«Изменился»
Холод в стенах
Даниэль сидел у окна, кутаясь в плед, словно тонкая ткань могла защитить его от холода, который разрастался внутри. Дом, который когда-то был уютным, теперь казался тюрьмой.
Ричард исчез с утра, а Виктор, как обычно, не упускал случая подлить яду в душу омеги.
— Жалкое зрелище, — с отвращением произнёс он, заходя в комнату. — Ты даже не можешь удержать мужа рядом.
Даниэль не ответил, только крепче сжал пальцы на ткани пледа.
— Что, потерял голос? — Виктор подошёл ближе, заставляя омегу посмотреть на него. — Ты сам виноват. Ты сделал из него слабого. Альфа должен быть хищником, а не… — он презрительно махнул рукой. — Он теперь пьёт, теряет контроль. Твой успех, Даниэль.
Омега вздрогнул. Виктор говорил то, чего Даниэль боялся признать.
— Вы ошибаетесь, — прошептал он, но его голос дрогнул.
Виктор ухмыльнулся.
— Ах, ну конечно. Иди лучше приготовь чай, раз уж ты теперь не более чем прислуга в этом доме.
Даниэль сжал зубы, но послушно поднялся. Спорить с Виктором — бессмысленно.
Когда он спустился в гостиную, Ричард уже был там. Он сидел в кресле, лениво глядя на свои руки, а перед ним, как ни в чём не бывало, стоял стакан с виски.
— Ему чай, мне — ещё выпивки, — бросил он, не глядя на омегу.
Даниэль замер.
— Ричард… хватит.
Альфа поднял взгляд, и в его тёмных глазах не было ничего, кроме раздражения.
— Не тебе мне указывать.
Виктор лишь усмехнулся, наблюдая за этим.
— Всё-таки ты окончательно стал бесполезным, Даниэль, — ядовито бросил он. — Ни себя защитить не можешь, ни мужа удержать.
Омега почувствовал, как внутри что-то треснуло. Он сделал глубокий вдох, взял поднос и разлил чай.
Ричард наблюдал за ним в молчании.
А Виктор только довольно улыбался, наблюдая, как в этом доме рушится всё.
Растрескавшиеся маски
Марсель знал, что что-то не так. Виктор становился всё жестче, а Ричард... Ричард уже не был тем сыном, которого он знал. Он молчаливо принимал тиранию своего отца, позволял ему ломать Даниэля, и Марсель ничего не мог сделать.
Каждый раз, когда он видел бледное лицо Даниэля, его сердце сжималось от боли. Он тоже когда-то был на его месте, тоже чувствовал на себе вес жестокости Виктора.
---
В особняке витала гнетущая тишина. Даниэль избегал Ричарда, но тот всегда находил способ настигнуть его. Виктор наблюдал за этим со скрытым удовольствием.
— Даниэль, сделай мне кофе, — приказал Ричард за завтраком.
Омега не двинулся с места.
— У тебя есть слуги.
Виктор усмехнулся, качая головой.
— Ты и есть слуга.
Даниэль резко вдохнул, чувствуя, как всё внутри него обрывается. Он повернулся к Ричарду, надеясь увидеть в его глазах протест или хотя бы тень сомнения. Но Ричард просто пил свой кофе, будто ничего не произошло.
Марсель сжал вилку в руке, пытаясь скрыть дрожь. Он хотел вмешаться, хотел закричать, но страх перед Виктором сковывал его, как всегда.
Он только мог смотреть, как ещё один омега ломается в этом проклятом доме.
Разбитые осколки
День начался так же, как и все предыдущие – напряжённо и глухо. Марсель заметил, как Даниэль с трудом сел за завтрак, не поднимая глаз. Он стал тенью самого себя. Бледное лицо, тёмные круги под глазами, руки дрожат, когда он берётся за столовые приборы.
Ричард сидел напротив, угрюмо ковыряя вилкой в тарелке. Между ними повисло молчание, тяжёлое, как свинец. Виктор не упускал момента, чтобы его разбить.
— Ты совсем сдал, сын, — холодно бросил он, откидываясь на спинку кресла. — Разве это поведение достойного наследника? Ты не можешь даже обуздать своего омегу. Посмотри на него, жалкое зрелище.
Марсель сжал губы, переводя взгляд то на мужа, то на Даниэля. Он знал, что Виктор не успокоится, пока не вонзит нож глубже.
— Хотя чему удивляться, — продолжил Виктор, покачивая бокал с вином, хотя был ранний час. — Омега, который не может родить, бесполезен. Да и ты, Ричард, видимо, тоже. Разве нормальный альфа не должен оставить после себя наследника?
Даниэль не проронил ни слова, но его пальцы, сжимающие вилку, побелели. Виктор усмехнулся.
— Что, проглотил язык? Или тебе нечего возразить?
Ричард молчал. Он не знал, что сказать. Внутри всё клокотало – злость, раздражение, но не на Виктора, а на себя. Он чувствовал себя ничтожным.
— Марсель, — вдруг обратился Виктор к своему омеге, который сидел, опустив взгляд в чашку. — Ты же согласен со мной?
Марсель резко поднял глаза, в них плескалась боль. Он не мог позволить себе слова, за которые потом заплатит. Он лишь прошептал:
— Даниэль ни в чём не виноват...
— О, ты опять его защищаешь, — Виктор презрительно скривился. — Сначала себя защити, жалкая ты тварь.
Марсель вздрогнул, но больше не сказал ничего.
Даниэль медленно отодвинул стул и поднялся.
— Спасибо за завтрак, — тихо бросил он и вышел, оставляя после себя ледяную пустоту.
Ричард проводил его взглядом, стиснув зубы. Он чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. И хуже всего было то, что он уже не знал, как её исправить.
Ричард вошёл в спальню поздно ночью, пьяный. Весь день он провёл в кабинете, заполняя себя работой и алкоголем, лишь бы не думать. Не думать о словах отца, не думать о том, каким стал Даниэль.
Но стоило ему открыть дверь, как реальность врезалась в него с новой силой.
Даниэль сидел на краю кровати, закутавшись в плед. Его глаза были полны пустоты, взгляд не поднимался. Он больше не пытался спорить, не смеялся, не дразнил его, как раньше.
Ричард сжал кулаки.
— Ты ведёшь себя, как жертва, — бросил он, кидая пиджак на пол. — Это жалко.
Даниэль не ответил.
Ричард подошёл ближе, схватил его за запястье и заставил посмотреть на себя.
— Скажи хоть что-нибудь, чёрт тебя дери!
Даниэль устало посмотрел на него.
— Что ты хочешь услышать?
Голос был тихий, словно чужой.
Ричарда это разозлило.
— Не смей так говорить со мной!
Он толкнул Даниэля на кровать, навис над ним. В груди всё кипело. Он хотел заставить его чувствовать. Хотел, чтобы он кричал, спорил, бил его, как раньше.
Но Даниэль лишь закрыл глаза.
— Делай, что хочешь, — выдохнул он.
И это стало последней каплей.
Ричард схватил его за подбородок, заставляя смотреть прямо в его пылающие от гнева глаза.
— Ты ненавидишь меня?
— Нет.
— Тогда почему ты больше не борешься?!
— Потому что смысла нет.
Ричард отшатнулся, словно его ударили.
Смысла нет.
Он отпустил его, чувствуя, как что-то внутри треснуло.
Глава: Бездна
Ричард резко встал с кровати, отходя назад, как будто его обожгло. В висках стучало, в груди всё сжималось.
— Чёрт возьми, Даниэль… — его голос звучал сорвано.
Но Даниэль не двигался. Он лежал так же, как упал, не отстраняясь, не убегая, не пытаясь ничего исправить.
Ричард провёл рукой по волосам, тяжело дыша. Внутри всё кипело от ярости, но теперь она была направлена не только на него.
Он развернулся и ушёл, хлопнув дверью так сильно, что с потолка осыпалась пыль.
---
Даниэль остался в темноте один.
Он не знал, сколько прошло времени, но внезапно почувствовал, как по щекам текут горячие слёзы. Он не хотел плакать. Не хотел показывать свою слабость.
Но что-то внутри него сломалось.
Он сжал пальцы в кулак, ощущая, как ногти впиваются в кожу.
Когда-то он думал, что сможет справиться. Что их любовь всё выдержит.
Но теперь…
Теперь он понял, что проиграл.
---
Ричард бродил по дому, чувствуя, как злость смешивается с отчаянием.
Марсель встретил его в коридоре.
—Сынок ? — холодно спросил он.
Ричард ничего не ответил. Он прошёл мимо, направляясь в свой кабинет.
Марсель смотрел ему вслед.
— Ты теряешь его, сын, — тихо проговорил он.
Но Ричард не остановился.
Ричард захлопнул дверь кабинета и тяжело опёрся на неё спиной. В висках стучало, сердце билось неровно. Всё внутри горело — от злости, от бессилия, от той боли, которую он не хотел признавать.
Он проигрывал. Он чувствовал, что теряет Даниэля, но ничего не мог с собой поделать.
На столе стояла бутылка виски. Он схватил её, откупорил и сделал несколько жадных глотков. Горький алкоголь обжёг горло, но не утихомирил его гнев.
---
Даниэль всё так же лежал в темноте, глядя в пустоту.
— Ты ведь любишь меня… да? — прошептал он, обращаясь в никуда.
Но ответа не было.
Он с трудом поднялся и подошёл к зеркалу. Провёл пальцами по распухшей губе, по багровым отметинам и синякам в теле и на шее.
"Вот так выглядит любовь?"
Он горько усмехнулся и отвернулся.
Боль стала постоянной. Она была не только в теле, но и в душе.
Даниэль понимал: он сломлен.
Но он не мог уйти.
---
На следующее утро особняк погрузился в напряжённую тишину.
Марсель, увидев сына, хотел что-то сказать, но передумал. Его взгляд скользнул по следам, что остались на шее Даниэля. Омега отвёл глаза, пряча дрожащие пальцы в складках рукава.
Виктор пил кофе и внимательно смотрел на обоих.
— Значит, ты ещё здесь, — проговорил он, обращаясь к Даниэлю. — Значит, всё не так уж плохо.
Он улыбнулся.
Марсель сжал губы, но промолчал.
А Ричард не пришёл к завтраку.
---