Изменившие Судьбы

Лань Чжань не очень любил дальние поездки на долгие недели, особенно когда из-за них он пропускает встречи с матушкой. Вот сейчас бы он сидел на ее коленях, чувствовал, как её аккуратные пальцы зарываются в волосы и массируют голову, слышал бы, как ласково она смеялась и читала сказки. Но вместо этого ему приходится всюду ходить за дядей и братом, которые по какой-то причине его игнорировали и только изредка звали их догонять, когда Лань Чжань засматривался на очередной прилавок со сладостями или украшениями. Вот те конфеты, к примеру, выглядели очень вкусными, а тот кулон с белой яшмой красиво переливался на солнечных лучах. Маме бы они понравились! Но дядя даже не оглянулся, когда Лань Чжань попытался это сказать, а брат и вовсе уже ушел далеко. Лань Чжань поджал губы и недовольно опустил взгляд в ноги. Это так несправедливо!

Лань Цижень обернулся к своему племяннику. Держа его маленькое запястье в своей руке, он порою чувствовал сопротивление. Пусть мальчик и молчал, но по его недовольному лицу и тихим сопениям было понятно, что ему совсем не нравится прогулка. Лань Цижень устало вздохнул. Какой же упрямый ребёнок. Весь пошёл в отца. Лань Цижень повернулся к мальчику и присел на корточки. А-Чжань поднял на него удивлённые оливковые глаза.

— А-Чжань, если тебе скучно, то можешь погулять по городу. Просто потом возвращайся в гостиницу, в которой мы остановились, хорошо? И возьми, — Лань Цижень снял с пояса кошелёк и высыпал оттуда несколько монет, протянув ребёнку, — Можешь взять себе что-нибудь, что понравится.

Мальчик кивнул, взял деньги и тут же затерялся в толпе. Вот же ж неугомонные дитя!..

— Дядя? — рядом показалась невысокая фигура старшего племянника. А-Хуань оглянулся по сторонам и, не заметив младшего брата, обеспокоенно взглянул на дядю, — А А-Чжань?..

— Пуст погуляет. Когда вернёмся в Облачные Глубины ему стоит научится терпению.

На лёгкое замечание Лань Хуань улыбнулся, прикрывая лицо рукавом белых одеяний. Его младший брат всегда был несносным и слишком активным. Терпение это не про него!

***

Лань Чжань плутал по множеству маленьких улочек, заворачивая за каждый угол и исследуя все лавки, к которым цеплялся глаз. Сладости уже привлекали не так сильно, после сладких локв, засушенных на зиму, зато различные украшения, блестевшие в солнечных лучах весьма притягивали к себе внимание. Но у таких лавок всегда крутилось слишком много народу и Лань Чжань не смел подойти и все искал что-то, что сможет его развлечь.

На глаза тут же попалась лавка с игрушками, за которой стояла красивая девушка с большим цветком-заколкой в волосах. Заметив, как мальчик остановился, рассматривая её игрушки, она улыбнулась и помахала ему рукой.

— Привет, малыш, тебе нравятся эти игрушки? — очень нежно улыбнулась девушка, указывая рукой на товар. Мальчик кивнул, подходя ближе, чтобы посмотреть на разные фигурки.

Здесь были и соломенные бабочки и журавлики, и деревянные собачки и лошадки, и разные бубенцы. Но внимание привлекла резная погремушка: барабан с привязанными с двух сторон к нему деревянных бусинок, красного и жёлтого цвета. Если покрутить его в ладони, то он будет издавать очень приятный перестук, словно от капели по весне. Лань Чжань взял его в руку и повертел в лево и вправо. Бусинки ударились о белую мембрану с мелодичным стуком. Глаза мальчика тут же просветлели и он принялся раскручивать игрушку в руке. Вышла приятная мелодия. Девушка посмеялась.

— Неужели, так понравился? — спросила торговка. Мальчик кивнул и она мило улыбнулась. Лань Чжань протянул девушке монеты, которых осталось не слишком много, и, довольный покупкой, гордо продолжил вышагивать по улице. Барабанчик мерно перестукивал и мальчик старался подстроить шаг под мелодию. Он слишком погрузился в мысли, когда понял, что забрёл в незнакомое место. Солнце скрылось за высокими стенами храма и переулок был тихим, пустым и тёмным.

Лань Чжань оглянулся по сторонам. В тени стены, на подстилке из грязных тряпок, сидел ребёнок, чумазый и лохматый, одетый в старые рваные одежды. Он что-то выкладывал на снегу с мягкой улыбкой на губах. Лань Чжань неспешно приблизился к нему. Вскоре удалось разглядеть, на что же так увлечённо глазел ребёнок. Это были соломенные куклы, две большие и одна маленькая, которые, казалось, держались за руки. Мальчик мирно что-то напевал себе под нос, когда заметил непрошенного гостя и тут же ослепительно улыбнулся.

— Привет, а ты кто?

— Мгм... — задумчиво и немного пугливо ответил Лань Чжань. Никто и никогда ещё так к нему не обращался. Мама всегда ласково махала ему рукой и звала "А-Чжань", брат обычно всегда звал его "Диди", папа и дядя тоже звали просто по имени, но всё же вежливо. Все всегда обращались к нему вежливо, а тут слишком быстро и нескромно!

— Что это за ответ такой: "Мгм"? Тебя так зовут?

— Нет, — тут же покачал головой Лань Чжань. Мальчик показался ему забавным и милым. Он так красиво улыбался, так ярко и открыто, как ему улыбалась только мама. У старшего брата была более мягкая улыбка и не такая ослепляющая. А дядя и папа вообще редко улыбались.

— Тогда как тебя зовут? Меня вот А-Ин.

— Лань Чжань, — просто ответил он. И тут же задумался. Почему он не назвал свою фамилию? Её у него нет? Но у всех есть фамилия, все сначала называют фамилию и только потом имя. Дядя говорил, что это простые правила вежливости. Тогда этот мальчик был невежливым? — А фамилия?

— Что "фамилия"? — не понял А-Ин и склонил голову к плечу. В его больших серых глазах было такое искреннее удивление, что Лань Чжань даже сначала опешил.

— Твоя фамилия. Название твоего клана.

— А... У меня нет клана. И фамилии нет, — мальчик беззаботно пожал плечами, — Ну, то есть, наверное есть, только я не знаю. Мама не рассказывала ещё. Она много ещё не рассказала, но когда вернётся, то обязательно мне расскажет!

Лань Чжань глубокомысленно кивнул. Конечно. Его мама всегда рассказывает сказки и разные истории, когда он к ней приходит. Он уверен, все мамы рассказывают разные интересные истории. Потому что ведь это мама!

— Мгм. А где твоя мама?

— Я не знаю, — А-Ин как-то тут же поник. Склонил голову так, что пряди неаккуратной челки закрыли глаза и опустил плечи. Грязные пальцы принялись что-то вырисовывать на земле, — Они с папой ушли и сказали, что скоро вернутся. Вот я и жду их.

— Я тоже жду маму. Каждый месяц. А потом мне разрешают приходить к ней в домик с горечавками, — тихо сказал Лань Чжань. Мальчик казался таким грустным, что его захотелось приободрить. Если грустил А-Хуань, то ему можно было подарить свои игрушки. Правда, он всегда потом возвращал их на место, но всё равно всякий раз улыбался. Лань Чжань взглянул на барабанчик в своей руке и протянул А-Ину. Мальчик удивлённо захлопал глазами, — Давай подождём твоих маму и папу вместе? 

— Давай! — разулыбался мальчик беря предложенную игрушку. Бусинки застучали по мембране. В обмен, А-Ин протянул одну из соломенных кукол, — Это моя мама. Красивая, правда?

— Мгм... — кивнул А-Чжань, рассматривая подарок. Солома была аккуратно скручена и переплетена, чтобы показать волосы в хвостике и длинное платье, закреплённое поясом. Лицо была нарисовано чёрным углём, пусть неаккуратно, но старательно. Большие глаза и губы растянутые в улыбке получились очень даже хорошо. А-Чжань кивнул своим мыслям и оттряхнул игрушку от грязи. Потом поднял оливковые глаза от игрушки и заглянул в светло-серые напротив.

— Тогда давай подождём их в гостинице?

***

Где-то на окраине Юньпина, небольшого города в землях Юньмэна, в тёмной подворотне, сжавшись в комок, сидел ребёнок, пытающийся согреться о те лохмотья, что висели на нём. Маленькое детское тельце всё дрожало от холода, тонкие ладошки из последних сил сжимали ткань, грязную и вонючую, но защищающую от пронизывающего холодного ветра. Зимы в Юньмэне всегда были суровы, из-за низменности ли это или из-за близ лежащих болот... Маленькому ребенку, одному, без одежды и еды, было бы сложно выжить на улице, да ещё и переждать зиму. Но что оставалось делать сироте? Мэн Яо сильнее натянул на плечи кусок ткани, когда-то бывшего плаща и сжал в руках деревянный гуань¹ украшенный тонко и искусно вырезанным цветком лотоса — последний подарок матери. Он не отпустит его, даже если будет мучать адский голод, а конечности онемеют от холода. Это — единственная память о матери, о тепле её рук и нежности её голоса. Пусть лучше он умрёт здесь, изнемождённый, но прижимая к груди то, что связывало его с матерью.

У переулка толпились люди. Рядом стояла лавка с дорогими украшениями, торговец делал большую скидку, и все рвались урвать себе что-нибудь по-краше. Мэн Яо сразу всех их окрестил дураками. Тратить деньги на подобные безделушки? Торговец ведь не дурак, не стал бы сбивать цену за качественный товар, а глупцы и ведутся. А-Яо фыркнул, поджимая ноги к груди, дыханием пытаясь согреть ладони. Живот болезненно урчал, с каждой минутой всё сильнее хотелось выть от несправедливости. Но криками горю не поможешь. Только навлечёшь беду. Мэн Яо это уяснил ещё с тех лет, когда вместе с матерью жил в публичном доме.

В переулок протиснулась высокая и тонкая фигура в тёмном, оттеснённая толпой. Мэн Яо даже не взглянул в его сторону, зная, что его проигнорируют. Никому нет дела до нищего сироты, всем важна лишь своя выгода. Но быстро насторожился, когда фигура, потоптавшись у лавки, направилась в его сторону медленными, тихими шагами. А-Яо осторожно поднял голову, встречаясь с нежно-карими глазами, в которых плескалось удивление, неверие, радость. Мальчик в недоумении склонил голову к плечу.

— Вэй Ин? — осторожно спросил мужчинам, присев на корточки. Он откинул тёмный капюшон накидки, обрамлённый белым мехом, и на свет явилась сложная прическа, с пучком и распущенными прядями. В волосах блестел серебряный гуань, какой был у богатых господ.

Мэн Яо в удивлении распахнул рот. Этот мужчина, похоже, ищет некого Вэй Ина, вероятно, чтобы забрать к себе. Иначе зачем бы настолько ласково спрашивать незнакомого ребёнка? Вот его шанс! Шанс на спасение! Если откликнуться, то он сможет наконец выйти из этого тухлого, грязного места, наконец почувствует свои ноги, онемевшие от холода! И пусть он не знает, куда его поведут, да пусть хоть в качестве слуги, он готов работать день и ночь без устали, только лишь бы не сидеть и не дрожать от мороза.

Мэн Яо осторожно кивнул. Лицо мужчины заметно посветлело и он улыбнулся, протянув мальчику руку. А-Яо медленно протянул свою в ответ. Шершавая, покрытая зажившими рубцами и мозолями, она была очень тёплой. Мужчина улыбнулся.

— Пойдём домой, Вэй Ин.

И какая разница, что случится с мальчиком, которого этот человек разыскивает? Разве можно в  этом мире думать о ком-то, по-мимо себя? Мэн Яо принял руку, чтобы выйти из этого грязного переулка и начать новую жизнь под именем Вэй Ин.

Сноски:
гуань¹ — китайская заколка, что-то вроде шпильки. Обычно украшается различными бусинами, цепочками, золотом.

Примечание:

Работа пишется, вдохновлённая заявкой с фикбука, где маленького Вэй Ина забирает Лань Чжань. Они становятся друг для друга словно братья. Впрочем, так их и считают братьями, даже прозвище Вэй (теперь уже Лань) Ина — Третий Нефрит Гусу Лань. Единственное изменение: Мэн Яо, после смерти матери после несчастного случая (пожар в публичном доме, который, по слухам был подстроен), скитается по улицам, пока его не находит Цзян Фэнмянь и не принимает за Вэй Ина.

Пишу фанфик по настроению, на нечто особенное не претендую. Просто лёгкий фанфик, в котором каждый персонаж получает обнимашки и любовь. Никакого стекала!!! Долой стеклянные фабрики!!! Да здравствует флафф!!!

Вот кстати комикс, которым я вдохновлялась, пока писала. Что произошло в гостинице с Лань Чжанем и Вэй Ином: