제 4 장
Пара капель жидкости капнула на пол, парень разглядел в ней кровь светло-красного цвета, его глаза расширились. Поднеся руку к лицу, тот понял, что кровь пошла с носа. Он оглянулся, вокруг никого не было, его тело медленно ослабевало.
А голова кружилась, в глазах темнело, но, несмотря на свое состояние, юноша судорожно полез в свою сумку. Трясущимися руками тот достал злосчастную баночку под таблеток. Бросив в рот таблетку, следом сполз по стене. В коридоре было светло за счёт окон из-за этого слепило в глаза.
Со временем боль прошла, в глазах картинка стала яснее. Вытерев кровь с носа и с пола салфеткой, тот направился в сторону лестницы.
— Хисын-хён, ты где был во время обеда? — спросил Пак, дожевывая кимпап. Он был увлечён своей едой, поэтому особо не обратил внимание на внешний вид парня, но осознание пришло сразу. — Пак Чонсон, я убью тебя! — произнёс тот, цыдя сквозь зубы и прикрывая рот рукой, чтобы его содержимое не полетело в лицо Ли.
За что старший ему был благодарен, не хотелось бы появляться перед Сами облёванным лицом, это вряд ли впечатлит девушку. Вдруг она его пошлёт к чертям с веником, который он ей подарит, а этого меньше всего хотелось.
Во-первых, это отдалит их от ещё не состоявшихся отношений, о которых он навообразил себе перед сном. Во-вторых, он опозорится перед всем университетом, да так, что мама не горюй. Упасть лицом в грязь прямо перед ней Хисын не мог.
— Во что он тебя одел? — возмущённо кружился младший вокруг старшего. — Возмутительно! У него вообще вкуса нет в одежде, — тяжело выдыхая, проговорил Пак.
— Всё настолько плохо? — спросил Ли, разглядывая собственную одежду. Тот не понимал, что не нравится его другу, но не успел он опомниться, как парень потащил его в сторону уборной, уже набирая номер Джея.
– Придурок, тащи нормальную одежду, по-твоему, он идёт в любви признаваться или набивать морду мудакам? — повышая голос, спросил Пак, открывая дверь уборной с ноги. Те, кто были внутри, тут же выбежали от греха подальше.
Ли же шел за ним, никак не сопротивляясь, лишь обернулся назад, когда они с Сонхуном остановились, смотря на парней, которые выбежали из уборной. Пак завёл его внутрь, ожидая Джея, который после звонка со всех ног бежал к парням.
– Хисын- хён, не волнуйся, сейчас мы исправим это недоразумение, — с ухмылкой проговорил тот.
Через пару минут Джей был уже на месте, держа в руках одежду для старшего. А в данный момент на него было надето: черные облегающие кожаные джинсы, черная футболка без рукавов, сверху кожаная куртка с шипами, на ногах у него были черные массивные ботинки на платформе, на шее чекир, волосы уложены назад, тем самым открывая лоб, и на губе типа пирсинг.
Одним словом, Ли Хисын был похож не на романтика, который испытывал чувство к девушке, а на гангстера, который в придачу может и шею свернуть. С таким видом перед Сами нельзя появляться, и Сонхун об этом знает, он тот ещё романтик, который этого не показывает, но знает, что не все девушки любят типа бэд боев. Можно сказать, не путать понятия между плохим и хреновым парнем.
— Принёс одежду? — спросил младший, смотря на американца. Тот кивнул и с опаской протянул шопер. — Так-так, рубашка, пиджак, брюки и лоферы, вот это уже другое дело, хён, переоденься, — протянул Пак шопер, после того как взглянул в него, Хисын взял и зашел в одну из кабинок.
— Ты зачем его так вынарядил? — спросил Сонхун, складывая руки на груди.
- Мне казалось, что этот образ на него отлично сидит, — пожимаю плечами, ответил тот.
- Образ отличный, когда ты идешь человеку ребра ломать, а не в любви признаваться, — с сарказмом ответил кореец. На этом их маленькая словесная перепалка была окончена, ведь из кабинки вышел старший, младший тут же вскружился вокруг него, поправляя одежду.
- Хён, сними чекир и этот пирсинг, а прическу... — задумался тот, пока старший выполнял его просьбу. — Может попробуем... — Не договорив, он направился в сторону рюкзака, который лежал на полу. Достав из него все необходимое, тот снова направился в сторону Хисына. — Немного исправим твою прическу...
Через некоторое время Ли стоял перед зеркалом в уборной и разглядывал свой образ: белая рубашка, которая подчеркивала его широкие плечи, была заправлена под светло-коричневыми брюками, черные лоферы прекрасно дополняли образ, парочка цепочек на шее и несколько колец на пальцах, на запястье правой руки браслет, а также прическа, которую красиво уложил Пак.
Ли Хисын словно с обложки. Идеальный образ был готов, Паку следовало бы пойти на стилиста, ведь создать такой образ, который гармоничен и при этом элегантен, создать не каждому под силу, но он доволен своей работой, осталось только ожидать курьера, который принесет цветы, элегантный букет из голубых пионов.
Все было готово под руководством Сонхуна, анонимное письмо передано Сами незаметным образом, и он лично сам следил за тем, чтобы девушка уж точно прочла его. Букет готов, Хисын одет, а теперь последний этап — это признание. Джей уже сообщил о том, что девушка на месте и ждет своего таинственного поклонника.
— Хён, главное, не волнуйся, говори чётко и ясно, хорошо, и самое главное — не мямли, понял? — строго спросил Пак перед тем, как отправить друга к девушке его мечты. Тот медленно кивнул, сделав глубокий вдох-выдох, открыл дверь и вышел к девушке.
— Ставлю сотку за то, что она ему откажет? — сказал Джей, увидев Сонхуна.
— Я тебе сейчас поставлю сотку, мы должны его поддержать, — процедил тот сквозь зубы, при этом ударяя парня.
Тем временем у Хисына было всё напряженнее, чем предполагалось. Как только его увидела девушка, то тут же покраснела не от смущения, как вы могли предположить, а от злости.
— Привет, Сами, я хотел с тобой поговорить, — запинаясь, начал Ли. Смотреть в глаза девушки было страшно, ведь от неё буквально пахло гневом. — И это, эти цветы тебе, я не знал, какие именно цветы ты любишь, но предложил, что эти могут быть любимыми, — неловко проговорил, протягивая цветы, словно тот ребёнок, который боится признаться родителям, что это он разбил любимую вазу мамы.
— Ли Хисын, я же говорила тебе оставить меня в покое! — голос девушки был слышен по всей округе, даже Джей вздрогнул от неожиданности, услышав голос, но они с Сонхуном внимательно смотрели на них и слышали каждое слово.
Девушка не забрала цветы. Хисын так и остался с протянутой рукой с букетом голубых пионов. Девушка хотела уйти, но, услышав слова юноши, не смогла сдвинуться с места.
— О Сами, ты мне нравишься! Ты мне нравишься, чёрт возьми, уже как два года! Неужели ты этого не видишь? Я настолько ужасен, что ты меня избегаешь? — та не могла ответить, но Хисыну они были и не нужны он бросил цветы и ушел оттуда прочь. Он понял, что зря тратил время на ту, которая его никогда не полюбит.
За всем этим наблюдали его друзья со второго этажа и, увидев, как их друг уходит, тоже начали спускаться по лестнице.
— Жалко цветы, — грустно произнёс Джей.
— Придурок.
Смогу ли я ста?...