Глава 13
Этот человек, который застал тот момент, когда говорил с Чонгуком, избил Ванго и орал на всю кладовую. А потом как психически нездоровый человек ходил из стороны в сторону. О чём-то нервозно говорил и иногда бросал на меня взгляд. Он глаза ниже моего лица не отпускал, видимо, он точно боялся Чонгука. Он еще орал по поводу моей одежды. Не знал, что сделать. Отпустить, чтобы переодеться, не мог, да и по размеру одежды не было, оставить так тоже не мог, но и прикасаться боялся. Поэтому, поджимая губы, ушёл, говоря с кем-то на своём родном языке. Ему все равно нужно исправить ситуацию с одеждой, иначе если Чонгук увидит, им точно остаться без головы. А кто хочет себе такую участь? Правильно, никто!
Но с того, как он ушёл, прошло очень много времени. В кладовой нет часов, да и рядом не было никого, чтобы спросить, сколько время. По ощущениям, поздно или наоборот. Тут даже окон нет, чтобы хотя бы знать, на улице темно или всё же светло. Желудок урчал из-за голода. До недавнего времени Вонго приносил еду и кормил, а сейчас его нет. Я бы хотела принять еще душ, надеть свой любимый халат и лечь в своей мягкой кровати. А потом дополнить это удовольствие ароматным кофе, которое точно бы расслабило моё напряженное тело. Смыть с себя фантомные прикосновения Вонго и его слюну, которые давно исчезли, но противно до сих пор. Ко мне кроме моего мужа никто не прикасался. Канджун был единственным мужчиной, который имел доступ к моему телу. Первый, с кем встречалась, первый, кому я отдалась, и тот, за которого я в итоге вышла. Но сейчас его нет, и я потенциально открыта для всяких придурков, которые не видят угрозу. Возможно, они думают, раз нет мужа, то можно полапать, домогаться и так далее, потому что некому за меня заступиться. Ведь они ошибаются. Как бы ни говорил Чонгук, у меня есть он, который ко мне без моего согласия никого не подпустит. Он гораздо больше Канджуна по телу, по силе и даже по возрасту. Иначе, почему здесь его так боятся? Интересно, где он сейчас? Сел ли в самолёт? Может, он уже здесь и ведёт переговоры? Может, из-за этого ко мне никто не заходит или его все ещё нет? А может быть так, что он вместо себя кого-то отправит? Просто я так устала.
А еще этот запах бензина. Я вся пропахла им. Этот запах уже давно вбился в ноздри и засел в лёгких. Такое ощущение, что запах бензина вник в каждую клеточку моего организма, что если поджечь, меня полностью охватит огонь. Все поры забились этим запахом, что я ощущала, будто поверх кожи есть еще один слой маслянистой кожи. Противно. Я стояла на ногах и никак не смотрела на свое тело. Его чуть ли не поимели, поэтому боязно было отпустить голову и рассмотреть тело, но что-то мимолетно касается ноги, от чего я вздрагиваю. Ощущение повторяется, но не успеваю я опустить голову, чтобы посмотреть на ноги, как слух пронзает шуршание мыши. Я в панике смотрю на пол, видя там большую серую крысу, от страха вскрикиваю, дёргаясь всем телом. А потом болезненно стону из-за сжатия в руках.
— Уходи, кыш, — нервозно в страхе почти кричала, пытаясь дёргать только ногой, чтобы не причинить боль рукам. Раздражение пошло выше запястья, потому что верёвки впились в мясо, из-за чего рука кровоточила. — Отстань от меня, — жалобно вырывается из горла, а глаза вновь наполняются слезами. — Ты не заставишь меня плакать, я здесь не выраню даже одной капельки, — говорю я, пытаясь мужественно звучать. А сама врала сама себе же, чтобы протянуть время до его приезда. — Он придёт за мной и тебе надаёт по заднице, что напугал меня и пытаешься укусить. Я обязательно и на тебя нажалуюсь, — с полными глазами слёз говорю, срываясь в конце на шёпот. Крыса убежала недалеко, такое ощущение, что она крутится вокруг. Я закидываю голову назад, чтобы не плакать, пока сама глубоко дышала, чтобы успокоиться. — Пожалуйста, приди, я уже не могу, пожалуйста.
До меня начинает доноситься звук машины. Едущей машины. Я сначала думала, это звуковые галлюцинации из-за всего происходящего, но звук двигателя машины не исчезает. Он кажется с каждой секундой приближается, а потом и столкновение двери с машиной. Я от страха начинаю кричать, боясь, что меня собьют. В помещении поднимается пыль, а я вся тряслась от страха. Я сильно зажмурив глаза тряслась, а из-за пыли начинаю кашлять, когда на руке чувствую чьи-то прикосновения. А открыв глаза, вижу его. Он пришёл. За мной. Разгромил двери машиной, многое разрушил, но пришёл.
Чонгук развязывает мои руки и садится на корточки. А я вся тряслась и покачивалась не в состоянии стоять на ногах. Всё тело обмякло, так как несколько дней висела на руках. Я кладу руку на его плечо, пока он освобождал мои ноги. Завершив, мужчина выпрямляется передо мной, а я глупо начинаю плакать. Вот и прорвало. Всё моё мужество перед ним разбилось вдребезги. Теперь я могу быть слабой и дать контроль в его руки, как и себя, чтобы защитил и увез. Я не жду, когда он что-то скажет или сделает. А просто сама тянусь его обнимать. Я ревела, обнимая его за талию, скрыв лицо в его груди, пока щёки обжигали крокодильи слёзы, чувствуя, как он обнял мои плечи.
— Не плачь, — контролируя свой голос, говорит, а я вздрагиваю. Не верится, что он здесь. Он живой, настоящий передо мной, а не игра моего уставшего мозга.
Я отстраняюсь от него и, подняв голову, смотрю в его лицо. Убеждаюсь, что это он, а не галлюцинации. А он всё такой же, хмурый, серьёзный, холодный и сдержанный. Такой, какому я привыкла. Я тянусь, обнимая его за шею, а он окольцовывает мою талию. Он слегка отрывает меня от земли, что я, вовсе подняв ноги, окольцовываю его талию. Я носом ныряю в изгиб его шеи в поиске чего-то родного, наполняя лёгкие его древесным запахом, успокаивая себя.
Чонгук, не ожидавший такого, опускает руку, чтобы подхватить под ягодицы и приподнять, чтобы им обоим было удобно, но... Но рука случайно ложится на её прохладную, голую ягодицу. Не хватало того, что она стояла без брюк и босиком, в холоде, так еще и без трусов. Злость, ярость, ревность со скоростью света бьёт в мозг, что он еле сдерживается. Он даже думать не хочет, что кто-то касался её. Не дай бог, это окажется так. Он сам всех убьёт.
Он слегка подбрасывает, чтобы удобнее её держать. Чонгук тянет края моей рубашки, чтобы укрыть, но ткань не достаёт. Поэтому предупреждающе поднимает глаза на Тэхёна и Намджуна, которые сразу переводят взгляды. Конечно, они поняли, что означает этот взгляд. Чонгук сразу оборачивается и шагает куда-то. Я лишь держалась за него как за спасательный круг, не желая с ним разлучаться даже на секунду. А он прислоняет меня к углу стены, чтобы никто не увидел мои оголённые места.
— Пошли, проверим, кто есть, — говорит Намджун Тэхёну, и оба уходят.
— Джерен? — подаёт голос Чонгук, волнуясь за моё состояние.
— Я ошиблась, простите меня, — говорю я, отстранившись с покрасневшим лицом и глазами, от чего он поджимает губы. Он просто опускает глаза и застывает. Он даже не заметил, когда освобождал её. Страх и желание увидеть её, спасти, ослепили его, что упустил момент. Её рубашка распахнута в стороны, а на ней нет лифчика. На её голом теле висит лишь бедная тряпка в виде рубашки. А в голову вновь лезет липкое чувство, что её касались. Он отпускает меня на свои ноги, что я пытаюсь слезть, но он крепко удерживает. А потом снимает свой костюм. Я только сейчас заметила, что он в классических вещах.
— Одень это, — его голос стал на тон ниже и строже, что по коже мурашки пробежались. Чонгук помогает одеть свой костюм, который просто на мне висел. Мужчина рукой проходится по моей спине, проверяя, укрывает ли его костюм мои ягодицы. — Они тебя тронули? — ни с того ни с сего, резко и прямо в лоб спрашивает мужчина, который всем телом стоит напряжённым. Я напрягаюсь, не зная, что сказать, и увожу взгляд, шмыгая носом. Ясно поняв его вопрос. — Джерен, — говорит он, от чего я кусаю свою мокрую от слёз губу. — Тебя изнасиловали? — голос обретает сталь и пугающие нотки. Но также проскальзывает нотка тревоги. Я отрицательно качаю головой, но он, кажется, не верит из-за моего внешнего вида. — Скажи мне, — требует мужчина, а я просто боялась. Он, схватив мой подбородок, заставляет посмотреть на себя. — Спрашиваю ещё раз. Они тебя изнасиловали? — чётко, по словам, с нажимом спрашивает. — Если ты не скажешь мне правду, я не постесняюсь проверить всё сам, — строго говорит Чонгук, опустив руку. Он кладёт свою большую ладонь на мой живот, начиная скользить туда, от чего я в панике хватаюсь за его руку. Неужели он правда будет таким образом проверять.
— Честно, — мямлю я.
— Где они тебя касались?
— Всё хорошо, — говорю я.
— Поэтому у тебя на шее засос, и ты почти что голая? — Из-за злости почти кричал. — Тебе жарко было, что решила перед мужчинами голой попкой покрутить? — со злости шипит в панике и в страхе, не фильтруя слова и мысли, что его Светлячку домогались. Пока он думал, что похитили другую, а не Светлячка, и спокойно жил эти три дня, теряя время, когда всё могло случиться. А у меня слёзы вновь начинают течь по щекам. — Скажи мне, — более-менее мягко говорит, от чего я просто лбом опираюсь в грудь.
— Я так испугалась, — плачу я, от чего руки сами по себе хватают его рубашку по бокам. — Когда я узнала, что вам сообщили, я не знала, придёте вы или нет, — говорю я, всё еще держась за него. — Я боялась, что вы не успеете и я умру.
— О глупостях не думай, — говорит мужчина, строго отрезая и на автомате целует мою макушку. А я поднимаю голову, смотря на его, в какой-то степени родное, привычное лицо, с вечно хмурыми, холодными глазами. А в какой-то степени и чужой. Он поднимает руки, стирает большими пальцами мои слёзы, когда к нам заходят несколько мужчин. Чонгук оборачивается и смотрит на каждого, которых привели. А потом вновь на меня. — Я повторю ещё раз, тебя тронули? — спрашивает Чонгук, и я нервно кусаю губу. — Не хочешь говорить, хорошо. Посмотри на каждого и просто взглядом намекни, я пойму. Давай, — говорит он, отходя от меня, открывая взор на мужчин, и я, глотнув, сначала смотрю направо и не нахожу Вонго, который был на грани, чтобы не изнасиловать меня. Его там нет, и смотрю налево. Самом краю отдельно стоял избитый боссом Вонго, что я задержала на нём взгляд дольше положенного, которую сразу считали и поняли. В какой-то момент рядом с этим мужчиной оказывается Намджун и начинает его куда-то уводить, от чего сердце поднимается к горлу.
— Что вы собираетесь сделать? — спрашиваю я, и мужчина игнорирует мой вопрос.
— Иди присядь в машине, мы скоро вернёмся, — вместо этого говорит Чонгук, от чего я еще больше пугаюсь.
— Чонгук, — хватаю его за рубашку в груди. Он поверх моих рук кладёт свои, поджимая губы, заметив раненые запястья. Он на секунду прикрывает глаза, вздыхая. Берёт себя в руки, чтобы не взорваться от злости. Как можно было с ней так обращаться? Как можно было так ранить её нежные руки, которые нужно только целовать? А ведь он заставит всех ответить за это. Он отцепляет мои руки. Но прежде чем отпустить их, целует.
— Я ничего криминального или уголовного с ним не сделаю, — серьёзно говорит Чонгук. — Он просто ответит на несколько моих вопросов, — двумысленно говорит и кивает Тэхёну, который по-дружески приобняв за мои плечи, ведёт в сторону машины.
— Он ведь ничего опасного не сделает? — спрашиваю я у парня, который, приобняв меня, вёл в сторону машины. А я несколько раз успела обернуться назад.
— Не сделает, — говорит этот парень с низким тоном голоса и открывает дверь машины. — Садись, — я киваю и взбираюсь в заднее сидение. — Тут есть вода, вот, — показывает он, — и вот ещё тебе конфетки, — говорит этот парень, доставая сладости из кармана брюк, и даёт мне. — Я буду снаружи, ничего не бойся и расслабься, если хочешь, можешь поспать, — заканчивает он, и я киваю несколько раз. Я успеваю увидеть спину Чонгука, прежде чем дверь машины закрывается.
Я сидела, смотря в ту сторону, откуда меня увели. Я думала, я смогу увидеть, что будет происходить там в кладовой, но все мужчины направляются в дом. А самым сзади шёл Чонгук. Все уже заходили в дом, когда мужчина останавливается и поворачивает голову в сторону машины. Из-за тёмных окон машины я ему не видна, но он смотрит так, словно видит меня. Его лицо хмурое и вдумчивое. Хотелось бы узнать, о чём он думает, но увы. Я хватаюсь за дверцу, чтобы открыть, но он уходит следом, заходя за всеми.
***
Чонгук входит в дом, в котором его уже ждали. Вонго стоял под присмотром Намджуна, а их главарь по имени Габи стоял и бегал глазами по пространству. Но стоит увидеть идущего Чонгука, как начинает метаться по сторонам. Смотрел то на него, то на других, но при этом пытался держать лицо, чтобы потом босс его не убил. А Чонгук прямиком идёт в сторону молодого парня. Мужчина спокойно останавливается рядом и как ни в чём не бывало закидывает руку на его плечо, от чего парень невольно вздрагивает. Тэхён приносит ему планшет с записью кладовой, чтобы старший увидел, что там происходило. Вонго сглатывает, когда Чонгук видит недавно происходившее. Он точно слышит, как мужчина тяжело дышит. Чонгук нервно хрустит шеей и зло морщится, когда Вонго пальцами стимулировал клитор Джерен и сосал её грудь. Чонгук видит, как она висит на руках, голова откинута назад, словно о чём-то думает. Словно в тот момент она была не там. Чонгук передаёт обратно планшет Тэхёну, а сам берёт правую руку Вонго. Он рассматривает пальцы, пока парень явно боялся и нервничал. Вонго помнит слова Чонгука, когда тот звонил.
— Ты разгромил мою кладовую, — говорит Габи.
— Давай, ударь меня за это, если смелости хватит, — бросает Чонгук и, разобрав пальцы Вонго, сжимает указательный и средний. Парень дёргается, чувствуя что-то неладное, но его с другой стороны грубо хватает здоровяк в лице Намджуна.
— Не дёргайся, — грубо бросает Намджун.
— Я хочу, чтобы... — не успевает договорить Габи, когда помещение заполняет вой Вонго, от того что Чонгук ломает его два пальца, которыми тот касался Светлячка.
— Больно, что ли? — спрашивает Чонгук, сильнее сворачивая пальцы, из-за чего Вонго воет. — Хватит орать, в конце концов ты же мужик.
— Больно, — шепчет Вонго.
— Правда? Я даже пока ещё ничего не делаю, — пожав плечами, спокойно говорит Чонгук. Но именно этот холод всех и пугает. Друзья прекрасно знают, что за этим холодом скрывается нескрываемая злость и ярость. — Когда против её воли лапал, не было же больно, — говорит Чонгук, встав перед парнем, — Юнги рассказал, как я её встретил, и ты думал, это тебе сойдёт с рук? Я очень не люблю, когда что-то моё трогают, когда я сам пылинки с неё сдуваю, а тут ты своим грязным языком касался моей женщины, — признаёт Чонгук, двумя руками сжимая плечи Вонго, который боится такого мужчину. Не зря Габи предупреждал и орал. А следом Чонгук головой наезжает на парня, который отшатывается назад. Он достигает парня быстро и тяжёлым кулаком несколько раз бьёт Вонго в лицо, сломав ему нос. Из губ, из носа течёт кровь, но Чонгуку мало, когда видит эти губы. Он сжимает руку в кулак и всей силы бьёт именно в губы, а Вонго кашляет и сплёвывает вместе с кровью свой сломавшийся зуб. Чонгук бьёт в солнечное сплетение, от чего парень падает, потеряв сознание. А Чонгук приводит себя в порядок. — Что ты говорил, хочешь? — сразу обращается к Габи. — Где он? Где Юнги? Ему нужны мои гаражи, склад, мои деньги, пусть приходит ко мне сам, а не как трус похищает совсем невинную в этом девушку, пытаясь мной манипулировать, — говорит Чонгук, неожиданно кулаком ударив и того толстого мужчину. — Трогая её, вы лишь злите меня. Где есть она, договорённости не будет, — серьёзно говорит Чонгук, вновь ударив, когда Габи выпрямляется, — будет только кровопролитие, — признаётся мужчина. — Передай Юнги, пусть найдёт меня, а не как трус прячется за вашими вонючими задницами. Я всегда открыт, пусть приходит.
Пока Чонгук разбирался, Тэхён обшарил дом как самый настоящий экс-вор. Он прихватил некоторые документы и вещи, которые позже пригодятся Чонгуку. А ещё некоторые медикаменты из аптечки. А когда мужчина заканчивает со всем, втроём покидает дом, направляясь в сторону машины. Тэхён садится за руль, к нему вперёд садится Чонгук, а назад к Джерен садится Намджун. Намджун садится осторожно, видя, как Джерен спит, но когда двери захлопываются, она, вздрогнув, просыпается. Она испуганно жмётся к двери, но потом, когда узнаёт их, расслабляется. Она боязливо переводит взгляд на обернувшегося Чонгука и шумно выдыхает. Она бегло осматривает его лицо и внешность и, не замечая ничего пугающего, садится удобнее, прикрывая свои голые бёдра. Намджун по-джентльменски снимает свою джинсовку и передаёт её мне.
— Можешь ей прикрыть ноги, — говорит мужчина, которого я несколько раз видела в доме Чонгука.
— Спасибо, — говорю я, забирая вещь и укрываю бёдра, смотря на сидящего спереди Чонгука.
— Меня зовут Намджун, можешь звать просто Джун, — этот здоровый мужчина доброжелательно улыбается, показывая свои ямочки на щеках, которые придают его суровому виду мягкости и осветляют. — А того зовут Тэхён, — знакомит мужчина, и я смотрю на зеркало заднего вида, встретившись серьёзным взглядом парня, который кивает мне. — Поспи, я думаю, ты за эти дни особо и не спала. Больше не переживай ни о чём.
— Спасибо, — говорю я, а сама вновь смотрю на Чонгука. Не знаю почему, но хотелось услышать его голос и видеть его лицо, но он сел вперёд.
Я отворачиваюсь в сторону окна, смотря на дороги, пока выезжали из того злосчастного места. А Намджун смотрит ещё на меня, а потом переводит взгляд на друга. Раньше Намджун не замечал какое-то увлечение в сторону Джерен со стороны Чонгука, но то, как он себя ведёт, то, что он говорил, говорят о том, что другу нравится жена его погибшего брата. И Намджун этого не понимает. Спасти Джерен в качестве члена семьи, да, он поймёт, но в качестве любимой женщины, Намджун не понимает. Нельзя такое чувствовать к своей невестке. Для Намджуна это неправильно, ну, по крайней мере, сейчас он так считает. Но Тэхён не удивлён. Неужели мелкий что-то знает? Может, и другие знают, и только сам Намджун был в неведении? Пусть только вернутся в Корею, он поинтересуется у друга, что между ним и Джерен происходит. Не сказать, что Джерен любит или чувствует какие-то любовные чувства к старшему, но то, как она вцепилась в него при встрече и то, как она мелком бросает на него взгляды, тоже заставляют задуматься. Хотя с её стороны это может быть лишь поиск поддержки.
Они едут уже давно, когда Джерен каждые несколько минут засыпала и просыпалась. Она падала в сторону Намджуна и из-за этого чувствовала себя неловко. А потом словно в полупьяном состоянии покачивалась. Чонгук пальцем указывает на обочину, намекая Тэхёну остановиться. Младший выполняет, а когда машина останавливается, я просыпаюсь.
— Намджун, вперёд, — бросает Чонгук, прежде чем выйти из машины. Намджун, увидев, как друг покидает своё место, тоже выходит и садится вперёд, а его место занимает Чонгук. Я поворачиваю в его сторону голову, не понимая происходящего, а он поджимает плечами. — Что? Сзади удобнее спать, — безразлично бросает мужчина, смотря на меня, а Тэхён спереди хмыкает и трогается с места. Машина едет по безлюдной дороге, так как сволочи привезли Джерен в глушь, где бы найти её было трудно, но не для них. Они едут уже где-то минуты пятнадцать, когда голова Светлячка падает на сильное плечо, от чего мужчина открывает глаза. Он пока её не трогает, даёт возможность уснуть покрепче, поэтому в таком положении едут ещё где-то минут десять, и только потом Чонгук осторожно, чтобы не разбудить, притягивает к себе хрупкое тело. Он закрывает оголённые, открывшиеся бёдра, а потом берёт маленькую руку в свои. Осторожно поднимает рукава, когда глаза видят эти уродливые и болючие, кровавые следы жёсткой верёвки на запястье. Он поджимает губы, тяжело вздыхая, чувствуя вину. Если бы среагировал раньше, возможно, рана была бы не такой глубокой. Поэтому мысленно просит прощение. Он поднимает руку, на автомате осторожно целуя и выдыхая. Главное, с ней всё хорошо. А Намджун краем глаза улавливает движения друга, округлив глаза. Намджун впервые в жизни видит, как обычно жёсткий, холодный друг нежно целует чьё-то запястье. Чонгук обычно заводит отношения на ночь, и то не всегда. Поэтому обычно он их, грубо говоря, трахает, а потом прощается. Даже на ночь после секса не оставляет девушек, и сам не остаётся. Чонгук обычно не тратит время на ласки, даже во время секса. Да, иногда, редко целует в губы, но и то не всегда. А сейчас нежится с Джерен.
— Тэхён, подай аптечку, — сзади слышится голос.
— Намджун, дотянись к ногам, они в пакете, — говорит парень, и старший, быстро среагировав, достаёт пакет, передавая его назад.
Чонгук закидывает руку через плечо Джерен, притягивая её к себе и укладывая её голову на свою грудь. Она сонно вздрагивает и стонет, но не просыпается. Чонгук ждёт некоторое время, чтобы она провалилась в сон сильнее, и потом уже достаёт из пакета бинты и мазь. Вроде должно помочь. Он осторожно замазывает мазь и бинтует сначала одну руку, а потом другую. А Джерен так сладко спит, сопит на его груди. Будто совсем не чувствует опасности. Чонгук прикрывает её, притянивая к себе, а Джерен закидывает руку и обнимает за талию Чонгука. Чонгук, прикрыв глаза, втягивает её запах и успокаивает своих демонов, а потом целует её в лоб. А Джерен сонно звала его по имени «Чонгук».
— Я с тобой, Светлячок, — шепчет мужчина и вновь целует её в висок.