хашира
Мудзан стоял у ложа. Девочка — его дочь, его проклятие и возможное спасение — спала.
Он вонзил когти себе в ладонь, капля крови вспыхнула красным.
— Ты слишком опасна… и слишком ценна, — прошептал он, опуская её на губы спящей.
Его кровь смешалась с её. Девочка вздрогнула, глаза под веками задрожали. И сон сомкнул её, глубокий, как вечность.
Мудзан отвернулся, чувствуя, что потерял над ней власть, но и не в силах уничтожить.
Прошёл век.
Мир изменился. Те, кого она знала — Ёричи, Томоё — давно исчезли.
Когда печать сна ослабла, она открыла глаза. Холодная луна встретила её. Она не помнила ни лиц, ни голосов. Только боль в груди и пустоту.
— Где я?.. — прошептали её губы, но звуки были чужими. Она почти разучилась говорить.
Она бродила ночами, пряча зубы за куском дерева, который случайно нашла и зажала в рот, будто это помогало.
---
Однажды дорога привела её в лес, где охотилcя Санеми.
Ветер Хашира стоял на поляне, и как только увидел силуэт демоницы, выхватил клинок.
— ДЕ-МОН! — крикнул он, и его дыхание закружило воздух.
Девочка остановилась, в глазах её — не ярость, не голод. Лишь детский испуг.
— Н-не… — она попыталась что-то сказать, но слова сломались.
Санеми рванул вперёд. Меч в его руках засветился, готовый рассечь её на части.
И вдруг… она споткнулась, упала на колени и словно сжалась. Её тело уменьшилось, и на траве оказалась маленькая девочка, едва семи лет на вид, с красными глазами, в которых стояли слёзы.
Она прикрыла голову руками и тихо всхлипнула.
— Что за…? — Санеми замер. Клинок дрожал у его руки.
Всё нутро кричало: «Убей её!» Но сердце… сердце предательски замолкло.
Она подняла глаза. Огромные, детские, красные. И не вожделение, не жажда крови — а пустота и страх.
— Я… не помню… — прошептала она и прижала к губам деревяшку, словно боялась сама себя.
Санеми стиснул зубы. Его тело било дрожью — ненависть к демонам, память о семье. Но рука не двигалась.
Он впервые за долгое время не смог поднять меч.
— Чёртова… ты кто вообще?.. — выдавил он, но ответа не было.
Она снова съёжилась, потом тихо опустила голову и… уснула прямо на траве.
Санеми остался стоять над ней, не в силах решить: поднять клинок — или впервые в жизни оставить демона в живых.Ночь. Луна холодно освещала двор Штаба.
На камнях стояла она — девочка-демон, ростом как Нэзуко. Верёвки впились в её руки, рот закрывал бамбуковый кляп. Красные глаза горели в темноте, кошачьи, слишком похожие на глаза самого Мудзана.
Хашира встали полукругом. Их дыхания наполнили воздух, словно готовые мечи.
Санеми сжал руки на поясе, пытаясь держать себя в руках.
— Я сказал: она… другая. Но если хотите — проверяйте сами.
— Никаких «другая», — рявкнул Обанай. — Её глаза! Ты что, не видишь? Это кровь Мудзана. Она опасна!
— И всё же Санеми не убил её, — задумчиво произнёс Гию. — Значит, есть причина.
Она молчала. Даже не пыталась оправдаться.
Просто стояла, опустив голову, и казалась пугающе спокойной для демона.
Но тонкие плечи дрожали.
— Она не умеет говорить, — наконец заметила Шинобу. — Смотрите… ни одного звука. Она только слушает.
— Это маска, — отрезал Тэнген. — Прикидывается.
Нэзуко, всё это время тихо стоявшая за спиной Тандзиро, шагнула вперёд.
Она посмотрела прямо в глаза девочке. И та подняла взгляд.
На миг их зрачки встретились — два огонька, красных, как закат.
И девочка, словно узнав что-то родное, вдруг сжалась и подалась к Нэзуко.
Она не вырывалась, не кричала — просто сделала маленький шаг вперёд, пока верёвки не натянулись до боли.
Красные глаза дрогнули, и по щеке скатилась слеза.
Все ахнули.
Нэзуко тихо подошла ближе и коснулась её лба, как делают сестры.
Девочка не издала ни звука, но вся её поза, дрожь, взгляд — кричали: «Ты такая же, как я».
— …Она не враг, — наконец сказал Гию, и тишина упала на двор.
Санеми сжал зубы так, что скулы побелели.
Он помнил глаза Мудзана. И теперь видел их перед собой. Но сердце рвалось: убить или поверить?
А она… просто стояла, молча, как ребёнок, потерянный в мире, которого не помнила.
Ночь уже близилась к рассвету. Хашира долго спорили.
— Убить её сейчас и всё! — гремел Тэнген. — Она же дитя Мудзана!
— Но посмотри на неё, — тихо возразил Гию. — Она не сражается, не рвётся к крови. Даже слова не произнесла.
— Именно это и пугает, — зло прошипел Обанай. — Тишина — самый опасный обман.
Шинобу в задумчивости прикрыла губы пальцами:
— Если она действительно связана с Мудзаном, изучение её может быть ключом. Возможно, даже важнее, чем всё, что у нас есть.
Кёджуро шагнул вперёд:
— Но кто возьмёт на себя ответственность? Она не может остаться здесь свободно!
Взгляд всех постепенно обратился к Санеми.
Он почувствовал, как его сжимает изнутри.
— Вы что, сдурели?! — взорвался он. — Я ненавижу демонов больше, чем кто-либо из вас! Вы хотите, чтобы я… я смотрел за этим отродьем?!
Девочка в этот момент подняла глаза.
Красные, горящие, но… такие детские. Она посмотрела прямо на него, и сердце Санеми словно кто-то ударил изнутри.
Убуяши — глава клана — кашлянул, его голос был слабым, но решительным:
— Санеми Шинадзугава… Именно потому, что ты ненавидишь демонов, именно тебе и следует наблюдать за ней. Ты не позволишь себе слабости. Если она опасна — ты первый поднимешь меч.
Санеми застыл. Хотел закричать, но не смог.
— Решение принято, — заключил глава. — Она остаётся жить. Под присмотром Сандеми.
Девочку отвязали. Она всё ещё молчала, не понимая слов. Но когда Санеми, скрипя зубами, резко схватил её за руку, она не сопротивлялась.
Наоборот — шагнула к нему сама, словно чувствовала: отныне её жизнь связана именно с этим человеком.
— Чёртова обуза, — процедил он, отворачиваясь, чтобы никто не видел, как его руки дрожат.
А она, красноглазая и молчаливая, шла рядом. И в её детских жестах чувствовалась странная доверчивость, будто она знала: именно этот человек однажды решит её судьбу.
Дом Сандеми был пустым и холодным. Он никогда не нуждался в тепле — только в мечах и тренировках.
И вот теперь в углу сидела она. Красноглазая демоница, молчаливая, связанная заклинательными узлами.
Санеми нервно ходил из угла в угол.
— Чёрт возьми, зачем мне это всё? — он ворчал сам с собой. — Демон у меня дома! Я должен был разрубить тебя на месте!
Она молчала, опустив голову.
Сидела смирно, словно понимала его ярость.
Ночь тянулась. Луна заглянула в окно.
Санеми устало сел на пол, облокотившись на стену. Закрыл глаза, пытаясь хоть немного успокоить бешеное сердце.
И вдруг услышал лёгкий шорох.
— Эй… что ещё?.. — он приоткрыл один глаз.
Девочка подошла ближе. Её шаги были тихими, как у кошки. Она не сказала ни слова — просто остановилась рядом.
И в следующую секунду её тело словно сжалось, уменьшилось. Словно вся сила демона вышла из неё, и осталась крошечная фигурка — лет пяти-шести.
Санеми замер.
— Что за…?!
Она, едва держась на ногах, тихо опустилась на пол и безмолвно устроилась прямо у него на коленях.
Уткнулась щекой в его бедро, словно котёнок, и закрыла глаза.
— Эй! — Санеми в панике напрягся. — Свали отсюда, слышишь?! Я тебе не подушка!
Но ответа не было. Только ровное дыхание, тёплое и удивительно спокойное.
Санеми стиснул зубы, лицо вспыхнуло красным.
Он хотел оттолкнуть её, но рука предательски остановилась в воздухе.
— …Твою ж мать, — прошептал он устало. — Что я с тобой делать буду?..
И впервые за много лет он остался сидеть всю ночь, неподвижно, пока маленькая демон-девочка спала у него на коленях, словно доверяя ему свою жизнь.Днём дом был закрыт от солнца, в комнатах царила полутьма.
Она сидела в углу, пряча лицо, пока рядом возилась Нэзуко. Танджиро привёл сестру познакомиться — и девочка сразу почувствовала странную близость.
Нэзуко подошла, осторожно коснулась её руки.
Красные глаза встретились с красными глазами.
И тогда — впервые за долгое время — девочка улыбнулась. Робко, почти по-детски.
— Похоже… они понимают друг друга без слов, — сказал Танджиро, мягко улыбаясь. Его взгляд был таким искренним, что она доверилась и ему. Словно чувствовала, что этот мальчик связан с Нэзуко незримой нитью, и значит, он надёжен.
А потом в комнату вихрем влетела Мицури.
— Оооой, какая милая! — воскликнула она, тут же присев перед демоницей. — Такая кроха, прям как куколка!
Девочка испуганно отпрянула, но в глазах у Мицури было столько тепла, что страх быстро растворился. Она тихо кивнула и даже позволила потрогать свои волосы.
— Хах! Она застенчивая, но чувствует, кто добрый, — рассмеялась Мицури.
И тут дверь скрипнула.
Вошёл Санеми.
Мгновение — и девочка сорвалась с места, проскользнула мимо всех и встала прямо у его ног. Прижалась к его боку, словно прилипла. Красные глаза чуть расширились, а руки крепко вцепились в его хаори.
— Эй! — Санеми взвыл. — Ты что делаешь?! Отстань!
Но девочка не двигалась.
Она стояла, как маленькая тень, готовая шаг в шаг следовать за ним.
Танджиро ошарашенно моргнул.
— Она… она держится за вас, Шинадзугава-сан. Как будто… как будто чувствует, что вы её защита.
— Бред! — взорвался Санеми, пытаясь отцепить её руки. — Я ей не нянька!
Но чем сильнее он отталкивал, тем крепче она держалась, словно маленький хвостик, привязанный к каждому его шагу.
Мицури сложила руки и умилялась:
— Санеми, она явно выбрала тебя своим самым близким человеком! Это так мило!
— Мило?! — заорал он. — Да это кошмар!
А девочка, словно не слыша его, доверчиво уткнулась лбом в его спину. И все поняли: что бы он ни говорил, она больше не отпустит.