Никто вновь не ответил, только ласточки снова защебетали. Хэссий выпрямился и вновь вошёл в дом, осматриваясь.

Тесное пространство на четверть занимала печь в левом углу. В правом стояла лавка, под ней - небольшие сундуки, а прочее место занимали ветхий стол с парой табуретов, вёдра да горшки, веник и прочая всячина. Жилище оказалось вроде и обжитым, но давно покинутым. Пыль лежала толстым слоем, доски пола кое-где сильно прогинались. Странно, что нигде не показалось ни одного насекомого, только одинокая паутинка висела под потолком.

Хэссий хмыкнул и хотел выйти осмотреть прижимающуюся к дому маленькую пристройку, наверняка бывшую либо кладовкой, либо крохотной баней, но замер в дверном проёме.

На противоположном конце поляны стояло нечто в маске. Маска сияла белизной, как отполированная водой кость, имела форму заостряющегося к нижнему краю овала и венчалась широкими, раскидистыми рогами, как у оленя. На месте глаз зияли овальные дыры. Чернота в них уставилась прямо на Хэссия.

Всё тело мальчика заледенело. Он не мог ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Дыхание спёрло на губах, вырвавшись лишь задушенным выдохом.

Существо носило зелёный плащ, расшитый жёлтыми узорами, а пышный мех на вороте кое-где свалялся и был полон листьев и веток. Из-под маски свисали пряди белых волос. Монстр вписывался в лесной пейзаж так легко, словно без него наоборот ощущалась бы пустота.

Весь мир затих. Или так казалось Хэссию. Дверной проём аккуратно заключал в рамку буйную зелень, высокие деревья, пасмурное небо и монстра.

Монстра, который склонил голову вбок и сделал шаг.

Хэссий взвизгнул и захлопнул дверь, отчего душа чуть не выпрыгнула из тела, ведь для этого потребовалось выскочить на порог! Затем ребёнок подскочил к лавке, отпихнул из-под неё сундуки и забился на их место. Сундуки же стали его загораживать.

В дверь постучали. Тук, тук, тук.

Раздался хриплый, воющий свист, от которого у Хэссия сердце упало в пятки. Однако он не ожидал, что за этим неведомым зовом последует кашель.

Из-за двери заговорили:

— Здра-а-авствуй. Можно войти?

Хэссий замер и моргнул. На этот раз от удивления, а не от страха. Голос высокому, устрашающему монстру совсем не подходил: он звучал довольно высоким и слабым. Мог бы даже назваться нежным, если бы не лёгкая хрипотца, словно от нечастого использования. А интонация - ласковая, почти робкая.

Снова стук, уже потише.

— Можно войти? Пожалуйста?

Хэссий с опаской отодвинул мешающий сундук и высунулся из-под лавки. Дверь оставалось недвижимой, никто в неё не ломился. А окна... По ним начали стучать одинокие капли.

Потом капли стали чаще. Вскоре Хэссий услышал, что снаружи наконец начался дождь, с каждой секундой набирающий обороты.

Мальчик поколебался.

— ...Я здесь не хозяин. Надо — входи.

Запоздало подумалось, что следовало сказать «входите». Всё же не бывает избыточной вежливости при встрече с неведомым.

Дверь скрипнула. Осторожно вводя в комнату ветвистые рога, существо, пригнувшись, ступило в дом. Закрыло дверь.

Маска оказалась не маской, а настоящей головой. Монстр своими глазницами молча поглядел на Хэссия, всё ещё замеревшего под лавкой в темноте.

— Здра-а-вствуй, — начальный слог вышел хриплым и жутким, и в конце монстр вновь прокашлялся.

Хэссий ничего не ответил, только поневоле шмыгнул носом. Глаза широко распахнуты, сердце бьётся, как у загнанного зайца. И всё же теперь не казалось, будто он в любую секунду может умереть от страха. Чудище стояло, большое и жуткое, но неподвижное.

— Ты добрый? — спросил Хэссий.

Монстр издал протяжный, хмыкающе-любопытный звук, почему-то вызвавший ассоциацию с игривым животным.

— Я хотел бы быть добрым! — всё тем же несочетающимся с внешностью голосом ответило оно. Вновь склонило голову вбок. — Я думаю, я добрый? Я не делаю зла! Привёл тебя сюда, здесь лучше.

Дождь барабанил по стеклу. Хэссий помолчал-помолчал, и выбрался из-под лавки.

Из положения стоя монстр уже не выглядел таким ужасающим, хотя всё ещё являлся большим и странным. В полутьме заброшенного дома они созерцали друг друга ещё с минуту, пока рядом с существом не начала капать вода.

Крыша дала течь. Ливень на улице совсем разошёлся, и брызги стали разбиваться о деревянный пол. А ещё, уже чуть поменьше, о стол и в углу. Монстр обернулся на ближний к себе поток, обнажил из-под плаща тёмную когтистую лапищу и протянул к каплям. Теперь вода разбивалась о его руку, текла дальше и снова падала на пол.

Хэссий с неловким выражением лица бочком отошёл в сторону, всё ещё не отрывая взгляда от существа нащупал ведро и сделал маленький шажок вперёд. И ещё один. И ещё. Потом поставил ведро и подтолкнул так, чтобы оно оказалось в месте протечки. Монстр, услышал шум, опустил голову на новоприбывшую вещь и опустил руку, предпочтя наблюдать уже за стуком капель по дну ведра.

Страх практически полностью отступил, и Хэссий без лишней скованности в движениях подхватил ёмкости, какие смог найти в темноте, и подставил под оставшиеся места. Мальчик помял ладони друг о друга, посмотрел на существо круглыми глазами и привлёк внимание.

— Кхм... Так кто ты?

«Ты» снова вырвалось непроизвольно, но существо, казалось, не возражало. Ну, наверное не возражало, эти жуткие глазницы не выражали многого и даже заставили ребёнка вздрогнуть, когда рогатая голову резко повернулась к нему.

— Ти-и-ишень, — в голосе так и слышалась улыбка.

— Тишень?

— Тишень! — да, существо определённо радовалось. — Я дух. Так про меня говорят. А ты кто, человеческое дитя?

— Моё имя Хэссий, — ответил мальчик, заложив руку за спину и вежливо кивнув. Одновременно с этим он сутулился, что не было таким уж вежливым, но сейчас он о таком заботился лишь отчасти. - Я... Меня снарядили на испытание в этом лесу.

Тишень издал воркующий, почти птичий звук любопытства. Видимо, прося разъяснений.

— Моя деревня отправила меня сюда, чтобы я одиннадцать дней жил с природой. Когда я справлюсь, меня заберут обратно, и я больше вас не потревожу, честно-честно.

Вместо речи монстр — дух — снова издал звук и пошевелился. И как только он ничего не задел рогами? Хэссий бросил взгляд на шумящий за окном дождь и нахмурился.

— Господин Тишень, это твой дом?

— Не мой, — прозвучал ответ. — Он был кое-чей, но теперь ничей, и тебе разрешено остаться. Хочешь остаться?

Хэссий потеребил края рубахи, размышляя, что уместнее сделать, и поклонился.

— Спасибо, господин лесной дух! — он же лесной дух? Вероятно. — Век не забуду вашей доброты!

Раздалось переливчатое «хи-хи-хи-хи», и Тишень чуть качнулся вперёд в ответ.

— Проща-а-ай, — он повернулся и толкнул дверь. Шум дождя тут же усилился, и Хэссий увидел водяную завесу снаружи.

— А... Ты уйдёшь сейчас? — мальчик нахмурился на свои же слова. А зачем останавливаешь, дурень?! Дух может и добрый, но жутко же с ним сидеть неизвестно сколько! Тем не менее, он всё же закончил: — ...Промокнешь ведь.

Тишень только свистнул-щёлкнул и махнул лапой.

— Не стра-а-ашно! Пойду посплю, в дождь мирно спится.

И вышел на порог. Только он собирался закрыть дверь, как Хэссий встрепенулся и крикнул, хотя в том не было надобности:

— Добрых снов! — слова прозвучали странно. Во-первых, из-за адресата, которому он их говорил, а во-вторых, потому что обычно только Верба первой желала ему этого, а он уже ей отвечал.

— Добрых снов! Счастья, счастья! — невпопад отозвался дух, кивая головой, посмотрел ещё немного на мальчика, и дверь закрылась. Стало тише и темней.

Хэссий постоял. Мелкими шажками отошёл к лавке, едва не споткнувшись о сундуки, и сел. Перевёл взгляд с двери и окон просто в пространство. И вздохнул.