Глава 8
ЛИСА.
Не блюй.
Он не стоит твоего обеда.
Ты ела веганский крабовый пирог. Это было вкусно. И дорого. Вычеркни его.
Но это было почти невозможно, поскольку Чон Чонгук смотрел прямо на меня с тем же удивлением, которое я, несомненно, носила на своем собственном лице.
Мир потемнел, и мои колени подкосились. Гравитация вырвалась из-под моих ног, как ковер. Я попятилась назад и потянулась к канделябру, чтобы удержать равновесие.
Никогда в жизни я не укалывала себе палец. Мои навыки швеи были непревзойденными. Но за несколько секунд до того, как он вошел в комнату, я почувствовала его присутствие. Удушающая беда витала в воздухе.
Я не была тупой. Я знала, что он владеет этим отелем, с той самой минуты, как продюсер «Законной жизни» сообщил мне о расписании наших съемок. Но годы слежки за этим человеком убедили меня в том, что Чонгук не имеет никакого отношения к его семейному бизнесу. Судя по всему, моя первая - и единственная - любовь превратилась в пройдоху гигантских размеров. Ребенок-гедонист, которого заботили только вечеринки, отпуска и развращение молодых женщин.
Я внимательно следила за его выходками на протяжении последних десяти лет. Аресты, разврат, алкоголь, завоевания.
И все равно мое сердце сжалось, как мочалка, когда наши взгляды встретились. Потому что я все еще видела его за этими бледными зрачками.
Мальчишку, с которым я скатывалась с холмов, пока мы не покрывались травой, навозом и потом, хохоча во все горло.
Мое горло забилось от всего того, что я хотела сказать ему на протяжении пятнадцати лет.
Где ты был, где ты был, где ты был, где ты был?
Когда-то давно он обещал мне вечность. Наша вечность превратилась в никогда. А «никогда» - это ужасно долгий срок для того, чтобы гноить вновь обретенную ненависть, которую я испытывала к этому человеку.
— Ну, я никогда. — Чонгук пришел в себя первым, нацепив на губы угодливую ухмылку.
— Здравствуй, Обнимашка.
Этим маленьким, незначительным прозвищем он разрушил остатки моего самообладания. Я отпустила канделябр и привалилась к стене. Игла, которую я держала в руках, упала на пол.
Чонгук жестом указал на стринги цвета кожи в моем кулаке.
— Это для меня?
Я чувствовала себя как выпотрошенная рыба. Как он мог быть таким спокойным?
Сквозь гнев, боль, разочарование я впитывала его. Сонные, опьяненные похотью кобальтовые глаза, все еще с тяжелыми ресницами. Надутые, детские губы, которые так и просились, чтобы их поцеловали, и высокий римский нос. Все эти годы спустя его грубая, внушительного роста фигура все еще оказывала на меня такое же воздействие.
Я не знала, что было более разрушительным - то, насколько он был великолепен, или то, насколько жалкой была я, не способная издать ни звука.
— Ты в порядке? — Ханна положила руку мне на плечо.
— Слушай, я знаю, что у него репутация борделя на ножках, но я обещаю, что он в основном безобиден. — Голос моего неожиданного помощника эхом прокатился по позвоночнику.
Скажи что-нибудь. Сделай что-нибудь. Покажи ему, что ты уже не та отчаявшаяся девчонка. Та, которая слишком поздно поняла, что никто не придет ее спасать, и она должна встать и спастись сама.
Соколиный взгляд Чонгука не отрывался от моего.
— Мы знаем друг друга.
Ханна посмотрела между нами.
— Как, на библейском языке?
Никто из нас ей не ответил.
Помощник продюсера подбежал ко мне.
— Эй, Лиса? Нам нужно закончить эту сцену. — Джейлла выдернула стринги из моего сжатого кулака. — Стринги готовы? Скарлетт холодно.
Скарлетт. Конечно. Скарлетт. Моя актриса. Женщина в халате, ожидающая меня, чтобы завершить сексуальную сцену. Если подумать, у Чонгука не было разрешения находиться здесь. Он был еще одним незнакомцем, глазеющим на мою клиентку.
— Да... да. — Я повернулась к Джейлле и улыбнулась. — Все в порядке. Я буду через секунду.
— Повернувшись к Чонгуку, я обрела голос. Острый, как бритва. Как он и заслуживал. — Сэр, мы не знакомы. Вы не можете быть здесь прямо сейчас.
Эти слова застали Чонгука врасплох. Его улыбка расплылась в удивленном оскале.
— Это мой отель.
— Это мои декорации, — возразила я, доставая бутылку с водой и делая большой глоток.
— И я наслышана о ваших выходках, господин Чон. Мне нужно думать о своих клиентах, и ваше присутствие в этой комнате с обнаженными актерами нежелательно.
— Мое присутствие в этой комнате... — Он оскалился, его рот приоткрылся. — Ты действительно собираешься притвориться, что мы не знакомы? — Все его лицо исказилось в гримасе.
Я моргнула, вновь обретая с таким трудом заработанную уверенность.
— Думаю, вы меня с кем-то перепутали. Не слишком удивительно, учитывая количество женщин, через которых вы проходите.
Ханна кашлянула в кулак.
— Гори.
Чонгук не мог оторвать от меня глаз.
— И ты знаешь это, потому что...? — Медленная, уверенная улыбка начала затмевать его лицо, осыпая меня ностальгией.
— Я грамотна и имею доступ в Интернет. Было бы халатностью с моей стороны не выявить все потенциальные угрозы поблизости. — Я приподняла бровь. — А теперь... не могли бы вы, пожалуйста, уйти?
Присутствие незнакомца на съемочной площадке не лучшим образом сказывается на психике моих обнаженных актеров.
Было крайне важно оставить между нами пространство. В идеале - три континента и четыре океана.
— Ты не можешь выгнать меня из моей собственной собственности.
— Конечно, могу, если вы сдали ее нам в аренду. — Я схватила его за отвороты рубашки и вывела за двери. — Мы платные клиенты, и мы арендовали весь этот этаж. Вы не имеете права входить в помещение во время сексуальной сцены.
Ханна задохнулась, когда Чонгук попятился назад, уставившись на меня, как на бешеное животное.
— Спасибо, Лиса! — пискнула Скарлетт с хозяйской кровати в конце комнаты. — За то, что прикрыла меня.
— Должна сказать, что это мой первый раз, когда меня выпроваживают с сексуальной сцены вместо того, чтобы пригласить. — Чонгук прижал руку к сердцу, изображая опустошенность. — Неужели я потерял свое очарование?
— Спросите того, кто на это купился, — солгала я.
Оставшись одна в коридоре, я подтолкнула его к лифту, не обращая внимания на то, как он уставился на меня, словно открыл новый вид драконов.
Он вскинул бровь, не сопротивляясь, но и не облегчая мне задачу.
— Ты собираешься прекратить этот фарс, раз уж мы остались одни?
— В этом обмене никто ничего не отменяет, господин Чон. Ваша репутация опережает вас.
Он игриво подмигнул мне, ухмыляясь.
— Твой гнев разжигает огонь в моих чреслах.
— Этот ожог - инфекция, милый. Сходи к врачу.
— Не верь всему, что слышишь, Лиса.
— А, он еще и газлайтер. — Я толкнула его сильнее. — Как я могла пропустить все красные флажки? Ты просто чертов карнавал.
— Ну, ты всегда приглашена на веселый аттракцион.
— Клянусь Богом, если ты хоть раз пошутишь про палатку, мне придется тебя зарезать. И ни один присяжный не осудит меня за это, учитывая нашу историю.
Это заставило его рассмеяться.
— Я скучал по тебе, Обнимашка.
— Не называй меня так.
— Почему?
— Во-первых, я больше не очень люблю объятия.
— Удушье? — Его глаза загорелись, когда он, спотыкаясь, попятился назад. — Я могу это понять.
Мы дошли до лифта, и я нажала на кнопку раз пятьсот. Я не успокоюсь, пока он не уберется с этого этажа - и из моей жизни.
Мне удалось собрать себя по кусочкам после его предательства, но на это ушли годы. Годы, в течение которых я каждую ночь плакала во сне, задаваясь вопросом, почему, как и когда все пошло так ужасно не так. Наконец-то я оказалась в лучшем месте. И это место было там, где не было Чон Чонгука.
— Эй, подождите! — Ханна выскочила из президентских апартаментов и побежала за нами трусцой на своих нелепых каблуках. — Вы меня забыли.
Я подумала, не любовники ли они.
От этой мысли сердце заныло от боли.
— Ладно, давай прекратим это дерьмо. — Чонгук проигнорировал ее, всеми фибрами своего тела прижавшись к моему. — Нам нужно поговорить.
— Нам не нужно. — Я крепко сложила руки. — Нам удавалось не делать этого на протяжении пятнадцати лет. Зачем нарушать идеальный рекорд?
— Мне нужно многое объяснить.
— Серьезно? — Я проглотила застрявший в горле вопль. — По сути, мы чужие друг другу люди.
— Ты никогда не будешь для меня чужой.
— Забавно, что ты так говоришь, потому что после того, как ты все закончил, я поняла, что ты все это время был чужим.
Цифры на цифровом экране над дверями лифта начали подниматься вверх. Наконец-то.
— Значит, вы знакомы? — Ханна встала между нами, сняла туфли на каблуках и засунула их в сумочку. Она была очень красивой девушкой. Акцент на слове «девушка». — Прошло уже семь минут с момента вашего знакомства, а Чонгук все еще не сказал ничего неприятного, что заставило бы тебя набить ему морду. Такое ощущение, что он пытается не быть самим собой.
— Если он хочет получить пощечину, я с радостью выполню его желание.
Чонгук поправил кольцо братства на мизинце. То самое, которое я подарила ему в детстве. Он все еще носил это старье? Почему?
Тебе все равно почему. Он отвернулся от тебя, когда ты нуждалась в нем больше всего.
— Нам нужно поговорить, — настаивал Чонгук. — Лиса Ауэ...
— Теперь я просто Лиса. — Я мило улыбнулась. — Я избавилась от фамилии. Включая те дурацкие прозвища, которые ты дарил мне каждый год.
— Лисаа. — Он попробовал новое имя на язык, его скулы окрасились в розовый цвет.
— Когда ты заканчиваешь работу? Я…
Лифт звякнул, и двери раздвинулись. Воспользовавшись случаем, я втолкнула его внутрь, толкнула его маленькую подружку и нажала на кнопку закрытия.
— До свидания, Чонгук. Счастливой жизни.
Или нет.
На самом деле мне было все равно.
Как только лифт с ворчанием начал спускаться, в воздухе полегчало. Я повернулась, прижалась спиной к стене и закрыла глаза, глубоко вдыхая. Это была борьба за то, чтобы оставаться в вертикальном положении. И в конце концов я ее проиграла. Я сползла на пышный ковер, схватившись за голову и пытаясь сделать глубокий вдох.
Годы терапии пошли прахом из-за одного взгляда в его глаза.
Он хранил кольцо за десять долларов, которое я ему подарила. Мое единственное украшение в детстве. То, что я выиграла на карнавале.
Я смотрела своему прошлому прямо в глаза, и оно напоминало мне обо всем, что я потеряла.
Весь мой мир.