7 Старт
Долго думать не пришлось. Как минимум потому, что на это уже не оставалось времени. Так часто бывает, когда сидишь с зажженной сигаретой на пороховой бочке, в которую сейчас превратилась вся планета.
Это, видимо понимали все без исключения.
Первый же, к кому обратились для начала поиска доверенных контактов Алекса, был его командир. Едва начав слушать вводную часть, он тут же вызвался сам поговорить с Алексом, объяснив это тем, что особо говорить тут не о чем, ведь он не хуже других понимает всю серьезность сложившейся ситуации.
А вот то, что он верит в свою Великую Миссию, это уже, считайте наперед заменило все необходимые аргументы.
Поехали, он согласится!
Так тут же и поступили. Военный вертолет оперативно доставил их группу во главе с взявшим на себя инициативу Командиром. Тот набрал Алекса, как только они оказались в его городе.
После короткого приветствия Алекс, словно не удивившись столь внезапному визиту и заявлению о том, что надо поговорить, назвал свой адрес. Уже на подъезде к его дому Командир объяснил:
Вот потому, что он любую ситуацию сразу принимает как должное, это именно тот, кто вам нужен.
Выйдя из автомобиля и тепло обняв Алекса, первым, что вымолвил Командир, было:
Ну черт возьми, признаю! С меня гребаная тысяча отжиманий!
И оба заливисто рассмеялись. Не обращая внимания на опешивших членов направленной правительством делегации, Алекс, показывая на телефон, продолжил:
Но только на камеру, как договаривались!
Отсмеявшись, они объяснили про давнее пари. Предметом спора в нем являлась вера Алекса в то, что Бог дал ему какую-то особую миссию. Командир, естественно, поначалу в это не верил. А сейчас, когда у этой безумной затеи были хоть и призрачные, но все же шансы. Предотвратить самую настоящую катастрофу глобального масштаба, ничего, кроме той непоборимой веры в чудо, почему-то на ум и не приходило.
Командир вкратце объяснил задумку. Опешивший Алекс изумленно произнес:
Но так не бывает!
На что командир беспечно заявил:
Вот и я поначалу так подумал. Но так как это объясняют ученые, звучит убедительно.
Логично, что высший правительственный состав не будет тратить огромные средства и время, завлекая лучших умов планеты на то, что вообще не имеет шансов. А если шанс хоть маленький, но есть, значит, нужно соглашаться, что в принципе и произошло.
Самым тяжелым моментом было прощание с Любимой. Она на удивление легко приняла эту весть, даже не став спорить, отговаривая Алекса от этого форменного безумия - какой-то вылазки на не испытанном, работающем только в теории аппарате.
Это был абсурд. Больше всего на свете ей сейчас хотелось уберечь своего милого от этого, отговорив всеми правдами и неправдами. Затащив к себе под крыло в их тихий уголок уютного дома, где она была готова встретить старость и закономерный конец их жизни.
Пусть и преждевременный, и незапланированный, но лишь бы вместе.
А именно в такие моменты, когда со дня на день жизнь целого мира может оборваться или превратиться в равносильную обрыву катастрофу, больше всего и хочется просто быть с самыми близкими людьми, какими они друг для друга и являлись. За этим с виду легким согласием на безумную миссию любимого стоял самый тяжелый в ее жизни выбор, для которого потребовались невообразимые усилия воли.
Лишь бы не заплакать, не выдать свой сильнейший в жизни страх - остаться без него. Еще бы чуть-чуть, и она была готова сорваться на истерику, умоляя его не бросать ее и дом с их, по сути, только начавшейся жизнью. Но вместо этого, проходя самое тяжелое в своей жизни испытание, она подбадривала Алекса, без сомнений переживавшего сейчас схожую гамму чувств и сомнений.
Самым важным было не сломиться, а дойти этот путь до конца.
Она так много хотела сказать ему, и в то же время вообще не хотелось ни о чем говорить, разрывая благословенную тишину тех самых ценных совместных моментов, отведенных перед тем, как попрощаться - возможно, уже навсегда.
Просто наслаждались каждым мгновением, отмеренным на их счастье. Хотелось раствориться в этом моменте, застыв навечно, чтобы никогда уже не наступило это неизбежное расставание, так пугающее своей тягостной неизвестностью. Но сколько от него ни беги и ни откладывай, даже в мыслях не прикасаясь к этому моменту, он все равно наступит, ибо всему свое время.
К счастью, и тут как обычно повезло. Процесс изолированной от всего мира подготовки к запуску настолько затянул Алекса с головой, что он и не заметил, как пролетело время.
Бесконечная вереница знакомств с сильнейшими умами планеты, разнообразие немыслимых своей продвинутостью технологий и детальные инструкции к их применению - все это поглотило все его внимание.
Все принципы действия установки, способной совершать квантовые скачки, пока еще известны только в теории. Поэтому приготовления к запуску состояли из последних калибровок компьютеров и реактора, совмещенных с интенсивным обучением Алекса. Из за чего чаще всего его инструктаж проводился целыми консилиумами ученых. Попутно проводивших какие-то заумно сложные просчеты, обязательно сопровождавшиеся импульсивными спорами и гневными тирадами. Наблюдать за ними подчас было не только забавно, но и интересно.
Так, вырванными из контекста крупицами, Алекс узнавал о скрываемых от общего обозрения, под грифом строжайшей секретности, сверхмощных технологиях, в частности и в военной отрасли. Интереснее всего в очередном научном диспуте было услышать теорию о том, что любые возможные контакты с внеземными цивилизациями и были свидетельством временных скачков. Как из нашего времени, так и, возможно, и более далекого будущего. Самыми яркими, известными современному обществу примерами служили:
Наскальная живопись из Итальянской долины Валь-Камоника, изображающая астронавтов в скафандрах, датируемая примерно десятым тысячелетием до нашей эры;
Двенадцати тысячелетние, но на другом конце земли, в Японии, статуэтки Догу - древние глиняные фигурки астронавтов в скафандрах;
И наконец-то самый загадочный среди них - Саркофаг Пакаля - правителя майя, на крышке которого в седьмом веке до нашей эры изображен человек, управляющий космическим кораблем с реактивными двигателями.
Как это можно было изобразить девять тысяч лет назад, если не повидав или хотя бы со слов очевидцев? Алексу эта версия очень понравилась. Наверное, потому, что она была последней психологической соломинкой в захлестнувшем его океане непроглядной пустоты, вообще ничего не гарантирующей.
А так хоть эти неоднозначные загадки древности заставляют с натяжкой поверить в то, что перемещения во времени окажутся возможными не только гипотетически.
Соответственно, квантовым скачком его не размажет по стенке капсулы, для нормального функционирования у которой, на секундочку, есть собственный реактор.
А интересно, если что-то пойдет не так, его размажет по стенкам, испепелит и разложит на атомы?
подумал Алекс.
Вспомнилась ситуация из детства, когда он сильно боялся прыгнуть с семиметровой высоты старой заброшенной пристани. Было немыслимо страшно. Высота, отделявшая от воды, безапелляционно казалась несовместимой с жизнью. И стало понятно, что нет в природе какой-либо силы, способной заставить его совершить этот безумный прыжок. Приведшее сюда желание выпендриться перед мальчишками, понятное нежелание показаться трусом, ни даже осознание того, что с этой высоты точно когда-то уже прыгали, оставаясь при этом живыми и целыми, даже и близко не стояли рядом. Их место занял заполонивший весь рассудок инстинкт самосохранения.
Сильнее которого оказалось нету ничего, кроме неожиданного дружеского толчка в спину, который заставил нырнуть в эту взбудоражившую воображение бездну. Слыша свой крик со стороны, а после ощутимо ударившего по пяткам приземления в воду, Алекс понял, что страх - это только наше воображение, рисующее зачастую то, чему никогда не суждено будет случиться.
Так же и сейчас. Алекс еще не успел толком нафантазироваться о том, на какие частицы его разорвет, если на сверхсветовых скоростях, перемещения частиц хоть что-то пойдет не согласно расчетам ученых, как все загудело. Пол заходил ходуном, параллельно со стенами. Этим подтвердилась самая ранняя догадка Алекса, что они все-таки находятся в бункере, так как каждое помещение является целой коробкой, а бункер - их совокупностью.
В его комнату со словами:
Началось! - ворвался ученый.
Отдышавшись и явно приложив немалые усилия к тому, чтобы перейти на спокойный тон, он уже ближе к своей обычной манере разговора, практически спокойно продолжил:
Реакция запустилась! Нам пора.
Оперативно проследовав за его быстрой поступью по коридорам, Алекс оказался в помещении с тестируемой все это время установкой. Все ученые уже были там. Оборудование и приборы, с которыми Алекс за последние дни успел спешно познакомиться, по умолчанию лежали в капсуле. Проведя его к самой двери, ученый на мгновение остановился. Окинув Алекса печальным взглядом, он сказал:
Ну что ж! В добрый путь! Наш коллектив искренне желает тебе удачи, поверь мне, она точно там понадобится.
К нему подошел руководитель проекта, на обычно надменном лице которого сейчас не было и тени былого пафоса. С недовольным и слегка дрожащими губами он проговорил:
Возможно, ты действительно сейчас последняя надежда для человека… Ну, наша уж точно. Не оплошай!
Уже через проем закрывающегося шлюза капсулы Алекс оценил общую растерянность и напуганность всех без исключения членов группы запуска. Судя по никому не удающимся попыткам скрыть волнение, оно было отнюдь не беспричинным.
Ну что ж… никто и не ожидал легких путей. Но то, что вся команда провожает его как в последний путь, тоже можно было считать многообещающим началом.
Дальнейшие размышления прервал запуск. Неведомое ранее ощущение походило скорее на равномерное перемещение каждой клеточки организма.
Чем на ускорение аппарата с сопутствующей ему инерцией. Все пространство заполнил запредельно яркий свет, смешавшийся с пропорционально громким шумом. Звук со светом, ощущения движения и мысли как-то слились воедино.