Почерк моей фантазии

✦

Лали никогда не писала, как появился на свет Блэйк.
Да, она знала, каким он будет — гордым, беспощадным, эгоистичным злодеем, любящим только себя. Она сама соткала его таким. Но никогда не вплетала в строки то, что предшествовало его тьме.

Она не рассказала о его детстве. О боли, что делает сердце каменным. О том, что никто не рождается злым — им становятся.

Я помню тот день, словно он вырезан на самой ткани времени.
День, когда родился тот, кого мы теперь зовём Блэйком.

Небо, Ад и Земля выстроились в единую линию. Наступило затмение, какого не видели со времён, о которых даже ангелы предпочитают молчать. Свет исчез, и мир погрузился в тьму, похожую на замершую вечность.

С небес пролился дождь — густой, алый, как расплавленный рубин. Он падал на золотые купола небес, на горящие равнины Ада и на каменные мостовые человеческих городов. Никто не знал, что это — кара или благословение.

В этот час родился ребёнок. Ни ангелы, ни демоны, ни люди не знали, кем он станет. Его имя не было в пророчествах. Но в древних свитках шепталось: «В день, когда три мира сольются, появится тот, чьё сердце станет весами между светом и тьмой».

Прошли годы. Затмение забыли. Кровавый дождь стал легендой.
Кроме меня.

Потому что именно с этого дня началась история, что изменит не только судьбу двух людей, но и всего мира.

☽ ❖ ✦ ❖ ☾

Я открыла глаза от резкого, тягучего звука — будто металл скрежетал о камень прямо у моего уха. Голова гудела, пульс бежал в висках, а в груди расползался ледяной ужас от того, что я только что узнала.
Я — приманка для Блэйка. Не случайная пленница, не сбившаяся с пути героиня, а добыча, которую сюда забросили намеренно.

— Кто бы ты ни был... сука, — прошептала я, чувствуя, как губы дрожат. — Я тебя найду... Но не сейчас. Сейчас мне нужно выбраться.

Я поднялась на ноги, не отрывая взгляда от двери. Амулет Печати, который всё это время сжимала в ладони, выскользнул из пальцев и ударился о каменный пол. В тот же миг по полу побежали тонкие, как жилы, трещины — и из них вырвался еле слышный шёпот.

— Vareth talien aeivor'eth... or'queth raan Thurael... — слова текли, как тёмная вода, на языке, которого я не знала, но сердце болезненно сжалось, будто меня узнали по имени.

(Читателям в переводе: Истина найдёт путь... Истинный король — твоя судьба.)

Шёпот разлился в голове эхом, и каждое его повторение становилось громче, пронзая мысль за мыслью.

Не поднимая амулета, я шагнула к двери и, упёршись обеими руками, потянула её на себя. Доски застонали, петли взвизгнули, словно им тоже было больно. Она поддалась, тяжёлая, как ворота в чужую судьбу.

Коридор был пуст. Каменные стены дышали холодом, а тени от факелов, закреплённых в железных держателях, изгибались, как живые. Я выскользнула за порог, стараясь не издавать ни звука.

Я знала этот замок. Я сама его писала. Здесь, в восточном крыле, лестница вела на задний двор — и там был тайный ход, который я придумала для Дженны, чтобы та могла сбежать.
Держа одну руку в кулак, а другой зажимая рот, чтобы даже дыхание не выдало меня, я двинулась направо.

Лестница была такой, какой я её описывала: широкие мраморные ступени, отполированные до блеска, с балюстрадой в виде переплетающихся змей, чешуя которых поблёскивала в свете факелов. Под сводами — гобелены с алыми нитями, изображающие сцены, которые я никогда не писала: фигуры в чёрных капюшонах, склонённые над безликими телами.

Я ступила на первую ступень.

В этот миг что-то изменилось. Замок вздохнул. Не сквозняком, не ветром — а глубоким, глухим, тяжёлым дыханием. Стены дрогнули, гобелены распахнулись, как от внезапного порыва, и из их тёмных глубин выползли тени.

Коридоры начали меняться. Лестница, которую я только что видела, изогнулась, уводя вверх, к тяжёлым дверям покоев Блэйка. Я рванулась обратно — но проход за моей спиной закрылся стеной.

Камень жил. Он двигался, как мышцы под кожей, сдавливал пространство, вытягивал коридоры, разрывал и складывал их заново. Каждая арка вела туда, куда хотел замок, а не я.

Я шла всё быстрее, сердце колотилось, ладони покрылись холодным потом. Каждый поворот, каждая дверь — всё возвращало меня к одному и тому же месту.

Я крутилась на одном и том же месте почти три часа — и ничего. Всё было, как в лестницах Эшера, замкнутой петле, которая бесконечно крутится сама в себе. Сколько бы я ни шла, стены и повороты тянулись в одинаковой, вязкой повторяемости, сводя с ума.

Когда я уже выдохлась и сдалась, за спиной раздался тихий, но отчётливый голос:

— Зря стараешься. У замка нет выхода... пока этого не захочет король.

Я резко обернулась. Передо мной стоял парень — высокий, с тонкими, почти хрупкими чертами лица. Белые, как свежевыпавший снег, волосы спадали мягкими прядями, чуть прикрывая брови. Кожа — бледная, почти светящаяся, как у мраморной статуи. Глаза... глубокие, синие, как безоблачное летнее небо, но в их глубине таилась странная, тихая усталость.

Он был красив... не той грубой, хищной красотой демонов, а мягкой, утончённой. Даже в этом мрачном свете казался почти нереальным. Его голос — низкий, с мягким тембром, от которого где-то внутри невольно становилось спокойнее. Но в этом бархате была едва уловимая стальная нота.

И к моему удивлению, на его спине — белые, почти прозрачные крылья, едва заметно дрожащие в полутьме. Ангел.
А я такого персонажа никогда не писала.

— Ты кто? — спросила я, сжимая в руках факел, готовая ударить, если он сделает что-то лишнее.

— Меня зовут Элархиэль, — спокойно ответил он. — Но можешь звать просто Элар. Людям сложно произнести полностью.

Элархиэль... откуда вообще появляются эти персонажи? Почему на моё появление книга реагирует так, будто сама переписывает себя? Я — Рубин Судьбы. Хранительница разлома. Я могу менять историю... Но зачем? Чтобы уничтожить Блэйка? Чтобы завоевать этот мир с тем, кто меня сюда затащил?

— Ты ангел? — спросила я, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало слишком много недоверия.

— Да, ангел.

— И зачем ты здесь, в мире демонов?

— Потому что я здесь живу.

— Как живёшь? Тебя здесь не должно быть.

Он приподнял бровь и почесал затылок.
— А ты это решаешь, что ли?

— Ну, я не видела, чтобы ангел был среди демонов.

— Я преданный воин короля Блэйка. Поэтому я здесь.

Я едва не фыркнула. Он — приближённый Блэйка. Вот так сюрприз. Сколько ещё поворотов мне приготовила эта чёртова книга?

— Ты лучше вернись в покои, пока король не увидел. Если увидит — будет в ярости.

Он вздохнул, достал из-за пояса небольшой свёрток и протянул мне. Тёплый аромат хлеба и запечённого мяса сразу ударил в нос.

— Поешь. Потом... думай о побегах, — сказал он, с чуть усталой улыбкой, и развернулся, уходя по коридору.

Я вернулась в комнату, машинально закрыв за собой дверь, и, не раздумывая, набросилась на еду. С каждой крошкой тепла внутри становилось чуть больше, будто вместе с хлебом и мясом я глотала кусочки забытого уюта.

Я даже не заметила, как сон снова потянул меня в свои мягкие, густые объятия. На этот раз — без видений, без странных голосов и мрачных картин, без навязчивого ощущения, что кто-то дышит мне в затылок. Сон был чистым и тихим, как глубокое озеро в безветренную ночь.

Но тишина не продлилась долго.
Утро ворвалось в мои стены шумом. Сначала — глухим, далёким, будто небеса треснули, и в их трещины потекли глухие раскаты грома. Потом — всё отчётливее, ближе, ритмичнее. Взмахи крыльев. Множество. Огромное множество.

Я бросилась к окну.
В небе, расколовшемся светом, спускались ангелы. Их крылья сияли, но среди них были и те, чьи шесть крыльев сверкали, словно выточенные из чистого золота. Серафимы.

Дверь в мою комнату распахнулась, и вбежала Вейлара. Лицо напряжено, дыхание сбито.

— Лали! Король зовёт тебя. Немедленно.

Она схватила меня за руку, и, даже не давая возразить, потянула к гардеробу. С полки она достала платье, от которого у меня отвисла челюсть — глубокий чёрный бархат с разрезом до бедра, корсет с глубоким вырезом, вышитый тонкими алыми нитями в виде пламени.

— Сегодня ты должна быть именно в этом, — сказала Вейлара, быстро помогая мне переодеться. — Приказ короля.

Взгляд в зеркало — и я поняла, что Блэйк явно хочет, чтобы я выглядела как его собственность. Вульгарно. Забавно. Опасно.

— Пойдём. — Вейлара подтолкнула меня к двери. — Они уже ждут.

Через несколько минут я уже шла по коридорам замка. Каменные своды тонули в густых тенях, а редкие факелы, словно пленники, трепетали в железных держателях, бросая на стены длинные, изломанные тени. Из темноты выхватывались лица — то демонические, изрезанные шрамами и ожогами, то... ангельские. Воины небес в сияющих доспехах, отполированных до холодного блеска. Их копья сверкали, будто выкованные из чистого света, и каждый шаг отдавался в камне глухим эхом. Крылья, большие и тяжёлые, с трудом помещались в узкие коридоры, и при каждом движении перья скользили по стенам, оставляя за собой едва заметный след пыли.

Они смотрели на меня без ненависти и без любопытства, но в их взгляде было что-то настораживающее — будто я была не гостьей и не пленницей, а загадкой, которую им приказано охранять.

Один из них, высокий, с серебристыми перьями, шагнул вперёд. Его лицо было почти безупречным, но холодным, как мрамор, а глаза — бесцветными, словно в них отразилось небо перед бурей. Он не произнёс ни слова, просто коснулся рукой холодного металла двери.

Массивные створки дрогнули, издав тяжёлый, гулкий стон, и медленно распахнулись.

В лицо ударил жар — густой, пахнущий смолой и металлом. Свет множества факелов ослепил на миг, раскрасив всё в золото и алое. Внутри тронного зала тени плясали по стенам, сплетаясь в чудовищные силуэты, а высокие колонны уходили в темноту, словно в бесконечность.

В центре, под куполом, где свет факелов смешивался с отблесками багряного пламени, возвышался трон — чёрный, с резьбой в виде переплетённых демонических крыльев. На нём, небрежно откинувшись на спинку, сидел Блэйк, и его глаза сверкнули, когда он увидел меня.

По обе стороны от него стояли серафимы — величественные, с шестью крыльями, перья которых сияли так ярко, что казалось, ещё немного — и они прожгут воздух. В их взглядах была требовательность, презрение... и что-то, похожее на любопытство.

А тишина, что встретила нас внутри, была настолько плотной, что казалось — она дышит.

— Ваше величество, — тихо, но так, что слова будто разрезали воздух, произнесла Вейлара. — Я привела писательницу.

Несмотря на мягкость её голоса, он отозвался эхом под куполом, и даже пламя факелов будто замерло.

Среди серафимов, стоявших полукругом напротив трона, я сразу заметила его. Саал'Каэль. Он выделялся даже среди этих сияющих гигантов. Его лицо — резкое, словно выточенное из холодного камня, с высокими скулами и прямой линией губ. Ни капли мягкости. Глаза, цвета замёрзшего янтаря, смотрели на всё вокруг с мрачной отрешённостью, но при этом каждая мелочь, каждый жест в зале, казалось, не ускользал от его внимания.

Он стоял прямо, но плечи были чуть напряжены, а крылья — сложены слишком плотно, как у воина, готового взлететь или ударить в любую секунду. Пальцы правой руки медленно сжимались в кулак и разжимались, выдавая сдерживаемое раздражение. Лёгкий поворот головы к Блэйку — и в этом движении было больше презрения, чем в любых словах.

— Господа небес, — лениво, с почти ленивой усмешкой заговорил Блэйк, поднимаясь с трона, — познакомьтесь... это Лали.

Он обвёл рукой пространство, будто представлял редкий трофей.

— Та самая, что пишет про меня. Про великого меня. — Он нарочито выделил слово, будто смакуя его.

Затем резко рассмеялся — низко, глухо, так, что у некоторых ангелов по спине пробежала дрожь.

— Интересно, — добавил он, слегка склонив голову, — будет ли в её книге сцена, где небесные воины толпятся в моём зале, словно дети, пришедшие просить у демона сладости?

Он перевёл взгляд на Саал'Каэля, и в глазах вспыхнул опасный огонёк.

— А ты, Саал, скажи... тебе не тесно тут, в компании того, кого, как ты утверждаешь, стоило бы уничтожить ещё до первого вздоха? Или крылья мешают развернуться?

В зале стало ещё тише, и я почувствовала, как между ними сгущается невидимая, но ощутимая, как натянутая струна, вражда.

— А ты всё ещё такой же, Ваэль'Меларих, — Саал'Каэль произнёс это имя так, будто бросил в него нож. — Не зря говорят: никто не меняется.

В зале повисла пауза, и даже ангелы перестали дышать.

— Не смей меня так звать, — голос Блэйка стал низким и глухим, с хищной вибрацией. — Моё имя — Блэйк.

Саал'Каэль едва заметно усмехнулся.
— Почему? Думаешь, новое имя способно отрезать тебя от старых грехов? Ты можешь называть себя как угодно, но в тебе всё тот же Ваэль'Меларих, рожденный из крови и предательства.

Блэйк шагнул вперёд, и пол под его ногами будто дрогнул.
— Предательство... — он усмехнулся, но в этой усмешке не было радости. — Забавно слышать это от того, кто первым воткнул нож мне в спину. Или ты забыл, кто сдал меня небесам, когда я ещё был твоим братом по оружию?

— Я спасал мир от тебя, — холодно парировал Саал'Каэль. — И если бы у меня тогда хватило сил, я бы закончил начатое.

— Спасал? — Блэйк тихо рассмеялся. — Нет, Саал, ты спасал только своё тщеславие. Ты боялся, что я стану сильнее тебя. И, видишь ли... ты оказался прав.

Их взгляды столкнулись, как два лезвия. Ангелы и демоны вокруг стояли в напряжённой тишине, понимая, что ещё одно слово — и этот зал превратится в поле битвы.

Ваэль'Меларих. Настоящее имя Блэйка.
Но я же не давала ему настоящего имени. Откуда... оно? Но к чему тут удивляться, если уже сама книга живёт своей жизнью?,- подумала я смотря на весь этот беспорядок.

Но что означает это имя, задумалась я.

Имя будто отзывалось внутри, как дальний колокол. Знакомое. Но не помнила где его слышала. Я ведь... точно. Я писала эти его на листе, когда выбирала, имя Блэйку, но тогда остановилась на «Блэйке».
Почему всё, что я когда-то вычёркивала, что оставалось «за кадром», соединяется в этой истории, словно кто-то перелопатил мои черновики и вставил их в сюжет?

И этой сцены точно не было в моём сюжете. И, чёрт возьми, это платье...
Блэйк выставил меня, как на торжество похоти. Всё обнажённое, слишком откровенное, с вырезами, которые не оставляли места воображению.

— Молчать! — рявкнул чей-то голос.

Двери тронного зала распахнулись с низким, протяжным скрипом, будто сам камень сопротивлялся впустить пришедшего.

На пороге стоял серафим. Высокий, почти нереально — выше любого из демонов в зале. Его фигура казалась высеченной из древнего белого мрамора, с чёткими, почти суровыми линиями лица. Лоб пересекала едва заметная морщина, говорившая не столько о возрасте, сколько о грузах, что он несёт веками.

Его глаза... цвета утреннего неба перед бурей, глубокие и холодные, но в глубине таилась теплая искра — та, что могла согреть, но сейчас была спрятана за слоями дисциплины и власти. Взгляд Саариэля был прямым, без малейшего дрожания, как у того, кто привык смотреть в самую суть вещей.

Белоснежные крылья, огромные, словно паруса, были сложены за спиной, но даже так казались слишком великими для тронного зала. Серебряные прожилки в оперении улавливали свет факелов и переливались, как тончайшие нити звёздного света. Каждое перо было идеально выровнено, будто их касалась сама рука Творца.

Его доспех был не золотым, как у прочих небесных воинов, а цвета старого серебра, с тонкими узорами, похожими на письмена древнего языка. Они мягко светились, реагируя на дыхание своего владельца, и этот свет казался живым. На груди — знак в виде перекрещенных крыльев и меча, вырезанный так чётко, что в каждой линии читалась история войн и побед.

Лицо Саариэля было строгим, но не злым. Это был взгляд учителя, который умеет быть добрым, но ещё лучше умеет наказывать. В нём чувствовалась неоспоримая власть — не та, что берёт страхом, а та, что укоренена в самой сути бытия.

Он вошёл медленно, не торопясь, но каждый его шаг отдавался в зале тяжёлым эхом. Казалось, он не просто пересекал расстояние — он заполнял собой всё пространство, и даже воздух вокруг становился плотнее.

Саариэль Каэннор — наставник, командир, ангел, что когда-то вырастил мальчика по имени Блэйк, оставленного родителями на попечение самому Господу. Для кого-то — строгий наставник. Для кого-то — вторая семья.

— Ваэль... — начал он мягко, но с той глубиной голоса, что несёт вес веков. — Мы пришли не воевать и не ругаться с тобой.

— Меня зовут Блэйк, — отрезал тот, — и на моей территории зови меня Блэйком. Это моё имя.

— Хорошо, Блэйк. — Саариэль кивнул.

— Чего же наш великий Саариэль Каэннор удостоил нас своим визитом?,- отметил Блэйк ухмыляясь

— Блэйк... — его голос стал стальным, и эхо прокатилось по залу. — Ты видел трещины в небесах?

Я сглотнула. Трещина...

— Какие трещины? — насмешка в голосе Блэйка была почти ленивой. — Я ничего не видел. А ты, Эрнест?

— Нет, ваше величество, — тихо ответил Эрнест.

— Не время шутить, — холодно сказал Саариэль.

— А когда ещё шутить? — в голосе Блэйка скользнула ядовитая улыбка. — Небеса — это не мои проблемы. Можете катиться прочь с моей территории.

— А всему виной в этом ты, — вмешался Саал'Каэль, стоя прямо, держа подбородок высоко. В его взгляде на Блэйка была смесь отвращения и неприязни.

— И каким боком я тут виноват? — фыркнул Блэйк. — Что, если придёт конец всему миру, я тоже буду крайним?

— Блэйк, — спокойно сказал Саариэль, — вчера ты проводил обряд... или ритуал... огня и крови.

— И?

— И мы думаем, что всему виной пламя, которое ты зажёг.

— Если бы из-за моего огня что-то случилось, я бы это почувствовал. Так что — убирайтесь. Я здесь ни при чём.

— Сынок... — начал Саариэль.

— Не зови меня сыном, — холодно перебил его Блэйк. — Я тебе не сын и не ученик. Забери своих небесных собак и этого падальщика, — он ткнул пальцем в Саала, — и исчезни.

— Разговаривай с наставником как подобает, — резко бросил Саал'Каэль. — Ты никто. Прояви уважение.

— Сгинь, — отрезал Блэйк.

Он поднялся с трона и сказал уже тише, но с таким ядом, что в зале потянуло холодом:
— ...Я прошу вас уйти по-хорошему, — голос Блэйка стал низким, почти рычанием, в котором сквозила ледяная угроза, — пока у ваших войск души ещё на месте.
Он чуть склонил голову, и тени в зале дрогнули, словно реагируя на его слова. — Если ослушаетесь... я перебью всех здесь. До последнего пера.

Он бросил короткий взгляд в сторону своих стражей:
— Откройте двери.

Демоны у массивных створок синхронно взялись за кованые ручки. Петли застонали, и за дверями мелькнул мрачный свет коридоров.

Саариэль Каэннор, всё это время державшийся величественно и невозмутимо, на миг сжал челюсти, но в глазах его мелькнула боль — не от страха, а от того, что перед ним стоял тот, кого он когда-то защищал, обучал и называл сыном.
— Ты стал другим, Ваэль, — тихо, почти с сожалением, сказал он, но Блэйк не дрогнул.

— Моё имя — Блэйк, — отчеканил он. — Запомни. Это последнее, что ты отсюда унесёшь.

Воины-ангелы за спинами Саариэля пошевелились, их доспехи зазвенели, готовые к бою, но приказа не последовало. Саал'Каэль смотрел на короля демонов с холодной ненавистью, сжимая рукоять копья так, что побелели пальцы.

— Мы ещё вернёмся, — сказал он.
— Постарайся вернуться в таком виде, в каком уходишь, — усмехнулся Блэйк, в его улыбке было больше клыков, чем тепла.

Ангелы, сохраняя строй, двинулись к выходу, их крылья скользнули по каменным стенам, оставляя едва заметные белые перья на чёрном камне. Когда последний из них пересёк порог, двери захлопнулись, словно сама крепость вздохнула с облегчением.

В зале стало тише, но воздух был густ, как перед грозой. Блэйк медленно повернулся ко мне. Его глаза горели так, что я почувствовала, как холодок пробежал по спине.
— А теперь, Лали, — голос Блэйка стал мягким, почти ласкающим, но в нём сквозила хищная пружина, готовая в любой момент сорваться. — Мы поговорим с тобой.

Он медленно сошёл с возвышения, и каждый его шаг отдавался в каменном зале, как удар молота по гробовой крышке. Я непроизвольно отступила, пока не упёрлась спиной в холодную колонну. Его взгляд не отпускал — пронзительный, тяжёлый, будто он заглядывал глубже, чем позволяла моя собственная кожа.

— Они думают, что я виноват, — продолжил он, обводя рукой пустеющий зал, где ещё витал запах озона от ангельских крыльев. — Они боятся трещин в небесах. Но я скажу тебе, Лали... — он подошёл ближе, и тёплое дыхание коснулось моего уха, — трещины боятся меня.

Блэйк выпрямился, откинул волосы с лица и резко повернулся к своим стражам.
— Закрыть замок! — приказ разнёсся, как раскат грома. — Полная осада. Ни одна крыса не войдёт и не выйдет без моего ведома. Усильте караулы на башнях. Запретить вход в центральный зал без моего разрешения.

Демоны в чёрных доспехах поклонились и исчезли в коридорах, их шаги заглохли в отдалении. Где-то вдали зазвенели цепи, замки клацнули, и я поняла — замок действительно дышит, живёт... и теперь он заперт, как зверь в клетке, только зверь — это мы.

Блэйк снова посмотрел на меня.

— Грядёт война Неба и Бездны, маленькая писательница, — тихо произнёс Блэйк, стоя у подножия трона. Его голос был ровным, но в нём слышалось то напряжение, которое он умело прятал от других. — Их крылатые боги уже спустились, чтобы проверить мои стены на прочность. И если они решат ударить первыми... всё захлебнётся в крови.

Я хотела что-то сказать, но в этот момент дверь зала с глухим стуком распахнулась, и на пороге возник Элар. Его белые перья поблёскивали в свете факелов, но лицо было суровым, лишённым той мягкой улыбки, с которой он говорил со мной раньше.

— Ваше величество, — начал он, поклонившись, но взгляд его был настороженным, — кланы начали бунтовать. Южные и восточные собрались у границ своих владений. Требуют встречи.

Блэйк замер, и в зале повисла тишина, будто стены тоже ждали его ответа.
— Значит... — он медленно повернулся, и уголки его губ дрогнули в почти невидимой усмешке, — кто-то решил, что шум крыльев над моей крышей — хороший повод для мятежа.

— Элар, скажи им, что я сейчас подойду. И пусть только один представитель каждого клана выйдет ко мне. Тот, кто начал этот саботаж, — голос Блэйка был ровным, но в нём чувствовался холод, от которого даже воздух в зале стал тяжелее.

— Хорошо, — коротко кивнул Элар и, бесшумно развернувшись, вышел из тронного зала.

Блэйк медленно обернулся ко мне.
— Ну что, писательница... идём. Я покажу тебе и другие места, кроме замка.

— И как же ты это хочешь показать? — хмыкнула я. — Если ты не забыл, у меня нет крыльев.

Он прищурился, уголок губ дернулся в насмешке:
— Какая же ты всё-таки иногда Zir'kha. ( Zir'kha— это означает стерва)

— Что такое «Зирха»? — спросила я, хотя по его интонации стало ясно: слово явно не из разряда комплиментов. Вейлара еле сдерживала смех, зажимая губы, а я уже пожалела, что вообще спросила.

— Мы полетим, писательница, — произнёс он, и в следующую секунду его пальцы обхватили мой локоть. — А тебя я заберу с собой.

Я не успела возразить — он шагнул к окну, и мир вокруг сорвался вниз. Холодный ветер ударил в лицо, сердце ухнуло в пятки. Блэйк держал меня так крепко, что любая попытка вырваться была бы бессмысленной.

— Держи свои листы, — бросил он, взмывая ещё выше, — они дороже тебя, милая писательница.

Рядом, скользя в потоках воздуха, летел Эрнест, чьи крылья напоминали разверзшийся шторм. Внизу, словно чёрные шрамы, простирались земли кланов, и где-то впереди уже собирались те, кто решился бросить вызов своему королю.

Воздух становился всё более тяжёлым, будто сам мир задерживал дыхание, предчувствуя столкновение. С каждой секундой крики и шум снизу становились громче — перемежались глухими ударами, металлическим звоном и ритмичным гулом множества голосов.

Блэйк снизился так резко, что у меня перехватило дыхание, и я почти врезалась в его плечо. Мы приземлились на возвышении — тёмном, словно обугленном камне, откуда открывался вид на поляну.

Внизу бушевало море тел. Крылатые и бескрылые демоны разных кланов стояли напротив друг друга, и воздух между ними дрожал от магии, рвущейся наружу. Некоторые уже вытащили оружие: чёрные клинки, копья с лезвиями, блестящими, как зеркало, и странные, изогнутые, будто из кости, топоры.

Увидев фигуру Блэйка, толпа будто качнулась назад. Кто-то замолчал, кто-то опустил оружие, но взгляды остались колючими, полными ненависти.

— На колени, — ровно сказал он. Голос его не был громким, но разнёсся так, что даже те, кто стоял дальше всех, вздрогнули.

Медленно, нехотя, первые ряды опустились, но в центре остались несколько фигур, стоявших прямо и гордо. Один из них — высокий, с чёрными рогами, увитыми золотыми цепями, сделал шаг вперёд.

— Мы пришли не склоняться, а говорить, — произнёс он, и вокруг него тут же поднялся ропот одобрения.

Эрнест спрыгнул с уступа, расправив крылья так, что они заслонили часть толпы, и холодно посмотрел на дерзкого демона.

— Кто начал? — спросил Блэйк, сжимая и разжимая ладонь, в которой зажглось багровое пламя.

— Я, — ответил тот, не дрогнув. — И я скажу тебе прямо, король. Мы устали от твоих войн, устали умирать ради того, что тебе заблагорассудится.

Толпа снова загудела, кто-то крикнул в сторону Блэйка проклятие.

— Устали? — он усмехнулся, и пламя в его руке стало расти, вытягиваясь в клинок. — Тогда я дам вам вечный отдых.

Я почувствовала, как его хватка на моём локте стала чуть сильнее — словно он не просто держал меня, а не позволял отступить, заставляя смотреть на то, что будет дальше.

Перед нами, на краю круга, стоял высокий демон с потускневшими рогами. Его голос дрожал, но слова всё же прозвучали:

— Небеса... дали трещину. Это знак... рубин переродилась. А значит... истинный король уже близко...

Ветер с пустошей донёс запах гари от далёких костров, но в этот момент всё вокруг будто замерло. Даже демоны, что до этого спорили и выкрикивали угрозы, притихли.

Блэйк медленно повернулся к нему, и уголки его губ дрогнули в опасной полуулыбке.

— Значит, ты решил объявить мне... — тихо произнёс он, но слова были слышны каждому в круге, — кто будет сидеть на моём троне?

Демон сглотнул, сделал шаг назад.
— Я... лишь сказал, что...

Он не успел закончить. Воздух вокруг стал тягучим, словно густой дым. Я почувствовала, как моё сердце ударилось о рёбра, а вдох стал тяжёлым.

Блэйк поднял взгляд. Его глаза вспыхнули алым светом, и демон, не касаясь земли, взмыл в воздух, выгибаясь в судорогах. Пламя, густое, черно-красное, рванулось изнутри, прожигая его кожу, ломая кости, пожирая плоть с хищной жадностью.

Крик, рвущий горло, заполнил всё вокруг. Пламя отражалось в глазах демонов, собравшихся в круг, и один за другим они опускали взгляд, отворачивались, боялись сделать лишнее движение.

Запах горелой плоти смешался с холодным ветром. Пламя погасло так же резко, как и вспыхнуло. Обугленный остов рухнул на сухую землю с глухим стуком, разлетевшись пеплом.

Блэйк медленно обвёл взглядом всех, кто осмелился явиться.
— Запомните, — его голос гремел, словно удар грома среди ясного неба, — это мой трон. Ни рубин, ни так называемый истинный король, ни кто-либо ещё — не получат его.

Он сделал шаг вперёд, и тени от ближайших факелов дрогнули, будто боясь коснуться его.
— Если кто-то попробует... — он чуть наклонил голову, и на секунду в его улыбке мелькнуло безумие, — я сожгу его так же. Здесь. Перед всеми.

Никто не ответил. Только пустошь вздохнула сухим ветром, унося пепел в тьму.

Я поймала себя на мысли, что мои пальцы невольно сжались в кулаки. Если он узнает... если поймёт, что я и есть тот самый рубин, о котором шепчутся демоны и ангелы, — моя смерть будет медленной. И болезненной.

И тогда вопрос вонзился в сознание, как лезвие:
Где же мой король, которого я должна возродить, если его трон уже окутан пламенем ада?

Тишина, окутавшая поле, была пуста и звенела в ушах. Взгляд Блэйка медленно скользнул по лицам стоящих, будто выискивая того, кто осмелится поднять голос. Никто не шелохнулся. Даже ветер не решался коснуться крыльев ангелов и чешуи демонов.

— Мой король... — хриплый голос разрезал этот глухой покой.

Из строя вышел демон, согбенный, с потускневшими цепями на плечах — старый, как сама пустошь. Его рога были сточены временем, крылья — полупрозрачны, и он едва держался на ногах.

Блэйк скользнул по нему взглядом, холодным, как лезвие.
— Чего тебе, старик?

Тот поклонился низко, почти коснувшись земли.
— Я... умираю, мой король. Могу ли я просить... возьмите моего сына к себе, в ваши воины. Когда меня не станет... он останется один.

Слова тонули в тяжёлом воздухе, и на мгновение я увидела, как на лице Блэйка дрогнула едва заметная тень — не жалости, нет, а какой-то иной, глубоко спрятанной мысли.

— Ты просишь короля взять низшего демона в свою армию? — в голосе его зазвенел металл. — Тебе что, жить надоело?

— Простите, если был дерзок, — старик склонил голову ещё ниже.

Блэйк на секунду замолчал, глядя прямо в его мутнеющие глаза.
— Где твой сын?

Старик обернулся, и вперёд вышел худощавый юноша с чёрными, как смоль, волосами и глазами алого цвета — точно такими, как у Блэйка, если бы тот был моложе на несколько веков. Его кожа была бледной, пальцы — в тонких шрамах, а за спиной виднелись крылья с рваными перьями. Он стоял прямо, но в его позе чувствовалась необученность и настороженность зверя, впервые оказавшегося на открытом месте.

Блэйк бросил через плечо:
— Эрнест, возьми его себе под крыло.

Я удивилась. Демон, который только что без колебаний сжёг другого за слова, вдруг оставил просьбу старика без насмешки... Это не было похоже на жест милосердия. Скорее — на расчёт или тайную причину, о которой знали только он и его тень.

— Старик, — добавил Эрнест, поворачиваясь, — ты сам просил. Больше ты его не увидишь.

Он резко махнул рукой юноше:
— Эй, парень! Король сказал — идёшь со мной.

И, не дожидаясь ответа, взмыл в воздух, унося нового подопечного прочь.

Я смотрела им вслед и чувствовала — под этой маской безжалостного короля скрывается куда больше, чем он показывает. И, возможно, эта книга, в которую я попала, тоже скрывает от меня свои страницы.

— Мой король, идём обратно в замок? — спросила Вейлара, стоявшая рядом.

— Нет, — Блэйк даже не посмотрел в её сторону. — Мы с маленькой писательницей должны кое-куда зайти. Правда, писательница?

— Куда мы идём? — я поморщилась. — Я устала и никуда не хочу.

— А я что, должен у тебя это спрашивать? — его голос стал резким, а рука — жёсткой, когда он отдёрнул меня за локоть. — Идём за мной, — почти шёпотом бросил он, но в этом шёпоте слышалось приказание.

Прежде чем я успела возразить, он легко поднял меня и посадил на одного из летящих змей — тех самых, которых я сама когда-то придумала. Их чешуя переливалась в свете закатного солнца, а длинные, гибкие тела скользили в воздухе, как чёрные ленты. Эти змеи были умными, слишком умными для созданий, что должны подчиняться лишь перу автора.

— Я что, должна лететь на нём? — недоверчиво спросила я, обхватывая руками тёплую, гладкую чешую.

— Да. У тебя нет крыльев, а я не хочу тебя нести. Раз уж ты не хочешь — будем лететь раздельно.

Он легко вскочил на спину другой змеи, и та, едва коснувшись когтями каменной мостовой, рванулась в воздух.

Мы шли по залу, и под ногами хрустели осколки — то ли камня, то ли старого стекла. Свет факела, который держал Блэйк, цеплялся за обрывки фресок: на стенах виднелись фигуры в белых одеяниях, но лица их были стёрты, а вместо нимбов тянулись к небу обугленные круги.

— Они стерли себя, — тихо произнёс он, заметив мой взгляд. — Чтобы никто не помнил их настоящими.

Ветер скользнул по своду, и я услышала тихий перезвон — цепи, что свисали от потолка, качнулись, будто от чьего-то невидимого прикосновения.

Мы миновали колонны, на которых были высечены странные знаки — не язык людей, и не тот, что я видела в своих записях. Каждая буква казалась остриём, способным порезать кожу, если коснуться её.

В глубине храма открылся круглый зал, уцелевший лучше остальных. В центре стоял постамент, и на нём покоилась книга. Переплёт — тёмный, словно выкованный из ночи, тяжёлый, с металлическими краями, на которых вырезаны линии, складывающиеся в древние узоры. Замок же был странным — пластина металла с рельефом капли. Но эта капля была не простой: гранёная, как драгоценный камень, и слишком похожая на Рубин Судьбы.

Я сделала шаг вперёд, но Блэйк остановил меня.

— Не трогай, — его голос был твёрдым. — Её можно открыть только кровью того, кто связан с камнем. И я думаю, ты понимаешь, кого я имею в виду.

Мой рот пересох.

— Я?.. — слова застряли в горле.

Он кивнул, и в его взгляде не было ни сомнения, ни жалости — только ожидание.

— Я же не рубин, — выдохнула я, делая шаг назад.

— Рубин ты или нет — у тебя стоит печать амулета. Поэтому делай то, что говорят, — его голос стал холоднее камня.

— Не буду я этого делать.

— Писательница... — в его глазах блеснуло что-то, от чего внутри всё похолодело.

Он резко перехватил моё запястье, раскрыл ладонь и, не давая вырваться, поднял кинжал. Лезвие блеснуло в свете факела, и я почувствовала резкий, жгучий укол. Капля крови скатилась с моей кожи и упала на металлический замок книги.

Но ничего не произошло. Замок остался холодным и неподвижным.

— Чёрт, — он ухмыльнулся, — а я так и подумал, что ты и впрямь Рубин.

— Ты... чертов... — я выдохнула сквозь боль, — больно же!

— От одного пореза не умрёшь, — его голос стал низким, шепчущим, почти болезненно интимным. — А вот если бы ты была настоящим Рубином, тогда бы тебе действительно нужно было бояться... — он наклонился, шепнув мне прямо в ухо.

Его дыхание по коже заставило меня содрогнуться, и пространство вокруг словно замерло. Тишина храма стала плотной, почти осязаемой, и в ней прорезался тихий, манящий шёпот:

"Иди... иди ближе..."

Я неосознанно шагнула вперёд, и пальцы коснулись холодной, потрескавшейся стены. Она дрожала под моими ладонями, будто живая, словно сама храмовая каменная плоть реагировала на зов.

И тогда перед глазами развернулся ужасный вид: высоко в небе, над обломками храма, стоял король. Его фигура сияла холодным светом, и окружающие его тени словно преклонялись перед ним. В этот момент раздался могучий хор голосов: «Истинный Король восстал! Убил саму Судьбу Рубина! Настал тот час, которого ждали, когда свет и тьма найдут покой!» В руках он держал мою окровавленную и уже мёртвую копию — точь-в-точь меня, а рядом, на полу, лежала книга с металлическим переплётом, излучавшая мягкий зловещий свет, будто сама хранила дыхание прошлого и будущего.

Я отступила, ощущая, как сердце бешено колотится. Шёпот снова позвал меня, и я поняла: это только начало. Передо мной развернулась тьма, в которой мелькали образы прошлого и будущего, а сама книга словно шептала моё имя. Всё, что ждало впереди, было не просто испытанием — это было путешествие сквозь кошмар, где каждый шаг мог стать последним, и я уже не могла остановиться.