Плохая девочка. Добрая

«...слышишь — гулко земля под ногами дрожит?.. Это росы вскипают от ненависти!.. Ненависть юным уродует лица... Ненависть жаждет и хочет напиться чёрною кровью врагов!.. Ненависть требует выхода, ждёт. Но благородная ненависть наша рядом с любовью живёт!»

Владимир Высоцкий

Часть 1

Детство 

«Холодно, зябко, пронзительно

Мне на ветру стоять.

Больно, бессмысленно, длительно

Прошлое вспоминать...»    

Марина Просина

–Ты чего? ­– затряс меня Сима и я проснулся весь мокрый, в холодном поту.

     Я, Борзый и Серый обитали на хате Герыча. Совсем недавно к нашей тройке присоединился Сима. В последнее время я прикипел к нему всей душой, да и он общался, можно так сказать, только со мной. До этого он жил у Митяя, где обитали остальные ребята, но у него случилась перепалка с Кисилём, и Герыч взял его под своё крыло. Мы спали на грязных тюфяках под ржавой, но тёплой! батареей, укрываясь старой рваной одеждой.

Мне снова и снова снился один и тот же кошмар, словно я был маленький, лет шести:

« – Никитка, пойдём со мной! Я дам тебе много шоколадных конфет! Незнакомая тётка с крашеными волосами противного баклажанного цвета взяла меня за руку и повела куда-то. Я доверился и поплёлся за ней. Мы шли по серым, узким улицам. Я то и дело отставал и цеплялся одеждой за старую штукатурку на стенах. Её шершавая рука крепко сжала мою. Мы куда-то пришли, зашли в подъезд старого серого здания. Я ждал конфет, но их не было, старуха стала приставать ко мне.

– Будь паинькой! – говорила она. Тётка стала срывать с меня одежду и облапывать. Мне было противно. Мне не нравилось. Я вырвался и убежал. Она погналась за мной, почти догнала и я проснулся...»

– Ничего – сухо ответил я Симе, махнул рукой и вытер капельки пота. Я перевернулся на другой бок, быстро уснул, но кошмар продолжился:

«Теперь я играл на улице, подошла та же незнакомая женщина, завела меня в подъезд и заставила раздеться, затем стала приставать, я стал вырываться, но она ударила меня по лицу...»

     Я вскочил с кушетки, взял курево Герыча, накинул чью-то куртку и вышел на балкон. В комнате было очень темно, но на улице начинало светать. Я посмотрел на горизонт, огоньки красного света разгорались и плясали, хотя солнце ещё не встало. В моей голове роилась куча мыслей, воспоминаний, а главное душила обида.

« – Кем я был тогда, что любой мог вертеть мной словно игрушкой?

– Никем... – ответил я сам себе.– Никто не мог меня защитить. Ни мать, ни отец. Это они допустили! Им было плевать на меня. Всем было наплевать..»

     Я смотрел вдаль. Из окна четвёртого этажа открывался широкий, мрачный вид заснеженого города. Слева городская свалка, где собирались десятки ворон, справа пустырь, напротив такая же серая, старая четырёхэтажка. Холодный рассвет ломал мою душу. Но утреннее небо покрывалось слегка багровыми пятнами, рождая во мне надежду. Чёрные угольки деревьев стояли мёртвыми, напоминая меня. И даже вороны сидели на ветках обожжённых деревьев, ещё спя. А я не спал. Я так долго отгонял эти воспоминания, я пытался не вспоминать их, задавить в самую глубину своей души, но теперь они с головой захлестнули меня. Я вспомнил всё. Всё, что забыл. 

     Я знал эту женщину. Она часто приходила к нам домой. Это была знакомая моего отца. Он просил её присмотреть за мной, когда родители уходили по своим делам. Она насиловала меня несколько лет. Трогала. Заставляла проникать в неё, когда у меня ещё ничего не стояло. Мне было мерзко и противно. Я не мог ничего поделать, ведь никто не объяснял мне, что нормально, а что нет. Мои родители, которым на тот момент не было и тридцати, неделями пропадали, пьянствовали и приводили чужих людей в дом. Отец после очередной пьяной драки погиб, а мать стала заниматься проституцией. Я часто видел посторонних мужчин и женщин. Они насиловали меня, делали со мной непозволительные вещи. Я помню, мне было где-то семь, у нас в доме появился какой-то мужик, мамин ухажёр.

Он говорил мне: "Давай я тебя в попу".

Я отвечаю: "Нет".

Он замахивается на меня тарелкой, а потом бросает ее об пол. Через пару секунд опять говорит: "Нет, в натуре, давай я тебя с мамой по кругу пущу".

Я отвечаю, что не буду, после чего он разбил еще тарелку.

     Было много таких случаев, когда он меня заставлял пить алкоголь и курить траву. Он подлавливал меня везде: дома, на улице. Я постоянно отказывался, после чего он меня избивал: бил и по ногам, и по рукам.

     Однажды, когда матери не было дома. «Отчим» стянул с меня одежду, накрыл подушкой и начал насиловать. Я сразу в обморок упал, я уже не помню, что он там делал. Потом я просыпаюсь – в три часа ночи, наверное, и я лежу в своей кровати детской – кто-то отнес меня туда. Шла кровь из попы. Там я в себя прихожу и обратно в обморок падаю, теряю сознание. Так продолжалось два – три дня. Мать заходила и спрашивала: «Что с тобой?». А я не мог ответить, не мог подняться, у меня все болело, в туалет не мог сходить. Меня тошнило, боли ужасные были, я стал писаться под себя. Потом каждый день с этого момента у меня начались кошмары. Мать об этом не знала, потому что меня никто не спрашивал, я замкнулся в себе.

     Вскоре мать лишили родительских прав. Моим воспитанием занялась бабушка. Это был хороший человек, я точно это помню. Я никому не рассказывал о своём прошлом, я его забыл, когда однажды Сима не спросил у меня, что случилось. Ему первому я рассказал всё.

– Что с тобой? – подошёл ко мне Сима и похлопал меня по плечу, словно пытаясь утешить.

– Да так, приснилось..

– Плохое?

Я молча кивнул.

– Когда я сбежал от той старухи сюда, меня перестали мучать кошмары. Теперь мне часто снится хорошее, мои родители.. – на последних словах Сима заметно улыбнулся, но в его улыбке читалась толика грусти.

– Старуха сильно издевалась? – поинтересовался я у друга, стараясь отвлечься от своих воспоминаний.

– Прилично. Она была неродной сестрой моего отца и взяла надо мной опеку, чтобы получить квартиру родителей. Она всё делала, чтобы выжить меня от туда, кормила только когда я её слушался, супом желтым, но там не было картошки, морковки или лука, одна Мивина. Когда не слушался – била. Била ногами, руками и ложкой. Заставляла приседать всю ночь, пока она спит, с табуреткой в руках. Оставляла на несколько дней в закрытой комнате и уходила. Не разрешала гулять с другими детьми. Говорила, что сдаст меня в интернат, где я сдохну. Хватала за член и тянула, говорила, что оторвёт. Брала большую иголку и колола по рукам и ногам, текла кровь, но она запрещала плакать. Говорила, что тогда возьмёт нож и будет колоть им. Говорила, что я дебил, никому не нужный.. - рассказывал друг.

– Сегодня же её прирежем, зуб даю! – заметно взбесился я. –Почему раньше не говорил? – мне было больно за «брата».

     В этот момент я понял, что он такой же, как и я. Издевались не только надо мной, другу тоже досталось. Я хотел помочь ему, защитить его. Как хотел бы, чтобы тогда в детстве кто-то протянул мне руку помощи.

– Не хотелось вспоминать.. Она меня ТАК достала, что я не выдержал и ночью, когда она спала, поджёг дом. Просто бросил спичку на газету у окна, ну и занавеска загорелась. Так что не знаю, жива она или нет. Сбежал, потом меня нашёл Митяй. - Сима был сегодня многословен.

– Ахах, ну ты даёшь, Сима! – я был восхищён поступком друга.– Как тебя там называет Митяй! Интеллигент! Да нифига! Твоя кличка должна быть Гроза, Пожар. Ты один из нас. Что там произошло у тебя с Кисилём?

– Он забрал у меня нож. Нож отца. Это всё, что у меня осталось от него.

– Блядь, да я сейчас этого Киселя зарою! Нарывается, гнида.

– Остынь, брат. Спасибо. – Сима всегда называл меня братом.– Митяю он правда сказал, что нож его, но Герыч заступился за меня.

– И Митяй поверил ему?

– Поверил..

– Крыса среди нас. Ну держись Кисель! – и я реально хотел бежать на хату Митяя, но Сима остановил меня.

– Брат, послушай, я не хочу быть сявкой1 – не хочу сориться с ребятами, жить надо по понятиям.

– Это Кисель живёт не по понятиям!

– Да ладно, всё в прошлом.

– Он отдал нож?

– Нет, но.. Он мне больше не нужен. Не хочу вспоминать. Так даже лучше. Ты расскажи о себе. Что тебя так тревожит по ночам?

– ...

– Я не буду настаивать. – спокойно ответил Михаил.

– Прошлое, родители, потерянные возможности..

– Какими были твои родители? – поинтересовался Сима, открывая треснутое окно балкона. Посыпалась старая штукатурка и вместе с этим полился свежий морозный воздух.

– Всё, что я всегда знал о своих родителях, – что они алкоголики и плохие люди. Я попал в детдом, когда мне было десять. Это был, как сейчас помню, сиротский приют «Закат». В детском доме было невыносимо. Тогда я молил, чтобы объявился какой-то родственник и забрал меня оттуда. Но шло время, а за мной не приходили. Видишь шрам на лбу? Это я сидел за столом, у меня что-то упало, и я потянулся достать. Воспитатель подошла и наотмашь меня ударила. Без какой-либо причины. И подобные вещи происходили со мной и «братьями» постоянно. Работники детдома нас били, словесно унижали, отбирали полагающиеся нам вещи: одежду из соцпомощи, подарки на Новый год. Детдомовцы часто между собой воевали. Там было всё: пытки, издевательство, насилие, неадекватное руководство, жестокость персонала.

– Гниды. Я рад, что ты сбежал оттуда. – понимающе сочувствовал мне Сима.

– Помню, когда я только попал в детдом, у меня возникла стычка с воспитателем. Ночью я не мог заснуть, мне казалось что вот-вот кто-то придёт ко мне из прошлой жизни и снова станет издеваться, я вышел в коридор. Ночная няня увидела меня возле окна и сказала, чтобы я послушался и вернулся в комнату. Но уснув, меня снова стали мучить кошмары и я опять выбежал в коридор, «на воздух». Она разозлилась и сказала, что это последнее предупреждение. Я стал реветь, но я не мог вернуться, мне казалось, что там в спальне «злые чудища» под кроватью, тогда она взяла меня за майку и тащила по ковру, да так, что содрала кожу на спине, нанесла повреждение. Это всё было зафиксировано при осмотре медиком и доложено исполняющему обязанности директора детдома. Но никаких мер принято не было. Она продолжила там работать. Зато меня месяц не выпускали на улицу и заставили мыть лестницу. Когда я сдружился с Серым и Борзым я уже строил в голове мысль о побеге. Это было сделать довольно легко, нас никто не держал.

– Мне очень жаль, что с тобой такое произошло.. – поддержал меня Сима.

– Не надо соплей, брат. Не люблю, когда меня жалеют. Всё в прошлом.– улыбнулся я другу.

– Это ад. Как ты с пацанами познакомился? ..

Словарь вора:

1 –ничтожество.