Курьер из ада

(Интро: Звонок будильника с земной мелодией, перебитый скрежетом демонических шестерен. Гудящие биты «Изнутри Котла». На фоне – шелест осенних листьев и далекий рев адских двигателей. Фейд-аут.)

Бэл: (Голос с новой, сложной гаммой – демонический бас с человеческой хрипотцой) Эфир. Бэл на связи. Демон Курьер 2-го Разряда... с проломом в карме. Точнее – с урной предков на полке «Долгосрочка» и аудитом на горизонте. Альма, привет. Держи чай покрепче. Сегодняшняя история – про границу. Ту, что я ношу в себе. И про заказ, который заставил эту границу дрогнуть. Назовем: «Письмо в Мир Живых, Осенний Ветер и Курьер, Который Все Еще Чувствует Холод».

Альма: (Тепло, с легкой тревогой) Бэл! «Мир Живых»? Ты же не можешь просто так... Асмодей прислал задание туда? Но ты же теперь почти демон! Разве тебе разрешено? И урна... аудит... как ты совмещаешь это все?

Бэл: (Сухо) Разрешение, Альма, – понятие растяжимое. Особенно когда заказ исходит от личного кабинета Асмодея с грифом «Критическая Ностальгия. Исполнитель: Только Бэл. Причина: Сохраненная Нить». Суть? Доставить одно письмо. Не на пергаменте. На простой земной бумаге. В конверте с запахом... дорогих духов и легкой грусти. Адрес: Кафе «У Последнего Фонаря», Город N, Мир Живых. Получательница: Елена С. (Ожидает. Ежедневно. С 15:00).

Альма: (Затаив дыхание) Елена? Это же... человеческое имя! Асмодей пишет живой? Зачем? И почему ТОЛЬКО ты? Это ловушка? Проверка перед аудитом?

Бэл: Не ловушка. Расчет. Асмодей знает о моей... особенности. О том кусочке человечности, что я сохранил в Архиве Забвения. Он знает, что я – единственный курьер Преисподней, кто может ступить на землю, не рассыпаясь в прах от тоски по солнцу. Потому что я все еще чувствую эту тоску. Это не слабость, Альма. Это инструмент. Дорогой. И опасный.

ПОДГОТОВКА: «Кабинет Маскировок» Асмодея. Не комната. Лаборатория иллюзий. Демон-визажист с пальцами-иголками колдовал надо мной:

Рог: Спрятан под гладкой иллюзией. Ощущение – как в тугой шапке. Глаза: Бездонная чернота сменена на обычный карий цвет (мой прежний). Больно, как линзы на песок. Одежда: Костюм курьера заменен на потрепанную кожанку и джинсы. Запах серы – на аромат кофе и осени (специальный спрей «Ностальгия»). Огнек: Осталась в аду. Скулила у двери. «Опасно, Бэл. Земля... холодная.» Асмодей был непреклонен: «Химера на земле? Слишком... заметно. Ты справишься один, курьер. Ведь ты... наполовину свой.» Последние слова – как пощечина. Но правдивая.

ПЕРЕХОД: «Врата Тоски». Не портал. Щель в мироздании за заброшенной котельной Цеха Уныния. Страж – старый демон с фотоальбомом земных пейзажей. Взглянул на меня: «А, полукровка. На задание? Держи пропуск... и не задерживайся. Солнечный свет для тебя теперь – яд. Медленный.» Он вручил жетон «Временный Возвращенец». Холодный. Я шагнул в щель. Мир взвыл вокруг меня.

ТОЧКА Б: Земля. Осень. Город N. Впечатления:

Воздух: Резкий, свежий, с горечью опавших листьев и выхлопов. После вечной серы – как удар током. Солнце: Не греет. Жжет. Сквозь иллюзию кожи – как кислотой. Звуки: Гул машин, смех, крики чаек. Хаос. Не упорядоченный гул ада. Живой. Оглушающий. Запахи: Кофе из уличных ларьков. Жареные каштаны. Духи прохожих. Боль. Ностальгия острой иглой под рогом. Я шагал, стиснув зубы, чувствуя, как демоническая сущность бунтует против этой живой грязи, а человеческая – жадно впитывает каждую деталь.

Альма: (Шепотом) Бэл... Ты как? Выдерживаешь? Эта тоска... она же может сломать тебя! Где кафе? Быстрее доставь и назад!

Бэл: Кафе «У Последнего Фонаря». Уютное, с теплым светом и запахом старого дерева. За столиком у окна – Она. Елена. Женщина с усталыми глазами и сединой в волосах. Ждала. Перед ней – остывший латте. Я подошел. Иллюзия дрогнула. Рог под кожей пульсировал. «Письмо. Для вас. От... старого знакомого.» Голос сорвался – человеческий тембр с демонической хрипотцей. Она взглянула. В ее глазах – не страх. Узнавание? Нет. Глубже. Смутная тоска. «Спасибо...» – взяла конверт. Пальцы дрогнули. Вдохнула запах духов. Закрыла глаза. Одна слеза. Настоящая. Она обожгла меня сильнее солнца. Я отшатнулся.

ПОСЛЕДСТВИЯ:

Иллюзия треснула: На лбу проступил темный контур рога. Елена не заметила – плакала в платок. Демон внутри завыл: Требовал бежать. От этой боли. От этой жизни. Человек вскрикнул: Останься! Посмотри! Это же ТВОЙ мир!

Я выбежал. На улицу. В осенний ветер. Он резал лицо, но смывал предательскую влагу с моих глаз. Жетон «Возвращенец» замигал алым – время вышло. Я рванул к щели у котельной. Шагнул в адский смрад. Облегчение? Нет. Пустота. Глубже, чем Бездна.

Альма: (Голос полон сочувствия) Бэл... это жестоко. Использовать твою боль... твою тоску как инструмент! Асмодей...

Бэл: (Перебивает, голос жесткий) Асмодей – прагматик. Письмо доставлено. Его «критическая ностальгия» утолена. Моя цена? +1.8 к КИ. Высшая оценка за «сложность и сохранение оперативной тайны». И... личная записка от него: «Курьер Бэл. Твоя... двойственность – не дефект. Редкий... инструмент. Аудит... отложен. До следующего... земного задания.» Он купил мою уникальность, Альма. Ценой выжженной солнцем души.

Огнек встретила у Врат: Бросилась, обнюхивая, тихо заскулила: «Пахнешь... болью. И... ветром. Плохим ветром.» Ее морда уперлась в мою руку. Тепло. Настоящее. Не земное. Не адское. Ее. «Дома, Огнек. Почти.»

Альма: (Тише) Что теперь, Бэл? Ты застрял между мирами... по приказу. Как жить с этим?

Бэл: (Горько) Жить? Один день за раз. С рогом под иллюзией. С тоской под броней. С Огнек у ног. И с мыслью, что я – Нить. Хрупкая. Опаленная. Но единственная, способная связать Бездну с тем, что светит слишком больно. Хвала Бельфегору за его бюрократию... она дает отсрочки. И проклятие Асмодею за его проницательность... он знает цену моей боли.

(Звонок «демонофона» – звук осеннего ветра, смешанный с адским скрежетом) Готовься, Альма. Следующий выпуск будет... о аудите. Или о новом письме. Кто знает. Слушатели, запомните: даже между Адом и Землей есть курьер. Не идеальный. Не цельный. Но единственный в своем роде. Держитесь за свои нити. До связи.

(Аутро: Электронные биты, смешанные с шумом ветра. Нафоне – тихое скуление Огнька и глухой стук урны на полке архива. Финальныйгудок звучит как оборванная струна.)