H love's J (Харли И Джокер)

Кей­си ста­ра­ет­ся не смот­реть на Хар­ли Квинн. Ру­ки си­нюш­ные, под гла­зом раз­ли­ва­ет­ся крас­ное и фи­оле­товое. На пред­плечье яр­кий и чет­кий от­пе­чаток пя­тер­ни. А внут­ри все на­пол­ня­ет­ся зло­бой. Он не мо­жет по­нять, как она дер­жится. По­чему сог­ла­ша­ет­ся на та­кое в пер­вую оче­редь. Это бес­че­ловеч­но, неп­ра­виль­но. Тот, кто сот­во­рил с ней та­кое, - чу­дови­ще. Све­жо пре­дание.

Кей­си по­нял, что Хар­ли Квинн по на­туре жер­тва в пер­вую ми­нуту, как уви­дел её. То­нень­кая, прив­ле­катель­ная, во­лосы свет­лые, а гла­за го­лубые. Де­воч­ка-ним­фетка, веч­но выг­ля­дящая млад­ше сво­его воз­раста. Меч­та мань­яка. Тот са­мый ти­паж, ко­торый обо­жа­ют са­дис­ты и се­рий­ные убий­цы. 

К нес­частью, ког­да Кей­си впер­вые встре­тил Хар­ли, бы­ло уже слиш­ком поз­дно. Мань­як уже на­шел её. Не толь­ко выс­ле­дил, но и приб­рал её к ру­кам, сот­во­рил из неё не­весть что — не­вес­ту дь­яво­ла, вы­вер­нул её моз­ги на­из­нанку, на­питал их сво­ими бе­зум­ны­ми, ди­кими иде­ями. Не­уди­витель­но. Кей­си ведь по­лицей­ский. И зна­комс­тво с Хар­ли Квинн про­изош­ло са­мым обыч­ным об­ра­зом — на ра­боте. Он при­ехал вмес­те со все­ми на ог­рабле­ние бан­ка. Ког­да стрель­ба от­гре­мела, и Джо­кера скру­тили, имен­но Кей­си дос­та­лась не­хит­рая ра­ботен­ка — от­везти Хар­ли в учас­ток.

Ко­неч­но же, она дер­га­лась и ста­ралась выр­вать­ся. Да­же про­бова­ла ку­сать­ся, тя­нулась к Джо­керу, осы­пала по­лицей­ских прок­ля­ти­ями. Кей­си за­ковал её в на­руч­ни­ки, при­дер­жи­вая го­лову, по­садил на зад­нее си­денье. Кей­си вел по­лицей­скую ма­шину и наб­лю­дал за ней в зер­ка­ло. Она улы­балась не пой­ми че­му, стро­ила гри­масы и по­казы­вала не­види­мому со­бесед­ни­ку язык. Крив­ля­ка, - по­думал он тог­да и улыб­нулся. С тех пор Кей­си час­то встре­чал Хар­ли Квинн. Она и Джо­кер шли по зам­кну­тому кру­гу — сбе­гали из Ар­кха­ма сно­ва и сно­ва, вновь по­пада­лись по­лиции и от­прав­ля­лись за ре­шет­ку или в жел­тый дом. А Кей­си всег­да был ря­дом — соп­ро­вож­дал, на­девал на­руч­ни­ки, за­пирал ка­меру, при­носил еду, за­писы­вал по­каза­ния.

Со вре­менем он стал нем­но­го раз­би­рать­ся в хит­рос­пле­тени­ях от­но­шений Джо­кера и Хар­ли, в прин­ци­пах их вза­имо­дей­ствия. Это как раз пе­чалит Кей­си боль­ше все­го. Она ис­крен­не обо­жа­ет кло­уна, ве­ша­ет­ся на не­го и ищет его вни­мания, впи­тыва­ет кру­пицы, ра­ду­ет­ся ме­лочам. Он ос­та­ет­ся рав­но­душ­ным, смот­рит ис­подлобья, улы­ба­ет­ся, ска­лит зу­бы, от­пи­хива­ет её от се­бя, от­швы­рива­ет, слов­но со­бачон­ку, стре­мит­ся сжать ру­ку по­силь­нее, ос­та­вить ца­рапи­ны и си­няки, - сде­лать боль­но. Она для не­го лишь жер­тва, лишь про­дукт его жиз­не­де­ятель­нос­ти, фе­тиш для мань­яка, за­цеп­ка для по­лиции. Не бо­лее.

На­вер­ное, это сток­голь­мский син­дром, - ду­ма­ет Кей­си, наб­лю­дая за тем, как вра­чи ско­рой по­мощи об­ра­баты­ва­ют ра­ны Хар­ли, при­водят её в чувс­тво. Где-то за сте­ной бу­шу­ет Джо­кер. Ма­терит­ся гром­ко и хлес­тко, ба­раба­нит по ре­шет­ке ку­лака­ми, скре­жещет зу­бами. Кей­си уже ни­чему не удив­ля­ет­ся. От­сле­дить пе­реме­ны в нас­тро­ении кло­уна не­воз­можно. Он бе­зумен. Вот и те­перь не пой­мешь, что слу­чилось. Хар­ли и Джо­кер выш­ли на де­ло, но в вы­зове зна­чилось не ог­рабле­ние. Дра­ка. Вот, на что вы­ехал Кей­си. Кар­ти­ну нуж­но бы­ло за­печат­леть на плен­ку. Око­ло зда­ния бан­ка Джо­кер и Хар­ли дра­лись не на жизнь, а на смерть. Ког­да Кей­си спеш­но вып­рыгнул из ма­шины, что­бы раз­нять их, Джо­кер уже по­давил соп­ро­тив­ле­ние Хар­ли, из­би­вал её тростью по спи­не и реб­рам, лу­пил с та­кой си­лой, что, ка­жет­ся, она дол­жна бы­ла пе­рело­мить­ся на­попо­лам от уда­ров та­кой си­лы. Хар­ли же лишь сдав­ленно сме­ялась.

До вы­яс­не­ния об­сто­ятель­ств обо­их заб­ра­ли в от­де­ление. И вот те­перь па­раме­дики об­ра­баты­ва­ют ра­ны Хар­ли, а Джо­кер бе­сит­ся в со­сед­ней ка­мере. Кей­си про­водит ру­кой по ус­та­лому ли­цу. Гла­за сли­па­ют­ся, от­росла ще­тина. Он вы­пил, ка­жет­ся, ча­шек де­сять ко­фе. Со­суды по­лопа­лись, во рту неп­ри­ят­ный прив­кус. Ужас­ная сме­на. 

Вра­чи ухо­дят. Сде­лали, что смог­ли. Кей­си про­ходит в ка­меру Хар­ли, са­дит­ся нап­ро­тив неё. Она смот­рит на не­го под­би­тым гла­зом, улы­ба­ет­ся. Не хва­та­ет па­роч­ки зу­бов. Жут­кое зре­лище, но, вро­де как, Хар­ли не при­да­ет сво­ему сос­то­янию осо­бого зна­чения. Си­дит на кой­ке, све­сила но­ги. Свет­лые во­лосы рас­сы­пались по пле­чам, прик­ры­ва­ют пов­режден­ное ли­цо с обе­их сто­рон. Кей­си не­нави­дит се­бя за со­чувс­твие к ней, не­нави­дит то чувс­тво, ко­торое рож­да­ет­ся у не­го в гру­ди, ког­да он ви­дит её, но ни­чего не мо­жет с со­бой по­делать. Хар­ли Квинн нра­вит­ся Кей­си. Это про­тив пра­вил, это прос­то смеш­но, это прег­лу­пей­шая улов­ка двад­цать два, оба вы­хода из ко­торой оди­нако­во пло­хи.

- Я дол­жен доп­ро­сить Вас, мисс Квинн, - го­ворит Кей­си, на­цели­ва­ет ка­ран­даш на блок­нот. Это для про­фор­мы, ко­неч­но, но ему дей­стви­тель­но хо­чет­ся знать, что та­кого нат­во­рила Хар­ли, раз Джо­кер так рас­сви­репел.

- Хар­ли, по­жалуй­ста, - улы­ба­ет­ся раз­би­тыми гу­бами де­вуш­ка. - Ты же зна­ешь, лей­те­нант, что мы слиш­ком хо­рошо зна­комы с то­бой, что­бы так фор­маль­но, - она под­ми­гива­ет ему, хло­па­ет рес­ни­цами. Тушь рас­теклась под гла­зами, но выг­ля­дит все рав­но ми­ло. Кей­си не­нави­дит се­бя в та­кие се­кун­ды.

- Хо­рошо, Хар... Хар­ли, - про­чища­ет он гор­ло. Ему не­удоб­но раз­го­вари­вать с ней вот так. Ког­да она сов­сем нор­маль­ная, не пы­шет бе­зуми­ем и не­кон­тро­лиру­емой страстью к кло­уну. Ка­жет­ся, на­день она са­тино­вое платье, и прев­ра­тит­ся в дев­чонку из со­сед­не­го дво­ра, хо­рошень­кую и ша­лов­ли­вую хо­хотуш­ку. Глав­ное не зак­ры­вать гла­за. Ина­че Кей­си рас­пла­вит­ся от жа­лос­ти к ней. Да и к се­бе то­же, по­жалуй.

- Что же про­изош­ло? - с тру­дом спра­шива­ет он. Ко­мок вста­ет в гор­ле. Неп­ри­ят­но. А за стен­кой Джо­кер со­вер­ша­ет пи­ру­эты. Орет и сме­ет­ся, чуть ли не ска­чет по по­тол­ку.

- Он рев­ну­ет, - кон­ста­тиру­ет Хар­ли, а рот Кей­си неп­ро­из­воль­но от­кры­ва­ет­ся. В го­лове все ме­ша­ет­ся в од­ну боль­шую ку­чу. Он смот­рит на Хар­ли и не мо­жет по­нять, шу­тит ли она или нас­толь­ко бе­зум­на, что не от­ли­ча­ет ре­аль­ность от во­об­ра­жения.

- Что ты име­ешь в ви­ду? - пе­рес­пра­шива­ет он. Язык су­хой, при­липа­ет к не­бу. Жизнь пол­на прек­расны­ми от­кры­ти­ями, ока­зыва­ет­ся.

- Все на­чалось, как обыч­но, - взды­ха­ет Хар­ли, за­киды­ва­ет но­гу на но­гу и как ни в чем не бы­вало про­дол­жа­ет, - мы со­бира­лись... хм, - мнет­ся она, - пой­ти про­гулять­ся. На­ряди­лись, как и обыч­но, выш­ли из до­ма. Мно­го сме­ялись и шу­тили по до­роге. Все, как всег­да. А по­том мис­тер Джей спро­сил ме­ня, что мне боль­ше все­го нра­вит­ся в на­ших про­гул­ках.

Хар­ли умол­ка­ет, рас­смат­ри­ва­ет свои ног­ти со сби­тым ла­ком. Кое-где плас­ти­на пов­режде­на и пок­ры­лась рябью. Во­лосы по кра­ям обож­же­ны, шра­мы идут вниз по шее, ухо­дят за во­рот­ник сви­тера. Сер­дце Кей­си сжи­ма­ет­ся от жа­лос­ти к ней, от вне­зап­но нах­лы­нув­шей неж­ности. Он ни­ког­да не пой­мет, как мож­но об­ра­щать­ся с жен­щи­ной вот так. Вдруг из ни­от­ку­да при­ходит мысль — ес­ли бы он был с Хар­ли, он бы бе­рег её и обо­жал, от­но­сил­ся бы к ней так, как она то­го и зас­лу­жива­ет — с ува­жени­ем и неж­ностью, он бы но­сил её на ру­ках. Она ведь зас­лу­жива­ет. Она ведь не чу­дови­ще, сов­сем не та­кая.

Рес­ни­цы Хар­ли дро­жат. На гла­зах по­яв­ля­ют­ся пер­вые сле­зы. Паль­цы нер­вно пе­реби­ра­ют ма­терию юб­ки. Она раз­ми­на­ет сби­тые кос­тяшки, те­ребит те­сем­ки сум­ки.

- Ну, я и ска­зала, что боль­ше все­го в на­ших про­гул­ках мне нра­вят­ся муж­чи­ны в фор­ме, - Хар­ли ед­ва за­мет­но улы­ба­ет­ся, тут же пря­чет улыб­ку за во­лоса­ми.

Кей­си мол­чит. Смот­рит на неё и ед­ва ли мо­жет по­верить в то, что ви­дит. Эта де­вуш­ка не име­ет ни­чего об­ще­го с тем ми­ром, в ко­торый по­пала и в ко­тором жи­вет. Как же тог­да все выш­ло имен­но так?

- Слы­шишь, уб­лю­док?! - вне­зап­но гнев­но кри­чит Хар­ли в пус­то­ту. - Мне нра­вят­ся му­жики, у ко­торых есть яй­ца! Му­жики в фор­ме! А в осо­бен­ности Кей­си Спен­сер!

Кей­си не зна­ет, что чувс­тво­вать, - счастье от то­го, что все вза­им­но, или ужас от то­го, что Джо­кер все зна­ет. Они си­дят в мол­ча­нии па­ру ми­нут. Из со­сед­ней ка­меры не до­носит­ся ни зву­ка. Кей­си взды­ха­ет, смот­рит на Хар­ли, Хар­ли смот­рит на не­го. Она сму­щен­но улы­ба­ет­ся. Он мед­лит, улы­ба­ет­ся в от­вет.

***

Кей­си при­вязан лип­кой лен­той к сту­лу, ру­ки за спи­ной ско­ваны собс­твен­ны­ми на­руч­ни­ками. Си­дит, не мо­жет дви­нуть­ся. Он не уве­рен, в ка­кой час­ти го­рода на­ходит­ся ста­рый склад. Здесь тем­но и хо­лод­но. Раз­би­тые ок­на, го­ры стек­ла и щеб­ня, кры­сы сну­ют сре­ди стро­итель­но­го му­сора. 

Джо­кер си­дит нап­ро­тив на кол­че­ногой та­бурет­ке и рас­смат­ри­ва­ет свою жер­тву. Го­ня­ет но­жик меж­ду паль­ца­ми, взад - впе­ред. Его ли­цо ос­ве­ща­ет­ся лун­ным све­том сквозь трес­ну­тое мут­ное ок­но. Бе­лый грим, гла­за — слов­но два чер­ных про­вала, а крас­ные гу­бы по­хожи на ок­ро­вав­ленный ос­кал зве­рюги. Он, как и всег­да, улы­ба­ет­ся. Не­хоро­шая улыб­ка, пу­га­ющая.

- При­ятель, ты ду­ма­ешь, что я глу­пец? - спра­шива­ет Джо­кер на­иг­ранно спо­кой­но, за­душев­но и да­же по-дру­жес­ки. 

Кей­си толь­ко мо­та­ет го­ловой. Он не счи­та­ет Джо­кера ду­раком. Про не­го мно­гое мож­но счи­тать, - что он бе­зумец и ли­ходей, что монстр, чу­дови­ще в об­ли­ке че­лове­ка. Но вот глуп­цом Джо­кера ник­то не на­зыва­ет. На­вер­ное, по­тому что это глу­по. Джо­кер — ма­нипу­лятор, Джо­кер - стра­тег, он лю­бит хо­рошие шут­ки, схе­мы, кар­ты, пла­ны. Он уме­ет ими поль­зо­вать­ся, прет­во­рять в жизнь свои бе­зум­ные фан­та­зии. По­это­му он все, что угод­но, но толь­ко не ду­рак. 

- Раз нет, ка­кого чер­та ты де­ла­ешь из ме­ня ду­рака? - уточ­ня­ет сно­ва Джо­кер, бь­ет на­от­машь, го­лова Кей­си ухо­дит на­зад, во рту чувс­тву­ет­ся вкус кро­ви. Сколь­ко угод­но мож­но пов­то­рять, что ни­чего не бы­ло ни­ког­да, да уже и не бу­дет, но Джо­кер не по­верит. Мни­тель­ный. Вбил се­бе в го­лову те­орию за­гово­ра, те­перь ведь не от­вертеть­ся.

С са­мого на­чала Кей­си знал, что выб­рал опас­ную троп­ку, не тор­ную до­рогу. Знал, что мань­як свою жер­тву ни­ког­да не от­пуска­ет. Что тут или пан, или про­пал. Нет об­ходных ма­нев­ров. Это ведь Кей­си — ду­рак. На­де­ял­ся, что Джо­кер от­пустит, не по­верил тог­да Хар­ли. А ведь, на­вер­ное, зря. Всем ведь из­вес­тно, что эмо­ции не чуж­ды Джо­керу. Тог­да кто ска­зал, что рев­ность не мо­жет быть од­ной из этих эмо­ций? Нор­маль­но так, по-че­лове­чес­ки.

- Пов­то­ряю, - Кей­си спле­выва­ет кровь на до­щатый пыль­ный пол, - ни­чего у ме­ня с ней не бы­ло! - злость ки­пит внут­ри, разъ­еда­ет все нор­маль­ные мыс­ли сер­ной кис­ло­той. Ну, за­чем это­му бе­зум­цу свой лич­ный зве­рек? Что ему с это­го? Не убу­дет же от не­го, ес­ли от­пустит птич­ку из сил­ков. Оп­равда­ния для нор­маль­ных, не для Джо­кера. Власть ведь важ­нее все­го мань­яку, по­чему Кей­си все вре­мя об этом за­быва­ет?

- Хо­рошая по­пыт­ка, - свер­ка­ет гла­зами Джо­кер. Нож пор­ха­ет меж­ду паль­ца­ми, за­дева­ет блед­ную ко­жу, но кло­ун да­же не за­меча­ет это­го. 

- Да на что она те­бе во­об­ще сда­лась? - не вы­дер­жи­ва­ет Кей­си. - Ты сло­мал её, прев­ра­тил в нас­то­ящую жер­тву. Что те­бе ещё нуж­но? - во рту горь­ко от кро­ви. Кей­си смот­рит в тем­ные гла­за Джо­кера и не­нави­дит в нем все, каж­дую из­ло­ман­ную чер­ту. Ес­ли бы у не­го бы­ли сво­бод­ны ру­ки, он бы точ­но ра­зоб­рался с ним. Раз и нав­сегда. И к чер­ту Бэт­ме­на.

Джо­кер сме­ет­ся. Гром­ко и за­ливис­то, дер­жится за жи­вот ру­ками, над­ры­ва­ет­ся. Как буд­то во всем про­ис­хо­дящем есть хоть что-то смеш­ное.

- Ты что же, ма­лыш, прав­да ду­ма­ешь, что это я раз­ло­мал её? - от­сме­яв­шись, Джо­кер сма­хива­ет не­сущес­тву­ющую сле­зу с глаз и прис­таль­но смот­рит на Кей­си. Кей­си не от­ве­ча­ет, смот­рит на Джо­кера в от­вет. Тот сно­ва раз­ра­жа­ет­ся хо­хотом, виз­гли­вым и про­тив­ным. - А не при­ходи­ло ли те­бе в го­лову, что она бы­ла по­вер­ну­той с са­мого на­чала?

Кей­си смот­рит на са­модо­воль­но улы­ба­юще­гося Джо­кера. Не мо­жет по­верить. Это слиш­ком. Для его нор­маль­но­го и прос­то­го ми­ра. Где со­сед­ские де­вуш­ки в са­тино­вых плать­ях улы­ба­ют­ся и при­ходят на бар­бе­кю. Где не­бо го­лубое, и да­же бы­ва­ет ра­дуга.

- Те­бе же она не нуж­на, для че­го ты дер­жишь её на по­вод­ке?! - не уни­ма­ет­ся Кей­си. Ему нуж­но хоть что-то, за­цеп­ка, трос­тинка, что­бы вы­лез­ти из чер­но­го ому­та, спра­вить­ся с этой кро­вавой улыб­кой. 

Джо­кер не от­ве­ча­ет. Об­ли­зыва­ет гу­бы. Взгляд пе­реме­ща­ет­ся с Кей­си на сте­ну, на пыль­ный пол и трес­ну­тое ок­но. Нож все быс­трее и быс­трее хо­дит меж­ду паль­ца­ми, сры­ва­ет лос­ку­ты ко­жи, ты­ка­ет­ся в плоть. Джо­кер цы­ка­ет язы­ком, от­во­рачи­ва­ет­ся и за­кури­ва­ет.

Кей­си каш­ля­ет кровью, спле­выва­ет на пол. Хе­рово, на­до ду­мать. Он на заб­ро­шен­ном скла­де, при­вязан креп­ко-нак­репко к сту­лу. И при­чина есть, ко­неч­но. Та­кая ужас­но-не­веро­ят­ная, что о ней не хо­чет­ся ду­мать. Рев­ность. Чувс­тво, име­ющее кор­ни сов­сем в дру­гой эмо­ции. Нет ды­ма без ог­ня, так ведь го­ворят. И Кей­си вне­зап­но вспо­мина­ет, сколь­ко это­го ды­ма бы­ло за те три го­да, что прош­ли с его пер­вой встре­чи с Хар­ли Квинн. По­верить толь­ко труд­но, осоз­нать. Овеч­ка, ха-ха-ха.

- Пи­рожок! - две­ри от­кры­ва­ют­ся, Хар­ли Квинн лег­ка на по­мине. Её гла­за све­тят­ся, ру­ки упер­ты в бо­ка.

На­деж­да — пло­хая шту­ка, тя­жело из­жить из сер­дца. Кей­си все ещё на­де­ет­ся, смот­рит на Хар­ли и ждет, что вот сей­час она пос­мотрит на не­го в от­вет. Но она не гля­дит, смот­рит толь­ко на Джо­кера. Улы­ба­ет­ся лу­каво.

- Ты­ков­ка, - про­из­но­сит Джо­кер, про­чис­тив гор­ло, вста­вая с кол­че­ногой та­бурет­ки. Вы­раже­ние опас­ное, нож все быс­трее кру­тит­ся меж­ду паль­цев.

- Ты знал ведь, что я обо­жаю муж­чин в фор­ме! - сме­ет­ся Хар­ли за­ливис­то. Джо­кер низ­ко ры­чит. 

На­деж­да Кей­си прев­ра­ща­ет­ся в пе­пел. По­тому что нет ды­ма без ог­ня. А вок­руг уже дав­но не огонь, нет, лю­тое пла­мя. Кей­си ошиб­ся, Хар­ли вов­се не жер­тва, жер­тва здесь толь­ко од­на — он сам.