Хиксберли

Я медленно прогуливалась вдоль тихих улиц Мидлтона вместе с Бетти. Легкий неярко выраженный туман побелил крыши домов и поднял в воздух запах озона. По словам торговок должен был пойти дождь, поэтому многие лавки закрылись чуть раньше. Однако даже морось не остановила бы меня от прогулки с подругой. Неспешными шагами мы бродили вдоль сырых пустых улиц. Каждый день лета мы провели вместе так же, как и ту звездную ночь августа. Безмолвно летели дни и недели и уже август подходил к концу. Снова придется ходить в школу, учить науки и грамматику, а дней на отдых останется меньше.

Сейчас было где-то между пятью и шестью часами вечера, небо плавно становилось темнее. Блекло, пока не стали зажигать фонари.

– Сегодня уезжает мой брат. – Спокойно нарушила тишину я. Моя подруга шла рядом.

– Матушка на взводе, весь день беспокоилась и собирала Дилану вещи. – Мягкая улыбка коснулась моих губ.

– Должно быть, ты будешь по нему скучать... – глянула на меня Лиззи.

– Мне будет его сильно не хватать. Но он обещал, что несмотря ни на что будет приезжать в Мидлтон. Матушка и отец хотят для него лучшего, я знаю. Он постоянно был со мной рядом, читал книги, играл... Но я понимаю, что Пансион Лотенрия – это шанс в его светлое будущее. Матушка говорит, что брат будет учиться среди таких же умных мальчиков и, возможно, сделает себе лучшую карьеру.

– Прекрасно, наверное, когда есть кем гордиться. Я думаю: ты ничем не хуже своего брата. Я уверена, что в будущем и ты станешь великой дамой-поэтессой. – Сказав, Элизабет улыбнулась.

– Даже не знаю... – что-то немного меня тревожило. – Может быть...

Я огляделась по сторонам: последние рабочие уходили по домам, торговые лавки закрывались, а в окнах зажигались тепло-желтые огни.

– Если ты так думаешь, Бетти, то я...

– Фрэнкли, давай быстрее! Уже семь часов. Нам еще переставить ящики с обувью в другой угол! – яро поторапливал башмачник подмастерье, и я опомнилась:

– Ох, черт! Бетти. Уже семь! Мне нужно попрощаться с братом. Мне нужно успеть!

– Айлин!.. – ее взгляд будто намекал: она что-то хотела сказать, а я ей не дала.

– Прости-прости, Бетти! – я поспешно взяла Элизабет за руки, как делала всегда, чтобы извиниться. – Уже так поздно и я...

– Все хорошо. – Взгляд подруги сменился на нежно-понимающий. Я поняла все без слов.

– Я буду тебе писать, Лиззи! Обещаю. Я напишу тебе еще! – я в спешке обняла подругу двумя руками и, отпрянув, отпустила. – Жди завтра! – И я, помахав ладонью, испарилась в тумане меж кирпичных фасадов.

– Обязательно. – Тихо прошептала мне вслед она. Я бежала, приподняв легкую ткань юбки руками, дабы не вымазать в грязь. Мимо сверкали домашние огни, холодом обдавал ветер приближающейся осени. Сверкал под ногами слегка влажный асфальт.

Я успею...Успею...

Когда приближалась к моему поместью Лоу, то заметила уже готовую повозку: карету, обшитую дорогой тканью, наверняка, которая не мокнет, запряженную одним борзым конем. Дилана в ней еще я не видела. Значит, что он еще дома. Стоило мне переступить порог дома, я снова очутилась в каком-то хаосе: матушка делилась переживаниями с братом и с Жанной, которая переставляла чемоданы Дилана к порогу. Отец же, как всегда, был холоден и собран. А сам Дилан был нервирован всей этой суматохой и готов был уезжать уже сейчас.

Много времени не понадобилось, чтобы оказаться этому разгрому на улице. Наконец Жанна сложила вещи Дилана в карету. Что-то сказала кучеру, матушка крепко обнимала сына, вытирая слезы платком. Я тоже вышла к ним. Как только матушка собралась и оставила брата, отец подошел к нему, положил руки на плечи мужской хваткой и строго, но все же с некоторой заботой сказал:

– Я отправляю тебя туда, потому что знаю: ты меня не подведешь. Не наломай дров. Учись прилежно, но не конфликтуй. Запомни: связи – дорога в твое будущее. – С этими словами Гарет похлопал одной ладонью по плечу сына и отпустил.

Я смотрела на брата. Сначала даже с каким-то непониманием. Я словно не хотела признавать скорую разлуку с ним. Я молча наблюдала. Но не сдержалась, когда он уже было сел в повозку, словно забыв обо мне:

– Дилан!.. – Я сделала еле заметный шаг, сжав руками верхнюю часть юбки. – Брат...

Он резко оглянулся, будто испугался, что чуть не забыл обо мне. В таком сумбуре, видимо, он совершенно забылся. Каждый бы потерялся на его месте. Я не злилась. Дилан, резко осознав, что чуть не сделал, оттолкнулся от кареты и подошел ко мне. В этот момент я не помню, как все случилось, но я помню лишь слезы на моих глазах.

– Брат... – И я крепко заключила его в родные объятия. Я не помню уже почему и отчего я бросилась рыдать. Однако, думаю, я запомнила на всю жизнь, как крепко обнимал меня брат и как тепло согревала его рука. Самые печальные и самые сердечно-теплые минуты. Я всегда буду помнить его...

– Я буду приезжать. Часто. Айлин, поэтому... – он аккуратно и по родному нежно вытер слезы с моих век и щек руками, – не плачь. Если будешь плакать по пустякам, то никакой принц тебя не выберет. – Пытался успокоить он.

– Мне не нужен принц. Мне нужен мой брат!.. –и я все еще не унималась, продолжая плакать.

– Давай так. Ты же часто смотришь в небо, так? – Я кивнула. – Как только будет наступать ночь, а вокруг луны будут восходить звезды, представляй, что я сейчас смотрю на них тоже. Тогда мы будем смотреть на бесконечное небо вместе. – Я внимательно его слушала. – Будет казаться, что я всегда рядом с тобой наблюдаю за звездами.

Я заинтересовалась этой идеей и перестала ронять слезы. Я молча соглашалась и нехотя выпустила брата из рук.

– Я напишу всем вам письмо. Поэтому учись усердно и слушайся отца и матушки.

Я запомнила искреннюю и теплую улыбку Дилана, когда тот садился в повозку. Он всегда останется для меня примером.

– Я обязательно стану как он... – пронеслось в моей голове в тот момент. – Лучше...

Был слышен топот копыт. Поначалу громко, а потом все дальше и дальше... А силуэт повозки вскоре скрылся из виду. Отец самый первый зашел домой, затем матушка. А я стояла до конца. Пока последняя точка не скрылась на горизонте.

Вечерняя прохлада и ветерок обдали щиколотки незащищённых ног и бросили меня в малую дрожь. И я, отойдя от своих мыслей, летающих где-то далеко, за пределами нашего мира, вздрогнула и все же вошла в дом.

Постепенно согревшись в своей комнате, я спустилась, чтобы выпить чаю. Матушка привычно вязала, отец читал газету, а место брата пустовало.

– Нам будет его не хватать... – Тихо охнула Офелия, но, даже желая ей ответить согласием, я промолчала. Ведь я заметила укоризненный взгляд отца почти сразу.

– И я скучаю... – в мыслях думалось мне.

Я допила горячий чай в гостиной и вновь поднялась в свою комнату. Прикрыв дверь, я села за письменный столик и достала лист бумаги. И адресовала первое письмо Бетти.

***

Дорогая Бетти! Сегодня мне пришлось быстро с тобой прощаться. Мне за это жаль... Мой брат Дилан благополучно уехал из Мидлтона. Я успела его проводить, однако буду еще долго по нему скучать. Спасибо за твою поддержку.

(Étoile) Айлин Лоу. 30 августа 1927.

***

На лицевой стороне конверта, в который я поместила письмо, я написала адрес и нарисовала с правого верхнего угла желтый одуванчик. Сразу же я положила письмо в ящик, зная, что отнесу на почту завтра. Закончив, я вновь спустилась вниз: меня попросила Жанна. Я медленно спускалась по лестнице, светясь от счастья иметь прекрасную подругу, как вдруг это счастье раскололось на песчинки.

– Айлин, ты перейдешь в школу Бернгса. – раздался суровый голос отца. Он был тем, кто уничтожил мое мимолетное счастье.

– Извините? Отец, но я учусь в школе Уолкера возле...– Меня снова перебили:

– Уже нет. С нового учебного года ты перейдешь в среднюю школу имени Бернгса. Престижное учебное заведение. Надеюсь, научишься чему-то стоящему.

– Но!..

– Айлин Лоу! – Повысил голос отец. Он делала так часто, а когда произносил пофамильно... кровь стыла в жилах. Я не смела возразить. – Я тебе сообщил. Можешь быть свободна.

Я видела, как матушка тихо вздохнула, жалобно глядя мне в след. Я же послушалась и вернулась в свою комнату.

***

Моя Элизабет. Я только сейчас узнала, что мы с тобой окажемся в разных школах... Если бы я знала, сказала бы при встрече сегодня. Однако отец мне сообщил данную весть только что. Я так не хотела бы расставаться с тобой... Мне очень грустно от этого. Мы не сможем видеться теперь каждый день... Но я буду тебе писать письма. И ты мне пиши. Пиши мне, пожалуйста, каждый день... Я всегда буду ждать... Даже, если у меня не будет получаться с тобой гулять ежедневно, как раньше, я буду с тобой общаться. Я буду тебе писать. Бетти. Я буду с тобой рядом, несмотря ни на что.

Твоя Айлин Лоу (Étoile). 30 августа 1927.

***