H love's J (Харли И Джокер)

Хар­ли дав­но по­няла, что Джея не ин­те­ресу­ют те ве­щи, ко­торые вол­ну­ют боль­шинс­тво муж­чин. Крас­ная по­мада, кру­жев­ное белье, каб­лу­ки и кор­се­ты. Все это для не­го лишь му­сор, ми­шура, скры­ва­ющая са­мое глав­ное — че­лове­чес­кое те­ло.

Хар­ли быс­тро учит­ся. С то­го единс­твен­но­го ра­за, ког­да она пы­талась соб­лазнить его ду­рац­кой пош­лой ноч­нушкой, прош­ло мно­го вре­мени. Боль­ше она не про­бова­ла. Джей бе­рет лишь то, что хо­чет и, са­мо со­бой, ког­да по­жела­ет.

Но Хар­ли не иди­от­ка, Хар­ли при­леж­ная уче­ница. Хар­ли уме­ет по­лучать вы­году из все­го, что име­ет, хоть име­ет она так ма­ло. Это та­лант, ко­торым её поп­ре­кали ещё в сту­ден­ческие го­ды. Тог­да она лишь сме­ялась. Сей­час же ста­ла сно­ровис­тее, быс­трее, эф­фектив­ней. Она не де­ла­ет оши­бок, толь­ко ес­ли са­ма пос­чи­та­ет нуж­ным оши­бить­ся.

Это так стран­но, да­же чу­довищ­но. Что бы ска­зала её бед­ная мать, ес­ли бы уз­на­ла? Да­же хо­рошо, что она умер­ла. Не нуж­но оп­равды­вать­ся.

А прав­да в том, что Хар­ли хо­чет Джея. Хо­чет, что­бы он был с ней, хо­чет, что­бы он был в ней. Это же­лание не­от­торжи­мое и яс­ное. Чет­че да­же, чем её лю­бовь к не­му. Лю­бовь не опи­шешь сло­вами, с по­хотью все го­раз­до про­ще.

По­тому Хар­ли де­ла­ет все, что­бы и он её за­хотел. Это труд­но, чре­вато пос­ледс­тви­ями, к ко­торым она не всег­да го­това, но это то­го сто­ит. Од­нознач­но. Вы­бора нет.

Тем ве­чером же­лание на­каты­ва­ет с та­кой си­лой, что Хар­ли за­кусы­ва­ет гу­бу до кро­ви. Она не дол­жна рас­слаб­лять­ся, не дол­жна те­рять го­лову. Ина­че та са­мая го­лова мо­жет по­лететь с плеч. Она зна­ет, что ес­ли выб­рать не­под­хо­дящее вре­мя, мож­но по­лучить спол­на. Сле­ды люб­ви лишь кра­сивое сло­восо­чета­ние. На де­ле боль име­ет ма­ло об­ще­го с удо­воль­стви­ем. Да­же от его ру­ки. Нель­зя да­вать по­вода, нель­зя раз­ре­шить ему до­гадать­ся.

Джо­кер ра­бота­ет в ка­бине­те. При­думы­ва­ет пла­ны по зах­ва­ту ми­ра, ис­треб­ле­нию че­лове­чес­тва, так, раз­вле­чение, спо­соб ско­ротать скуч­ный длин­ный се­рый ве­чер. Хар­ли прос­каль­зы­ва­ет в по­меще­ние. Он не под­ни­ма­ет го­ловы. Она и не на­де­ялась. Бы­ло бы слиш­ком прос­то.

Хар­ли сколь­зит по ком­на­те, на­пева­ет по­луше­потом пе­сен­ку, поч­ти нес­лышно, лишь для се­бя, лишь для то­го, что­бы быть уве­рен­ной, что он зна­ет, что она ря­дом. Хар­ли при­бира­ет­ся на пол­ках, сти­ра­ет пыль и по­теки ста­рой поч­ти за­сох­шей кро­ви. Это её обя­зан­ность, в этом нет ни­чего не­обыч­но­го. Она сто­ит к не­му спи­ной, зна­ет, что он да­же не под­нял го­лову, все так же ув­ле­чен сво­им за­няти­ем.

Хар­ли на­мерен­но на­тыка­ет­ся на нож, за­бытый им на пол­ке, вдав­ли­ва­ет па­лец в лез­вие, пус­ка­ет кровь. Тон­ко вскри­кива­ет, тут же умол­ка­ет.

- Прос­ти, пи­рожок, - ви­нова­то обо­рачи­ва­ет­ся к не­му, не­вин­но смот­рит в его по­тем­невшие от ярос­ти и не­досы­па гла­за. - Я не­ча­ян­но, - до­бав­ля­ет, за­совы­ва­ет ок­ро­вав­ленный па­лец в рот, вы­сасы­ва­ет из ран­ки ско­пив­шу­юся кровь.

Че­рез се­кун­ду Хар­ли воз­вра­ща­ет­ся к ра­боте, буд­то ни­чего и не про­изош­ло. Сно­ва на­пева­ет пе­сен­ку, сну­ет от ве­щи к ве­щи. Ка­жет­ся, что ни­чего не из­ме­нилось, но Хар­ли зна­ет, что это не так. Он наб­лю­да­ет, свер­лит её спи­ну сво­им тя­желым взгля­дом, изу­ча­ет пе­реп­ле­тение ли­ний и черт, мус­ку­лы и мыш­цы, ко­жу, мя­со, кос­ти. Ему вдруг ста­ло ин­те­рес­но. А его гла­за го­рят не­доб­рым ог­нем. Хар­ли зна­ет.

Хар­ли не сда­ет­ся. Ве­дет се­бя так, буд­то все хо­рошо, все, как обыч­но. Ру­тина. Быт. Нор­маль­ность. На де­ле же в ста­кане за­роди­лась бу­ря. Яр­кая и бес­по­щад­ная. Ей толь­ко нуж­но выр­вать­ся из сво­их гра­ниц.

Хар­ли не до­жида­ет­ся на­чала пред­став­ле­ния. Она за­кан­чи­ва­ет с убор­кой, улы­ба­ет­ся на про­щанье Джею и сбе­га­ет в спаль­ню. Зак­ры­ва­ет за со­бой дверь, об­ло­качи­ва­ет­ся на неё спи­ной и ды­шит час­то-час­то, тя­жело. Его гла­за бы­ли на­пол­не­ны чем-то та­ким, че­го Хар­ли очень дав­но не ви­дела. И наз­ва­ния это­му нет. Лю­бое оп­ре­деле­ние бу­дет лишь жал­кой ко­пир­кой. 

Хар­ли нер­вно пе­реби­ра­ет ва­ри­ан­ты от­ступ­ле­ния, но бе­жать ей не­куда. Она са­ма нак­ли­кала шторм, те­перь нуж­но прос­то его пе­режить. Встать в цен­тре ура­гана и нас­лаждать­ся, гля­дя в его чер­ное чре­во в бе­зум­ных вих­рях и вспо­лохах. Она ло­жит­ся в пос­тель, зак­ры­ва­ет гла­за и за­мира­ет. Счи­та­ет про се­бя до де­сяти. На де­вять дверь от­кры­ва­ет­ся.

Джей раз­вя­зыва­ет гал­стук, сни­ма­ет пид­жак и жи­лет. Хар­ли не смот­рит, прит­во­ря­ет­ся, что спит. Но она слы­шит шо­рох его одеж­ды, ме­тал­ли­чес­кое поз­вя­кива­ние ору­жия, чувс­тву­ет его за­пах, ощу­ща­ет при­сутс­твие. 

Он ло­жит­ся в пос­тель, по­вора­чива­ет­ся на бок. Его хо­лод­ные паль­цы пе­реби­ра­ют­ся на её пле­чи. По шее бе­гут му­раш­ки, грудь ско­выва­ет хо­лодом, в гор­ле ко­мок. Не сглот­нуть, не ше­вель­нуть­ся. Он за­вора­жива­ет её, прев­ра­ща­ет её в мра­мор.

Вне­зап­но Джо­кер хва­та­ет её за ру­ку и раз­во­рачи­ва­ет к се­бе. Её по­цара­пан­ный па­лец меж­ду его губ. Кровь уже свер­ну­лась, но ему все рав­но. Он ли­жет ра­ну, зас­тавля­ет её сно­ва рас­крыть­ся, кро­вить.

Хар­ли рас­па­хива­ет гла­за, смот­рит в его, тем­ные и ал­чу­щие. Она не уве­рена, что это же­лание име­ет что-то об­щее с по­хотью. От это­го страш­но. Рас­хо­жее заб­лужде­ние, что боль мож­но по­любить. К ней мож­но при­вык­нуть, при­тупить её, заг­нать за груд­ную клет­ку. Но лю­бить боль нас­то­ящую поч­ти не­воз­можно. Поч­ти.

Джо­кер от­пуска­ет ру­ку Хар­ли, улы­ба­ет­ся. Шра­мы на­тяги­ва­ют­ся на ще­ках. На се­кун­ду ей ка­жет­ся, что она по­пала в кош­мар, но по­том от­пуска­ет, и она улы­ба­ет­ся в от­вет. Тя­нет­ся, це­лу­ет его в гу­бы. 

- Бес­тия, - слы­шит­ся ей. Сло­во та­кое ти­хое, что мо­жет стать­ся, это толь­ко ве­тер.

Джей ока­зыва­ет­ся меж­ду её ног, да­вит ве­сом сво­его те­ла, жес­тко, тре­бова­тель­но. В жи­воте что-то уха­ет вниз, раз­ры­ва­ет­ся. Она тут же ста­новит­ся мяг­кой и по­дат­ли­вой. Он уме­ет де­лать из неё то, что ему хо­чет­ся. Пиг­ма­ли­он бы по­зави­довал. 

Ру­ки Хар­ли ока­зыва­ют­ся за её го­ловой. За­пястья скру­чены, схва­чены его же­лез­ной хват­кой. Она ти­хонь­ко сто­нет, при­кусы­ва­ет гу­бу. Не сто­ит его раз­за­дори­вать. Бу­дет толь­ко ху­же. Джей ус­ме­ха­ет­ся, сжи­ма­ет за­пястья силь­нее. Боль­ное на­чина­ет по­калы­вать.

В угол­ках глаз со­бира­ют­ся пер­вые сле­зы. Но Джо­кер не да­ет им про­лить­ся, сли­зыва­ет вмес­те с гри­мом с её ко­жи, про­бу­ет на вкус. Об­ли­зыва­ет­ся, ска­лит зу­бы. А по­том це­лу­ет шею, при­кусы­ва­ет ве­ну, жес­тко и глу­боко, поч­ти до кро­ви. Ос­та­нут­ся си­няки. Пусть их.

Он про­дира­ет­ся меж­ду её ко­леней, све­ден­ных то ли в пред­вку­шении, то ли в ужа­се. Она и са­ма тол­ком не на­учи­лась раз­би­рать свои эмо­ции. Стя­гива­ет сво­бод­ной ру­кой шта­ны и белье. Вры­ва­ет­ся в её те­ло. Ес­ли бы Хар­ли не зна­ла, с кем име­ет де­ло, то соч­ла бы акт из­на­сило­вани­ем. Но в этом дей­стве слиш­ком мно­го во­ли. С её сто­роны, ко­неч­но.

Джей дви­жет­ся рва­но и ха­отич­но, слов­но его бь­ет круп­ная дрожь. Про­дол­жа­ет дер­жать её ру­ки, сжи­мать за­пястья до ло­моты в кос­тях. Хруп­кость — худ­шее че­лове­чес­кое ка­чес­тво. Боль ме­ша­ет­ся с чем-то сов­сем иным, тя­гучим и раз­ме­рен­ным. Вяз­ким и жар­ким. Хар­ли ис­те­рич­но всхли­пыва­ет. Джо­кер за­мед­ля­ет­ся, поз­во­ля­ет се­бе бро­сить на неё один взгляд, ух­мыль­нуть­ся. В его взгля­де столь­ко все­го, что ды­хание в гру­ди Хар­ли зас­тре­ва­ет, она каш­ля­ет и не мо­жет про­дышать­ся.

А он по но­вой вре­за­ет­ся в её те­ло, так быс­тро и так ярос­тно, буд­то вов­се не тра­ха­ет её, а наш­пи­говы­ва­ет пу­лями, хо­лод­ным свин­цом, сво­ей яростью и от­ча­яни­ем. Хар­ли не мо­жет кон­тро­лиро­вать свое те­ло. Это слиш­ком слож­но. Все дол­жно быть прос­то. Раз. Два. Пли.

Её мозг взры­ва­ет­ся, мыш­цы скру­чива­ет ту­гими ве­рев­ка­ми, паль­цы сво­рачи­ва­ют­ся в ко­кон, с губ сры­ва­ет­ся хрип­лое ды­хание. И нас­ту­па­ет бе­лая пус­то­та. Как на ра­ди­овол­не, лишь пот­рески­вание и лег­кие по­мехи.

Хар­ли от­кры­ва­ет гла­за. Он ле­жит на её те­ле, в нем. Не от­ка­тыва­ет­ся и не мор­га­ет. Смот­рит на неё, сно­ва изу­ча­ет. Есть в этом взгля­де ка­кое-то бе­зум­ное удив­ле­ние, шок вы­жив­ше­го пос­ле кру­шения по­ез­да, осев­ший пе­пел пос­ле взры­ва сде­тони­ровав­шей бом­бы. 

Он от­пуска­ет её за­пястья, поз­во­ля­ет ей об­нять се­бя за шею, при­тянуть к се­бе и гла­дить, гла­дить по во­лосам. 

- Люб­лю те­бя, - шеп­чет она.

Он не от­ве­ча­ет так дол­го, ле­жит не­под­вижно, слов­но труп. По­том при­под­ни­ма­ет­ся на лок­тях, от­ка­тыва­ет­ся в сто­рону и по­вора­чива­ет­ся к ней спи­ной.

Хар­ли смар­ги­ва­ет сле­зы. Дос­та­точ­но. Это­го хва­тит на­дол­го. Она по­вора­чива­ет­ся спи­ной к не­му. Сос­каль­зы­ва­ет в не­бытие. На гра­ни сна и яви чувс­тву­ет, как его гу­бы при­каса­ют­ся к её по­ранен­но­му паль­цу. Лег­ко. Мяг­ко. 

Хар­ли улы­ба­ет­ся сквозь сон. Без осе­чек. Выс­трел про­шил нас­квозь.