8.
Рэдклиф не любил путешествия в кэбе и не задумывался, что они могут быть очень убаюкивающими. Ему казалось, вся повозка постоянно сотрясается, но Тедди это не мешало.
Он свернулся напротив Рэдклифа, прислонился к боковой стенке и спал.
Рэдклиф действительно быстро отключился после просмотров прошлого. Но ему то и дело снились кошмары с ошмётками видений. Тедди оставался рядом, будил его, если сны становились уж слишком беспокойными. Он сам дремал, Рэдклиф видел, но вряд ли хорошо спал.
Поэтому сейчас Рэдклиф старался вести себя тихо — хотя как будто мог поспорить с тряской кэба!
Инспектор прислал помощника, который сообщил, что решено допросить Ирвинга Льюиса в таксидермической мастерской. Присутствие братьев «крайне желательно».
Кэб в последний раз тряхануло, и он наконец-то остановился. Рэдклиф не знал, будить ли Тедди, но тот сам встрепенулся, пряча зевок в кулаке.
— Можешь остаться здесь, — предложил Рэдклиф.
— Когда у тебя самоубийственная идея? Как же.
Рэдклиф не считал свои мысли такими уж странными. К тому же, сам был не уверен, что рискнёт посмотреть прошлое этого Ирвинга Льюиса. Только в крайнем случае. Но ходить вокруг да около, гадать, он ли их убийца, Рэдклиф больше не хотел. Если вышло увидеть прошлое Тедди, может получиться и с другими.
Тедди, правда, на это ничего не сказал, крайне скептически хмыкнул и заявил, что без него Рэдклиф никуда не поедет.
Выйдя из кэба, Рэдклиф поднял воротник пальто и поёжился от промозглой прохлады. Улицу застилал жемчужный туман, который выглядел так, будто призраки собрались в плотную массу и окутали ближайшие дома, пожрали всё, что дальше.
Не существует ничего кроме кэба с всхрапывающими лошадьми, двоих братьев и мрачного дома прямо перед ними с потёртой вывеской таксидермической мастерской.
Стоило шагнуть внутрь, наваждение исчезло. Помещение оказалось тесным, заставленным чучелами и хламом. Развернуться можно было с трудом, к тому же здесь стоял откровенно скучающий полицейский. Зачем инспектор взял его с собой, оставалось загадкой. Боялся, что Льюис попытается сбежать?
Рэдклиф протиснулся вслед за Тедди мимо стоявшей на полке головы оленя с вытаращенными глазами. Она слегка покосилась, как будто могла упасть, и цеплялась за одежду кончиками рогов.
Второе помещение представляло собой собственно мастерскую. Просторнее, светлее. За этим местом явно следили и содержали в порядке. На полках вдоль стен теснились банки с препаратами и многочисленные заготовки для чучел и составные части. С большинством Рэдклиф даже не мог понять, что это такое.
Первым делом с ног вообще сбивал запах. Странный, раздражающий, наверняка каких-то веществ, которые использовались, чтобы сохранить шкуры животных.
Центр мастерской занимал крепко сбитый стол. Рэдклиф не удивился бы, узнав, что его сколотил сам Билл Эванс, который когда-то открыл мастерскую. Он сам то ли отошёл от дел, то ли умер, Рэдклиф точно не помнил. А его дочь вышла замуж за Ирвинга Льюиса, который оставил банковское дело и занялся таксидермией.
Как подозревал Рэдклиф, «оставил» наверняка из-за того, что потерял деньги и больше не тянул.
Ирвинг Льюис сидел на стуле, рядом с ним стоял мрачный инспектор Пейтон.
— А вот и наши консультанты, — буркнул он. — Мистер Льюис преувлекательно рассказывает о своём деле.
Что значило, до настоящих вопросов ещё не дошли.
Ирвинг Льюис оказался высоким и тощим мужчиной за тридцать. Жидкие тёмные волосы, простая, но добротная одежда каких-то невнятных бурых цветов — судя по всему, он собирался работать. У него даже имелся кожаный фартук, который можно было бы ожидать на бойне, и Рэдклиф не мог избавиться от мысли, как легко с него смывается кровь.
Больше всего поражали глаза.
В мастерской располагались два окна во двор, а на столе ещё пара ламп, так что хорошо можно было рассмотреть острые черты лица и необыкновенно светлые глаза. Наверное, серо-голубые, но они казались почти прозрачными.
А ещё сам взгляд. Спокойный, невозмутимый, будто Ирвинг Льюис знал, зачем к нему пришли, но не сомневался, что найти ничего не удастся. Уверенный в собственном превосходстве.
Тедди начал с любопытством осматривать предметы на полках, но Рэдклиф знал, брат внимательно слушает — а заодно прикидывает, что может пригодиться для просмотра прошлого.
— Итак, мистер Льюис, — продолжил инспектор. — Повторите, чем вы занимаетесь и кто ваши клиенты.
— Набиваю чучела. Охотники любят сохранять трофеи. Вы же знаете, вы не джентльмен, если не участвуете в охоте.
Рэдклиф уже принял очередное предложение о подобном увеселении через месяц. Он терпеть не мог эти выезды и ни разу не убил никакое животное, даже не пытался. Но суть и была в другом: джентльмены собирались для времяпровождения, для подчёркивания своего статуса.
Находились и те, кто получал удовольствие от процесса и с азартом гонял вместе с собаками по лесам животных. Рэдклиф знал, что многие из них потом обращаются к таксидермисту, чтобы увековечить свои трофеи.
Таким был и олень у леди Виолетты. Его вроде бы подстрелил её муж.
Ирвинг Льюис пожал плечами:
— Они платят неплохие деньги, я сохраняю трофеи.
— Это тоже для охотников?
Тедди бесцеремонно влез в разговор, указывая что-то на полке. Рэдклиф присмотрелся и понял, что это несколько чучел мышек, поставленные в странные позы. Они изображали разговор, на одной было миниатюрное платье, как на кукле, на другой умело сшитый сюртук.
— Личный проект, — сухо ответил Льюис. — Мои работы довольно известны среди ценителей.
Когда он отвернулся, Тедди скорчил кислую мину, показывая брату, что он думает о подобном искусстве. Ему всегда было не по себе от мёртвых животных. Рэдклиф с трудом удержал невозмутимое выражение лица и не рассмеялся на гримасу.
Ирвинг Льюис явно воспринимал свои чучела очень серьёзно.
— Я сохраняю их, — пояснил он. — Вместо смерти и забвения они получают подобие вечной жизни.
Рэдклиф невольно вздрогнул. Он не имел ничего против таксидермии, даже считал, что это по-своему красиво. Тот олень в гостиной леди Виолетты погиб давно и действительно исчез... но вот он Рэдклиф, который помнит его стеклянный взгляд и подпалину на шее.
Пугали интонации Ирвинга Льюиса. Он не восхищался животными. Не пытался их увековечить. Он восторгался самим собой, тем, как мог становится богом для этих созданий.
Рэдклиф мог поверить, что этот человек потом взял нож, чтобы испытать подобное чувство власти над людьми.
Впрочем, не стоит делать выводы только на основании впечатления.
— Вы посещаете Хайгейсткое кладбище?
Вопрос инспектора, кажется, удивил Льюиса. Он вскинул брови, но тут же снова взял себя в руки и спокойно ответил:
— Да, мне нравится там гулять. Очень тихо. Позволяет обдумать работу. Вы знаете, моё искусство не требует спешки, у меня нет второго шанса на разрез.
— Вашей первой женой была Мэри Мюррей, дочь Эдварда Мюррея.
— Да, это так. К сожалению, мы недолго прожили вместе, она была очень больной девушкой.
— Но вы до сих пор бываете на её могиле?
— Да, она, её отец и их предки похоронены на Хайгейте. Вы за этим пришли? Поговорить о кладбище?
— Мы расследуем дело, и нам могут пригодиться любые детали.
Льюис пожал плечами, но Рэдклиф был готов поспорить, он не понимал, почему инспектор задаёт такие странные вопросы.
Он бывал у того склепа, но это всего лишь подтверждало то, о чём призрак рассказал Делии. Это не значило, что Льюис именно тот, кого они ищут. Пусть Рэдклиф не сомневался, что на последнем месте преступления в мыслях убийцы мелькал именно тот склеп.
Он был на Хайгейстком кладбище, смотрел на склеп Мюрреев, а потом пошёл искать жертву — и отыскал её в грязном переулке.
К тому же Рэдклифу попросту не нравился самоуверенный Льюис. Слишком самонадеянный, с пафосом в голосе и правильной речью. Не простой работяга, набивающий чучела. Возможно, поэтому таксидермистов высоко ценили и даже приветствовали в местах, подобных «Атенуму».
Инспектор принялся расспрашивать дальше, но другие вопросы уже не имели для Рэдклифа такого значения. Краем уха он слушал спокойные ответы о том, где проживает Ирвинг Льюис, как его жена помогает с делами мастерской. Рэдклиф отлично мог представить, как она тихонько сидит у окна и шьёт миниатюрные фраки для мышек.
Возможно, ему стоит это увидеть.
Они с Тедди отошли в дальний угол, пока инспектор продолжал беседовать, выясняя, где Льюис был во время последнего убийства. Выходило, что в мастерской.
— Ничего инспектор не найдёт, — прошептал Тедди. — Хитрый лис вывернется.
— Думаешь, это он?
— Не знаю. Но я верю призракам и твоим видениям.
Почему-то простые слова поразила Рэдклифа. В глубине души он сам был не уверен. Всё-таки склеп мелькнул в мыслях убийцы слишком быстро и мимолётно. Да, они нашли его на кладбище. Но Рэдклиф мог и ошибиться.
Тем более, после памяти Тедди Рэдклиф понял, что видения могут наслаиваться друг на друга. Что, если в том переулке он случайно цепанул не воспоминания убийцы, а Ирвинга Льюиса, который просто проходил там? И теперь они идут по ложному следу.
Тедди верил.
— Мы не можем утверждать, — сказал Рэдклиф.
— Тогда подождём, пока инспектор закончит. Посмотрим прошлое.
***
Они работали несколько часов.
Инспектор велел Ирвингу Льюису ждать в первом помещении, где за ним присматривал полицейский и не пускал в мастерскую.
Рэдклиф и Тедди брали предметы и смотрели прошлое, используя якорем день последнего убийства и самого Льюиса.
Они выяснили, что в мастерской его не было, но больше ничего конкретного. Жена и вправду оказалась такой, как предполагал Рэдклиф: тихая, кроткая, иногда она шила, порой убиралась. Льюис работал с чучелами, получалось у него весьма ловко.
Он сосредотачивался на деле и в его мыслях не проскакивало ничего иного. Никаких воспоминаний об убийствах или планирования новых.
Рэдклиф вроде бы чувствовал, что Льюис — тот же самый человек, которого он ощущал на местах преступлений. Вроде бы. Но уверен он не был. Не только из-за собственных опасений, хотя и они имели место, но кажется, у него самого в голове ещё было мутно после вчерашних видений Тедди.
Рэдклиф упрямо продолжал и теперь перед его глазами плыли те самые мышки, как Ирвинг Льюис бережно одевает на них костюмчики и думает о какой-то выставке, где сможет показать своё творение.
— Эй, Рэдди, хватит.
Так его называл только брат, поэтому Рэдклиф быстро сморгнул видение и вернулся в реальный мир. Когда не было глубоких эмоций вроде убийств, это просто. Рэдклиф скользил по поверхности и не боялся утонуть. Сразу слышал, если его звали.
Тедди стоял перед ним и подавал платок. Рэдклиф нахмурился, не очень понимая, чего хочет брат, а потом ощутил на губах неприятный привкус. Взяв платок, приложил к носу, из которого сочилась кровь.
Усадив его на тот же стул, где до этого располагался Льюис, Тедди проворчал:
— Ты слишком стараешься.
— Потому что не понимаю, — сердито отозвался Рэдклиф. — Я не уверен, тот ли это человек. Надо узнать!
— Доводя себя? Ты ещё от вчерашнего не отошёл.
— Что такого особенного было вчера, — проворчал Рэдклиф из чистого упрямства. — Видение как видение.
— Ты залез ко мне в голову. Это не то же самое, что смотреть вещи.
Рэдклиф хотел ещё что-то возразить, но в итоге вздохнул и опустил платок. Кровь перестала течь.
— Ты прав, Тедди. Но нам нужно понять.
— Тогда давай я один продолжу.
— Да ты бледнеешь каждый раз, когда видишь, как Льюис очередного зверька разделывает!
— Мне не нравится кровь и... вот это всё. Но я просто сосредотачиваюсь на эмоциях. Так что ещё быстрее пойму, если там мелькнёт убийство.
Рэдклиф вздохнул. Смял в руке платок.
— Я думал, что узнаю. До этого на тех местах, где убийства... я сразу понимал, что это один и тот же человек!
— Потому что он был в одинаковых условиях и думал примерно о том же самом. Даже если это Льюис, здесь, в мастерской, он сосредоточен на деле. Это не значит, что он не ошибся. Я различу.
— Или это не он.
— Значит, убедимся.
— Тедди, мы ведь можем сделать по-другому. То, что я предлагал с самого начала. Посмотрим, что в голове у Льюиса.
— Нет!
В голосе Тедди прорезался металл. Так он обычно говорил, когда отдавал торговые распоряжения. Наверняка так вёл дела в Сянгане. По отношению к брату он этот тон не использовал, и Рэдклиф посмотрел с удивлением.
— Нет, — сказал Тедди мягче.
— Я не так уж устал. Ты подстрахуешь. Ну, или завтра вернёмся.
— Дело не только в этом.
Тедди как будто медлил. Отступил на шаг и уселся на другой стул, чтобы его глаза стали вровень с лицом Рэдклифа. Он хотел видеть его, когда говорил что-то важное.
— Вчера, когда ты смотрел мою память... это было странно. Как будто кто-то ворвался в спальню, пока ты спишь, сдёрнул одеяло и вытащил за ногу. При этом облил и тебя, и себя холодной водой, от которой путаются мысли. Это неприятно. Как будто больше нет ничего личного.
Рэдклиф опустил голову, смотря на сцепленные руки и зажатый платок в крови.
— Извини, — пробормотал он.
— Ты не знал. И хотел выяснить то, что я не знал, как рассказать. Я понимаю. Да и кто мог подумать, что будет ощущаться вот так! Но это плохая практика. Должна быть черта, не стоит копаться в чужих душах руками. К тому же... это ведь и твою собственную память нарушает. Путает сознание. Или скажешь, я не прав?
Рэдклиф промолчал. Он и вправду ощущал, что видения Тедди отступили довольно быстро, но как будто... оставили след. Пару раз за прошедшие сутки Рэдклифу казалось, словно он сам был в Сянгане.
Он не сомневался, это пройдёт, как с любыми видениями. Нужно больше времени. Но всё-таки память Тедди его не ужасала и было что-то особенное в такой близости. Лезть в голову возможного убийцы — совсем другое дело.
— Ты прав, — сказал Рэдклиф. — Не уверен, что хочу ощущать это внутри своей головы.
— Вот именно. Отдохни, а я ещё посмотрю память вещей. Если захочешь, потом сменишь меня.
Рэдклиф размышлял, согласиться ли, когда дверь раскрылась и на пороге показался угрюмый инспектор. Это было его нормальным выражением лица, но сейчас мрачнее обычного.
— Заканчивайте.
Ирвинг Льюис вошёл следом, нарочито возмущённый:
— Это моё рабочее место! Вы не можете меня не пускать. С чего бы? Я сделал что-то плохое?
— Нет, мистер Льюис, — вздохнул инспектор и многозначительно глянул на братьев. — На сегодня всё. Уходим.
Он первый вышел из мастерской, Тедди молча последовал за ним. Рэдклиф вздохнул и нехотя поднялся. Он стоял в дверях, когда ему в спину ударили негромкие слова Льюиса:
— Вы бы в это не лезли.
Нахмурившись, Рэдклиф обернулся.
— Не совсем понимаю вас, мистер Льюис.
— А я вас. Таскаетесь с инспектором, пытаетесь меня в чём-то уличить. Искали что-то подозрительное? Не сомневаюсь, не нашли.
Рэдклиф не стал говорить, что они искали прошлое. Льюис явно думал о другом и сейчас вёл себя... как будто ощущал полную безнаказанность. Словно знал, что его никогда не поймают. Рэдклиф замер, судорожно думая, что бы сказать. Спровоцировать. Ему нужно всего-то немного спровоцировать. Льюис не в курсе их способностей, понятия не имеет, что им известно. Это шанс.
Всё или ничего.
— Но мы знаем о ваших делах, мистер Льюис.
Он приподнял бровь и взволнованным не выглядел:
— Правда? И не боитесь?
— Вы мне ничего не сделаете.
— Вам — может быть. А вашему брату? Или... может, какой-нибудь даме, когда она будет поздно вечером возвращаться из оперы. Все вы смелые, пока вам ничего не угрожает.
Внутри Рэдклифа всё похолодело. Он не сомневался, Тедди может дать отпор... а Делия? Учитывая её общение с призраками и жажду влезть в дела полиции. Льюис вряд ли о ней знал, но если задастся целью испортить жизнь Рэдклифу, то легко найдёт Делию и начнёт с неё.
Рэдклиф ничего не сказал. Просто поднял руку и наконец-то увидел искреннее изумление на лице Люьиса — перед тем, как коснулся его виска.
Нырнул в его воспоминания.