Хиксберли

Это случилось в 1911 году 5 октября. Мне было одиннадцать, совсем маленький мальчишка. Я и Картер играли в «королей» на лужайке около дома. На улице еще несильно бил мороз. Я изредка посматривал в сторону веранды, где пили чай мой отец и отец Картера. Те читали газету и спокойно время от времени обсуждали. Я был счастлив, что отец улыбается и что у меня был такой же друг, как и у него. В моей жизни, нет, в нашей с Картером было много таких вечеров, приятных, от которых веяло уютом.

Стоило солнцу опуститься за горизонт, подсветив облака розово-оранжевым, как матушка звала в дом и велела расходиться.

– Гарет, солнышко, беги в дом. И ты, Ричард.

Мы обменялись с отцом взглядами и, вздохнув, зашли в дом все вчетвером.

Вскоре наши гости покинули наше поместье. Я успел помахать Картеру. Завтра наступит следующий день, мы снова встретимся и продолжим представлять себя взрослыми рыцарями или королями.

Я готовился ко сну и проходил мимо лестницы, ведущей в гостиную, как услышал, что отец куда-то собирается так поздно. Мне показалось это весьма странным, но лезть во взрослые дела не стал. Должно быть, его кто-то вызвал. И я лег спать.

Больше опасений появилось тогда, когда мой отец, Ричард, стал словно не свой. Пришло известие о том, что тот украл нечто ценное. В мою память врезалось воспоминание о том, как мы, я, матушка Регина, сидели в судебном зале, а наш отец стоял перед судьей, своим лучшим другом, как позорник. Все происходило слишком быстро, и я не улавливал сути происходящего.

***

Как только часы пробили десять вечера, моя служанка известила о том, что у церкви Мидлтона меня ожидает миссис Эвс. Столь поздний час заставил меня озадачиться, но я все же накинул пальто из качественной ткани и покинул поместье. Думаю, ей есть, что сказать по поводу моего предложения с книгой. Хоть недавно начатое, писательство мне продвигать надо было.

Через несколько минут я прибыл в назначенное место, однако баронессы Эвс не было. Вместо нее я наткнулся на сэра Румеля. Тот известил о том, что вместо госпожи поговорит он, и стал предлагать сделку. Заговаривал язык, но я выслушал до конца. Тот исподтишка подкинул мне «подарочек» в каком-то мешочке, якобы эту плату передала госпожа Эвс за часть моей выручки с писательства.

Прибыв домой, я даже не взглянул на содержимое в переливчато-лоскутной ткани: сразу улегся спать.

Меня обвинили в краже. Как это случилось, я и сам не понял. Сначала пришло письмо. Однако я ничего не понимал. Долго думать и не довелось, меня вызвали на суд. Этого я не хотел, хоть моя совесть была чиста, а меня подставили, доказательств у меня не было. Больше всего мне было жаль своего сына, Гарета, и Регину, мою любимую жену. Они сидели в зале, но верили мне, несмотря ни на что.

Передо мной стал мой лучший друг. Спенсер Вудс. Я знал, а может верил слишком сильно, что он все разрешит. Ведь он мой друг, меня знает. В этот день пошел дождь, ужасная слякоть, а стучащие по стеклам капли накаляли атмосферу в зале. Я верил в друга до последнего.

– Начнем. – Раздался необычайно жесткий голос судьи. Он всегда разделял жизнь и работу. Госпожа Эвс выдвинула заявление о пропаже ее бриллиантовой подвески, цена которой довольно внушающая.

– У церкви в полночь видели мистера Лоу, а затем обнаружили подвеску в доме сэра. – Я ошарашенно глядел на друга, но не терял самообладания.

– Нам не приведено доказательств о том, что делала Лоу в ночь на шестое октября и не хватает улик. Поэтому... – Я видела, как он сжал кулаки от собственных слов и мыслей, мелькающих в голове. – Поэтому мы не можем закрыть дело и вынести приговор.

Обстановка в зале резко накалилась.

– Мистер Вудс, это непостижимо! Вы не можете оставить дело открытым!

– Мистер Вудс, имею право выказать протест! Сэр Джонсон прав!

ꟷ Сэр Вудс!

ꟷ Нет, сэр Вудс!

ꟷ Господин судья. ꟷ Все словно сговорились.

ꟷ Всем молчать! – раздался стук брамы.

Все стихли от взгляда Спенсера.

ꟷ Ричард Лоу, что вы делали вечером пятого октября?

Пару секунд растянулись в молчании.

ꟷ Он вор! МОШЕННИК! ꟷ раздался крик.

ꟷ Тихо! Мистер Лоу?

ꟷ Я был в поместье. ꟷ Меня прервали: ꟷ Ложь!

ꟷ Но вдруг меня позвала служанка, мол мисс Эвс ищет встречи у церкви, и я... отправился туда.

ꟷ Мошенник! Лгун!

ꟷ Господин Лоу, но улики указывают на вас! Все.

ꟷ Как такое может быть? Он правда вор...? ꟷ зашептался зал.

ꟷ Нет же! Друг мой, Спенсер! Хоть вы мне поверьте! Я ничего не крал! Честное слово

ꟷ Тогда откуда у вас ее подвеска?!

ꟷ Меня подставили! Честное слово! Спенсер, ведь вы меня знаете! Неужто вы мне не верите?..

Губы мужчины содрогнулись, будучи собраны в пласт.

ꟷ У вас нашли подвеску с бриллиантами, и мне хочется вам верить, но...

ꟷ Уважаемый судья, если вы оставите это дело нерешенным, то не думайте, что будет весьма несправедливо?.. – Я оглянулся. Сзади сидел и ехидной ухмылкой улыбался Румель. Вот же сволочь! ꟷ То, что вы друзья с мистером Лоу известно всем, и что же будет с вашей репутацией, коли сейчас вы пойдете против присяги, оправдав лжеца!

ꟷ Но я не...

ꟷ Все улики на вас, сэр Лоу...

Тишина.

ꟷ Меня подставил он, Румель Седжвик!

ꟷ У вас есть доказательства, мистер Лоу?

ꟷ Нет...

ꟷ Каково ваше решение, судья?..

И снова зал заполонила тишина. Я увидел горечь и надежду в глазах друга. Он долго боролся с мыслями, а после я четко прочитал в его глазах слова: «Прости, Ричард...»

***

ꟷ Или ты рушишь его жизнь, или я рушу жизни твоей семьи. Всего лишь унизить и лишить статуса.

ꟷ Нет, ты ужасен, ты должен быть за решеткой! ꟷ Вспомнил я разговор с Румелем у торговой лавки.

ꟷ Не смеши, Спенс, деньги решают все. А этот подонок...

ꟷ Закрой свой рот и не смей оскорблять его.

ꟷ Здесь я диктую условия. Он уже в ловушке. Убить или лишить титула решать только тебе. ꟷ Румель похлопал меня по плечу.

ꟷ Он будет повержен в любом случае.

***

Он глотнул свежего воздуха.

ꟷ По решению суда сегодня, седьмого октября, в старом городе Мидлтон в Центральном здании я, судья Спенсер Вудс, оглашаю приговор: Маркиза Ричарда Лоу,ꟷ все затаили дыхание,ꟷ понизить до титула Виконта и отобрать сто тысяч фунтов пострадавшей стороне.

Он мне не поверил?.. Уверен, что его подставили тоже! Точно! Он в безвыходном положении! Я!.. Вот только почему я будто раскололся пополам? Меня, словно фарфоровую вазу, разбили, бросив на пол. Я собирался с ним поговорить после. Меня не волновало понижение статуса, сколько волновала вера друга.

Позже выяснилось. Что его подставил тот же Румель, и я выпустил книгу «Не веся и грамма», где под другими героями вложил скрытый смысл, который объяснял, что я не виновен в том обвинении и что Спенсер – тоже. Однако из-за судебного дела я потерял вторую строку в газете как писатель, и мои книги перестали обсуждать. Поэтому эта книга была нечитаемой.

Сколько бы я не писал, думал, разговаривал с другом, я перестал что-то чувствовать, нечто важное. Вероника, его жена, винила мужа за проступок, мол «он же твой лучший друг». Но в тот день что-то переломилось и после мы перестали видеться. Я не смог принять пережитое. А ведь он мог что-то предпринять, пожертвовать карьерой ради меня... Но это эгоистичные мысли, так нельзя.

Сын, Гарет, тоже перестал общаться с Картером. Он в буквальном смысле возненавидел семью Вудс, не видя всей картины. Я хотел ему рассказать о подставе, показал свою книгу, но тот сказал, что ни за что не станет выслушивать оправданий в пользу врага.

***

Я видел все происходящее на суде и был повергнут в шок. Я ощущал боль и разочарование. Не просто обиду на мистера Спенсера, но и на Картера. Я не стал выслушивать оправданий отца после. Я видел, как тот чахнет, увядает. Он очень ценил и любил своего друга. Ричард был неразлучен со Спенсером, а теперь они разошлись. Может, Вудс и винил себя за сказанное и содеянное, но я не мог простить его семейство теперь.

Мой отец перестал с ним видеться, нас понизили в статусе, но боль в его глазах отражалась не от потери состояния. Я ощущал, что у того болит душа. Регина поддерживала мужа, продолжала переписываться с Вероникой Вудс и понимала, что произошедшее – полная глупость. Как бы мы не одаривали отца теплом и заботой, тот все же не выдержал. Через три года после суда его хватил удар из-за утраты друга. Позже выяснилось, что Спенсер оставил Картера в Мидлтоне и уехал, куда – неизвестно. Возможно, страдал по потере некогда любимого друга. Что было с ним и стало ни матушка, ни тетушка Вероника не говорили.

Я перестал общаться с Картером тоже и клеймил его понятием «враг». Вся семья Вудс стала для меня заклятыми врагами. Я никогда их не прощу за отца, за все, что они сделали. Даже, если Картер мне был как брат, я не прощу. Это прошлое не вернуть...