Часть 12
После ужина Энид увела Лили и Агнес в свою комнату. Там уже было всё готово: гирлянды из разноцветных огоньков висели по стенам, повсюду лежали мягкие подушки, а на полу стояли тарелки с печеньем и странными яркими напитками, которые, по словам Энид, «абсолютно безопасны... наверное».
- Девичник в честь твоего возвращения! - радостно объявила она, вручая Лили кружку с дымящимся какао. - Сегодня никакой мрачности и никаких кошмаров. Только смех, музыка и секреты.
Лили невольно улыбнулась. Ей было приятно, что её здесь так ждали. Агнес устроилась рядом, укрывшись пледом, и выглядела такой домашней и хрупкой, что Лили захотелось защитить её от всего мира.
В углу, сидя на кровати с книгой, находилась Уэнсдей. Она лишь мельком посмотрела на Лили и вновь опустила глаза на страницы, явно показывая, что в этом «шумном сборище» она участвовать не намерена.
Зато вскоре в комнату энергично вполз Вещь. Он ловко подпрыгнул на стол и, демонстративно размахивая пальцами, показал, что пришёл веселиться вместе с ними.
- Вот кто настоящий душа компании! - засмеялась Энид, хлопнув в ладоши.
Вещь устроился в центре, то подыгрывая их разговорам смешными жестами, то устраивая маленькие пантомимы. Энид даже вручила ему крошечную кружку с лимонадом, и он сделал вид, что пьёт.
- Скажи честно, Лили, - хитро прищурилась Агнес, подбираясь ближе. - Ты ведь не просто так смотрела в лесу на того таинственного парня, да?
Энид тихо прыснула со смеху и подтолкнула Лили локтем:
- Почему я не знала, что тебе понравился какой-то парнишка?
Лили покраснела и, спрятав лицо в кружке с какао, пробормотала:
- Может быть... он просто показался мне интересным.
Вещь в этот момент театрально сложил пальцы в форму сердечка, отчего все, кроме Уэнсдей, рассмеялись.
Так ночь наполнилась тихим весельем, уютными разговорами и ощущением, что, несмотря на все тёмные тайны вокруг, у Лили теперь есть что-то очень важное - друзья, с которыми можно смеяться и делиться секретами.
Смех постепенно стих, и в комнате повисла тёплая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием гирлянд. Энид накрутила прядь своих светлых волос на палец и, как будто решив, что пора поделиться чем-то важным, наклонилась ближе к Лили и Агнес.
- Тебе было интересно узнать о Хайде больше... - тихо начала она, бросив быстрый взгляд на Уэнсдей. - Ты должна знать правду, Лили.
Уэнсдей, сидевшая в углу с книгой, тяжело вздохнула, закатила глаза и встала. Слов не было нужно: её шаги были сухими и решительными. Она подошла к своей виолончели, стоявшей у стены, и через мгновение первые глубокие ноты наполнили комнату.
Энид продолжила, перекрикивая тяжёлые звуки инструмента:
- Тайлер... он был её парнем. Или почти парнем. Он втерся в доверие Уэнсдей, изображал заботливого и понимающего. А потом... - Энид на секунду замолчала, её голос дрогнул, - когда они впервые поцеловались, у неё случилось видение. Она увидела его истинную сущность.
Виолончель будто откликнулась на эти слова. Струны загудели ещё громче, наполняя комнату тревожной вибрацией, словно сама Уэнсдей не хотела, чтобы эти воспоминания звучали вслух.
- Он оказался Хайдом, - выдохнула Энид, понизив голос. - Всё это время он был чудовищем, которое скрывалось рядом с ней.
Агнес тихо прикрыла рот ладонью, её глаза округлились. Лили сидела неподвижно, чувствуя, как по коже пробежал холодный ток.
А за их спинами Уэнсдей продолжала играть, её лицо оставалось каменным, но каждая нота была наполнена сдержанной яростью и болью. Музыка рассказывала то, что она никогда не позволила бы себе произнести вслух.
Комната постепенно затихала. Смех и разговоры растворились, и лишь тихое дыхание девочек наполняло пространство. У всех уже слипались глаза. Агнес первой обмякла, её рыжие волосы упали на плечо Лили. Следом и сама Лили прикрыла глаза. Энид, заметив это, тихо улыбнулась, взяла плед и заботливо накрыла обеих подруг. Чтобы им было удобнее, она подложила под их головы свою мягкую кофту, а сама осторожно взобралась на кровать, стараясь не шуметь. В углу всё ещё звучали тихие, протяжные ноты виолончели, но вскоре и они стихли.
Ночь обрушилась на Невермор.
Лили приснился сон. Она стояла посреди мрачного кладбища, небо было затянуто тяжёлыми тучами, ветер стонал в ветвях сухих деревьев. Перед ней возвышался мраморный надгробный камень, покрытый мхом. Сердце Лили сжалось, когда она заметила надпись:
«Энид Синклер».
Холодная дрожь прошла по её телу. Вдруг рядом появилась Уэнсдей - всё такая же строгая, с каменным лицом, но в её глазах читалась непонятная печаль.
Из тёмных кустов, окружавших могилу, раздался шорох. Лили повернула голову и застыла: из тьмы выбралась Энид. Но это была не та солнечная девочка, которую она знала. Кожа её была бледной, с серым оттенком, глаза горели мертвенным светом.
- Это ты виновата... - прохрипела она, набросившись на Уэнсдей. Её пальцы сомкнулись на шее подруги, и с маниакальной яростью она сдавливала её горло. - Ты довела меня до смерти! Ты должна была меня спасти!
Уэнсдей не сопротивлялась - лишь смотрела в глаза Энид, и в этом взгляде было больше боли, чем страха. Лили пыталась закричать, броситься на помощь, но её ноги словно приросли к земле. Мир вокруг начал рассыпаться, надгробие треснуло, и чёрные вороны взлетели в небо с оглушительным карканьем.
Лили резко распахнула глаза. Она дышала прерывисто, как будто бежала много километров. Лоб был покрыт холодным потом. Рядом встревоженно поднялась Агнес - её тонкое лицо выражало тревогу.
- Лили, что с тобой? - спросила она, протирая глаза.
Лили тяжело сглотнула и, всё ещё дрожа, пересказала подруге свой сон - каждую деталь, каждое слово. Её голос срывался, когда она рассказывала, как Энид обвиняла Уэнсдей в собственной гибели.
Агнес слушала внимательно, её обычно мягкие глаза потемнели от беспокойства. Она сжала руку Лили, словно хотела прогнать все кошмары прочь.
- Это был всего лишь сон, - прошептала рыжеволосая, хотя сама не до конца в это верила.
Лили кивнула, но уснуть больше не могла. В груди горел страх, смешанный с ощущением, что этот сон - предзнаменование. Агнес вскоре снова провалилась в сон, а Лили осталась сидеть в темноте, глядя в окно на стаю воронов, что кружили в ночном небе.
Когда стрелки часов показали семь утра, Лили осторожно потрясла Агнес за плечо. Рыжеволосая подруга сонно приоткрыла глаза, но, увидев серьёзное выражение лица Лили, сразу встала. Обе собрали волосы, надели форму и вместе отправились на завтрак.
В столовой пахло тёплым хлебом и пряностями, но аппетит Лили исчез - она сидела бледная, усталая, словно ночь выкачала из неё все силы. Даже солнечный свет, пробивавшийся сквозь огромные окна, казался для неё слишком ярким. Агнес пыталась отвлечь её лёгкими шутками, но Лили молча ковыряла вилкой в тарелке.
После завтрака их отряд направился в лес Невермора. Это был урок практики: преподаватель - высокий мужчина с седыми висками и тяжёлым голосом - объяснял суть задания.
- Сегодня вы будете работать в группах. Ваша задача - определить, к какому виду относится то или иное существо по следам, запахам и другим признакам. Лес полон подсказок, если уметь их видеть.
Ученики получили наборы с мелками и блокнотами для записей. Кто-то сразу бросился искать отпечатки лап, кто-то нюхал листья или прислушивался к пению птиц. Воздух был прохладным, свежим, в нём витала влажность и лёгкий аромат хвои.
Лили шагала чуть позади, невольно думая о своём сне. Каждое потрескивание ветки под ногами отзывалось у неё в груди тревожным эхом.
И вдруг она почувствовала это. Чужой взгляд, пронзительный и настойчивый, словно игла, коснулся её затылка. Лили остановилась, медленно обернулась и замерла.
Между деревьями, всего в нескольких шагах от группы, стоял он. Тот самый парень из леса. Высокий, с кудрявыми тёмными волосами и зелёными глазами, в которых таился какой-то потаённый свет. Его губы тронула лёгкая ухмылка, а сам он стоял спокойно, будто не боялся быть замеченным.
На мгновение весь мир вокруг будто исчез: шум учеников, слова преподавателя, пение птиц. Остался только он. Его взгляд был прикован к Лили, такой прямой и настойчивый, что ей стало трудно дышать.
Сердце Лили заколотилось быстрее. Она невольно сжала блокнот в руках, пытаясь понять - это сон? иллюзия? или он действительно здесь, среди них?
Но стоило ей моргнуть - как фигура растворилась среди деревьев. И только лёгкий шорох листвы напоминал, что он был здесь.