Свадьба без выбора
Утро началось с того, что меня разбудили, когда солнце ещё даже не успело показаться из-за горизонта.
— Нам нужно начинать прямо сейчас, — деловым тоном сказала одна из стилисток, входя в мою комнату без стука. За ней потянулась целая процессия: визажистка с чемоданчиком косметики, парикмахер с чем-то похожим на арсенал оружия для волос, женщина с рулоном белой ткани, в котором угадывались складки моего платья.
Я сидела на краю кровати, чувствуя, как холодный утренний воздух скользит по коже, но внутри — ни малейшего проблеска свежести. Всё происходящее было похоже на сцену из чужой жизни.
— Закрой глаза, — сказала визажистка, нанося тон. Пахло дорогими кремами и лаком для волос. Я послушно сидела, как мраморная статуя, позволяя им творить на моём лице и теле идеальный образ невесты, который не имел ничего общего со мной настоящей.
Чуть позже в комнату зашла мама. Её глаза были красными, будто она плакала, но на лице была натянутая улыбка.
— Ты прекрасна, Адель, — сказала она, словно боялась, что я услышу в её голосе дрожь.
Я лишь кивнула. В этот момент мне хотелось обнять её, спросить, действительно ли всё это того стоит... но между нами повисло слишком много молчаливых «нужно» и «так будет лучше».
К девяти часам дом уже гудел, как улей. Внизу слышался звон бокалов, деловые голоса, смех, который больше походил на вежливое эхо, чем на искреннее веселье.
Я стояла у окна и смотрела, как прибывают гости. Чёрные машины выстраивались вдоль дороги, а из них выходили мужчины в дорогих костюмах и женщины в платьях, сияющих от камней и вышивки.
Свадьба, о которой мечтают сотни девушек. Только я не мечтала об этой.
Папа заглянул в комнату всего на пару секунд.
— Всё готово, — сказал он тихо, будто боялся встречаться со мной взглядом.
Время шло быстро и медленно одновременно. Я не заметила, как меня вывели к огромным дверям зала. В руках — букет белых роз, которые пахли слишком сладко, почти удушающе. Музыка за дверьми уже играла, гости рассаживались.
— Всё будет хорошо, — шепнула мама, поправляя фату.
Я сделала глубокий вдох, но он не помог. Сердце стучало так громко, что казалось, его слышат все вокруг.
Двери распахнулись.
Я шагнула на ковровую дорожку. Лёгкий шёлк платья тянул вниз, каблуки глухо постукивали. Каждое лицо, повёрнутое в мою сторону, казалось незнакомым. Даже родные — какими-то чужими.
В конце дорожки он. Леонард Хейл. Спокойный, неподвижный, словно статуя, но с тем самым взглядом, который невозможно было прочитать. Он ждал.
Музыка сменилась, став торжественнее. Я шла, считая шаги, будто от этого зависела моя судьба.
— Подними голову, — тихо шепчет мама.
Я поднимаю подбородок. И вижу его. Леонард Хейл. Моего будущего мужа. Высокий, в идеально сидящем костюме, с прямой спиной и лицом, на котором невозможно прочитать ни одной эмоции. Его глаза — как тёмная вода: глубоко, но не видно дна.
Я приближаюсь. Каждый метр — как целая вечность. Леонард протягивает руку, и я замечаю, как его пальцы чуть сильнее сжимают мои, чем нужно. Не жестокий захват, а скорее напоминание: теперь ты моя.
Мы поворачиваемся к человеку, который будет вести церемонию. Его голос звучит ровно, без пауз, словно он зачитывает текст из контракта, который мы оба обязаны подписать.
— Сегодня мы собрались здесь, чтобы соединить судьбы...
Я слышу каждое слово, но оно пролетает мимо, как холодный ветер.
Когда приходит момент обмена кольцами, Леонард медленно берёт мою руку. Его взгляд скользит по моему лицу, задерживается на губах и снова возвращается к глазам.
— Готова? — произносит он едва слышно.
— У меня есть выбор? — отвечаю я тем же тоном.
Он чуть приподнимает уголок губ.
— Нет.
Кольцо скользит на мой палец. Оно тяжёлое, как кандалы, только сделанные из золота.
Моё кольцо для него холодное. Я почти не чувствую его руку, пока надеваю. Леонард держит мою ладонь чуть дольше, чем нужно, будто фиксирует этот момент в своей памяти.
— Теперь вы можете поцеловать невесту, — объявляет ведущий.
Леонард медленно наклоняется. Его губы едва касаются моих — это не нежность, а демонстрация права собственности. Гости аплодируют, фотовспышки ослепляют.
Я улыбаюсь. По крайней мере, так кажется со стороны. Внутри — пустота.
Когда мы выходим из зала под дождь из лепестков, я понимаю: всё, что сегодня произошло, было не праздником, а сделкой. И я — её главная часть, оплаченная не деньгами, а свободой.