Глава 1 Вероника
Четыре месяца назад...
Стоя у подножия величественного трехэтажного здания, я с замиранием сердца вглядывалась в вывеску, стараясь запечатлеть огромные буквы в своей памяти. Лето закончилось, но до сих пор меня не покидало удивление от того, что я стала студенткой педагогического университета, удачно поступившей на факультет психологии.
Этот путь был тернист: лишь со второй попытки мне удалось набрать минимально необходимые баллы на экзамене по биологии, чтобы преодолеть порог. И хотя бюджетное место было недоступно, куда я старалась попасть, я была безмерно счастлива, что меня приняли на платное отделение — спасибо моему папочке.
Переезд в другой город стал не просто изменением окружения, но и символом нового начала. Я оставила в прошлом родной дом, в котором жила со своей мамой и старых друзей, что одновременно вызывало во мне грусть и беспокойство о том, что ждёт впереди. Настроение колебалось между тоской по прошлому и предвкушением новых открытий, порождая во мне внутреннюю борьбу, но в глубине души я чувствовала, что это начало чего-то важного.
Город, куда я переехала, сразу поражал своей двойственностью: он был как старинная книга в новом переплёте — с ароматом времени, но в глянцевом блеске обложки. Он раскинулся широко, с размахом — шумный, многолюдный, живущий на полном дыхании. Здесь было всё: университеты, кампусы, исследовательские институты, галереи, кофейни, парки, трамваи и вечерние пробки на мостах.
Повсюду чувствовалось, что сюда пришли деньги и амбиции. Старые здания — с фасадами в цвете выжженного песка, с балконами, лепниной и колоннами — не сносили, как обычно, а реставрировали с любовью. Им возвращали величие, и они снова гордо взирали на город с высоты своих веков. Архитектура здесь говорила громко и с характером: эхо старого академического духа — смешанного с утонченным южным светом.
Но едва стоило свернуть за очередной квартал, как перед глазами возникали новостройки — свежие, гладкие, иногда дерзкие в формах, с большими окнами и геометрией будущего. Районы обновлялись буквально на глазах. Город рос вверх и вширь, как будто сам не верил, что способен на это. Он не боялся меняться.
Зима здесь — скорее пауза, чем полноценное время года. На месяц-два температура опускалась до мягкого холода, редкие лужи покрывались тонкой, почти символической коркой льда, и на улицах появлялись пальто — больше ради эстетики, чем из нужды. Снег считался событием, и когда он всё же случался — пусть даже тонким слоем — город замирал и любовался собой, словно в зеркале.
Жара была постоянной спутницей, и это меня тяготило. Она липла к коже, текла по асфальту, делала воздух плотным. Но всё искупалось близостью моря. Оно находилось всего в часе езды — тёплое, солёное, бескрайнее. Я знала: стоит только захотеть — и можно сбежать к его синеве, лечь в горячий песок, слушать плеск волн, и, на миг, забыть обо всём.
Здесь было другое небо. Светлее. Шире. Солнце вставало раньше, чем я привыкла, и задерживалось над крышами дольше. А вечера были золотыми — с медным отблеском на стекле и тенями от высоких колонн на старинных площадях. Этот город не был родным. Но у него был голос — уверенный, звучный, зовущий. И я, возможно, впервые за долгое время, захотела услышать, что он скажет дальше.
Мои родители развелись около шести лет назад, и с тех пор я проживала лишь с мамой. Отец, поглощённый развитием своего строительного бизнеса, почти не принимал участия в моём воспитании, но щедро поддерживал нас материально. Он сразу же взял на себя оплату моего обучения и покупку жилплощади в городе, в который перебрался и жил из-за работы уже несколько лет. Мама же владела небольшим салоном красоты и имела множество постоянных клиентов, что обеспечивало стабильную работу и заработок ей и её сотрудницам.
И какого же было удивление родителей, когда я высказала своё желание пойти учиться именно на психолога. Родившаяся в семье карьеристов-бизнесменов дочь выбрала иной путь. Отец был просто поражён, но что поделать, ведь я не ощущала призвания стать бизнес-леди и идти по стопам родителей; гораздо интереснее мне казалось погружаться в мир человеческих мыслей и чувств. Хоть он и никогда не говорил об этом, я знала от мамы, что он хотел изначально сына, чтобы было кому передать своё дело, но, увидев меня в первые минуты моей жизни, умилился настолько, что позабыл о своём принципе.
Их расставание произошло мирно; брак давно изжил себя, так как оба были погружены в карьеру и редко видели друг друга. Иногда казалось, что они даже не осознали своего разрыва и продолжали жить, словно ничто не изменилось, только в разных квартирах, каждый следуя своим путем. Но свои обязанности родителей они выполняли исправно, так что их любовью я не была обделена, нас всех троих все устраивало. Лишь только во мне утвердилась четкая позиция: в отношениях или браке карьера не должна быть на первом месте, и моя будущая профессия как раз помимо дохода, приносила бы в семейную жизнь полную гармонию.
Второго сентября было жарко, как в июле. Я все еще не могла свыкнуться с тем, что климат в этом городке так разительно отличается от привычных с детства круглогодичных дождливых и пасмурных дней. Здесь царило вечное тепло, и если дождь еще изредка наведывался, то снег был неслыханной роскошью. Местные жители понятия не имели о суровых зимах с тридцатиградусными морозами, предпочитая палящее солнышко, а я, наоборот, не любила жару и тяжело ее переносила. Но все-таки у этого места был один неоспоримый, огромный плюс — море. Всего в часе езды от города. Отец часто брал меня в путешествия, и из всех увиденных мною уголков самые запоминающиеся были те, где было море.
В ушах находились маленькие вакуумные беспроводные наушники, из которых играл трек Sabrina Claudio, ZAYN — Rumors. Я стояла, словно завороженная, и все еще наслаждалась этим чувством, готовясь войти в огромное бежево-желтое здание с высокими колоннами. На душе было волнительно и тревожно. Из-за переезда я не смогла попасть на знакомство с группой и преподавателями первого сентября, так что теперь чувствовала себя не в своей тарелке.
Мне хотелось остаться жить в общежитии, как истинному студенту, и познать все его прелести, но, как я уже говорила, отец купил для меня небольшую, но уютную квартиру-студию неподалеку от университета. К сожалению, грузовик с необходимой мебелью уехал не на тот адрес и опоздал, а мне пришлось ждать их до двух часов дня, чтобы подписать все бумаги и принять свои вещи. Поэтому, естественно, я опоздала на торжественное открытие учебного заведения и получение студенческого билета и теперь с некой нервозностью покусывала губы, словно это меня могло успокоить.
Выдохнув, я расправила плечи и ступила в стены одного из самых крупных в городе университета. Широкие окна, длинные колонны, бархатные шторы и огромные аудитории были пропитаны невесомой стариной, словно время здесь застыло, однако это лишь добавляло вузу особого шарма. Пройдя по первому этажу, я наткнулась на список групп с фамилиями, а затем и на расписание семестра. Запечатлев эту информацию на телефон, я поднялась на второй этаж, где первой парой значился предмет «Социальная психология».
У аудитории уже толпились молодые люди, и несложно было догадаться, что именно они — моя группа. Нас оказалось около двадцати: кто-то образовал мини-группы по три-четыре человека, а кто-то, как и я, стоял в одиночестве, вертя головой из стороны в сторону. Не успев всех разглядеть, к нам подошла высокая молодая женщина с журналом и ключами в руках. Улыбнувшись и поздоровавшись, она впустила нас в аудиторию, а сама зашла последней и дождавшись тишины сказала:
— Здравствуйте, группа В! Я ваш преподаватель по социальной психологии и по совместительству ваш куратор — Мария Андреевна Баталова. Надеюсь, мы с вами познакомимся поближе и подружимся. С этими словами она опустилась за стол и начала зачитывать имена из журнала, стараясь запомнить каждого в лицо.
Мария Андреевна была женщиной, привлекающей внимание, и на её облик можно было бы смело поставить возраст около двадцати пяти лет. Яркая красная юбка-карандаш гармонично сочеталась с алой помадой на губах, а белоснежная шёлковая блузка и серебряные серьги-цепочки придавали её образу изысканности. Длинные тёмно-русые волосы, собранные в аккуратный низкий хвост, придавали ей свежесть. Если не знать, что она преподаватель, можно было бы легко счесть её студенткой четвёртого курса.
— Вероника Благоволина! — громко произнесла преподаватель, и я невольно подскочила от неожиданности.
Подняв руку, Мария Андреевна, улыбнувшись, кивнула и продолжила перекличку по списку. Приятно было видеть, что в нашей группе, наряду с женским участием, присутствует и мужское. В профессии психолога нынче царит равенство, и я знаю множество мужчин, преуспевающих в этой области. Здесь нет деления по гендерному признаку; важно лишь призвание и стремление к пониманию человеческой души.
Познакомившись со всеми, Мария Андреевна ввела нас в курс дела, излагая, какие дисциплины ждут нас в этом году и что таит в себе этот предмет. За непринуждённой болтовнёй пара пролетела так стремительно, что я даже не успела осознать, как полтора часа моей жизни исчезли в воздухе.
Следующая и последняя пара сегодня была по анатомии. Я заранее испытывала к этому предмету неприязнь и уже с ужасом ждала, что меня ждёт, и, как выяснилось, не зря. Лекцию вела пожилая профессор из другого университета, известная своей требовательностью — она настаивала на том, чтобы её предмет был изучен досконально. Меня охватывало смятение, ведь анатомия была неразрывно связана с биологией, которую я сдавала с истериками и слезами уже дважды. В голове мелькнула мысль, что моё обучение в этом университете может завершиться уже в этом семестре, и от этого меня охватывало чувство безысходности. Но ещё больше меня угнетали духи «Красная Москва», исходившие от этой милой старушки-профессора. Заняв самую маленькую аудиторию, мы не имели возможности раскинуться на трибуне, как на прошлой паре, и вынуждены были забиться парами за стол, словно в школе. Пока я мысленно прощалась с этим чудесным местом в первый день, ко мне подсела голубоглазая брюнетка с длинными волосами, одетая в чёрные рваные джинсы и кожаный топ-корсет.
— Лиля, — однокурсница с равнодушным видом протянула мне руку, на которой играли радужные блики многочисленных браслетов.
— Вероника, — стиснула я ее ладонь и, отвернувшись, потянулась к блокноту, надеясь записать хотя бы что-то из лекции, но с последней парты мир казался невыносимо отдалённым.
Моя соседка, скрестив руки на груди, не утруждала себя записями, а лишь разглядывала стены кабинета. Прошло полчаса, и я осознала, что не улавливаю ни единого слова — профессорша шептала уставшим голосом. Оставив затею с записями, я откинулась на стул и уставилась в окно.
— Почему перестала писать? — поинтересовалась моя соседка изучающим взглядом.
— Решила бросить универ после этой пары, — произнесла я с сарказмом, и на губах Лили заиграла улыбка.
— О, быстренько, — ухмыльнулась девушка, смотря на меня куда с большим интересом, нежели при знакомстве.
— А что насчет тебя? — поинтересовалась я, подогревая эту интересную беседу.
— Я изначально не собиралась поступать в университет, но родители выдвинули условие: нужен хоть какой-то диплом, иначе они избавятся от моих синтезаторов. Я ответила им встречным предложением: соглашусь учиться там, где училась моя сестра, чтобы иметь возможность пропускать скучные лекции, изучая материалы дома по её записям, — с гордостью заключила моя одногруппница, поправляя волосы.
— Так сколько там у тебя синтезаторов? Погоди, я не расслышала, — с неподдельным интересом спросила я, подначивая мою соседку по парте.
— Пока что два, — улыбаясь, ответила Лиля. — Аналоговый и цифровой, а ещё пианино! — восторженно добавила она.
— И как давно ты играешь? — продолжала я осыпать её вопросами.
— С пяти лет. Я до сих пор хожу к учителю, и мы разучиваем сложные партии. Готовлюсь к прослушиванию в гастролирующую группу, играющую классику, и у меня просто нет времени на учёбу. Я уже точно знаю, кем хочу быть и чем заниматься.
— Вау, это круто! Интересно было бы послушать, — загорелась я, полностью перестав обращать внимание на гудящую на фоне монотонную лекцию.
— Как-нибудь сыграю для тебя, — обнадежила меня Лиля. — Ну а ты? Не играешь ни на чем?
— Нет, но я пробовала писать музыку на компьютере с помощью специальной программы, а потом все время уходило на подготовку к экзаменам, — с некой грустью делилась я, вспоминая, как долгими ночами сидела над книгой по биологии.
— Ну все равно, считай, родственная душа. Не зря моя интуиция подсказала сесть именно к тебе, — девушка слегка толкнула меня в плечо, чем заставила меня усмехнуться.
— Вот бы твоя интуиция еще помогла нам сдать эту проклятую анатомию, — обреченно вздохнула я.
Лиля с минуту помолчала, а потом продолжила.
— Как я и говорила, моя сестра окончила этот же факультет и сохранила все конспекты. Могу дать их тебе, все лекции повторяются из года в год, — посетовала моя единомышленница.
— Серьезно? Это было бы здорово, а то я ни черта не слышу! Тебя сам бог послал мне! — выдохнула я, ощущая, как невидимый груз спадает с плеч.
— Благоволина и Сизова, если у вас есть неотложные дела, можете воспользоваться дверью, — произнесла профессорша скрипучим голосом, бросив в нашу сторону колкий взгляд.
Мы тут же притихли, сделав вид, что погружены в лекцию, но через мгновение снова переглянулись. Улыбки не сходили с наших лиц. Под аккомпанемент монотонного голоса преподавателя мы продолжили наш тихий диалог, склонившись над одним конспектом, будто вчитываясь в записи. Мы шепотом делились историями из жизни, обсуждали университет и подшучивали над этой милой старушкой. Больше никаких замечаний от профессорши не последовало; мы оставались на своих местах до самого конца пары, но это время пролетело незаметно. И пусть лекция так и не была услышана, зато я, кажется, только что обрела друга.
— Если хочешь, давай зайдём ко мне прямо сейчас, — предложила Лиля, направляясь на выход из университета после пар и поправляя на груди свой эффектный кожаный топ. — Я дам тебе лекции по любым предметам, можешь сфотографировать или просто отксерокопировать.
— Не знаю, как тебя и благодарить. Если честно, я и правда уже подумывала сменить факультет из-за этого предмета. Но я же понимаю, что все не просто так, что ты хочешь взамен? — спросила я, пристально глядя ей в лицо, слегка прищурившись.
— Взамен? Да брось, для меня это не столь важно. Тем более, что я здесь никого не знаю. У меня есть шанс подружиться с тобой. Максимум, ты можешь иногда прикрывать меня перед родителями, говоря, что я у тебя готовлюсь к лекциям. У меня намечаются репетиции перед кастингом, — с мольбой в голосе произнесла Лиля.
— Это меньшее, что я могу для тебя сделать, — с улыбкой ответила я.
— Тогда будем подругами? — задорно засветились ее голубые глаза.
— Я думаю, мы уже ими стали! — поддержала я это игривое настроение, и мы направились в сторону ее дома.
Во время прогулки стало известно, что моя новоиспеченная подруга так же, как и я не жила в общежитии, а оставалась в семейном доме, поскольку была местной. Их дом находился так же недалеко от университета, как и моя студия, только в частном секторе. Мать была бухгалтером, отец — главным инженером, а старшая сестра работала психологом в лицее. У всех были серьезные профессии, кроме Лилии, которая, благодаря материнскому чутью, смогла раскрыть свой творческий потенциал в школе искусства.
Болтая о всякой ерунде, мы потихоньку узнавали интересы друг друга. Эта девушка предпочитала темные оттенки и выражала свою сущность через неформальный стиль. Я же стремилась подчеркнуть свою женственность, выбирая пиджаки, рубашки, юбки и изысканную обувь на каблуках. Спортивной одежды в моем гардеробе почти не осталось; готовясь к учебе, я сделала генеральную ревизию и большую часть вещей оставила у мамы. И вот, в этот момент, мы, отличаясь друг от друга, шли по улице: подруга предстала в дерзком одеянии, тогда как я, облаченная в нежно-бежевое платье средней длины, выстукивала каблучками на небольшом каблучке. У нас был одинаковый рост, но в остальном мы были как инь и янь. Она – темная сторона, с черными волосами и голубыми глазами, я – светлая, с пепельными локонами и зелеными глазами. Мы притягивали взгляды: многие мужчины оборачивались и свистели нам, но мы, лишь закатив глаза и смеясь, продолжали идти, делая вид, что никого не замечаем.
Так, под разговоры, мы подошли к небольшому кирпичному дому. Подруга распахнула ворота, приглашая меня во двор, утопающий в изумрудной зелени. Кустарники, усыпанные розами всех оттенков, и изящные уличные фонари создавали атмосферу особого, почти сказочного очарования. Чуть поодаль виднелась крытая беседка, увитая гирляндами, – я представила, как волшебно она будет мерцать в ночной темноте. А когда переступила порог дома, то замерла, словно зачарованная: интерьер, выдержанный в теплых кофейных и бежевых тонах, дышал уютом. Снаружи дом казался скромным, но внутри пространства хватило бы, чтобы разместить всю нашу учебную группу. Пусть мебель и техника не отличались ультрасовременным дизайном, всё было обставлено со вкусом и любовью к деталям.
— Это кухня, а здесь ванная, а вот наша огромная гостиная с проектором, где мы смотрим фильмы по выходным, – с энтузиазмом проводила экскурсию подруга. – Моя комната здесь, пойдем поищем конспекты, – кивнула Лиля в сторону бежевой деревянной двери.
Первое, что бросилось в глаза в её скромном уголке, – пушистый серый ковер, раскинувшийся в центре комнаты, который вскоре мы усыпали подушками и удобно устроились, чтобы насладиться чаем и закусками. Здесь царил минимализм, разбавленный музыкальными инструментами, которые заполняли собой почти все пространство. Стены украшали плакаты рок-групп, полочки с различными статуэтками и огромная доска, завешанная коллажем из фотографий Лили.
— Вон та небольшая картонная коробка под столом, – девушка ткнула пальцем в нужном направлении. – В ней конспекты за первый курс, можешь брать.
— О, я сфоткаю только темы за первый семестр, — ответила я и принялась ковыряться в этой пыльной макулатуре, просматривая темы по учебным предметам, с которыми скоро познакомлюсь в университете.
— Ну, рассказывай, приглянулся ли тебе кто-нибудь из нашего курса или, может, с других факультетов? — спросила моя новая подруга, вальяжно развалившись на ковре.
— Я особо и не присматривалась, — ответила я, делая очередное фото на iPhone. — А тебе? Или, может, у тебя уже есть парень?
— Нет, никого. Сейчас никто не нравится, — поделилась она своими мыслями. — А у тебя?
— Нет, я слишком старомодна. Мне нужен кто-то особенный, настоящий герой! Хочется влюбиться сильно, взаимно и навсегда, и желательно в кого-то постарше меня, с серьезными намерениями, — мечтательно произнесла я.
— А ты, подруга, у нас романтик! — искренне рассмеялась Лиля, слегка толкнув меня ногой. — Ты еще скажи, что веришь в любовь с первого взгляда? — не унимаясь, подначивала она.
— Верю, — ответила я, и мы обе синхронно рассмеялись.
Разговор с ней лился легко и непринужденно, словно мы были старыми знакомыми и уже знали друг о друге всё. Она понимала меня и мои шутки с полуслова, и этот день стал очень важным в моей жизни, ведь только что я обрела первого на этом новом месте друга. Поболтав на разные темы, я параллельно делала фото лекций сложных для меня предметов, не уставая при этом постоянно благодарить Лилю, а она, отмахиваясь, перебирала клавиши на одном из синтезаторов, погружая меня в мир классической музыки.
Так я просидела почти до полуночи у своей новой подруги и просидела бы еще дольше, если бы завтра не нужно было к первой паре в восемь утра. Поэтому, вызвав такси, я вернулась в свою студию, где после вчерашнего переезда вещи всё еще лежали в коробках, не разобранные. Я измученно вздохнула – этим еще предстоит заняться. Сегодняшний день оказался насыщеннее, чем я могла себе представить. Поэтому всё, на что хватило сил, – постелить новый комплект постельного белья, принять быстро душ и, едва коснувшись подушки, провалиться в глубокий, безмятежный сон.