Неоновые мальчишки

Следующим днем Рейн отправился продавать вещи.

Он не ожидал, что дядей Ари окажется семидесятилетний старичок, имеющий пару яхт и лавку с украшениями. От его медлительных действий, сопровождающихся разве что надавливанием на шикарную трость, в воспоминаниях остался легкий хруст дерева под ногами.

Все время, пока дедушка осматривал вещи, будто бы проверяя, не краденные ли они, Ари косо пялился на взволнованную рожу Рейна. Хотя и действия Спарка понять было можно - от того, какую цену за шмотки предложит этот старикан, зависело слишком многое в жизни.

Платья матери. На них Рейн предпочел отвернуть голову в сторону. Он плохо помнил маму, единственное наиболее яркое воспоминание, связанное с ней, было в том числе связано с висающими ногами с люстры в родительской спальне. Так что и многие вещи, который столь сокровенно все эти годы отец хранил в сундучке, продать не выдалось никакой трудности. Рейн крепче стиснул кулон в руках, в очередной раз начиная хлопать створками.

Самым интересным во всем мероприятии стала встреча со старшим братом Ари - Алесом Вински. Им оказался довольно массивный юноша с изысканной бородкой и невероятно пронзающим взглядом. По сравнению с ним Ари выглядел, как школьник, сбежавший с уроков пораньше и забирающийся на заброшки. То читалось хотя бы в холодном рукопожатии Алеса, его спокойном, но четком диктаторском голосе, а также в погонах на плечах. Насколько рассказывал Ари, его старший братик был недурной шишкой в государственных органов, самолично смог дослужиться до высшего чина. Хотя и во всем рассказе Ари скорее чувствовалась его черная зависть, искрящаяся из всех щелей.

Рейн предпринял еще одну попытку разузнать о неоновых мальчишках, а еще точнее, о самом загадочном из них - о Нёрфи Корте. Надо было видеть недовольную рожу Ари, когда рядом с ним просто рот открыли об элите элит. От завистливо несчастного его лицо стало ненавистно злым. Еще никогда в жизни Рейн не видел, чтобы кто-то от упоминания третьих личностей мог разозлиться настолько. Ари был чересчур хорошим источником на информацию, а также неплохим человеком для решения некоторых проблем, по крайней мере денежным. По этой причине терять его расположение не хотелось. Пришлось в экстренном порядке ляпнуть, что Рейн мечтает увидеться с Ари и после, например, в понедельник. Прогуляться по городу, посмотреть на маскарад. Рейн ведь никогда еще не был на праздниках в Фалсуме, а Вински бывалый, может и подскажет чего. На удивление, подобная хитрость сработала, Ари даже брови перестал хмурить настолько сильно. Только вот про Нёрфи особо разузнать так и не получилось - Ари не знал. Ничего не знал об этом неоновом мальчишке.

Что и было известно о Нёрфе Корте, так это о его окружении. Как и всем остальным из элиты Нёрфи было 20 лет. Его отец - Креон Корт, офицер в отставке, а также тот, кто по предварительным данным торгует оружием. Хотя не стоило исключать, что может и чем-нибудь более незаконным.

Он всегда держится в стороне, в конфликты не вступает, если и говорит, то отстраненно и не на сокровенные темы. О его личной жизни совершенно ничего неизвестно - есть ли девушка, братья, сестры, чем он занимается в свободное время, куда предпочитает ходить, любит ли... чай с молоком?

Что и было известно об этом неоновом мальчишке, так это о его странной любви везде таскаться с игральными костями, картами, ходить в красном пиджаке, а также изредка раздавать конфетки. Конфетки, Карл! Этот неоновый мальчик раздает налево и направо карамель на палочке! Странно и неоднозначно было совершенно все. А от того и голова сильнее ходила кругом.

Удалось заработать немного денег. За них Рейн мог без проблем питаться два месяца хлебом и водой. Стоило вскользь случайно ляпнуть подобное Ари, как он выпучил глаза настолько, что они чуть не выпали из глазниц. Спарк и сам не понял, как сказал подобную страсть настолько повседневно. По всей видимости, долгая борьба за выживание дала о себе знать. У нищего - мысли нищего. У богатого - мысли сытого человека.

По возвращении домой Рейн еще раз пересчитал полученные деньги, старательно укладывая их в конверт. Он привык так жить - часть зарплаты сразу в конверт для больницы, где лежала Ирис, а остальные гроши на пропитание и содержание дома. Больно ударило по мозгам, стоило в очередной раз понять, что никакой конверт, к сожалению, больше не нужен.

На этот раз отделаться от ужина с соседушками не получилось. Закончив свои дела, доделав домашние задания, Рейн вышел на кухню. И это была его самая большая ошибка за всю историю жизни.

Кэтрин умело уговорила его поужинать с ними. Ее аргументами послужили умные изречения, насчет выработки дофамина во время совместного пиршества, аля "каменного века". Рейн не стал интересоваться, откуда Кэтрин начиталась подобной ахинеи. Возможно, услышала в колледже, может, в какой передаче или статье. Только вот ее щенячьи глазки были убедительными настолько, что пришлось принять суровые правила игры.

Что и смог узнать Рейн за эти пару часов пытки, так это о том, как ребята встретились. Оказалось, что три года назад проходили межвузовские соревнования, участия в которых принимали и колледжи. Кэтрин необходимо было закрыть практику, именно поэтому она добровольцем вызвалась выступить медсестрой на подобном мероприятии. Якобы понимала основы оказания первой помощи, знала, на что именно стоит обращать внимание при недомогании спортсменов, поскольку ее брат Джази Даль в том числе спортсмен - баскетболист. А там и Севастьян, получив травму из-за нелепо подставленной подножки, отправился на скамью запасных, где он и встретился с милой Кэтрин взглядом. Тяжело было сказать, были ли это любовь с первого взгляда, божественная невинность или случайность от случая. Однако теперь перед Рейном сидели чересчур влюбленные друг в друга люди. Еще немного и от сладости начало бы тошнить.

Рейн упал на кровать. От ветра некоторые листочки с потолка тут же попадали на пол. Волнообразными движениями они опускались, пока Спарк так и продолжал лежать на кровати, расставив руки в стороны, и поникше кряхтеть.

Разговаривать с людьми всегда требовало неимоверно много усилий. Поддерживать разговор, вникать в беседы, слушать истории жизни. Интересно было узнать, что у Кэтрин есть мама, папа, брат и собака в придачу, а у Севы мама, папа, брат, но без собаки... Однако совершенно бесполезно. Хотя бы в плане мести империи Жизни.

Рейн сел на кровать. Он посмотрел в окно, из которого продолжал доноситься редкий шелест листьев. На улице пахло свежестью, наступающим летом, теплом, спокойствием. Только вот на сердце подобного давно было не видать.

Он принялся уставше собирать упавшие стикеры с пола, перекладывая их на стол. В конечном итоге, задумавшись о несостоятельности хотя бы этих глупых наклеек, и вовсе предпочел окончательно от них избавиться. Он поставил стул, встал на него, потом и на носочки, принявшись стягивать глупые стикеры. Благо, от натяжного потолка отходили они несложно, да и клей был плохим настолько, что даже не осталось липких следов.

Снимать - не клеить. Рейн управился с подобной задачей буквально минут за 30. Под конец к нему в комнату зашла Кэтрин, проверить, все ли хорошо. Якобы она услышала довольно странные звуки, так что и решила проверить милого Рейна. Он стоял посреди комнаты со стикерами в руках, аккуратно соединяя их в единую стопку. На удивление, на подобный жест она ничего не сказала. Хотя по большей части, сделала она так, скорее всего, потому что увидела свои дорогие наклейки со звездами на столе.

Наклейки. После еще одного просмотра социальных сетей мальчишек, изучения расписания, а также истерического смешка, стоило вспомнить, что они с Ари договорились завтра отправиться на праздник, о чем Рейн благополучно забыл, он посмотрел на потолок.

Противный глянец. В комнате горела только прикроватная лампа, но этого света было более, чем достаточно, чтобы в отражении наверху можно было четко разглядеть свое тело. Рейн лежал в пижамной футболке и шортах, такой уставший, обессиленный. Слабый. Невероятно слабый человек. Его раздражало видеть свои тонкие ноги, кости ключицы, шею, кожа на которой шевелилась от любого глотка. Раздражало видеть этого слабака перед зеркалом, жалеть себя, думать, какой же Рейн бледный, больной, обессиленный. Жалеть, что жизнь не любит его, что жизнь невероятно жестока... Сострадать. Жалость и сострадание - две стороны одной медали, которую Рейн выбросил из своего сознания к чертовой матери, чтобы существовать. Сочувствию не место там, где нет сил даже прожевать кусок хлеба. Где не хватало парочки купюр, чтобы купить лекарства и гарантировать жизнь Ирис хотя бы на завтрашний день. Стоило бросить взгляд на мистера Зайчинкса на столе, а потом и на наклейки рядом с ним, как Спарк сам не понял, как достал одну из этих паршивых звезд и прилепил прямо на то место, где бесконечно отражалась его бесстыжая физиономия.

Рейн с Ари встретились в городе. После десятиминутного разговора с Севой, который все убеждал, и убеждал, и убеждал, что невероятно сильно хочет отвезти Рейна до города, поскольку по праздникам автобусы переполнены, да и ходят абы как, пришлось сдаться и принять предложение Сева привез его на одну из центральных улиц, после чего Рейн принялся ждать.

Не сказать, что он начал считать Ари другом. Скорее это был человек, который неплохо скрашивал дни в академии, а также тот, кто превосходно разбирался в местных сплетнях. Где-то в глубине души было мерзотно от самого себя, насколько же Рейн, оказывается, может быть одновременно лицемерным и лживым... Хотя, кому врать. Ему было мерзко от себя максимально. По всем фронтам. Чем же ты отличаешься от убийц отца, Рейн, если поступаешь абсолютно также низко?

Ари был на седьмом небе от счастья, что кто-то пригласил его прогуляться, да еще и в праздник. Как оказалось, отмечали год рождения Дэспона, столицы Фалсума, оттого и ярмарка была стандартной. Украшенные ларьки с сувенирами, едой, едой, едой и едой. Под очередную тираду Ари о неизвестных людях и еще одном ударе в плечо, Рейн начал не на шутку злиться. Только чтобы заткнуть мысли, он нашел в себе наглости попытать счастье и купить странную жареную во фритюре вкусняшку.

Он стоял в очереди, почувствовав невероятно сильное чувство дежавю. Еще не так давно он абсолютно также стоял напротив ларька с булочками, которые собирался купи... украсть для Ирис. Стоило задуматься об этом, как не заметил, как очередь дошла до него.

- Эй, - толкнул Ари в плечо в который раз, заметив этот пустой взгляд. Ну да, большую часть прогулки Рейн молчал и витал в облаках, не особо желания с кем-либо контактировать. А что еще ему оставалось, если он все думал, что такое еще можно сделать для этих неоновых мальчишек?

Ари быстрее ветра купил желанную вкусняшку для Рейна, после чего силой потащил его в какой-то закуток, где было не так шумно.

- Эй, - повторился он более грубо, ко всему и пальцами начиная щелкать прямо перед лицом. К удивлению, подобная дерзость сработала - Спарк тут же пришел в чувства. - Че за дела? - не на шутку злился Вински. - Ты о чем опять задумался? Сегодня-то о чем?!

Рейн перевел взгляд. Да, это был смешной Ари. С маленькими ручками, миниатюрный, похожий на тощую девчонку. Но при этом с русыми волосами и невероятно темными глазами, практически черными. Вински расставил руки в боки, всей душой давая прочувствовать его недовольство.

- Просто задумался.

- О чем?! - свирепствовал он. - Дай угадаю, о неоновых мальчишках? Такое чувство, что ты только о них и думаешь!

- О прошлом, - коротко ответил Рейн.

Настала тишина. Они сидели на скамейке в укромном местечке, пока люди так и продолжали ходить сбоку туда-сюда. Тихая музыка, редкие голоса. Рейн поднял закуску, внимательно рассматривая поджаренную посыпку.

- Вспомнилось прошлое, - его сердце заполнила странная печаль, которая даже Ари вынудила заткнуться и внимать голосу ветра. - Раньше мы с семьей часто ходили на такие ярмарки. Это была, как традиция.

Ари не знал, что сказать. Что бы Рейн Спарк и рассказал о себе? - крайне неожиданно и странно. Вински аж от напряжения сжался, испугавшись испортить обстановку.

- Я верну тебе деньги за еду, - Рейн принялся рыться в сумке. Его мысли, как и всегда, уносили куда далече.

- Да, ну тебя! - Ари перехватил руку, вынуждая остановиться. - Считай, что угощаю! Эта фигня не так много стоит.

- Не говори так, - отдернул он ладонь, продолжая искать кошелек в рюкзаке.

- Так, серьезно, чел! Харе чушью страдать, это просто закуска. Маленькая фигнюлька из ларька. Тем более... Ты же сам говорил, что с деньгами проблемы. Так хоть чем-то... помогу?

Сердце неприятно обожгло. Рейн и вправду остановился искать деньги, только вот все мысли теперь только о еде и были.

- Спасибо.

- Не за что благодарить.

- Есть за что. - Рейн откусил жареную вкусняшку, принявшись жадно и чересчур быстро поедать ее. Еда, жир, масло... Калории и энергия. Любая еда, которая может утолить голод, становилась лекарством. Ари аж рожу скривил, насколько быстро Рейн умеет есть. Он, конечно, видел подобное в столовой, однако в ней еще был легкий уровень, по сравнению с этой скоростной сточкой. Пришлось даже воду протянуть, только чтобы Спарк не подавился.

- М-да, чел... С тобой какой-то ужас происходит.

- Бывало и хуже, - Рейн вытер губы от воды, наконец победно выдохнув. И все-таки еда была прекрасной вещью.

- А что у тебя за, кстати, бзик с едой? Я заметил, что ты, твое тело... Очень... Ты очень...

- Голодал, - без утайки сказал Рейн, опершись руками о колени. Он задумчиво посмотрел на стену перед собой. На нем было какое-то неимоверно странное граффити... чем-то напоминающее фиолетового неонового мальчишку. Смешно.

- Голодал? То есть...

- Отказываться можно от чего угодно, но только не от еды, - томным голосом пророчил Рейн. - Еда - это самое важное, что есть в жизни человека. Никогда не знаешь, когда закончится последний кусок, поэтому важно успевать каждый день наедаться досыта, - он махнул рукой. - Если сегодня поел хорошо, не факт, что завтра будет также.

- Это... жутко.

- Это жизнь, - Рейн откинулся на спинку скамьи, так обреченно посмотрев на Ари. - Ты не поймешь меня, можешь даже не пытаться.

- Ну я как бы...

- Ты из богатой семьи, - говорил Спарк это столь печально и горько, словно отрывал от сердца. - Ты не поймешь, что значит рыться в мусорках, только чтобы не помереть с голоду. Поэтому не удивляйся, почему я такой. Это не бзик, а вынужденная мера.

- А ты... неужели рылся в мусорках?

- Я воровал, - Рейн прокашлялся, зачем-то указал на граффити перед собой. - Был период, когда денег не было совершенно. Я еле сводил концы с концами. Надо было платить за дом, за больницу, за воду, на продукты же не оставалось. Пару раз ловили за руку, когда яблоко тащил с прилавков или из магазина батончики... Так, по мелочи.

- Мне... мне жаль?

- Не говори мне это слово, - Рейн стал куда жестче, чем секундой назад. - Никогда не говори мне "жаль" или "сочувствую", если не хочешь видеть меня злым. Я ненавижу эти выражения.

- И почему же?

- Потому что не они давали мне жить, - он сделал еще один глоток, полностью осушив бутылку. Он поднялся с места, быстро выкидывая бутылку в мусорку, после чего вернулся обратно. - Поэтому не спрашивай меня о весе или еде. Я не смогу рассказать ничего интересного.

- Почему же, - активировался Ари, аж ближе подсев. Он ко всему и так игриво закинул руку на спинку скамьи. - Это довольно... короче, расскажи еще.

- Зачем тебе это?

- Ну, как... Я ниче не знаю о тебе.

Ничего не знает. Не знает, почему Рейна интересуют неоновые мальчишки, не знает, почему он так быстро ест, не знает про татуировки на лопатке, о худобе, о шеи, которую он часто сжимает в душевой. А также об империи Жизни, которые погубили отца, а за одно и Рейна.

- Я не умею рассказывать о себе.

- Я уже слышал эту отмазку, - так неодобрительно Ари цокнул. - Почему тебе это настолько сложно? Что в твоем прошлом такого, что ты так закрываешься?

- Решил начать сеанс психотерапии? Учти, заплатить не смогу.

- Не беси.

- Ладно, - Рейн засмеялся, расставив руки в стороны. - Хорошо, хорошо. Я просто не вижу в этом смысла.

- Ты говорил, что много, где работал. Почему тогда приходилось воровать?

- Тебя это не касается, брат.

- Рейн...

- Ладно! Хорошо, ладно! - он сдался, опуская руки. Ари смотрел настолько сурово, что аж дыхание сбил. Переулок, вкусная еда, молчание, ярмарка, улицы... Все это действовало на мозги. - Потому что не всегда была работа. Потом, пару раз случалось, что мне не платили за труд или что нужно было больше денег, чем обычно, - он усмехнулся. - О, господи, как вспомню этот паршивый месяц в шиномонтажке! Я проработал там два месяца, черт, два месяца! А потом шеф пришел и такой: "извини, я пропил весь твой заработок, хи-хи, ха-ха". Чтоб его понос по гроб жизни схватил, кретин недоделанный...

- Иу...

- Я много, где работал, - Рейн начал перечислять на пальцах. - Официантом, флористом, в зоопарке кормил зверей, потом, нередко ночные смены, даже на стройке был пару недель. Обычно я не задерживался на одном месте больше, чем на полмесяца из-за маленькой зарплаты. Приходилось совмещать несколько работ одновременно, а не всех устраивал мой слегка зыбкий график. Да и... коллектив был... Короче, люди везде одинаковые. Одинаково глупые.

- Это звучит...

- Раньше мы часто ходили с семьей на такие ярмарки, - Рейн махнул рукой на главную улицу справа, пока Ари не допустил эту смертельно отвратительную ошибку сказать свое "сочувствую". - Тоже так гуляли, смотрели фейерверки, слушали музыку. Нередко покупали сахарную вату, ну, знаешь, сестра еще вечно ее просила, потом наедалась маленьким кусочком, а все остальное мне... - Рейн усмехнулся, почесав бровь. Обратно перевел взгляд на граффити спереди. - Она бесилась бесконечно, убегала куда-то. В догонялки играли... - он заметно притих. Розовато-малиновый рисунок на стене напротив превратился в единую невероятно жалкую и черную кляксу. - Но потом мы перестали ходить на всякие ярмарки.

Его взгляд стал чересчур поникшим, что даже Ари не смог этого не заметить. Он все думал, что же следует сказать, о чем спросить, о чем поговорить, да не решался. В каком-то смысле даже боялся спугнуть Рейна. Который впервые за это время хоть на немного раскрылся.

- Последний раз, когда я был на такой ярмарке, - голос Рейна стал чересчур тихим и поникшем, - был примерно в ноябре прошлого года. Было холодно. Праздник какой-то, кажется... В честь Игрищ? Не помню. Не это важно было, - он вздохнул, закрывая глаза. - Помню, есть сильно хотел. За отопление дома потребовали слишком много, да, как назло, заела дверь входная, пришлось замок чинить. Деньги, чересчур большие деньги для замка... Я тогда недели питался бульоном с солью.

- Бульон с солью?

- Ну да, - Рейн перекинул ногу на ногу, стараясь игнорировать этот чересчур тревожный взгляд Ари. - Кипяток, соль, лавровый лист, сахар - хороший получается бульон. На вкус гадость, но обмануть желудок на некоторое время можно, - он нелепо улыбнулся. - Разные времена были. Иногда приходилось и вот так. Крошки доедал, труху было дело ел.

- Рейн...

- Поэтому я и не люблю это, - он начал интенсивно крутить головой из стороны в сторону, печально поджав губки. - Начинаешь рассказывать другим, а у них вот такая реакция. Сразу жалость, соболезнования. Не люблю это. Поэтому больше не проси.

- Ну я, просто, как бы... Это звучит максимально жутко.

- Это моя жизнь, Ари. - Рейн повернул на него голову. - Это моя жизнь. Я этим жил, - он усмехнулся, ударяя себя ладонями по бедрам. - Элитное общество! Невероятно смешно, что я оказался именно здесь! Какая же ирония...

- Почему ты, не знаю, не попросил помощи...

- У кого? У кого, Ари? - Рейна уже пробило на нервный смешок. - У соседок, которые обливали меня водкой, только чтобы не заразиться? У священника, который сказал мне заткнуться, когда я хотел кричать, круто да, кричать на отпевании? Никого не было. Никого! Че-ерт, - он снова засмеялся. - Как же все это мерзко выглядит. Я продавал вещи в доме, чтобы были деньги. Сначала малозначительные - всякую одежду, обувь, посуду. Потом компьютер, телевизор... Микроволновку! Че-ерт... Какой же позор...

- Рейн, я...

- Самое забавное, что денег все равно не было, - он цокнул, посмотрев на Ари. А Вински уже чуть ли плакать не собирался от таких страстей. - Сколько бы не работал, сколько не продавал, еле денег на лекарства хватало. Слава богу мозгов хватило не брать в кредит, иначе до сих пор бы расплачивался. Вот так вот я жил, Ари.

Молчание. Оно сковывало движения, приглушало шум улицы, рисовало круги. Оно пронзало насквозь, хотя и все это время Рейн сидел с невероятно спокойной рожей. Чересчур спокойной для человека, который подобное рассказал.

- Мне... мне нечего... ответить? - тихо произнес Ари, хотя, кажется, знал, что его слова сделают только хуже. Значительно хуже, чем есть.

- Я же сказал, что это бесполезно... - прошептал Рейн, нелепо улыбнувшись. Он еще раз ударил себя по ногам, поднимаясь со скамьи. - Ну что, пойдем? Или так и будем здесь сидеть?

- Рейн, - Ари встал следом, да скорчил настолько сочувствующую рожу, что становилось крайне неприятно. Соболезнования... Желчь на сердце и удар по щеке. - Скажи честно, как сейчас ты себя чувствуешь? Могу ли я... могу ли я чем-нибудь...

- Ари, - он закрыл ему рот двумя пальцами, став куда страшнее и серьезнее, чем минутой назад. - Я сказал, что ненавижу это. Не смей.

- И все же... - отдернул он его руку.

- Я ем каждый день по несколько раз, - успевал Рейн, выходя из переулка. - Я не осмелюсь жаловаться.

Оставшуюся часть вечера ребята особо не говорили. Они тучно шагали вдоль прилавков, иногда перекидываясь парочкой выражений насчет дальнейшего движения, а также незапланированных попыток.

Хоть Ари и старался все это время делать вид, будто бы рассказ Рейна его не шокировал, удавалось у милого Вински подобное невероятно плохо. Он постоянно то искоса глядел на него, то заметно дергался, когда Рейн заглядывался на прилавки. А также в сотый раз предпринимал попытку спросить, не голоден ли он. Слава богу этому таракашке хватило мозгов не вспоминать об услышанном.

Со вторника пары были, как обычно. На этот раз Рейн смог прийти даже без опозданий, поскольку, по всей видимости, прогулка с Ари вымотала его и физически, и эмоционально до такой степени, что он спал, как убитый. Удивительно, что, возможно, впервые, за долгое время.

Он пришел среди первых. В кабинете еще не было ни Ари, ни неоновых мальчишек, Леона с его свитой или хотя бы Винсента Бриза, мальчика в готической блузе и с глупой привычкой поправлять очки. Чем-то его внешний вид напоминал рюши модели с показа мод, который шел по телевизору в шиномонтажке. В тот день начальник в очередной раз напился до такого состояния, что начал считать показ мод футболом, из-за чего запрещал его переключать. Он кряхтел, указывал бутылкой на экран, а также совершенно игнорировал пришедших клиентов. Хоть время в подобной конторе было не из приятных, Рейн получил прекрасный опыт работы с клиентами и самостоятельной диагностике автомобилей. Он хотел думать, что все было не зря.

Рейн сел за парту, принявшись судорожно стучать ногой по паркету. В аудитории от силы было человек пять, и то двое из них сразу вышли в коридор. Он сам уже не понимал, почему настолько боялся, как и знал настоящую причину наперед.

Класс постепенно заполнялся учениками. Рейн еще раз на всякий случай проверил социальные сети неоновых мальчишек. Ничего нового - эстетичные фотографии Нёрфи, пустота Еши, пустота Николаса, а также... также парочка историй с вечеринки Опала. Только Спарк принялся рассматривать эти короткие вставки, как в аудиторию вошли они.

Молчаливая аудитория стала еще безжизненнее. Большинство студентов тут же прекратили шепот, направив взгляды на входную дверь.

Четверо. Они, как всегда, держались вместе. Впереди шел Николас. На удивление, он был одет в форму академии - синий пиджак, синие брюки, а также белые кроссовки. Сразу вспомнилась байка про Белого Гонщика. Стало немного смешно.

Николас выглядел злым. Стоило заметить, как Рейн на него пялится, он одарил мимолетным взглядом. Секунды вспышки из его глаз хватило, чтобы у Спарка перехватило дыхание и затряслись колени. Он еле успокоил себя легким нажатием на собственные укусы на левой руке. Этот неоновый мальчишка... пугал. Пугал своей неизвестностью.

За Николасом плелся Нёрфи. Одну руку он засунул в карманы брюк, а второй продолжал придерживать палочку от конфетки. Ничего удивительного - черные волосы, серые глаза на фоне которых казались довольно яркими. Если что и удивило - так это синий костюм. Девушки на парте перед Рейном начали перешептываться. Их "смотри, в форме, видимо, что-то натворили" хватило, чтобы понять всю суть бытия. И вправду, - злая рожица Николаса, Нёрфи не в красном костюме, да и каждый в пиджаке академии. Что-то натворили. Определенно.

Дальше шел Еши. В отличие от медлительного Николаса, который встал у самой последней парты заднего ряда и ждал, пока Опал подойдет, этот морковный мальчик просто сел на свое любимое место. Если Николас выглядел задолбавшимся и злым, то Еши, как и всегда, чуть взволнованным, но спокойным. Он тут же повесил рюкзак на крючок парты, после положил любимую книжку на стол. В этот раз даже он был в пиджаке академии, хотя обычно ограничивался чисто белой рубашкой, особенно в такую жару. Но на очереди был последний неоновый мальчишка.

Самым последним вошел Опал Деламар. Плейбой, сын главы империи Жизни, бабник, развратник, а также любой комплимент, который теоретически можно придумать по поводу внешности. В отличие от всех остальных, он не стал надевать пиджак - придерживал его средним пальцем через правое предплечье.

Опал выглядел... плохо? Он шел, еле передвигая ногами. На переносице плотно прилегали солнцезащитные очки, через которые было невозможно разглядеть очи. Тело шагало мяло, грудь уставшими вздохами поднимала и опускала диафрагму. Не говоря уже о воде, которую он пил на ходу.

Стоило Опалу дойти до самой последней парты, у стены где уже во всю со своей злобной рожей ждал Николас, как он поникше вздохнул, отодвигая стул. Что ж, забавно. На этот раз Нёрфи с Опалом поменялись местами, из-за чего милому Еши Бланшу пришлось сидеть на второй парте с конца с красным мальчишкой. Правда их, по всей видимости, это особо не волновало. Либо они привыкли к такому распорядку вещей.

Опал устало упал на стул, принявшись делать еще одни глотки из бутылки. Он так жадно глотал воду, что некоторые капли даже попали ему на рубашку. Николас нервно шеркнул ногой по полу, после чего рывком уселся за парту, агрессивно выхватив из рук Опала воду.

- Я пить хочу, - возмутился Опал, но сказал достаточно тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания. Только вот внимание к их четверки в любом случае было привлечено. Удивительно, что девушки наготове до сих пор так и не решились в очередной раз подойти, по всей видимости, рассерженная физиономия Николаса их эффективно отталкивала. Хотелось запастись такой же от Ари, который, на удивление, до сих пор не пришел.

- Мне плевать, что ты там хочешь, - грубо выразился Николас, опуская бутылку на пол.

Опал злобно фыркнув, нагнувшись над партой.

- Нёрфи, пс, Нёрфи... - начал он такими упрашивающими глазками.

- Не-а, - отчеканил он, даже не обернувшись. - Воды не дам, не проси.

- Жестокие мразоты, - прошипел Опал, падая на парту.

Всю историю Фалсума с директором Кики Опал вел себя крайне странно. Большую часть времени он поникше лежал на парте, в этот раз даже не прикоснувшись к взрывающимся кубикам на телефоне. Стоило Николасу пару раз предупреждающе сильно толкнуть его в плечо, что один раз Опал чуть ли не улетел со стула, как фиолетовый неоновый мальчишка наконец-то соизволил открыть тетрадь и хоть что-то пытаться записывать.

Вю пару Рейн наблюдал за элитой элит. Опал то и дело спал, то и дело тихо кряхтел, где-то будто сдерживал рвотные позывы, а где-то и ударял себя по животу, в конечном итогу и вовсе принявшись сосать большой палец. Николас в очередной раз закатил глаза, но все-таки решил протянуть Опалу воду, как он тут же, будто не пил целую вечность, вцепился в бутылку и за один присест осушил ее до самого дня. Становилось понятное некуда, что у Деламара был настоящий сушняк.

Ари Вински не пожаловал на первую пару. Из приличия и юношеской солидарности Рейн все-таки осмелился написать ему короткое "ты где" спустя час от начала занятий. На что еще минут через 10 получил чересчур энергичное "ЧЕРТ, Я ПРОСПААЛ", после чего в сети Ари не был. По всей видимости, вчерашний рассказ Рейна сильно ударил по самооценке, из-за чего теперь приходилось экстренно спешить в академию. Впрочем, Спарку подобное было лишь на руку.

Только после интенсивных пар начался длинный перерыв, как неоновые мальчишки сиганули из класса. Вот только в этот раз Рейн не мог позволить себе их отпустить.

Он отправился следом, стараясь максимально слиться с толпами студентов в коридорах. Стоило на секундочку повернуть голову в сторону, как он заметил, как Леон Врат со своими стервятниками устремились за ним. Парочка заворотов в закуточки, подъемов и спусков по не той лестнице, как Рейн отправился во внутренний двор, где и ожидал увидеть неоновых мальчишек. Но не тут то было.

В столовой их не было. Во дворе тоже. Около академии на лужайке в том числе. Рейн проверил даже любимый туалет мальчишек, да успехом не увенчалось - их нигде не было. Но, стоило выйти из уборной на первом этаже, как он взглядом пересекся с Николасом.

Николас только хотел открыть дверь, чтобы пойти в недостроенный корпус. В его руках был пакет с едой, пока еще пару бутылок было у Еши рядом с ним. Рейна словно током ударили, как он шелохнулся. Однако вместо каких-либо слов Николас просто закрыл за собой дверь и отправился по коридору дальше. Теперь же стало известно, где именно прячутся неоновые мальчишки.

Рейн аккуратно присел около двери в недостроенный корпус, начиная подслушивать.

Неоновые мальчишки сидели примерно через 4 подоконника от него, однако из-за эха по всему коридору голоса элиты элит можно было расслышать довольно четко.

- На, - Николас выхватил бутылку воды из рук Еши, после чего со всей дури бросил ее в Опала.

Опал лежал на подоконнике, прикрыв лицо книгой и поджав колени, пока рядом, не изменяя привычки, также сидел Нёрфи, в который раз тусуя карты в руках. Он мельком посмотрел на Опала, который аж подпрыгнул от боли, но комментировать что-либо отказался.

Опал злобно фыркнул, усаживаясь на подоконник и освобождая место Николасу. Тот без утайки сел между мальчишками, выпрашивая у Нёрфи покурить. И красный неоновый мальчишка без проблем помог с подобной задачей. Лишь Еши остался стоять у противоположной стены, медленно скатившись на пол. В отличие от остальных неоновых мальчишек, он явно был... лишним? Не таким наглым?

Опал сделал несколько умопомрачительно громких глотков, за раз выпивая более половины бутылки. Он громко выдохнул, прижимая бутылку к себе, после чего и вовсе оперся спиной об окно позади себя, закрывая глазки.

- Черт, как же я хочу пить.

- Не надо было бухать так много, - агрессивно сказал Николас, аж дернувшись. Он специально ударил Опала ногой, закидывая их на подоконник.

- Беляшик, как всегда, злой.

Молчание. Рейну начало казаться, что он просто не слышит, о чем парни говорят. Но они и вправду перестали общаться. Ровно до тех пор, пока Опал еще раз судорожно не открыл бутылку, осушая ее до дна.

- А-а-а, - простонал он, все пытаясь выбить из бутылки еще капли. - Еши, дай еще воды.

Николас преградил путь рукой, всем видом давая понять, что никакой воды пьянице Деламару не видать.

- Эй, - толкнул Опал в плечо, - не будь такой злыдней. Тебе-то я что плохого сделал?

- Родился.

- Ну, беляшик...

Николас слез с подоконника. Он подошел к Еши, забирая из его рук еще одну бутылку. Он жадно открутил крышку, демонстративно начиная пить.

- Угараешь что ли... - скорчил Опал рожу, наконец спускаясь с подоконника. Он с таким отвращением посмотрел на Николаса. - Что за издевательство...

- Хе, Николас крайне зол, - усмехнулся Нёрфи, потушив сигарету о подоконник. Белобрысый Бланш наконец закончил пить, закрутив крышку.

- Ну, Ник... Пожалуйста, ну, блин...

- Закрой свой пасть уже, - со всей дури стукнул он его этой бутылкой в живот. Опал от подобного больно сжался, чуть ли не запищав. На удивление, Нёрфи от подобной резкости невольно дернулся, отсаживаясь подальше. Николас ослабил хватку, посмотрев на Корта. - Прости, - сказал он ему.

- Ничего, - сухо ответил красный мальчишка.

Опал повторил процедуру. Он высушил остатки бутылки до дна, наконец, кажется, в силах говорить.

Выглядел он и вправду неважно - синяки под глазами, чуть бледная кожа, не говоря уже об уставших плечах и диком желании пить. Страшно было подойти ближе, чтобы лицезреть подобный ужас на лице самого красавчика академии.

- Никогда в жизни больше не буду пить.

- Заткнись уже, а, - чуть ли не прокричал Николас. Он определенно был злым. Очень злым. Стоило еще раз увидеть поникшую рожу Нёрфи, как он сбавил громкость. - Достал. От тебя одни проблемы.

- О, злой Ник вернулся, давно не виделись, - успевал хохотать Опал.

- Может мне еще раз тебе в живот втащить?! - скрестил белобрысый Бланш руки на груди. - Придурок редкостный...

- Да ладно, признайся, ты же меня любишь.

- Черта с два я еще раз буду прикрывать тебя перед матерью, если отправишься в "Обруч". Я нахер разнесу эту контору, только чтобы ты туда не ходил!

- Беляшик, не злись...

- Что я сказал тебе насчет травки?! - не на шутку еле сдерживал он крики. Даже Еши оторвался от чтения, поднимая на них глаза. - Я сказал тебе, пей сколько влезет, сношайся сколько влезет и с кем, но не наркота. Еще раз, ЕЩЕ РАЗ я услышу или увижу, как тебя...

- Ник, не начинай... - капризничал Опал.

- Я СКАЗАЛ ТЕБЕ, - повернулся он к нему телом. - Даже не смей думать об этом. Мне ПЛЕВАТЬ, кто и зачем тебе ее предлагает, мне ПЛЕВАТЬ, в каком ты настроении был. ЕЩЕ РАЗ, гребанный ты извращенец, ЕЩЕ РАЗ я услышу от Фалко, что ты, дрянь такая, БЕРЕШЬ В РОТ ЭТУ ДРЯНЬ, я лично выпотрошу твои кишки до основания. И не проси больше прикрывать тебя перед мамочкой.

- Угу, - Опал сделал еще один глоток, закатив глаза. - Сам же ты у нас святоша.

- Слышь ты, - подошел он к нему, так свирепо выпячивая грудь.

- Так, парни, - успевал Нёрфи, пока мальчишки не подрались. - Давайте без особого фанатизма. Все-таки мы в академии.

- Будто бы этого придурка что-либо останавливает, - Николас плюнул на пол, усаживаясь на подоконник подальше от Опала. - Он меня бесит. Всеми клеточками тела.

- Я правда не знал, что в стакане что-то было... - искренне расскаивался Опал, столь виноватыми глазками исподтишка поглядывая на обиженного Бланша. Еши и вовсе от всех страстей сжался, ко всему начиная и так вопросительно переглядываться с Нёрфи. - Я не такой тупой, как ты думаешь...

- Я ничего уже о тебе не думаю, - обнял Николас себя, ко всему и еще дальше от Опала отползая.

- Прости, Ник...

- В сраку засунь свое "прости", - он фыркнул, закрывая глаза. - Я просил тебя быть осмотрительнее? Просил. Я просил тебя не создавать мне проблем? Просил. А что по итогу? - он посмотрел на Опала. - Что по итогу? Это твоя благодарность? Сначала из дома сбегал, потом с какой-то девкой по углам обжимался, потом в моей машине с ней же... Ты меня бесишь! - он недовольно фыркнул, отвернувшись.

- Ну, беляшик, - Опал подполз к нему. Нёрфи и вовсе сел рядом с Еши, только чтобы не смотреть за этим цирком. - Ну, я же не со зла. Ну, я исправлюсь...

- Бабам своим ври, мудила, - отмахнулся он от его рук. - Я прошу тебя делать самые элементарные вещи, а ты даже этого не можешь. Какого черта тебя занесло?!

- Но все же в норме. Я только попробовал...

- Матери своей заливать будешь! - Николас встал с подоконника, агрессивно кинув в Опала упавшей бутылкой. Деламар еле спасся от удара. - Я просил о четырех вещах, о ЧЕТЫРЕХ вещах, Опал. А ты, как назло, именно это и делаешь. Не употреблять, - загнул он один палец. - Не предавать, - еще один. - Рассказывать мне и верить. Какая из всех тебе наименее понятна, если опять начинаешь?!

Николас не стал ждать ответа. Он стащил сумку с подоконника, кинув быстрый взгляд в Еши.

- Еши, за мной. Нёрфи, ты с нами?

- Не, - качнул он головой, открывая еще одну конфетку. - Я пригляжу за Опалом.

- За Опалом? Пусть этот придурок молится, чтобы никто не слил никаких фоток с ним. В гробу я видел подмывать говно после его выходок.

Он устремился на выход, пока Еши и вовсе быстро-быстро поднял вещи и отправился следом. Только чтобы не пересечься с мальчишками, пришлось ускорить шаг и спрятаться в ближайшем закутке. Благо, план сработал - мальчишки прошли мимо, а Рейн имел возможность вернуться и подслушивать дальше.

- Он меня ненавидит... - печально проговорил Опал, вновь ложась на подоконник.

- Не ненавидит, а зол, - ответил Нёрфи, повторно принявшись тасовать карты. - Он пытается сделать, как лучше, а ты язвишь.

- Он мне не мамочка.

- Он всем нам мамочка.

Утверждение Нёрфи было четким. Тяжело было сказать, что именно он имел в виду, только вот Опал, кажется, понял значение.

- Какие нафиг фотки? В "Обруче" телефоны забирают на выходе, он сам об этом знает, с чего вдруг кто что сольет.

- Ты его этим не убедишь.

- Я не такой тупой, как он думает. Прекрасно я понимаю его правила, он за кого меня считает? За торчка?

- Ты знаешь причины.

- Я реально не знал, что это! - Опал застонал, усаживаясь рядом с Нёрфи. - Я не хотел, чтобы так получилось.

И снова молчание. Даже у Рейна заболело сердце, насколько тихо сказал подобное Опал. Спарк невольно принялся растирать область вокруг сердце, только чтобы не чувствовать булыжник в легком.

- Ты знаешь его правила, - томно произнес Нёрфи, не переводя взгляд с игральных карт. Он поднял верхнюю из колоды, принимаясь осматривать ее под светом из окна. Опал внимательно наблюдал за всеми этими движениями, что даже выхватил из рук Нёрфи этого короля пик. - Хоть спейся, хоть обкурись, но не наркота. Ни в каком виде и не под каким предлогом. Он этого не вынесет.

- Я не виноват, что его мать сторчалась.

- Он не виноват, что его мать сторчалась.

Они пересеклись взглядом. На этом чистосердечном признании у Рейна почему-то невероятно сильно начало жечь сердце. Так мама Николаса умерла? Сторчалась?

- Ладно, - Опал спрыгнул с подоконника, напяливая солнцезащитные очки. - Ты победил, я не прав.

- Ему не извинения твои нужны, - последовал за ним Корт, в том числе спускаясь на пол.

- Да знаю я, что ему нужно! Я просто... я просто... - он вздохнул, присаживаясь на корточки. - Я не знаю, что на меня нашло, просто в моменте...

- Опал, - Нёрфи сел напротив, сложив ладонь на его плечо. Принялся его сочувственно похлопывать. - Тебе этого не надо. Пойми уже. Мы на твоей стороне и хотим, как лучше. Твоя война должна быть не с нами.

Нёрфи встал и отправился на выход. Еще пару минут Опал провожал его взглядом, после чего отправился следом. Рейну повезло быстро сообразить и спрятаться за дверью уборной. События становились все интереснее и интереснее.