H love's J (Харли И Джокер)

Ско­лотый ка­фель вок­руг. Пле­сень и зас­та­релый за­пах хлор­ки. И ещё, ко­неч­но, кровь. Мно­го кро­ви. Так мно­го, что Хар­ли бо­ит­ся по­терять соз­на­ние. Она ле­жит на дне ста­рой пот­рескав­шей­ся ван­ны, дро­жит от хо­лода и наб­лю­да­ет, как кровь те­чет по её блед­ным но­гам. Луч­шее со­чета­ние — крас­ное на бе­лом. Толь­ко сей­час оно от­вра­титель­но до тош­но­ты.

Хар­ли по­дав­ля­ет всхлип. Ей боль­но. Крик зас­трял в гор­ле, но она мол­чит. Ес­ли Джей ус­лы­шит, бу­дет толь­ко ху­же. Так ведь? Имен­но так, - от­ве­ча­ет она са­мой се­бе. 

Хар­ли зна­ет, что ей нуж­но вы­тереть сле­зы, на­рисо­вать на ли­це улыб­ку, сроч­но вновь прев­ра­тить­ся в без­за­бот­ную, ве­селую и лег­кую под­ружку зло­го ге­ния. Нуж­но на­цепить мас­ку и не сни­мать, прит­во­рить­ся, что все хо­рошо, прос­то чу­дес­но. Но она не зна­ет, как. Не по­нима­ет, как она мо­жет быть та­кой же, как преж­де. За­чем ей это?

Она ни­ког­да не хо­тела это­го. Хар­ли во­об­ще не из сен­ти­мен­таль­ных. Мо­жет, где-то нем­но­го ро­ман­тичная, мо­жет, да­же чу­точ­ку плак­си­вая, иг­ра­ет в ду­роч­ку по­рой. Но ведь со все­ми бы­ва­ет. Не на пос­то­ян­ной ос­но­ве, так, пло­хое нас­тро­ение, вста­ла с ут­ра не с той но­ги. Хар­ли ре­алис­тка, она зна­ет, что её жизнь не иде­аль­на, не вя­жет­ся с кар­тинка­ми из жур­на­лов. Но от это­го не лег­че. Этим не выт­ра­вишь ко­мок из гор­ла, не забь­ешь боль так глу­боко, что­бы ник­то не уви­дел. Да­же ес­ли очень силь­но пос­та­рать­ся.

- Эй, дол­го ещё? - слы­шит она не­доволь­ный го­лос сквозь шум во­ды.

Хар­ли про­чища­ет гор­ло, нес­коль­ко се­кунд бе­зус­пешно тре­ниру­ет улыб­ку, ра­дос­тно ще­бечет:

- Ещё ми­нут­ку, пи­рожок. Уже вы­хожу! - по­луча­ет­ся мер­зко и не по-нас­то­яще­му. Но это­го по­ка что дос­та­точ­но. 

Джо­кер ни­чего не от­ве­ча­ет. Хар­ли с тру­дом вста­ет на но­ги, цеп­ля­ет­ся не слу­ша­ющи­мися паль­ца­ми за трес­ну­тый ка­фель. От­дерги­ва­ет ру­ку. Мер­твец­ки хо­лод­но. Вста­ет под душ, смы­ва­ет с бе­дер по­теки кро­ви. Дро­жит, пла­чет, бь­ет­ся се­кунд трид­цать в без­звуч­ной ис­те­рике. 

Вы­тира­ет сле­зы, обо­рачи­ва­ет­ся по­лотен­цем. Кровь про­дол­жа­ет течь, но Хар­ли не об­ра­ща­ет вни­мания. Она ни­чего не мо­жет с этим сде­лать. Рас­че­сыва­ет во­лосы у зер­ка­ла, сно­ва на­цеп­ля­ет без­думную пус­тую улыб­ку и рас­па­хива­ет дверь. 

Джей про­тис­ки­ва­ет­ся ми­мо неё в ван­ную, бро­са­ет че­рез пле­чо хлес­ткий уп­рек: «Дол­го». Хар­ли лишь по­жима­ет пле­чами, нер­вно пе­редер­ги­ва­ет, ку­та­ет­ся в по­лотен­це и в пол­ной ти­шине ло­жит­ся в кро­вать. 

Она чувс­тву­ет сла­бость, ужас­ную ус­та­лость, отуп­ле­ние ка­кое-то. Хо­рошо. Луч­ше, чем боль. Луч­ше, чем ис­те­рика и сле­зы ручь­ем. Она ос­та­вит это на по­том, ког­да ей не нуж­но бу­дет иг­рать свою роль. А по­ка она бу­дет на­де­ять­ся, что он вый­дет из ду­ша в пло­хом нас­тро­ении, ля­жет в кро­вать и прос­то по­вер­нется к ней спи­ной. 

Хар­ли ле­жит на сво­ей по­лови­не кро­вати, гла­за зак­ры­ты, ды­хание мер­ное. Он дол­жен по­верить, что она все­го-нав­се­го ус­ну­ла, не дож­да­лась его. Хар­ли слы­шит, как дверь от­кры­ва­ет­ся, как он идет бо­сыми но­гами по ста­рым по­лови­цам, поч­ти нес­лышно, кра­дучись. Но она зна­ет, что он здесь. Его вы­да­ет за­пах мы­ла и во­ды, са­ма пос­тупь вы­да­ет. У не­го хо­рошее нас­тро­ение. Черт бы все под­рал.

Кро­вать про­седа­ет. Джо­кер ло­жит­ся ря­дом. Хар­ли не дви­га­ет­ся, ле­жит так ти­хо, слов­но её нет в ком­на­те. Она чувс­тву­ет за­пах та­бака. Он ку­рит в пос­те­ли. За­ложив ру­ки за го­лову, пус­ка­ет в воз­дух ко­леч­ки ды­ма. Она час­то наб­лю­да­ет эту кар­ти­ну сквозь по­луп­рикры­тые ве­ки. Но толь­ко не се­год­ня.

- Ка­кой бли­жай­ший путь к сер­дцу муж­чи­ны? - спра­шива­ет Джо­кер. Ух­мы­ля­ет­ся, - по­нима­ет Хар­ли, но мол­чит. Она лю­бит его шут­ки, но толь­ко не се­год­ня, по­жалуй­ста, толь­ко не се­год­ня.

Джо­кер ждет, но она не от­ве­ча­ет. Ми­нуты тя­нут­ся му­читель­но дол­го.

- Че­рез грудь ос­трым но­жом, - на­конец, кон­ста­тиру­ет он. - Хар­ли? - спра­шива­ет.

Хар­ли не дви­га­ет­ся. Она все ещё ве­рит, что ес­ли бу­дет ле­жать ти­хо, как труп, то он от­ста­нет от неё, ос­та­вит её в по­кое хо­тя бы до ут­ра. 

Кровь те­чет по но­гам. Хар­ли чувс­тву­ет, но ей все рав­но. Она не мо­жет ни­чего с этим сде­лать. Ещё од­на ды­ра, ещё од­на ра­на. За­тянет­ся, как на со­баке. Ей не при­выкать. Глав­ное, что­бы он её не тро­гал, дал ей хоть нем­но­го вре­мени для се­бя. Хар­ли зна­ет, что это не­воз­можно, но луч­ше­го сей­час она не мо­жет ему пред­ло­жить. Слиш­ком ма­ло сил.

- Эй, это же смеш­но! - он прид­ви­га­ет­ся бли­же, раз­во­рачи­ва­ет её од­ной ру­кой к се­бе и вне­зап­но за­мира­ет. Хар­ли зна­ет, что выг­ля­дит пар­ши­во, что ли­цо у неё блед­ное, а гу­бы бес­цвет­ные, что на ще­ках за­сох­ли сле­зы. Она от­кры­ва­ет гла­за, улы­ба­ет­ся на­тяну­то, смот­рит на Джея. Он смыл грим. Его ли­цо се­рое в ноч­ной мгле, обыч­ное, мок­рые во­лосы па­да­ют по бо­кам, меж­ду губ зас­ты­ла поч­ти ис­тлев­шая си­гаре­та.

- Что не так? - ярос­тно вы­да­ет он, спле­выва­ет не­поту­шен­ную си­гаре­ту, хва­та­ет Хар­ли за во­лосы, под­ми­на­ет сво­им те­лом к прос­ты­ням.

- Все так, пи­рожок, - обес­си­лен­но вы­да­ет Хар­ли, пря­ча гла­за, из них сно­ва те­кут сле­зы. Ер­за­ет под ним. Склиз­ко и про­тив­но. Но она уже ни­чего не мо­жет по­делать. На ще­ках удуш­ли­вое крас­ное. Ей стыд­но. 

Джо­кер смот­рит на неё прис­таль­но и как-то сов­сем неп­ра­виль­но. Он хва­та­ет край оде­яла и хо­чет от­дернуть. Хар­ли хва­та­ет­ся за дру­гой край и дер­жит. 

- Джек, - про­чища­ет она гор­ло, - про­шу те­бя, не на­до. - Джо­кер за­мира­ет, смот­рит в её гла­за прис­таль­но и слиш­ком дол­го. Она ни­ког­да не на­зыва­ет его нас­то­ящим име­нем. По­тому что его не су­щес­тву­ет, оно — ата­визм, оно ни­кому не нуж­но. Но се­год­ня она на­руша­ет собс­твен­ное пра­вило. 

Он рвет с неё прос­ты­ни с ос­терве­нени­ем. Рас­кры­ва­ет её, ого­ля­ет нер­вы, вы­цара­пыва­ет из скор­лу­пы. Хар­ли заж­му­рива­ет­ся. Она не­нави­дит се­бя.

Груд­ная клет­ка бо­лит, ды­шать тя­жело. Реб­ра ещё дол­го не срас­тутся. Не­важ­но. За ни­ми ведь пус­то­та. Си­няки и сса­дины на ру­ках и но­гах — так, ме­лочи. Кро­ви мно­го, яр­кое да­же в ноч­ной тем­но­те пят­но рас­полза­ет­ся по прос­ты­ням, пу­га­ет сво­ей ре­аль­ностью.

Хар­ли от­кры­ва­ет гла­за. Смот­рит на Джея. Он гля­дит толь­ко на кровь. При­каса­ет­ся ла­донью, рас­ти­ра­ет меж­ду паль­цев, от­дерги­ва­ет ру­ку. Не при­каса­ет­ся к Хар­ли, са­дит­ся нап­ро­тив и пя­лит­ся на неё, не мор­га­ет. Гла­за чер­ные, страш­ные. С гри­мом бы­ло бы про­ще. Без не­го Хар­ли бо­ит­ся пос­мотреть на не­го в от­вет.

- Как дол­го? - спра­шива­ет он, про­чис­тив гор­ло. Го­лос вкрад­чи­вый, ти­хий. Нет эмо­ций. Есть толь­ко воп­рос.

- Два или три ме­сяца, - го­ворит она, не в си­лах под­нять на не­го взгляд. Смот­рит на свои но­ги все в кро­ви, на дро­жащие ла­дони, на тле­ющую про­жига­ющую прос­ты­ни си­гаре­ту. Толь­ко не на не­го.

Он ни­чего не го­ворит. Хар­ли вста­ет с пос­те­ли, на нег­ну­щих­ся но­гах идет сно­ва в ван­ну, зах­ва­тив с со­бой ок­ро­вав­ленные прос­ты­ни, са­дит­ся пря­мо на пол и пла­чет. Не мо­жет ос­та­новить­ся. Оне­мение, нак­рывшее её с го­ловой, про­ходит. Так чер­тов­ски боль­но. Бо­лит все — ру­ки и но­ги, груд­ная клет­ка, го­лова. Но боль­ше жи­вот. Слов­но че­рез ды­ру меж­ду ног ей вы­тащи­ли сер­дце. И это так глу­по, так неп­ра­виль­но, слов­но она са­ма не своя. И не­нависть, чер­ная не­нависть клу­бит­ся вок­руг неё. И это нес­пра­вед­ли­во. Уби­вать. Кро­шить. Выть. Пла­кать. Хо­чет­ся уме­реть.

Нет ни­каких сил. Все эмо­ции пе­рели­лись со сле­зами че­рез край. Пе­ред гла­зами бе­гут цвет­ные пят­на. Боль ту­пая. Кровь крас­ная. А без­дна от­ча­яния чер­ная. Хар­ли сос­каль­зы­ва­ет в неё.

Хар­ли при­ходит в се­бя в пос­те­ли. Прос­ты­ни све­жие. Пах­нут по­рош­ком и хлор­кой. Го­лова тя­желая. Чу­гун­ная. Меж­ду ног су­хо и пус­то.

Ру­ка Джея об­ви­ва­ет её. На­деж­ность. За­щита. Все хо­рошо. Толь­ко все очень и очень пло­хо. Хар­ли всхли­пыва­ет.

- Не на­до, - ше­лес­тит его го­лос. Она чувс­тву­ет на сво­ей ло­пат­ке его гу­бы. - Не на­до, - пов­то­ря­ет он.