Его Слабость

Мария сидела на перилах, босая, с сигаретой в одной руке и бокалом в другой. Пальцы слегка дрожали, но лицо оставалось спокойным. Уличный шум снизу будто не доходил до неё. Её мир был выше — в дыме, в вине, в тоске.

Телефон завибрировал.
Номер российский. Неизвестный.

Она не взяла сразу. Задержала взгляд на экране, будто ждала, что звонок исчезнет. Но он не исчез.

Она ответила. Молча. Даже не сказала «алло».

— Мария, — услышала в трубке. Голос был знакомым. Чёткий, уверенный. Мужской.
Алексей.

Она не ответила.

— Ты не удивлена, — заметил он спокойно. — Думал, сбросишь. Хотя бы ради того, чтобы подчеркнуть, как ты от всего отрезалась.

Она затянулась. Медленно выдохнула в сторону.

— Ты ради этого звонил? Чтобы бросить пару остроумных реплик? — её голос был спокойным, но в нем чувствовалась легкая злость.

— Нет, — короткая пауза. — Я хотел услышать, как ты на самом деле. Не понаслышке. Не через догадки. Просто от тебя.

— А зачем тебе знать, Алексей? — с горечью. — Мы ведь... никто друг другу, так?

Он замолчал. Там, где он был, царила ночь, и даже воздух казался тяжелее.

— Не знаю, кто ты для меня. Но я давно перестал смотреть на тебя, как на дочь Сергея Аркадьевича, — тихо, почти шепотом.

Мария сжала пальцы на стекле. Челюсть напряглась.

— Зря ты это говоришь, — почти прошептала.

— Почему?

— Потому что если ты начнешь видеть во мне женщину, тебе уже не захочется остановиться.

— Уже не хочется, Мария.

Тишина между ними повисла как натянутый провод — один неверный шаг, и всё вспыхнет.

— Пока, Алексей, — тихо. Без эмоций.
Она сбросила вызов.

А потом просто сидела и смотрела на экран, как будто ждала, что он снова позвонит. Но он не позвонил. Пока что.

Мария шла по узким улочкам старого города, в наушниках что-то ритмичное, электронное. Дым от сигареты плавно растворялся в тёплом воздухе. Ветер теребил её волосы, запах моря, кофе и весенней пыли смешивался в одном глотке жизни.

Сегодня она решила не грустить. Не думать.
Сегодня — просто быть.

Она свернула к небольшому бару на углу. Название не читалось, лишь тёплый свет ламп и звучание джаза изнутри. Место было стильным, с приглушённым светом, кирпичными стенами и старым деревянным баром. В нём не было толпы — всё выглядело будто бы нарисованным специально для неё.

Она подошла к стойке, чуть приподняв бровь:

— Un cocktail, qualcosa di speciale... — с акцентом, но достаточно уверенно.

Бармен, мужчина лет сорока, с сединой и в жилете, улыбнулся ей в ответ.

— Fidati di me, bella ragazza, — он подмигнул и ушёл готовить.

Она села на высокий барный стул, скрестила ноги и достала сигарету, ловко щёлкнув зажигалкой. В глазах — ровное спокойствие, на губах — ни следа боли. Сегодня она была другой. Женщиной, которая сама пишет свою реальность.

Бармен поставил перед ней коктейль цвета заката.

— “Inferno Veneziano”. Только для особенных клиентов.

Мария провела пальцем по холодному стеклу, посмотрела на рубиновую жидкость — как кровь, как вино, как сердце, которое однажды разобьют.

Она взяла глоток.

Горечь, сладость, огонь. Всё разом.
Как её жизнь. Как она сама.

— Not bad, — хмыкнула себе под нос и усмехнулась.

А за её спиной кто-то мельком обернулся. Мужчина в сером пальто, с чёрным шарфом. Ушёл сразу же, как только она сделала глоток.

Она не заметила.

Она просто подняла бокал и, слегка улыбаясь, посмотрела в своё отражение в зеркале за стойкой.
Сегодня она — свободна.

Коктейль оказался крепче, чем казался. Или она просто не ела целый день. А может, просто отпустило. Мария вышла из бара, расстегнув куртку и позволив прохладному ветру коснуться кожи. Музыка теперь играла внутри неё — в груди, в висках, в кончиках пальцев. Алкоголь не оглушил, но сделал мысли чуть размытыми.

Она шла по набережной Арно, туфли в руке, босиком по прохладному камню, смеясь себе под нос. Фонари отражались в воде, как блёстки на её старом костюме для танцев.

— Свобода... — выдохнула она. — Твоя очередь быть со мной.

На перекрёстке она остановилась. Город спал, но она чувствовала себя живой, как никогда. Где-то внутри, в этой неожиданной лёгкости, всплыло его лицо. Алексей.

Холодный, сдержанный. Но как он смотрел. Как будто видел её насквозь.
Как будто понимал. Или хотел.

Она остановилась, дрожащими пальцами достала телефон. Открыла список вызовов.
Имя высветилось само собой — «Воронцов».

— Да какая разница, — пробормотала, поднося телефон к уху.

Гудки. Один. Второй. Сердце почему-то сжалось.
Он ответил почти сразу.

— Да?

Молчание. Она смотрела на реку.

— Ты не спишь? — тихо спросила она, будто это был обычный вечер и обычный звонок.

— Мария?.. — его голос стал ниже, внимательнее. — Всё в порядке?

— Не знаю. Просто… решила услышать тебя, — хрипло усмехнулась она. — Забавно, да?

Он молчал. Её голос звучал иначе — уставше, но по-настоящему. Без масок.

— Где ты? — спросил он, чуть резче. — Ты пьянa?

— Я в Италии, Алексей. Гуляю по ночной Флоренции. В платье и с боком разбитого сердца, — с усмешкой, но без фальши.

— Одна?

— А с кем мне быть? — Она прикурила. — Ты же не приехал...

Гудки затихли. Он молчал. И это молчание вдруг стало теплее слов.

— Знаешь, — сказала она тише, — всё равно хорошо, что ты взял трубку.

— Мария... — начал он, но она уже нажимала «отбой».

И только потом, когда экран погас, она поняла, что дрожит. Не от холода. Не от алкоголя.
От правды внутри. Которую давно прятала.

Ночь всё ещё держала её в своих мягких объятиях, словно не хотела отпускать.
Мария шла дальше по пустым улицам Флоренции, время от времени бросая взгляд на свой телефон. Он молчал. И это раздражало. Или... наоборот, освобождало?

На углу одной из узких улочек она остановилась — табачный магазинчик с круглосуточным баром, мягкий свет, музыка изнутри, несколько человек снаружи.

— Сигарету? — раздался голос сбоку.

Она обернулась. Мужчина. Высокий, с резкими чертами лица, в чёрной водолазке и лёгком пальто. Загорелая кожа, уверенная улыбка, взгляд внимательный, но не наглый. Лет тридцать. Может, чуть меньше.

— У меня есть, — ответила она, поднося зажигалку.

Он кивнул, присел на край фонарного постамента и достал флягу.

— Не часто вижу девушек, которые курят в одиночестве, да ещё в такую ночь.

— А ты часто тут сидишь и наблюдаешь за одинокими девушками?

— Только за теми, кто выглядит как будто убегает от целого мира.

Она хмыкнула, не отводя взгляда.

— Умничаешь.

— Привычка. Джулио. — Он протянул руку.

Она чуть помедлила, но всё-таки пожала его ладонь.

— Мария.

— Русская?

— А ты итальянец?

— Почти. Наполовину. Родился тут, отец с юга, мать из Вены. А ты? Приехала забыться?

Она затянулась глубже. Он попал в точку, и это бесило.

— А тебе не всё ли равно?

— Совсем не всё. Просто иногда интересно — кто вы такие, красивые и чужие, появляющиеся посреди ночи с сигаретой и грустными глазами.

Мария опустила взгляд, усмехнулась.

— Ты романтик?

— Только по ночам. Днём я скучный финансист, — он поднял флягу в её сторону. — За случайные встречи?

— За бессонные ночи, — поправила она и выпила прямо из его рук.

Он сидел в номере отеля, который временно стал его домом в Риме. На столе — ноутбук с открытой перепиской, которую он даже не читал. Экран светился впустую. Всё его внимание — в голове, в мыслях, в голосе, что недавно звучал в трубке.

Мария. Звонок. Этот хриплый, чуть пьяный голос. Её лёгкий смех и холодные паузы. Она не просила ни о чём, не жаловалась, не звала. Просто дала понять — она всё ещё жива. Где-то там, под шумом ночного города, с сигаретой и чьими-то взглядами, она снова была вне досягаемости.

Он сжал челюсть.
Она сводила его с ума. Без надрыва, без просьб, без драмы. Просто была.

Алексей встал, прошёлся по комнате.
Вид из окна — на пустую улочку. Он выдохнул, достал телефон. Пальцы чуть дрожали.

– Где ты? — написал он.
Но не отправил.
Удалил.
Сел обратно.

Он должен был держать дистанцию. Она — дочь его партнёра, чёрт возьми. И всё же...
Он закрыл глаза, вспоминая её. Ту, на сцене. Ту, у дверей клуба. Ту, с сигаретой и усталым голосом в трубке.
Слишком взрослая для своих лет. Слишком уставшая, чтобы быть холодной.

И всё же… он хотел найти её. Увидеть. Забрать.
Словно она — его слабость. Или… его единственный шанс сгореть.

Мария сидела на террасе небольшого бара, с видом на ночной Неаполь. Воздух был густой, солёный, тёплый. Пальцы слегка дрожали от алкоголя, но взгляд был всё такой же — упрямо-сосредоточенный, будто она ловила в себе баланс между свободой и одиночеством.

Рядом с ней сидел Джулио — мужчина лет двадцати семи, с лёгкой небритостью, цепким итальянским взглядом и уверенной улыбкой. Он был как вечерний бриз — непринуждённый, располагающий, но с каким-то скрытым напором.

— Ты из России, vero? — уточнил он, глядя на неё, как на странную книгу, которую интересно читать, но ещё интереснее пытаться разгадать.

Мария чуть усмехнулась, поднося сигарету к губам.

— Угадал. А ты, видимо, из тех, кто любит задавать слишком много вопросов.

— А ты из тех, кто боится на них отвечать? — Джулио откинулся на спинку стула и сделал глоток коктейля. — Что ты здесь ищешь, Мария?

Она затянулась, глядя вперёд, в огни набережной.

— Тишину. И, возможно, себя.

— А вместо этого находишь алкоголь, сигареты и меня?

Она рассмеялась, коротко, хрипло.

— Возможно, ты — самое адекватное из всего списка.

Он посмотрел на неё пристальнее.
— Ты красивая. Но ещё ты уставшая. Не от города. Не от людей. От себя, да?

Она молчала, откидывая голову назад и позволяя ветру играть с её волосами.
— Ты слишком быстро хочешь прочитать то, что писалось годами.

— Может, я просто вижу, что ты не из тех, кто даёт читать между строк.

На мгновение она посмотрела на него по-другому. Почти мягко. Почти.

— Ты ошибаешься, Джулио. Я — книга без конца. Но с чёткой точкой на последней странице.

— И кто поставит эту точку?

— Только я.

Он чуть подался вперёд, будто хотел сказать что-то ещё. Но замолчал.

Вечер затихал. Музыка из бара звучала глухо. И хотя рядом сидел кто-то новый, кто-то внимательный, в глазах Марии всё равно отражался кто-то другой. Далекий. Тот, чьё имя она не называла, но чью тень чувствовала под кожей.

— Что, Мария, ты всегда такая — с шипами? — Джулио смотрел на неё с лёгкой полуулыбкой, играя бокалом, в котором плескалось что-то тягуче-сладкое.

Она смотрела вперёд, будто не слышала. Не отвечала. Только чуть глубже затянулась сигаретой, дым поднимался вверх, растворяясь в ночи.

— Или это просто маска для чужих? — продолжил он, опираясь локтем на стол, подаваясь ближе. — Надеюсь, я не чужой.

Мария скосила на него взгляд. Холодный, колкий.

— А кто ты тогда?

— Не знаю, — он пожал плечами. — Может, просто случайность. Может, тот, кто тебе нужен в этот вечер.

— Я сама решаю, кто мне нужен.

— Конечно. — Он чуть усмехнулся. — Но иногда проще не решать, а просто позволить.

Мария молчала. Внутри всё было натянуто, как струна. Обычное состояние — настороженность, контроль. Но в этот раз… что-то чуть дёрнулось внутри. Возможно, алкоголь. Возможно, усталость от борьбы. Возможно, его спокойный, лёгкий тон, в котором не было давления — только интерес.

Он смотрел на неё не так, как смотрели другие. Не как на девушку, не как на дочь влиятельного человека, не как на недосягаемую. А просто — как на женщину, в которую хочется заглянуть глубже.

— У тебя красивые губы, — спокойно сказал он, будто констатируя факт. — Особенно, когда ты их прикусываешь, злясь на меня.

Она всё-таки усмехнулась. Чуть.
— Ты быстро находишь ключи?

— Нет, — он медленно поднёс бокал ко рту. — Но умею ждать, когда дверь приоткроется сама.

Мария отвела взгляд, но на губах всё ещё оставалась эта едва заметная, кривая ухмылка.
Внутри всё ещё протестовал голос разума — не надо, это не твоё, он просто итальянец, который играет словами. Но телу было всё равно. Сердцу — тем более.

Она загасила сигарету.

— Ладно, — сказала спокойно. — Ты определённо лучше, чем одиночество. Сегодня.

Джулио чуть наклонился к ней, его голос стал ниже:

— Сегодня — это уже начало.