BLACKBERRY

Они очень долго сидели и обсуждали, что должно выйти на обложку какого-то журнала мод, конкурирующего с "HAUTE COUTURE". Выпуск крайнего осеннего месяца. Дни летели одни за другим. "Пройдёт ещё немного времени...", - подумал Бенедикт, не обращая внимания на болтовню графических дизайнеров, - "...и нужно будет готовиться к следующему показу. А у меня лишь два гардероба...". Кто-то отчаянно звал его в внешний мир из царства раздумий. Бенедикт лениво поднял глаза и увидел, что главные лица обращены к нему.
— Вы будете не против, если первые страницы будут посвящены вашему бренду?
— Нет, не против, - ответил он, а затем добавил, чтобы ответ не был краток и груб, — учитывая, что это отличный пиар.
Мимика некоторых модельеров, прибывших в качестве гостей, как и сам Бенедикт, выражали непонимание. Сдерживаясь от вздоха, он пояснил:
— Людям... Большая часть информации, которая написана здесь - не интересна. Что вы делаете, когда берете журнал? - для подтверждения своих слов, мужчина взял журнал и продемонстрировал.
— Сначала смотрите обложку и оборот, затем листаете две последние страницы, и несколько первых. Именно эта информация воспринимается мозгом как желаемое и важное. Всё остальное мишура среди которой редко когда попадётся настоящий подарок.
— Я не согласен с вами, молодой человек, - громко начал свою речь главный редактор журнала - старый заносчивый старик с противными редкими усиками, — я уже давно работаю в этой сфере. Если информация и продукт интересны, то мы добавляем их в свой журнал. Не вам, извините за выражение, юнцу, судить о том, что потребителю хорошо, а что плохо!
— Мсье Баретти, - его попыталась остановить молодая девушка, сидящая рядом. Судя по всему, ассистент.
— Нет, пусть говорит, - остановил её Бенедикт. В ответ на это ассистентка кокетливо стрельнула глазками, что заставило мужчину чуть улыбнуться, — ведь его аргументы - абсурд. Указывая на незрелость, сможете ли вы сказать подобное мальчику, допустим, 8-ми лет, который обыгрывает Макси́ма Вашье́-Лагра́ва на блиц турнире по шахматам.
— Так этот мальчишка знал бы толк, а вы в журналах то что знаете? - вскипел редактор. Его обвислые щеки покраснели, будто он намотал круг по стадиону.
— Тогда что я здесь делаю? Зачем вы тратите своё время на людей, которые ничего не смыслят в вашем журнале? Вот что я скажу, - Бенедикт поднялся со стола и угрожающе навис над работниками журнала. Остальные модельеры смотрели на него с опаской, и некоторой гордостью за общее дело, — пусть ваши первые страницы займёт кто-то другой, или пусть пустуют. Куда лучше, чем тратить средства на создание статей для человека, который, по вашим словам, вообще не разбирается в типографии и графических нюансах.
— Да как вы смеете отказываться от нашего журнала! Мы вам деньги заплатили! - редактор в свою очередь тоже поднялся.
— В прошлом выпуске вы не особо беспокоились о моём бренде. Всё никак не можете угнаться за "HAUTE COUTURE"? Один чехол для карт моего бренда не стоит денег, за которые я находился здесь, ничего полезного для себя не узнав. Разговор окончен.
Бенедикт вышел из-за круглого стола и направился к двери.
— И кстати, на ваши обложки с животными и аксессуарами для них должны повестись только зоолюбители. Но я сомневаюсь, что они читают модные журналы, - мужчина подмигнул сидящим и вышел из кабинета.

Бенедикт всегда отличался резким характером, не терпящим препирательств. Особенно, ему не нравились выскочки, возомнившие себе, что многое знают. Возможно, он сам был таким, но значительно старался исправится. Каждый день он работал в своём главном офисе, по выходным они с Моникой встречались в разных местах, занимались страстным сексом, смеялись и веселились вместе. Она ему нравилась - дерзкая, смелая, но такая обычная. Не было в ней ни гламура, ни требовательности к моде. Только естественность, которую Бенедикт старался приукрасить разными подарками и моментами. Перед ним открывались все двери, позвони он любой девушке из своей телефонной книги, каждая с радостью отдалась бы. Но он ко всему этому шёл упорным трудом ни для того, чтобы его считали лишь богатым, молодым, завидным холостяком. В первую очередь он хотел, чтобы люди узнали, каково это - стараться для женского счастья. Он хотел, чтобы его знали как кутюрье. Чтобы его имя и фамилия ласкали разум только положительными моментами. Каждый день он приезжал на работу, где контролировал работу нанятых швей и закройщиц, которые выполняли заказы состоятельных людей, под руководством Андреа и самого де Бастьена. И все таки, крутясь в этой рутине, он вечерами придумывал новые образы. Их было так много, что однажды у него закончилась бумага. Но воплотить получится лишь самые лучшие из них. А какие именно - он решить не мог. Ему не хватало общения. Вся неделя забита работой и мероприятиями. Мужчина желал видеть Монику, хотел чувствовать её, но боялся мысли, что всё это скоротечно. Боялся, и принимал.

Начал он неожиданно. Их семья не была богатой. Бенедикт с детства наблюдал за тем, как отец сутками пропадал на работе, а если и приходил, был в стельку пьян. Мать уставала, ухаживая за ним, за домом и за мужем-алкаголиком. У неё было единственное выходное платье, которое она купила ещё до рождения сына. Это было зелёное платье с разнообразными птицами, всегда притягивающее взгляд. Обычно она ходила в джинсах скинни и более, но зато в платье они ходили на праздники, на поминки, в церковь - туда, куда в обычном не приходят. Бенедикт в свои 10 уже подрабатывал на пилораме. Платили мало, меньше €1, но он не тратил эти деньги, откладывая на что-то ценное, хотя сам ещё не знал на что. Он был молчаливым, умным мальчиком, у которого в школе не было друзей, потому что все считали его странным. А затем случилось ужасное - мама сожгла своё платье утюгом, который был настолько стар, что цеплял всю одежду. Никогда ещё маленький Бенедикт не видел её настолько грустной, поэтому он собрал все свои сбережения и решил купить новое платье, подсмотрев размер на её старой одежде. Но денег на платье, даже самое дешёвое не хватало. Но мальчик не хотел покупать простое. Он хотел, чтобы мама "пархала" в своём наряде, который должен быть лучше старого. Тогда ноги направили его в ателье.
— Нет, парень, за такие деньги тебе никто платья не сошьет... - задумчиво проговорила портная, позже у которой он стал учиться и подрабатывать.
Бенедикт поднял взгляд и увидел множество свертков ткани на стенах.
— А ткань я смогу на эти деньги купить? - спросил он, показывая на обычный розовый хлопок с маленькими белыми цветочками.
— Ну а как же, сможешь, на платье вполне хватит. Даже на сатиновые ruche хватит. А шить то кто будет?
— Я сам, - ответил мальчик.
Портная посмотрела на часы, сверив время.
— Чтож, пол часа у нас есть, давай хоть объясню, как что делается. А там уже по ходу поймёшь, идёт?
Это было его первое платье, настолько тонкая и аккуратная работа, требующая множество перешивки и перекройки. Но это платье его мама носит до сих пор, имея в своём шкафу множество других платьев.

— Только педики всем этим занимаются, ясно? - нагружал его отец. Бенедикту было 20, он подрабатывал портным в одном ателье, продавал свои работы знакомым по низким ценам, а в основное время всё так же работал на пилораме, где тяжёлый труд стёр его руки в мазоли. А на теле появились первые тату.
— Почему же педики? - злобно спросил парень. Тогда у него и причёска была покороче, и голос послабее. Но уже появлялся тот самый взгляд, которым он сейчас смотрел на людей. Бенедикту было противно сидеть рядом с этим животным.
— Потому что благодаря педикам помада делается, духи всякие, платьюшки. Без педиков женщины жить не могут, слащавых этих. Нормальные мужики таким заниматься не будут. Будь нормальным мужиком, если узнаю что занимаешься этой... - отец выпил ещё один стакан залпом, — я тебя породил, я тебя и убью. Понял?
— Нет, не понял. Ты думаешь, смеешь со мной так разговаривать?
У отца округлились глаза, он сощурился, будто пытался осознать, точно ли перед ним его сын.
— Никогда не поверю, что у такого обрыгана как ты, были нормальные предки с фамильным поместьем. Ты ничего не смыслишь ни в женщинах, ни в моде! - обычно спокойного Бенедикта как подменили. Адреналин ударил в голову.
— Тебя, щенок, спросить забыл!
Мать взволнованно стояла в дверном проёме, боясь влезать в их конфликт.
— Тебя самого мужиком назвать нельзя. Кретин. Никогда свою женщину не радовал, никогда ей цветка с клумбы не срывал, или чтобы порадовать свою женщину, нужно педиком быть, а?! Заткнись, пока ещё зубы на месте.
Бенедикт рукой опрокинул кружку с пивом, которая вдребезги разбилась.
— Сыночек, - мама постучала в комнату и тихо зашла, — ты как?
— Всё нормально, ма, - ответил он с поникшей головой.
Полки его комнаты была забиты книгами по швейному мастерству, модными журналами и папок с выкройками.
— Расскажи подробнее о том, о чем ему сказал, мне всегда интересно тебя послушать, - попросила она и накрыла его руку своей.
— Просто, я не понимаю, как можно быть таким узкомыслящим. По его мнению, Кристиан Диор, вся мужская линия Гуччи, Жан Рене́ Лако́ст были нетрадиционной ориентации? Просто потому, что хотели сделать людей и их одежду лучше. Я тогда платье тебе сшил, не потому, что в соседского мальчика влюбился, а потому что порадовать хотел, утешить женщину, которая меня вырастила. И многих женщин мира порадовать хочу своей одеждой. Ведь приятно видеть настоящее женское счастье...
Мама слушала его бурную речь с улыбкой на лице. Затем она лишь ответила.
— Иногда, чтобы увидеть настоящее женское счастье, стоит подарить платье. Или рассказать всю правду, сынок. Вот ты мне сейчас высказался, а я очень счастлива, что такого мальчика воспитала.
И, поцеловав в висок, ушла из его комнаты.

— Мсье, у нас посетитель, - учтиво произнесла девушка с стойки оплаты товара.
Бенедикт вырвался из раздумий и чуть кивнул - это значило, что он её услышал. Все эти дни он находился в неком иммерсивном пространстве своих воспоминаний и размышлений. Наверно, это начало зимы на него так действовало. Он обернулся и увидел Монику. Девушка счастливо улыбалась ему, покрытая первым снегом, который таял на глазах. Это было совсем не характерно для Парижа. Обычно идёт дождь. Бенедикт подошёл к ней и учтиво взял за руку, которая была как лёд.
— Сильно замёрзла? - спросил он, отогревая её руки.
— Не очень, - соврала она, — просто тебя хотела увидеть, — и тут же сказала правду.
Они прошли вглубь его бутика. Здесь, как сказала как-то кутюрье Миуччи Прада - прет-а-порте - основа заработка модных домов.
Моника с интересом оглядывала одежду вокруг себя и с ужасом в голове прокручивала их цены. А Бенедикт, с удивлением для самого себя, с нежностью разглядывал её. Такого с ним не было давно. И мужчина начал бояться этих чувств, ссылая всё на страсть.
— Не желает ли мадемуазель примерить что-нибудь из изысканного ассортимента модного дома "BLACKBERRY"?
— Нет, мне года заработков не хватит, чтобы купить из этого хоть что-то...
— Один молодой человек, по имени Бенедикт де Бастьен настаивает, чтобы вы что-нибудь примерили, ведь он очень скучал по вам всю неделю, не расстраивайте его, - подмигнул он ей, и захватив два наряда её размера, потянул в гардероб.
Она ахнула, когда тот задернул штору, и прижал её к стене гардероба.
— Что ты творишь? - прошептала она с ужасом и весельем, скачущим по её милым глазкам.
— Хочу тебя согреть, всю.