Глава 4
В чем смысл вставать? Зачем ему подниматься с этой мокрой и холодной земли? Есть ли причина открывать глаза? Антон не знает, он делает все по привычке, потому что так надо. А может и не надо. Боль в теле ноющая, тупая и не проходящая. Как больной зуб. Только зуб можно вырвать, а эта боль не пройдёт ещё долго. Ребра болят с каждым шагом всё сильнее. Шаст оседает так и не дойдя до конца гаражей. Достаёт из рюкзака разбитый телефон и набирает Окс.
─ Шаст? ─ встревоженный голос девушки саднит сердце. Сейчас Шаст откроет рот и оправдает все её страхи. Опять.
─ Я в гаражах, ─ хрипит он, не понимая толи от того что долго выл, толи от того что всё же и их повредили.
─ Твоюж, Шаст, ─ стонет Оксана в трубку слыша его хрип, ─ не шевелись бога ради, я сейчас буду, ─ девушка бросает трубку. Шаст суёт телефон в рюкзак, даётся ему это не легко, боль не проходит, дышать ещё сложно, но ощущение что всё не так критично. Кровью вроде не харкает, хотя во рту металлический привкус есть. Он бы не удивился, если бы пришлось сплевывать кровавые сгустки крови.
Окс появляется спустя долгих пятнадцать минут. Запыхавшеяся, с спортивной сумкой через плечо. В светлой джинсовой куртке она напоминает скорую помощь. Окс склоняется к нему проверить жив ли он, её светлые пряди шекочут нос.
─ Да жив я, ─ шепчет Антон, ─ встать больно.
─ Ешкин кот, Шаст! ─ Окс дёргается в испуге, для альфы она излишне пугливая.
─ Шаст это я, ─ шутин он. Но Окс не смешно, она поспешно достаёт что-то из сумки. Это оказывается влажное полотенце. Девушка ласково стирает с его лица грязь и кровь, при этом тихо цыкая. Затем тянет за руку помогая встать и на своём горбу молча тащит к себе. За что Шаст ей благодарен так это за молчаливость. Иногда слова больнее чем удары по телу.
Дома у Окс тепло, светло и уютно. Здесь хочется жить, чуть сильнее чем в подворотне. Девушка загоняет его в ванную, а сама закидывает его одежду в стирку. На сменку приносит оставленные в прошлый раз джинсы и футболку. Он так часто у неё бывает, что уже не видит смысла забирать вещи. Опять же пригодятся. После душа, Окс осматривает его тело, крудную клетку обильно смазывает мазью от ушибов и бинтует. Руки тоже. Антон мельком замечает как на них уже расцветает синяки переливаясь синим и жёлтым. Старые побои от отца ещё не успели сойти.
─ Есть ли смысл спрашивать кто это был Вован или отец? ─ серьёзно спрашивает она.
─ Вован, но какая разница? Я заслужил это.
─ Нет Шаст, не заслужил, ─ она серьёзно смотрит на него своими светло-голубыми глазами. "Вот бы они были темнее, прямо как" ─ Антон отбрасывает эту мысль.
─ Откуда тебе знать?
─ Антон, никто не заслуживает такого отношения. Ты это знаешь, ─ девушка нежно бинтует его руки. Шаст знает, а ещё знает что он виноват. Потому что он не такой как все остальные. Потому что он дефектный, не правильный, лишний. Да он лишний для всех вокруг. Неудобный, грязный, противный. Вечно Окс приходится о нем заботится, он должен делать это сам. И как объяснить Окс, что он помеха для родителей? Тяжёлое неудобное бремя мешающее счастливой жизни. Никак. Она не поймёт, её то родители любят.
Потому Шаст молчит. Молчание золото. Окс только вздыхает и ведёт его на кухню отпоить чаем, покормить и дать обезболивающее, что бы он смог дойти до дома. Туда Шаст идти не хочет, но надо, у Окс остаться не выйдет. Он уходит ещё до того как возвращаются её родители. На улице темно и зябко. Он сильнее кутается в испачканую ветровку и тянет на голову капюшон. Стоит ему зайти домой, как в коридоре возникает отец презренно окидывающий его взглядом.
─ Ну и с кем ты терся об стены, сука? ─ громко спрашиваете он от чего Шаст сразу сжимается.
─ Ни-нискем, ─ хлипло отвечает он, но мужчина ему не верит. Он влепляет ему пощёчину.
─ Ух тварь, а ну марш в свою комнату. И даже не думай об альфах. Только отпрысков от тебя не хватало. Всех твоих щенков утоплю так и знай!
Шаст прячется в комнате. Щека не болит, болит сердце. Он заслужил. Он знает. Если бы только отец знал правду, то не кидался такими словами. Но он не знает и знать не хочет. Антон давит в себе слезы и всхлипы, если услышат побьют. Он сидит тихо на кровати, не включая света. Пока не слышит храп отца, только тогда он осторожно зажигает настольную лампу. Руки сами тянутся к верхнему ящику стола, нащупывают маленький спичичный корабок. В нем лезвия от бритвы. Говорят селфхарм это крик о помощи. Шаст не может кричать. Но может выпустить боль из своего сердца. Руки дрожат, они перевязаны, так что он оттягивает ворот футболки и режет чуть ниже выпирающей кости. Ближе к сердцу, чтобы никто не увидел. Не узнал правду. Кровь стикает горячими каплями.
Антон дышит глубже, с кровью уходит боль, утекают проблемы. Очередной разрез отзывается болью, но такой не значительной. Бинты пропитываются алым цветом. Шасту немного жаль, ведь Окс так старалась, но он не может иначе. Если не так, то его сердце не выдержит. Оно разорвется. Парень усмехается. Не смотря на всё это он ещё хочет жить, ещё хочет увидеть друзей, хочет встретить ещё один день. Ещё один. Может он будет лучше сегодняшнего. Вован оставит его на какое-то время, даст ранам затянуться. Отец не придётся ведь будет спать. Дима расскажет очередную историю. Окс со своим ворчанием будет рядом. Да и новый учитель... От чего-то Шасту хотелось узнать его лучше. Те синие глаза, тёмные как пучины моря, тянули его. Холодный статный красавиц. Шаст был уверен все омеги влюбились в него, и может сам Антон немножечко тоже. Он мог бы полюбоваться им, завтра и послезавтра, ещё недельку или до конца учебного года. Просто жить, чтобы созерцать красоту. Неплохой смысл жизни. Антон прячет лезвие в рюкзак, он конечно дурак, но не настолько что бы использовать его дважды. Затем аккуратно заклеивает пластарями свежие раны. И достаёт листок с фразами. Спать ему не хотелось, а вот решить задачку от нового учителя ещё как. В конце концов он докажет ему что не безнадежен. Что тоже что-то да может. И будет спокойно жить дальше, без его упрёков. Понравится новому учителю Шаст даже не думает