Пролог.
Я снова дома. Точнее, в своей стеклянной коробке на холмах, где тишина звучит громче, чем музыка на вечеринке. Каблуки – в углу, платье – на полу, а я – в зеркале, с размазанной тушью и усталой улыбкой.
Да, я – та самая блондинка с голубыми глазами, которую вы видите на обложках. Элегантная походка, идеальный макияж, платье, сверкающее ярче, чем мои мысли. Но за этим фасадом – бессонные ночи, бесконечные съёмки, и вечное ожидание, что ты должна быть "на уровне".
Быть моделью – значит быть товаром. Быть знаменитой – значит быть чужой. Люди смотрят на меня, они хотят фото, хвалят внешность.
Иногда я думаю: а если бы я была просто Мелани, без Андерсон, без глянца – кто бы остался рядом?
Но завтра снова съёмка. И снова каблуки. Потому что в этом мире ты либо сияешь, либо исчезаешь. И если бы не две мои девочки, я бы давно потерялась в этом мире, где каждый улыбается, но никто не слушает.
Габриэлла Лопез – огонь в человеческом теле. Латиночка с хриплым голосом, заразительным смехом и сердцем, которое умеет чувствовать глубже, чем кто-либо. Она всегда знает, когда мне плохо, даже если я молчу. А её объятия – как дом, которого у меня нет.
Хлоя Даллас – полная противоположность. Бледная кожа, тёмные волосы, глаза, как зимнее небо. Она говорит мало, но каждое её слово – как якорь. С ней я могу быть настоящей. Мы сидим на полу, пьем вино, и молчим – потому что иногда молчание говорит больше, чем тысячи интервью.
А поклонники... Их слишком много. Они везде. В кафе, у дома, в аэропорту. Они шепчут моё имя, кричат, просят фото, дарят цветы, пишут письма, в которых называют меня своей судьбой. Некоторые – милые. Другие – пугающие. Я не могу выйти без охраны. Не могу быть просто девушкой, которая хочет купить кофе в пижаме.
Но пока – я снова включаю телефон. Сотни сообщений. Сотни глаз. И снова – улыбка. Потому что в этом мире ты либо играешь роль, либо тебя забывают.
...Но тут в моей жизни появляется он.
Холодный, сдержанный, с глазами, которые будто читают меня насквозь. Бизнесмен, холостяк, имя которого шепчут на закрытых вечеринках, а репутация – как дым: в ней больше тени, чем света.
Я замечала его раньше – в толпе, у выхода, в машине с затемнёнными окнами. Он не просил фото. Не улыбался. Просто смотрел. Слишком долго. Слишком внимательно.
Говорят, у него наклонности сталкера. Говорят, он получает то, что хочет. А теперь, кажется, он хочет меня.
И вот я стою у окна, в пижаме, с бокалом вина, и чувствую – он где-то рядом. Не в толпе. Не в экране. А в моей истории.
И, возможно, всё только начинается.