« Сквозь мглу заблуждений»

Промокшие до нитки, но опьяненные счастьем и друг другом, они, наконец, оторвались от поцелуя. Дождь все еще лил как из ведра, превращая пляж в мутное месиво.

— Блядь, Киса, мы же сейчас в сосульки превратимся! — Ари, дрожа то ли от холода, то ли от переизбытка эмоций, попыталась вырваться из его объятий, но он лишь крепче прижал ее к себе.

— А мне похуй, Лиса, — прорычал он ей в ухо, и от его горячего дыхания по коже Ари снова пробежали мурашки. — С тобой я готов хоть на Северный полюс. Голышом.

Ари рассмеялась, чувствуя, как напряжение последних дней понемногу отступает, уступая место какой-то шальной, безбашенной радости.

— Ну ты и дебил, Кошак! — она легонько ударила его кулаком в грудь. — Но я, кажется, именно такого дебила и полюбила.

Он снова поцеловал ее, на этот раз коротко, но так жарко, что у Ари подкосились ноги.

— Ладно, моя огненная Лиса, — сказал он, наконец, отпуская ее. — Погнали отсюда, пока нас молнией не шарахнуло. А то будет некрасиво – два влюбленных трупа на коктебельском пляже. Хотя… романтично, пиздец.

Они, держась за руки, побежали прочь от бушующего моря, смеясь и спотыкаясь.

Добравшись до «Черной Весны», они обнаружили, что там, к их удивлению, никого нет. Видимо, остальные решили переждать непогоду по домам.

— Ну вот, — сказал Киса, оглядываясь. — Вся база в нашем распоряжении. Чем займемся, а, Лиса? Может, продолжим то, что начали на пляже? А то я, честно говоря, не до конца удовлетворен.

Он подмигнул ей, и в его глазах снова заплясали знакомые чертенята. Ари почувствовала, как краска заливает ее щеки.

— А ты не слишком многого хочешь, Кошак? — она попыталась изобразить строгость, но голос ее предательски дрогнул.

— Я всегда хочу многого, Лиса, — он подошел к ней вплотную, его руки легли ей на талию. — Особенно когда речь идет о тебе.

Их привычные пикировки теперь приобрели новый, более интимный оттенок. Каждое слово, каждый взгляд был наполнен скрытым смыслом, тайным обещанием. Это была все та же игра, но правила ее изменились. И ставки стали гораздо выше.

— А ты не боишься обжечься, Кошак? — прошептала Ари, глядя ему в глаза. — Я ведь, как ты сам сказал, огонь.

— А я люблю играть с огнем, Лиса, — ответил он, его губы изогнулись в дерзкой усмешке. — И чем жарче, тем лучше.

Он наклонился, чтобы снова поцеловать ее, но Ари отстранилась.

— Подожди, Киса, — сказала она серьезно. — Нам нужно… нам нужно все обсудить. Что дальше? Как мы скажем остальным?

Киса вздохнул, его игривое настроение немного угасло.

— А что тут обсуждать, Лиса? Мы вместе. Вот и все. А остальные… да похуй на остальных. Это наша жизнь, наши чувства. Пусть привыкают.

— Но Рита… Мел… Гена… — Ари закусила губу. — Они же наши друзья. Я не хочу, чтобы…

— Чтобы что, Лиса? — Киса взял ее за руки. — Чтобы они нам завидовали? Или чтобы осуждали? Да плевать! Главное, что мы есть друг у друга. А остальное… остальное неважно.

Ари знала, что он прав. Но ей все равно было не по себе. Она боялась реакции друзей, боялась, что их отношения с Кисой могут разрушить ту хрупкую дружбу, которая связывала их компанию.

— Ладно, — сказала она наконец. — Пусть будет так. Но давай… давай пока не будем афишировать. Пусть все идет своим чередом.

Киса нахмурился.

— То есть, ты предлагаешь прятаться, Лиса? Играть в шпионов? А нахуя?

— Не прятаться, Кошак, — Ари улыбнулась. — А просто… не торопить события. Пусть они сами все увидят, сами все поймут. А мы… мы будем просто наслаждаться друг другом. Хорошо?

Он посмотрел на нее долгим, изучающим взглядом.

— Ладно, Лиса, — сказал он наконец. — Как скажешь. Но долго я так не выдержу. Я хочу, чтобы все знали, что ты – моя. Моя Лиса. И точка.

Он снова притянул ее к себе и поцеловал, на этот раз нежно, но настойчиво. И Ари поняла, что этот парень не отступится. Он будет бороться за нее, за их чувства, за их будущее. И она была готова бороться вместе с ним.

Они провели в «Черной Весне» еще несколько часов, разговаривая, смеясь, целуясь.

Дождь за окном давно закончился, и на небе даже выглянуло солнце. Но они не замечали этого. Они были поглощены друг другом, своим новым, таким хрупким, но таким желанным счастьем.

Когда пришло время расходиться, Ари почувствовала легкую грусть. Ей не хотелось расставаться с Кисой, не хотелось возвращаться в реальный мир, где их ждали проблемы и неопределенность.

— Не кисни, Лиса, — сказал Киса, заметив ее настроение. — Завтра будет новый день. И мы снова будем вместе. Обещаю.

Он проводил ее до дома, и у самого подъезда они снова поцеловались, на этот раз быстро, но так страстно, что у Ари закружилась голова.

— До завтра, Кошак, — прошептала она.

— До завтра, моя Лиса, — ответил он и, подмигнув ей на прощание, скрылся в сумерках.

Ари вошла в квартиру, чувствуя себя самой счастливой девушкой на свете. Но где-то в глубине души шевелился червячок сомнения. Смогут ли они сохранить это счастье? Или их любовь, такая яркая, такая страстная, сгорит так же быстро, как вспыхнула?

Она не знала ответа. Но она знала одно: она будет бороться за эту любовь. За этого безумного, непредсказуемого, но такого родного Кошака. И пусть будет что будет. Ведь, как сказал Гена, сердце – оно умнее головы. И сейчас ее сердце кричало ей, что она на правильном пути.