Истинная красота

Джису

— Ну, девочка, что думаешь? Как считаешь, Техёну понравится? — спрашиваю я Саммер, которая удобно расположилась на моей кровати и смотрит, как я готовлюсь к походу в кино. Она поднимает брови, словно оценивая мой наряд, который Юна сказала мне надеть. Потертая джинсовая юбка короткая и кокетливая, но длина вполне приличная, а мягкий желтый кружевной топ обтягивает меня во всех нужных местах. Декольте топа достаточно глубокое, что поддразнить, но все еще оставаться стильной. По словам Юны, этот наряд идеально подходит для кино. На самом деле, у меня не было другого выбора, кроме как поверить ей на слово.

Саммер поднимает голову и отвечает низким воем одобрения. Хихикая, я сажусь рядом с ней на кровать и провожу пальцами по ее мягкому меху.

— Спасибо, девочка, ты всегда знаешь, что надо сказать, — напеваю я, когда она облизывает мое лицо. — Ты самый лучший друг, который может быть у девушки

Все думают, что я странная, потому что говорю, что она мой лучший друг, но это правда. Большинство людей не понимают, что собака станет самым лучшим другом, который у вас когда-либо будет.

Они верны, сострадательны и принимают вас такими, какие вы есть — с недостатками и всем прочим. Они не осуждают и не держат обиды, им все равно, какую марку одежды вы носите и сколько у вас денег. Они будут безоговорочно любить вас до последнего вздоха, и для меня это истинный смысл дружбы.

Стук в дверь прерывает наш момент. Схватив телефон, я нажимаю кнопку, чтобы узнать время, и слышу, что Техён пришел на десять минут раньше.

— Пожелай мне удачи, девочка. Я увижу тебя через несколько часов. — В последний раз целую Саммер в голову, а затем беру свой тонкий кардиган на случай, если в кинотеатре станет холодно. Когда я подхожу к двери, мое сердце бьется в предвкушении момента, а тело все еще вспоминает поцелуи и обещания Техёна.

Быстро поправляя волосы, я с улыбкой открываю дверь.

— Привет, ты рано, я... — слова затихают, и мой живот ухает вниз, когда я вижу человека по ту сторону двери — это не Техён, это Сехун. Дерьмо!

Он разглядывает меня. От его хищного взгляда я чувствую себя не так, как от взгляда Техёна, он вызывает во мне чувство незащищенности. Я надеваю кардиган поверх топа, чтобы прикрыть как можно больше.

— Сехун, что ты здесь делаешь? — беззаботно интересуюсь я, но ни в коем случае не дружелюбно. Быстро замечаю его костюм, потом вспоминаю, что мой отец говорил ранее в загородном клубе.

— Я здесь, чтобы забрать тебя на благотворительный ужин. Должен сказать, Джису, как бы мне ни нравился твой наряд, он не очень подходит для сегодняшнего вечера. Но ты можешь надеть его для меня в другой раз. — Он подмигивает и посылает мне очаровательную улыбку, которую многие девушки находят привлекательной.

Полагаю, если судить лишь по его внешности, то можно сказать, что он хорошо выглядит. Его уложенные светлые волосы, голубые глаза и ослепительная улыбка с идеально белыми зубами заставляют большинство девушек падать в обморок. Но я знаю, какой он внутри, и в нем нет ничего привлекательного.

— Я ещё тогда сказала отцу, что не пойду.

— А я надеялся, ты передумала.

Я качаю головой.

— Прости, но нет. Я не хочу сегодня быть рядом с родителями. Или тобой...

— Да ладно, Джису, будет весело. И обещаю, я буду вести себя наилучшим образом. — Он пытается убедить меня самой неискренней улыбкой в мире.

— Я не пойду, Сехун. Прости, но ты зря потратил время на то, чтобы приехать сюда. — Я начинаю закрывать дверь, но он хлопает по ней рукой, громкий звук заставляет меня вздрогнуть.

В голубых глазах сверкает нетерпение.

— В чем, черт возьми, твоя проблема? Почему ты так этому противишься?

— Ты знаешь, в чем моя проблема. Мы не ладим, никогда не ладили. Я не пойду с тобой лишь чтобы угодить родителям.

— Ты, блядь, даже не даёшь нам шанса!

Я понимаю, что эта ситуация никуда нас не приведет.

— Послушай, это не имеет значения. Я уже говорила тебе, что прямо сейчас не заинтересована в отношениях. У меня много... — я ахаю, когда он хватает меня за руку и притягивает к себе. Мое сердце быстро бьется от злости, написанной на его лице.

— Ты гребаная лгунья. Я знаю все о твоем свидании прошлым вечером. Решила снова позависать с нищебродами, Джису. Когда ты, твою мать, уже поумнеешь?

— То, что происходит между мной и Техёном, тебя не касается! — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.

— Вот тут ты ошибаешься. Это мое дело, и ты наживёшь себе кучу проблем, если продолжишь бороться со всеми. Теперь мое терпение на исходе, когда дело касается тебя. Очнись уже и смирись с этим.

— Никогда! Я никогда не буду иметь с тобой ничего общего. А теперь отпусти меня! — Его хватка усиливается, когда я пытаюсь освободиться. В одну минуту мы боремся, а в следующую я оказываюсь на свободе. Я отшатываюсь, но быстро восстанавливаю равновесие.

— Какого хрена!

Метнувшись обратно к двери, я вижу, как Сехуна впечатывают в стену, разъяренный Техён сжимает его горло. Вот дерьмо!

— Какого хера ты тут делаешь, Сехун?

Сехун смотрит на него, нельзя отрицать страх в его глазах.

— Могу задать тебе тот же вопрос, Ким. После стольких лет ты все еще не знаешь свое место?

Техён сжимает горло Сехуна сильнее, заставляя того захрипеть, и его лицо становится цвета помидора.

— А ты до сих пор не знаешь, когда разумнее заткнуться!

— Техён, остановись! — Люди начинают высовывать головы из квартир, желая посмотреть, что за шум. Я бросаюсь к ним, пытаясь успокоить обоих. — Техён, пожалуйста, прекрати, — умоляю я. — Кто-нибудь вызовет полицию.

Мне начинает казаться, что он даже не слышит меня из-за своей злости, но затем он смотрит на меня, прежде чем наклониться ближе к теперь фиолетовому лицу Сехуна.

— Если ты когда-нибудь снова прикоснешься к ней, я, блядь, убью тебя! — угрожает он, прежде чем оттолкнуть Сехуна. Тот сгибается пополам, кладя руки на колени, вдыхая кислород, которого он был лишен.

Техёнпритягивает меня к себе и обнимает за талию.

— С тобой все в порядке, Джи?

— Да, я в порядке, — дрожа отвечаю я.

Наконец восстановив дыхание, Сехун встает и смотрит на нас с Техёном. От жестокости в его глазах у меня мурашки бегут по коже.

— Уверен, твой отец будет в восторге, когда я приду на ужин и сообщу, что ты не повиновалась приказу, который он озвучил раньше, — говорит он как какая-то ябеда.

Техён снова идет к нему.

— Говори со мной, мудак, а не с ней!

Я прыгаю перед ним и кладу дрожащую руку ему на грудь.

— Техён, просто отпусти его, — твердо говорю я, прежде чем оглянуться на Сехуна. — Сегодня я сказала отцу, что сама принимаю все решения, и никто из вас не заставит меня изменить их. Это заканчивается здесь и сейчас, Сехун. Уходи и никогда не возвращайся.

Мгновение он смотрит на меня, затем качает головой.

— Не говори, что я тебя не предупреждал, Джису.

Техён напрягается, и я упираюсь ладонью ему в грудь, следя за тем, чтобы он не последовал за ним.

— Лучше послушай ее предупреждение. Не возвращайся сюда, или в следующий раз тебя отсюда вынесут.

Сехун высокомерно ухмыляется, и я подумываю, а может позволить Техёну наброситься на него, но, к счастью, Сехун уходит. Я вздыхаю с облегчением и провожу дрожащей рукой по волосам. Затем смотрю на Техёна, который, кажется, с каждой секундой выглядит все более взбешенным.

— Ты готова? — резко спрашивает он, не глядя на меня.

— Да, только дай мне взять сумочку. — Я беру ее со стойки и закрываю за собой дверь. Тишина окружает нас, когда я следую за ним до машины, его тело излучает чистую ярость. Он злится на меня?

Как только мы садимся в его внедорожник, Техён хлопает дверью так сильно, что я подпрыгиваю. Затем крепко сжимает руль, его костяшки белеют, а грудь быстро поднимается.

— Какого черта он там делал, Джису?

Его обвинительный вопрос злит меня, но я пытаюсь смягчить гнев, так как мне достаточно драмы на один день.

— Отец хотел, чтобы сегодня вечером Сехун отвез меня на благотворительный ужин. Я сказала ему за обедом, что не пойду, но он как всегда проигнорировал меня и все равно послал Сехуна.

— Так вот о чем ты спорила сегодня с отцом, обо мне, не о гипнозе?

— Он позвал меня туда, потому что друзья семьи видели нас прошлой ночью в Crustacia. Обед закончился тем, что мы стали ругаться из-за гипноза.

— Ты не должна была врать мне.

— Я не врала тебе. Просто опустила эту часть.

Он горько смеется.

— То же самое, Джису. Что, не хотела, чтобы я узнал, что папа снова не одобрил?

Слезы начинают затуманивать зрение, потому что он ведёт себя как козел.

— Нет, я ничего не сказала, потому что не хотела ранить твои чувства. Его слова не имели значения, потому что я приняла собственное решение. Так же, как и сейчас, и я решаю, что это свидание закончилось.

Я тянусь к двери, собираясь открыть ее, но Техён хватает мою руку.

— Джи, подожди, детка, не уходи.

Его мягкий тон заставляет меня оглянуться на него.

— Слушай, прости, что вел себя как мудак. Я злюсь не на тебя. Меня просто бесит вся эта ситуация. Увидев, как Сехун прикасается к тебе, я слетел с катушек!

— Хорошо, — тихо бормочу я, садясь обратно.

— Он часто приходит?

— За все эти годы мне редко приходилось иметь с ним дело. Наши родители действительно хотят, чтобы мы были вместе, но такого никогда не было. Пока мое зрение не вернулось, все было нормально. А теперь он приходит чуть ли не каждый день.

Техён так сильно скрипит зубами, что точно вот-вот сломает челюсть.

— Ты должна была рассказать мне все о своем отце.

— Я не хотела, чтобы невежественные взгляды моих родителей ранили твои чувства, — шепчу я, даже сейчас чувствуя вину, что он узнал об этом .

Наклонившись, он касается руками моего лица.

— Мне плевать на их мнение, детка. Мне будет больно лишь если они причинят боль тебе.

Я кладу руку поверх его.

— Мне нет дела до того, что они говорят о нас. И никогда не было.

Какое-то время мы смотрим друг на друга, прошлое висит между нами, как какой-то тяжелый груз. Я жду, скажет ли он что-нибудь о том, почему ушел, но он этого не делает. Вместо этого он целует меня, пока все плохое не исчезает, и теперь лишь мы вдвоем имеем значение. В конце концов он отстраняется, затем упирается лбом в мой лоб.

— Мы поговорим обо всем этом позже, Джи, давай сначала посмотрим фильм, хорошо?

— Хорошо.

Он дарит мне еще один быстрый поцелуй, прежде чем завести внедорожник и отъехать. Весь путь в кино я нервничаю, ожидая, что он расскажет мне, что случилось все эти годы назад. Я молюсь, чтобы услышанное не оставило еще больше шрамов на моем сердце. Надеюсь, рассказ излечит его.

Спустя десять минут мы заходим в кинотеатр, который находится на той же улице, с множеством бутиков и антикварных магазинов. Я слышу звук лопающегося попкорна и чувствую восхитительный запах. И мне сразу же хочется купить лакомство. Место довольно оживленное, здесь и держащиеся за руки парочки, и семьи с маленькими детьми. Мой взгляд останавливается на группе учениц старших классов, которые смеются и выглядят так, словно им очень весело. Я сразу чувствую укол грусти, зная, что всегда упускала подобное.

Техён обнимает меня сзади и притягивает к себе.

— Какой фильм хочешь посмотреть, детка? — Его глубокий, ровный голос посылает мурашки по моей коже.

Я пытаюсь мыслить здраво и смотрю на постеры фильмов, но мне трудно понять, о чем они.

— Я правда не знаю.

— Ну, ты хочешь посмотреть что-нибудь страшное, смешное или приключенческое кино? Я высижу и на девчачьем фильме, если придется, потому что мы идём сюда ради тебя, но не собираюсь лгать, я бы предпочел этого не делать.

Хихикаю в ответ на его честность.

— Мне все равно. Сам выбери. Я просто рада быть здесь.

— Хорошо, пойдем. — Он ведет меня к билетной кассе и покупает билеты на какой-то криминальный триллер. Я пытаюсь вытащить свой кошелек, чтобы заплатить, но суровый взгляд, который он бросает на меня, заставляет меня быстро убрать его обратно в сумочку.

Купив попкорн и какую-то конфету под названием Milk Duds, мы направляемся в наш зал.

— Не могу поверить, что ты никогда не пробовала Milk Duds, детка, это мерзость.

Я улыбаюсь и качаю головой на его поддразнивание. Он не понимает, что я не пробовала кучу конфет. Это была еще одна роскошь, в которой мне было отказано. Мать волновалась, что я прибавлю в весе, и это только еще больше навредит моему внешнему виду, ведь моя инвалидность уже испортила его. Если бы не Роза, я никогда бы не попробовала сахар, но, к счастью, она всегда пекла для меня и прятала выпечку от мамы. Ее булочки с корицей всегда были моими любимыми.

Наш зал не так полон, как я ожидала, но Техён говорит, что это потому, что фильм вышел несколько недель назад. Взяв меня за руку, он ведет меня по тускло освещенной лестнице и садится в пустой, последний ряд на самом верху. Я пользуюсь моментом, чтобы осмотреться, замечая, что большинство людей сидят посередине или ниже. Экран, который находится спереди и по центру, массивный, и я нервничаю, понимая, что наконец впервые увижу фильм на большом экране. Бросаю взгляд на Техёна и вижу, как он смотрит на меня с ухмылкой, и сама не могу удержаться от улыбки.

— Так классно.

— А я думаю, что это ты чертовски классная, — отвечает он, и я хихикаю. Но когда он целует меня, хихиканье превращается в стон.

Внезапно свет гаснет, оставляя зал в полной темноте. Я ахаю и хватаюсь за Техёна, мое сердце колотится от страха. Большой экран быстро оживает, слабо освещая помещение. Я выдыхаю и вижу, как Техён с любопытством наблюдает за мной. Игнорирую его вопросительный взгляд и переключаю внимание на фильм.

Все разговоры прекращаются, и Техён опускает руку на мою голую ногу. Трудно не осознавать его присутствие в темном помещении. Тепло его тела и мужской аромат мешают сосредоточиться.

Час спустя я полностью в восторге от фильма. Некоторые моменты страшные, а другие немного неприятные. Периодически мне приходилось закрывать глаза во время некоторых убийств, но в основном я заинтригована, мне хочется узнать, кто убийца. Вначале Техён сделал предположение, но я не думаю, что он прав. Ставлю на любопытного соседа. Иногда мне трудно поспевать за происходящим, и думаю, что свожу Техёна с ума своими вопросами, но он всегда терпеливо отвечает. Я удивлена, что он вообще слышит меня, учитывая, насколько здесь громко.

Ситуация в гостиничном номере между копом и жертвой накаляется. Что за... . Ничего себе. Я шокировано открываю рот, когда парень срывает с девушки одежду, оставляя ее совершенно обнаженной, и мы все это видим. Мое лицо вспыхивает, и я чувствую, что стоит посмотреть куда-то еще кроме экрана. Но я не могу отвести глаза от этого зрелища. В зале становится очень жарко, и я чувствую себя некомфортно на своем месте. Я ощущаю взгляд Техёна, но не смотрю на него, потому что это довольно неловко. Боже, мне жаль тех, кто находится здесь со своей семьей, это просто... неловко.

Я напрягаюсь, когда Техён проводит вверх по моей голой ноге. Отталкиваю его руку, когда он пытается сунуть ее мне под юбку, и смотрю на него, задаваясь вопросом, что, черт возьми, он делает. Он похотливо улыбается, словно знает, о чем я думала несколько минут назад. Громкие стоны наполняют зал, и я чувствую, как краснею еще сильнее, прежде чем отвернуться от него. Когда я слышу тихий смешок, мне хочется ударить его по лицу. Он снова пытается засунуть руку мне между ног, но я крепко сжимаю их. Не уверена, то ли потому, что я не хочу чувствовать его руку там, то ли потому, что пытаюсь облегчить небольшую боль. Вероятно, оба варианта.

— Сядь на меня.

Я пристально смотрю на него, гадая, неужели он говорит серьезно. И по ухмылке на его лице понимаю, что так и есть.

— Что? Нет! — шепчу я. — Сейчас же прекрати!

Он снова усмехается в ответ на мое возмущение и наклоняется к моему уху.

— Давай, детка, иди и садись на меня. Дай мне почувствовать, насколько намокла твоя киска.

О Боже. Ненавижу, когда он говорит такие вещи... Вроде как. Когда я не сдвигаюсь с места и пытаюсь игнорировать его, он начинает дергать меня за руку.

— Перестань! Нас кто-нибудь увидит!

Он закатывает глаза.

— Никто нас не увидит, а теперь тащи сюда свою сладкую попку, и позволь мне подарить нам новый для нас обоих опыт.

Для нас обоих? То есть он не занимался этим с другой девушкой, верно? Не стану врать, мне нравится, как это звучит. Не думаю, что многое со мной будет для него впервые. Его хитрая улыбка становится шире, он понимает, что заинтриговал меня и продолжает поглаживать мою ногу. Я жажду его прикосновений, но сердце колотится от страха, а вдруг нас поймают. Ох, к черту. Едва встаю с места, когда он тянет меня на себя, его огромная эрекция оказывается прямо под моей попой. Я слышу, как он стонет, и я рада узнать, что я не единственная, кто на взводе. Техён раздвигает мои ноги, затем прижимается грудью к моей спине. Я лихорадочно оглядываюсь вокруг, следя за тем, чтобы нас никто не видел, но, к счастью, все они, похоже, поглощены фильмом. Одна его рука мягко обхватывает мое горло, и он откидывает мою голову назад, поднося рот к моему уху.

— Смотри фильм, Джису.— Его низкий голос возбуждает меня еще больше.

Я делаю, как он говорит, фокусируясь на большом экране передо мной, где полицейский и жертва перешли к действиям. Парень прижимает девушку к стене, жестко трахая, пока ее крики удовольствия наполняют театр. О, это так, так грязно и неправильно, но боже, мне нравится.

Мое дыхание учащается, когда рука Техёна движется между моими раздвинутыми ногами.

— Лучшее решение, которое ты приняла сегодня, это надела эту чертову юбку. — Отодвинув мои мокрые трусики в сторону, он не теряет времени, скользя пальцами по возбужденной плоти. Я задыхаюсь от ощущения его прикосновения, вспоминая удовольствие, которое он подарил мне прошлой ночью.

— Я знал, что ты мокрая. Это из-за меня, Джи? Или во всем виноват фильм?

Он чертовски хорошо знает, что это из-за него, но я все равно решаю потешить его эго и подыграть ему.

— Из-за тебя, — задыхаясь, отвечаю я. — Я такая с тех пор, как мы расстались днём.

Его низкое рычание посылает мурашки по моей коже.

— Ты же хочешь, чтобы я снова шлепнул твою упругую попку, так ведь, детка?

О, как никогда, но не собираюсь признаваться в этом.

— Видишь, как этот парень ее трахает? — хрипло бормочет он, смазывая пальцы в моей влаге. — Это ничто по сравнению с тем, что я сделаю с тобой позже. — С этим высокомерным комментарием он скользит пальцем в меня, а затем быстро добавляет еще один.

— О, боже, — я стону от прелестного жжения и крепче сжимаю его руку

— Тс-с. Полегче, детка, — шепчет он мне на ухо, прежде чем начать двигать пальцами. Я хнычу от невероятных ощущений, пронизывающих меня, мое тело настолько чувствительное, настолько возбужденное, что чувствую, я уже могу взорваться. Я качаю бедрами в такт его руке, моя попа скользит по его эрекции подо мной. Он рычит. — Перестань, блядь, двигаться, или я кончу в свои долбанные штаны.

Грубый приказ заставляет меня остановиться, но это пытка, мое тело нуждается в большем. Я очень близко к краю. Техён чувствует это и скользит рукой по моему горлу в мой топ. Мое дыхание становится прерывистым, тело отчаянно нуждается в освобождении. Его умелые пальцы находят мой сморщенный сосок и зажимают его с достаточной силой, чтобы удовольствие пронзило мое тело и отправило меня через край.

Он убирает руку с моей груди и закрывает мне рот, заглушая мои крики удовольствия. И спасибо Богу за это, потому что я не смогла бы остановиться, если бы попыталась. Он не опускает руку, пока каждая унция удовольствия не выливается из моего тела. Перестав дрожать, я откидываюсь на него, расслабленная и удовлетворенная. Он убирает руку, находившуюся между моих ног, и обхватывает меня за талию, а другой крепко сжимает мою грудь. Его теплые губы скользят по моему горлу, когда я пытаюсь отдышаться.

— Ты такая красивая, Джи. — Мое сердце тает от его искреннего шепота в моем ухе. Он всегда заставляет меня чувствовать себя прекрасно, что значит все для того, кому всегда говорили, что он недостаточно хорош.

Повернувшись в его объятиях, я наклоняюсь и страстно целую его. Тем самым показывая, как сильно скучала по нему, и не останавливаюсь, пока мои легкие не молят о воздухе. Его зеленые глаза сияют яркими эмоциями. Похоть, сдержанность и что-то еще, то, что заставляет мое сердце в груди биться быстрее.

— Отвези меня домой, Техён. Я не хочу больше ждать, хочу почувствовать тебя внутри.

Его не приходится упрашивать. Он еще раз жестко и страстно целует меня, затем я встаю и пытаюсь поправить юбку, но Техён хватает меня за руку и устремляется вниз по лестнице. Я пытаюсь не отставать от него, но, очевидно, двигаюсь недостаточно быстро, потому что, как только мы добираемся до нижней части лестницы, он поднимает меня за талию и выносит из двери нашего зала. Я обнимаю его за шею и хихикаю.

— Нет ничего забавного в том, как ты возбуждаешь меня, Джи.

Он мчится к дверям, но я останавливаю его быстрый шаг.

— Подожди!

— Что? — Техён нетерпеливо смотрит на меня.

— Мне нужно в дамскую комнату.

Он недоверчиво смотрит на меня.

— Ты, черт возьми, издеваешься надо мной? — Я качаю головой и стараюсь сохранять невозмутимое выражение лица. Он тяжело дышит. — Хорошо. Поспеши, или я войду туда и трахну тебя прямо там.

Ни минуты не сомневаюсь, что он говорит серьезно, не после того, что он только что сделал со мной в кино.

— Обещаю, я быстро. — Всю дорогу до уборной я чувствую, как он смотрит на меня. Он словно не только наблюдает, но и ласкает меня руками. Боже, не могу дождаться, когда же мы окажемся дома.

Техён

Я смотрю, как Джису идет в туалет, и мне хочется зарыдать. Мой член невероятно твёрдый, и я боюсь, что он может сломаться. Провожу рукой по волосам и чувствую запах ее сладости на своих пальцах. Видеть ее лицо, когда она впервые увидела эту сексуальную сцену, и то, как она кончила у меня на коленях... Черт, это было самое сексуальное зрелище, которое я когда-либо видел.

Я надеюсь, что смогу сдержаться достаточно долго, чтобы сказать то, что нужно сказать. Я знаю, что мы должны разобраться с прошлым, и я обязан открыть ей правду, прежде чем мы двинемся вперед. Я не могу больше скрывать это от нее. Одно дело касаться ее, а другое — трахать. Я лишь надеюсь, что она поймет, черт возьми, я заставлю ее понять.

Звонит мой сотовый, и я вижу, что это Чон. Иду найти тихий уголок, чтобы ответить.

— Ким. — Слышу помехи, поэтому затыкаю второе ухо и поворачиваю за угол, пока нахожу тихое место. — Привет?

— Надо поговорить. — Судя по его тону, дело срочное.

Я оглядываюсь и вижу, что Джису все еще в туалете, но снова слышу помехи, поэтому оборачиваюсь.

— В чем дело?

— Я только что виделся со школьным консультантом, Кейт Нортан. У меня есть кое-какая новая информация, и похоже, что все намного серьезнее, чем мы ожидали, Ким.

— О чем ты говоришь?

— Когда Далли пропала, и никто ей не помог, она немного покопалась. У нее есть хороший друг, работающий в Службе защиты детей, который рассказывал ей распространенные в офисе слухи о Чхве. Видимо, был один социальный работник, который шестнадцать лет назад пытался посадить его.

— Шестнадцать? — Господи, как, черт возьми, ему так долго сходило это с рук?

— Да, и, предположительно, она собрала вполне обоснованное дело, но большинство ее доказательств было косвенным. Поэтому она решила сыграть в детектива. Подруга Кейт сказала, что слышала, что этот социальный работник решила под прикрытием пойти на одну из своих благотворительных вечеринок; она сказала, намечалось нечто крупное, и она сможет получить веские доказательства. Только ее больше никогда не видели. — Я хмыкаю, не удивляясь услышанному. — И вот тут вся эта хренотень и закручивается. Ее подруга сказала, что по этим косвенным доказательствам к делу были причастны выдающиеся деятели — большинство были политиками из других штатов и стран. Девочки были проданы в сети вовлеченных сторон. Я думаю, мы имеем дело не просто с проблемным интернатом, Ким, я думаю, мы наткнулись на крупную организацию по торговле людьми.

Вот дерьмо!

— Мы должны донести это до сенатора Адамса. Я сегодня разговаривал с ним, но то, что ты рассказал, далеко от того, что подозревал он, однако он может иметь некоторое представление о том, кто еще может быть вовлечен. Я думаю, что должен быть кто-то выше, потому что шестнадцать лет назад Чхвебыл всего лишь вице-губернатором, а может быть и ещё ниже. Я не говорю, что он сейчас не одна из самых крупных рыб, но тогда, должно быть, был кто-то более влиятельный, кто мог держать все это в тайне.

— Если то, что говорит эта леди, правда, похоже, что большая часть этого дерьма происходит на его благотворительных мероприятиях, которые проводятся на его плантации. Тебе нужно поторопиться с твоей девушкой Ким. Не надо больше ходить вокруг да около. У меня все не выходит из головы эта чертова девчонка, и я хочу, чтобы все раскрылось сейчас, до того, как девушек перевезут Бог знает куда.

Я выхожу из себя.

— А ты думаешь, я нет? Я агент ФБР, Чон, а не гребаный маг. Это дерьмо требует времени. Я не видел эту девушку шесть лет и...

Звук того, как кто-то ахает, заставляет меня понять свою ошибку, но слишком поздно. Оборачиваясь, я вижу Джису, стоящую позади меня, ее голубые глаза широко открыты от шока, а по лицу текут слезы. Блядь! Очевидно, она слышала больше, чем лишь последнюю часть. Прежде чем я успеваю что-то сказать, она разворачивается и начинает уходить.

— Дерьмо! Мне пора! — Отключаясь, я иду за ней. — Джису, подожди!

Она игнорирует меня и выбегает из кинотеатра. Я вылетаю из двери в темную ночь, спеша и сбивая людей с ног. Затем быстро догоняю ее и хватаю за руку.

— Джи, ты, блин, можешь подождать?

Она оборачивается, и неожиданно ударяет меня по лицу, оставляя на моей щеке жалящий след.

— Не трогай меня!

— Детка, позволь мне объяснить...

— Я слышала достаточно, — всхлипывает она, отступая от меня все дальше и дальше. Видя боль на ее лице я ощущаю себя так, будто кто-то ударил меня по горлу. — Боже, я такая дура, не могу поверить, что повелась на такую ерунду! Но больше никогда, Техён, можешь отправляться к черту!

Она поворачивается, и я снова собираюсь пойти за ней, когда визг шин привлекает мое внимание. Обернувшись, я вижу темную машину с выключенными фарами, срывающуюся с места. Это первый тревожный звоночек, второй — опускающееся заднее стекло.

Блядь! Я тут же реагирую, адреналин подпитывает мою скорость.

— ДЖИСУ, ЛОЖИСЬ! — Мой предупредительный крик заставляет ее повернуться. Ее глаза расширяются от страха, когда она видит, как я бросаюсь на нее, и вдруг все происходит словно в замедленном темпе. Позади меня раздаются выстрелы и крики, когда я врезаюсь в нее и тяну вниз. Я пытаюсь принять на себя всю тяжесть нашего падения, а затем переворачиваюсь и оказываюсь сверху. Стекла из витрин магазинов осыпаются и падают на нас, Джису кричит. Потянувшись вниз, я хватаю свой пистолет, привязанный к лодыжке, но к тому времени, когда прицеливаюсь, машина поворачивает за угол, и все заканчивается за считанные секунды.

Я быстро приподнимаюсь, чтобы проверить состояние Джису, и вижу, что ее лицо побледнело от страха, а глаза широко раскрыты от шока. В правом уголку лба небольшая рана.

— Дерьмо. — Отвожу ее волосы назад, собираясь убедиться, что в порезе нет стекла. — Детка, ты в порядке?

— Я... д-д-думаю, да. Что это было? Выстрелы?

— Да, — односложно отвечаю я, все еще пытаясь понять, что, черт возьми, только что произошло. Убрав пистолет обратно в кобуру, я помогаю ей сесть и осматриваю ее рану. К счастью, она кажется не слишком глубокой. — С твоей головой все в порядке? Ты хорошо видишь?

— Да, я хорошо вижу, — оцепенело отвечает она.

Я осторожно помогаю ей подняться, а затем оглядываюсь и вижу большую толпу перед кинотеатром. Взяв Джису за руку, я устремляюсь туда, таща ее за собой.

— Все в норме? Кто-нибудь пострадал?

Большинство качают головами.

— Нет, чувак, копы уже едут, а этот парень врач, — объясняет подросток.

Мужчина в костюме встает, оценивая пожилую женщину.

— Да, я доктор. Работаю через улицу. Занимался бумажками, когда услышал выстрелы и прибежал.

— Вы случайно не рассмотрели машину или водителя?

Он качает головой.

— Нет. Я видел лишь хвост машины, когда она поворачивала за угол.

— Вы что-нибудь видели? — спрашиваю следующего парнишку.

— Нет, мы с приятелями выходили из здания, когда начали разбиваться стекла, так что просто инстинктивно упали на землю. И правильно, а то бы нас поджарили. С чего бы кому-то палить по кинотеатру? — Действительно, с чего бы? Когда я думаю о времени, когда выехала машина, меня начинают одолевать подозрения.

— Вы полицейский? — Я ощущаю, как Джису рядом со мной напрягается, когда слышит вопрос доктора.

— Нет. Я не коп. — Она пытается убрать руку, но я крепко сжимаю ее. Доктор кивает, затем возвращается к проверке остальных. Вдали слышится звук приближающихся сирен, и мое подозрение усиливается.

— Нам нужно убираться отсюда, — бормочу я, ни к кому конкретно не обращаясь. Глядя на свою машину, припаркованную на улице, я решаю оставить ее и посмотреть, подтвердятся ли мои подозрения. — Пойдем. — Я тяну Джису за руку, но она продолжает стоять на месте.

— А разве не стоит дождаться полиции и поговорить?

Я снова тяну ее за руку, но она сопротивляется.

— Что? Но почему? Мы...

— Джису, у меня, твою мать, нет времени объяснять все сейчас. Но нам, блядь, надо двигать отсюда!

Когда она вздрагивает, я ощущаю себя мудаком, но у меня нет времени подслащивать пилюлю. Она не сопротивляется, когда я снова тяну ее вперед, и я быстро иду, не забывая осматриваться. Замедляясь на секунду, я наклоняюсь и снова хватаю пистолет, прежде чем свернуть в переулок между двумя зданиями.

Вытаскивая телефон из кармана, я звоню Чонгуку, он отвечает после первого гудка.

— Какого хрена произошло?

— Мне нужно, чтобы ты приехал забрать нас. Я на углу Восьмого и Бушара. Встретимся сзади.

Он не тратит времени на расспросы.

— Буду через пять минут.

Заканчиваю разговор, а затем смотрю на Джису, которая прислоняется к стене и смотрит на меня с пистолетом в руке. Она отворачивается, когда я заглядываю ей в глаза, и скрещивает руки на груди. Я замечаю ее дрожь, она, вероятно, все еще в шоке. Расстегиваю свою клетчатую рубашку и передаю ей.

— Держи. — Она не отвечает. — Давай, Джи, просто возьми рубашку.

— Нет, спасибо! — выдавливает она.

Разочарованно вздыхая, я подхожу ближе, чтобы надеть на нее рубашку, но она отталкивает меня.

— Я сказала «нет»... — Ее слова затихают. — Боже мой, Техён, у тебя кровь.

А? Я смотрю вниз и вижу, что левая сторона моей белой футболки пропитана кровью. Что за хрень? Подняв ее, я понимаю, что пуля задела меня.

— Боже! — Поднимаю глаза и вижу мертвенно-бледное лицо Джису. — Мы должны вернуться, Техён, нам нужно, чтобы тот доктор осмотрел тебя. — Она тянет меня. — О, неважно, ты останешься здесь Я побегу и приведу его.

Она выбегает на улицу, но я хватаю ее за талию.

— Подожди, детка.

Джису отстраняется, затем разворачивается.

— Тебя необходимо осмотреть. Тебя ранили. Ты истечешь кровью и умрешь... О, боже, о боже. — Ее дыхание становится прерывистым, и она выглядит так, будто вот-вот потеряет сознание.

Я хватаю ее за плечи и трясу, прежде чем она впадет в истерику.

— Эй, Джи, все в порядке. Я в норме, это просто ссадина.

— Ссадина?— Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, не понимая, что это такое.

— Да, пуля лишь чуть задела меня. Никакого проникновения. Мне просто нужно прочистить рану и сделать перевязку. И я не собираюсь умирать. — Хотя теперь, когда я знаю об этом, чертова царапина начинает адски жалить.

Джису сглатывает, потом снова смотрит на мою рубашку, что было ошибкой.

— Боже.

Поднимаю ее подбородок и заставляю посмотреть мне в глаза.

— Выглядит хуже, чем на самом деле. Не смотри туда

Она смотрит на меня, будто не может понять, что произошло, ее нижняя губа начинает дрожать.

— Что, черт возьми, происходит, Техён?

Я прижимаю ее к себе, когда она начинает рыдать, и натягивает мою рубашку на свое дрожащее тело.

— Я скоро все объясню, Джи. Сначала нам нужно выбраться отсюда. — Как только слова покидают мой рот, Чонгук останавливается в конце улицы. — Идем. — Я быстро веду ее по переулку, а потом заползаю за ней в машину.

— Что за хрень с тобой стряслась? — спрашивает Чон, глядя на мою окровавленную рубашку.

— Это всего лишь ссадина. Поезжай, и я все тебе расскажу. — Я даю ему адрес Джису, а затем пересказываю произошедшее. Я чувствую, как Джису смотрит то на меня то на него, понимая, что Чонгук — мой напарник. Дотягиваюсь до ее руки, но она отодвигается к дальней стороне сиденья, ясно, что она не хочет, чтобы я прикасался к ней. Отстой. К тому времени, как я заканчиваю рассказывать Чону историю, мы подъезжаем к комплексу Джису. Он паркуется за зданием, а мы незамеченными заходим через задний выход .

Джису открывает дверь, но я останавливаю ее и сигнализирую, чтобы Чонгук быстро проверил все. Она вопросительно смотрит на меня, но не задает никаких вопросов. Когда подбегает ее собака, Джису падает на колени, пряча лицо в ее шее, явно нуждаясь в комфорте. Я совру если скажу, что не завидую шавке, потому что хочу быть тем, кто ее утешит, но сомневаюсь, что это произойдет в ближайшее время. Чонгук возвращается, давая понять, что все чисто.

— У тебя есть аптечка? — спрашиваю я, мне надо обработать ребра.

— Да. — Джису идет и берет ее из ванной, затем передает мне, не глядя на меня, затем, не говоря ни слова, идет в свою комнату, собака следует за ней вслед.

Чонгук хмурится.

— Насколько я понимаю, тебя поймали?

Я смотрю на него, желая обвинить его в произошедшем. Сказать, что всему виной тот глупый телефонный звонок, но понимаю, мне некого винить, кроме себя. Не обращая внимания на его вопрос, я снимаю рубашку и иду на кухню. Очищая рану и накладывая повязку, я стараюсь не думать о том факте, что если бы я не успел, пуля попала бы в Джису.

— Итак, я так понимаю, ты думаешь, что стрельба была неслучайной, — говорит Чонгук, чувствуя мою подозрительность.

Я пожимаю плечами.

— Вероятность есть, но нет, я так не думаю. Что-то не так. Особенно с учетом времени, когда машина появилась.

— Ты думаешь, пуля предназначалась ей или тебе?

— Я...

— Мне? — вскрикивает Джису, прерывая меня. Оглядываясь, я вижу ее на пороге кухни. Она переоделась в черные штаны для йоги, облегающие ее стройное тело словно вторая кожа, и широкий свитер, сидящий на ней так, словно она пытается согреться. Она смотрит на Чонгука, как будто он сошел с ума из-за того, что даже предложил это.

— Я здесь ни при чем, никто не хочет стрелять в меня.

— Но они хотят застрелить его? — усмехается он, указывая на меня.

Она пожимает плечами.

— Такое возможно. Я знаю.

Я фыркаю, и Чонгук посмеивается, находя ее нахальство забавным.

— Мне она нравится, Ким. — Он подходит к ней и официально представляется. — Я Чон Чонгук, напарник Техёна.

Она робко принимает его руку.

— Привет. Я Чхве Джису, что, думаю, вы уже знаете, поскольку, кажется, я часть дела, над которым вы, ребята, работаете. — Ее тон пропитан обидой от моего предательства, и я чувствую себя дерьмом.

— Вообще-то в деле замешан твой отец.

— Отойди, Чон. — Не то чтобы я не собирался ей об этом сказать, но он мог быть немного более чувствителен к ситуации.

Джису смотрит на меня.

— Думаю, пришло время узнать правду, Техён. Какого черта ты хочешь от моего отца?

Чонгук смотрит на меня, ожидая, что я объясню. Я провожу рукой по волосам, пытаясь придумать, как сказать ей это, не причинив слишком много боли, но понимаю, что это неизбежно.

— Садись, Джи. — Я жестом указываю на гостиную. Джису выглядит так, словно вот-вот упадет.

— Нет, я постою

Я скрежещу зубами на ее упрямство.

— Нам многое тебе нужно рассказать. Так что, если хочешь все узнать, сейчас же сядь!

Мы долго смотрим друг на друга, прежде чем она наконец сдается. Она сердито идет к дивану, но останавливается и оглядывается на Чона.

— Принести тебе что-нибудь выпить, Чонгук?

Я не упускаю тот факт, что она не предлагает ничего мне, и Чонгук тоже, если судить по забавной ухмылке на его лице. Мудак!

— Нет, но спасибо, что спросила.

Она кивает, затем снова смотрит на меня.

— Расскажите мне, что происходит.

Я сажусь на другой конец дивана и смотрю ей в лицо.

— Как ты уже слышала, мы с Чонгуком — агенты ФБР. На прошлой неделе нам дали расследовать дело, в котором замешан твой отец.

Она тяжело сглатывает, боль и гнев омрачают ее лицо.

— Что он сделал? — Она даже не спрашивает, сделал ли он что-то. Ее знание того, что он способен нарушить закон, делает все немного легче, но я знаю, что ей будет трудно услышать, насколько он извращен.

Я начинаю историю, сначала рассказывая ей об обвинениях Далли и об интернате, но тут она поднимает руку, обрывая меня.

— Эй, подожди минутку. Здесь должна быть какая-то ошибка. Я знаю, что мой отец способен на многое, но не на такое. Они с матерью выступают против торговли людьми. Кроме того, интернат, о котором вы говорите, один из многих, которые спонсирует мой отец, и поддержкой которого занимается мать.

Прежде чем я могу объяснить дальше, Чонгук говорит:

— В обвинениях упоминаются изнасилования, совершаемые после благотворительных мероприятий.

— Что? Ни за что. — Она качает головой, сразу же отрицая обвинение. — Я была на большинстве из этих мероприятий. Я бы знала.

— Я пока не знаю, как это происходит, Джи, но было много инцидентов, подтверждающих историю Далли. — Я рассказываю ей о том, что сенатору Адамсу угрожали, когда он пытался разобраться в обвинениях, и обо всем, что Чонгук узнал сегодня ранее от школьного консультанта. Я также упоминаю, что Далли дала показания и пропала. К тому времени, как заканчиваю, она выглядит так, словно ее вот-вот стошнит. Джису выглядит настолько потерянной, что я перестаю сдерживаться. Пододвигаясь, я обнимаю ее за плечи и целую в макушку. — Прости, детка, я знаю, нелегко услышать подобное.

Чонгук прочищает горло.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы на этих мероприятиях происходило что-то необычное?

Джису поднимает голову, и я тут же понимаю, что никогда не говорил ему о ее инвалидности. К счастью, ее это, похоже, не трогает.

— Нет, еще месяц назад я была слепой.

Чонгук шокировано откидывается назад, затем смотрит на меня и снова на нее.

— Прости, я не знал.

Она пожимает плечами.

— Не за что извиняться. Но, отвечая на твой вопрос, нет, я никогда не сталкивалась с чем-то необычным на каких-либо благотворительных мероприятиях, и я хожу на них столько, сколько себя помню.

И тут я внезапно вспоминаю то, что она сказала давным-давно.

— Разве ты не говорила, что в ту ночь, когда потеряла зрение, у твоих родителей был прием?

Она мгновение обдумывает вопрос.

— Ну, да, меня рано отправили спать, как всегда и бывало, но я пробралась к колодцу и... — Она внезапно замолкает и смотрит на меня, на ее лице написан страх. Я знаю, что она думает о том же, о чем и я.

— Ты помнишь что-то из той ночи или своего кошмара?

Она качает головой.

— Ничего про ту ночь. Все, что я помню из своего кошмара, — это крики, но они могли быть моими, когда я проснулась. Мы действительно не знаем, был ли мой сон воспоминанием, я имею в виду, что вероятность невелика.

— Я не знаю, Джи, — осторожно продолжаю я. — Слишком многое произошло, чтобы это можно было принять за случайность. И сегодня вечером...

— Что ты имеешь в виду сегодня вечером? Зачем кому-то хотеть меня убить, Техён? Может это тебя хотели убить. Или, черт возьми, возможно, целились в кого-то другого. — Она повышает голос, и я знаю, что она боится этой мысли, но сейчас не могу ничего приукрашивать. Мы должны рассмотреть ситуацию с разных точек зрения, но мысль о том, что эти пули предназначались для нее, приводит меня в ярость.

— Я видел, как машина поехала тогда, когда ты начала идти. А сегодня утром ты сказала отцу, что собираешься попробовать гипноз и попытаешься узнать, сможешь ли вспомнить то, что произошло той ночью, и он слетел с катушек. А потом нас чуть не подстрелили. Если спросишь меня, то вероятность чертовски высока.

Поднявшись, она отходит от меня на другую сторону комнаты и скрещивает руки, выглядя потерянной и одинокой.

— Я знаю, что отцу плевать на меня, но предполагать, что он готов убить меня? — Она грустно качает головой, как будто не может принять такую возможность.

Чонгук вмешивается.

— Через несколько недель у твоих родителей будет еще один благотворительный вечер. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Она кивает.

— Да. Я иду на него. На самом деле, там будет сбор денег для интерната, о котором вы, ребята, говорите.

— Мне нужно, чтоб ты провела меня туда, Джи.

Она пристально смотрит на меня, предательство и гнев омрачают ее лицо.

— Что ж, Техён, все, что тебе нужно было сделать, это спросить. Не нужно было притворяться, что ты хочешь меня трахнуть.

Я напрягаюсь от ее слов, быстро вспыхивая.

— Послушай, Джису, ты не знаешь, о чем, черт возьми, говоришь!

— Хорошо, теперь моя реплика, — неловко встревает Чон. — Я поговорю с тобой позже, Ким. Позвони мне, если понадобится отвести к машине.

— Вообще-то можешь забрать его с собой. Он уходит.

Чонгук останавливается на полпути к двери, затем поворачивается ко мне, но я не отрываю глаз от Джису.

— Я, блядь, никуда не пойду. — Мы смотрим друг на друга, и я слышу, что Чонгук в конце концов уходит. Мысленно собираясь, я готовлюсь к буре, которая вот-вот начнется.

Джису

Я смотрю на человека, который много лет назад разбил мне сердце. Когда он вернулся, я дала ему шанс объясниться, только чтобы снова получить удар в спину. Обида, ярость, предательство и большая доза полного неверия ко всей этой ситуации бушуют во мне. Я чувствую, что близка к срыву, но стараюсь контролировать себя. Я отказываюсь показывать ему, как сильно он ранил меня снова.

— Я планировал сказать тебе.

Я фыркаю, не веря его словам.

— До или после того, как трахнешь меня?

Он со злостью сжимает зубы.

— До. Я собирался рассказать тебе все когда мы приедем сюда.

— Как удобно.

— Чего ты ждешь, Джису? Я не видел тебя шесть лет, я не мог сказать тебе, пока не знал, в каких отношениях ты с родителями. Это большое дело. Жизнь многих людей поставлена на карту. Я должен был убедиться, что могу доверять тебе!

— Я ожидаю, что ты будешь держать свои чертовы руки при себе, а не притворяться, что тебе есть до меня дело! — Лишь от мысли о том, как он касался меня несколько часов назад, мой живот сжимается.

— Джи, детка, послушай, я...

— Не зови меня так! Мне плевать, что ты скажешь. Уходи!

— Я, блядь, не оставлю тебя. Пока не...

— Почему бы и нет? Ты делал так и раньше. — В его глазах вспыхивает чувство вины, но я не клюю на это и наконец задаю один вопрос, который хотела задать с тех самых пор, как его увидела. — Ты взял деньги?

Он зло прищуривается.

— А ты, блядь, как думаешь?

Я сглатываю, пытаясь говорить спокойно.

— В течение шести лет я говорила «нет», но теперь не знаю. Я тебя совсем не знаю. И не думаю, что когда-либо знала.

— Чушь собачья! — кричит он. — Ты, черт возьми, знаешь меня, и знаешь, что я не брал эти гребаные деньги!

— Нет, не знаю! Я больше ничего не знаю! Ты ушел, и не вернулся! — Моя боль становится очевидной, и я больше не могу сдерживать слезы. — Я говорила тебе, что люблю тебя. Как ты мог просто взять и оставить меня?

Я смотрю, как он сжимает зубы, пытаясь справиться с чувствами.

— Ты забыла, что я попросил тебя поехать со мной, Джису, а ты ответила «нет».

Гнев начинает перекрывать мою боль.

— Это несправедливо, и ты это знаешь! Мне было семнадцать, у меня не было денег, я была слепа. У меня ничего не было...

— Я бы, блядь, позаботился о тебе! Я бы никогда не допустил, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Я не хотела, чтобы ты заботился обо мне! — кричу я в ответ. — Я не хотела быть обузой. Тебя ждало будущее, а мои нужды тебя лишь сдерживали бы, но это не значит, что я не любила тебя. Я и не думала, что больше никогда не увижу тебя! — У меня перехватывает дыхание, когда я вспоминаю самое ужасное время в моей жизни. — На следующий день я часами сидела у колодца, но пришел лишь отец. Я пыталась защитить наши отношения, но он сказал мне, что заплатил тебе, а ты любезно принял деньги.

— Он, блядь, соврал тебе. Он угрожал Юнги и его семье; сказал, что закроет его бизнес или что-нибудь еще хуже. Мне сказали, если я останусь, ты тоже будешь в опасности. Мне было всего семнадцать, я не мог защитить тебя от всех! Я сделал то, что должен был сделать, чтобы ты была в безопасности. Но если ты думаешь, что уйти было легко, Джису, ты ошибаешься!

— Ты даже не попрощался, — шепчу я. Он делает шаг ко мне, но я поднимаю руку, чтобы остановить его. Я не могу позволить ему дотронуться до меня, или я сдамся, а я не могу. Не снова.

Он разочарованно вздыхает.

— Я не мог, блядь, попрощаться. Это было слишком тяжело. Если бы снова увидел тебя или услышал бы твой голос, я бы не ушел.

Я снова выхожу из себя.

— Ну, я рада, что ты сделал прощание легче для себя! А я тем временем осталась гадать, что же случилось с мальчиком, в которого я влюбилась. Взял ли он деньги? Он использовал меня? Был ли отец прав, говоря, что я была для него просто очередной телкой? Но если тебе так было легче, то, конечно, я рада, что ты ушел без всяких объяснений!

— Что ты, блядь, хочешь, чтобы я, сказал? Что я ошибся, не сказав тебе? Хорошо, давай представим, что я пришел попрощаться и не смог уйти. Где бы сейчас был Юнги? Где были бы мы? Посмотри, на что он способен, Джису. Все еще хуже, чем я думал, но я больше не какой-то долбаный беспомощный ребенок, и я собираюсь посадить его за все это!

Я смотрю на ненависть в его глазах и понимаю, что это месть за прошлое. Я не сомневаюсь, что ему не безразлична судьба девушек, и он хочет торжества справедливости, но дело касается его и моего отца. Я лишь его способ подобраться поближе. Я качаю головой, мое сердце болит от горя.

— Я помогу вам с Чонгуком, — шепчу я, мне нужно закрыть вопрос до того, как разрыдаюсь перед ним.

Он с облегчением вздыхает.

— Спасибо.

— Я делаю это не ради вас. А ради девочек. Я покончила с твоими играми, Техён. Я просто... покончила со всем этим. — С этими последними словами я быстро ухожу, игнорируя его, когда он зовет меня. Оказавшись в своей комнате, я позволяю чувствам выплеснуться. Зарываюсь лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания. Саммер прыгает, устраиваясь рядом, и словно обнимает меня, носом потираясь о мою влажную щеку. Вскоре усталость накрывает меня, и я поддаюсь ей, не желая больше чувствовать боль.