свободу
Мидори стояла посреди разрушенного зала, щупальца её магии всё ещё обвивали слабых демонов, яд постепенно рассасывался, но в воздухе висла тревога.
Внезапно внутри её сознания раздался холодный, пронизывающий голос Мудзана:
— «Ты думаешь, что можешь удержать всё это? Скоро солнце взойдёт… и тогда мой контроль вновь станет твоим. Я освобожусь… и ты будешь моя полностью.»
Мидори вздрогнула, слёзы смешались с кровью на щеках. Она знала — каждое мгновение до рассвета было опасностью для неё и всех вокруг.
— «Солнце… оно приближается… мне нужно держать себя… скрывать силу… сохранять контроль…» — мысленно шептала Мидори, сжимая руки в кулаки.
Её взгляд стал хмурым, решительным:
— «Если он попытается взять контроль… я не позволю. Никогда. Даже если я умру, даже если мир рухнет — я буду свободной!»
Снаружи замка первые лучи солнца касались башен, и свет пробивался сквозь трещины. Мудзан чувствовал приближение смертельной угрозы, его когти сжались в ярости.
— «Ты не уйдёшь, дочь моя… я возьму тебя до рассвета!»
Но Мидори, несмотря на внутреннее давление и опасность, медленно улыбнулась, алым светом горели глаза:
— «Я буду бороться. До последнего дыхания. Я больше не ребёнок твоей крови — я сама себе хозяин!»
Щупальца магии крови сжались вокруг неё, словно готовясь к решающему столкновению.
Первые лучи солнца пробились сквозь трещины замка. Мудзан начал искрить и гореть от прикосновения света — его тело не могло вынести солнечного света.
— «Ты не уйдёшь, дочь моя… ты будешь моя!» — его голос резал воздух, одновременно дрожащий и яростный.
Он сделал рывок, огромной скоростью устремился к Мидори, чтобы поглотить её, смыть её волю и превратить в полностью подконтрольного слугу. Его руки пытались обвить её, щупальца смешались с её магией крови, стремясь схватить сердце.
Мидори, не моргнув, развернула щупальца шупальсов с ядом: они вспыхнули, обвивая Мудзана, жгли кожу, проникали в его тело. Он заорал — смесь боли и гнева.
— «Я не твоя! Никогда!» — крикнула она, алые глаза пылали, слёзы крови смешивались с паром от её магии.
Она использовала яд и щупальца одновременно: каждое касание жгло Мудзана изнутри, а шупальца словно оживали, сжимаясь вокруг его когтей и рук.
Солнце всё ярче заливало зал, и Мудзан начал плавиться, теряя контроль над собой, но его воля была безумно сильна — он пытался пробиться через щупальца и проникнуть в сознание Мидори.
Она, хмурясь, шагнула вперёд:
— «Если ты попытаешься поглотить меня… я уничтожу тебя собственной кровью!»
Щупальца сжались ещё сильнее, яд разлился по венам Мудзана, а магия крови Мидори сдерживала его хватку и силы. Он кричал, горел, но не мог полностью сломить её.
В этот момент даже хашира, Танджиро, Нэдзуко и союзники, стоявшие вдалеке, ощущали взрыв силы, который исходил от дочери Мудзана.