Особенная/JIROSE

Пак Розанна

Я смотрела вокруг, как через розовые очки. Клуб был Парижский, но корейцев тут было пруд пруди. Мне подливал и подливал какой-то светловолосый француз по имени Альберт, я перестала соображать после первых трех стаканов. Остальные я уже и не считала. Альберт явно рассчитывал на что-то, но я все еще в этом направлении могла соображать здраво, так что не поддавалась на его провокации.
Я постаралась найти глазами Джен, но это было довольно проблематично. Все расплывалось перед глазами.
После звонка Чимина у меня увеличилось желание повеселиться, чтобы его позлить. Я схватила Альберта за руку и потащила на танцпол, где и нашла отплясывающую Дженни.
— Ты такая красивая, ma chère (фран. — моя дорогая), — произнес Альберт на ломанном корейском.
Я улыбнулась, продолжая свой зажигательный танец. Мне было плевать на всех. Я понимаю, что это эгоистично, но мне было так хорошо, что не было никакого желания себя корить.
А Чимин! Он серьезно думает, что я не знаю, чем они с Миён занимались в туалете самолета? Пускай идет к черту! Я не позволю больше ему к себе прикоснуться.
Заиграла медленная музыка, и красивым голосом запела девушка на французском языке. Альберт притянул меня к себе за талию, и мы стали медленно качаться в такт музыке. Говорят, что французы невероятно хорошо целуются. Дженни, видимо, решила это проверить, когда притянула одного парня к себе за футболку и поцеловала в губы. И не скажешь, что эта девушка робкая, когда трезвая.
Я почувствовала, как руки Альберта сползают с моей талии ниже. Мне вспомнилось всё, что связано с Чимином и Миён, как она его целует, как отсасывает ему у него дома, как закидывает свои ноги на его ногу, как они занимаются сексом, после того, как он так нежно меня целовал.
И я позволила Альберту себя поцеловать. И знаете что? Французы не такие уж и хорошие любовники, Чимин целует гораздо приятней. Почему я, даже когда целуюсь с другим, думаю об этом чертовом Чимине! Невольно сравниваю их. Наваждение какое-то!
Я животом почувствовала, как что-то твердое упирается в него. Черт!
— Ma chère, — пробормотал он, целуя мою обнаженную шею.
Тошнота подступала к горлу. Кажется, меня сейчас вывернет.
— Альберт, хватит, — прошептала я, слегка отстраняясь.
— Tu es belle! (фран. — вы прекрасны!)  — воскликнул он.
Господи, мне нужно на улицу! Свежий воздух… Мне нужно подышать.
— Кажется, девушка попросила оставить ее в покое, — прорычали сзади нас.
Я оглянулась и столкнулась с очень-очень злым взглядом Чимина, буквально прожигающим руку Альберта на моей заднице. Что он здесь забыл?
Кажется, я последний вопрос озвучила вслух.
— Тебя, — ухмыльнулся брюнет, оттаскивая француза от меня.
Он сильно ударил его кулаком по лицу и, схватив меня за руку, повел на улицу. Я заметила, как Тэхён бьет по лицу ухажера Дженни, а она громко кричит. Во что превратился этот вечер?
Похоже, сейчас весь алкоголь, который я выпила, выйдет наружу. Ноги были ватными и идти на шпильках было проблематично.
— Постой! — попросила я Чимина, который сильно сжимал мою руку и тянул в сторону парковки. — Пожалуйста.
Черт! Я, конечно, понимаю, что завтра умру со стыда, но сейчас мне было плевать. Меня просто вывернуло посреди дороги.
Чимиг придержал мне волосы, пока алкоголь выходил из меня. Пускай он уйдет, он не должен видеть этого. Слишком стыдно и унизительно.
— Уйди, — прохрипела я.
— Не будь дурой, мелкая, — раздраженно отмахнулся он.
Когда мне стало немного лучше, Чимин подхватил меня на руки и понес в сторону машины. Я не возражала, просто уткнулась носом в его шею и прикрыла глаза. Мне было так спокойно у него на руках, что я позволила своему слабому телу расслабиться. Мы шли до машины, казалось, целую вечность. Желтое такси ждало нас на парковке.
Чимин вместе со мной уселся на переднее сидение, играя с моими волосами.
— Ты чего так напилась? И почему позволила себя поцеловать этому вшивому французу? — поинтересовался он, крепко сжимая меня в объятиях.
— Ты же позволяешь Миён себя целовать, — пробормотала я, вдыхая его аромат. — И не только целовать.
Он глубоко вздохнул и сжал губы в тонкую полоску.
— Ты такая глупая, мелкая! — наконец произнес он, не переставая перебирать мои светлые волосы. — Не стоит отдаваться кому-то только из-за мести мне.
На ответ не было совершенно никаких сил. Так что я просто поудобнее устроилась в его объятиях, и смотрела в окно. Господи, как же я могла так напиться? И почему мне сейчас ни капельки не стыдно, хотя, по сути, должно быть. Через несколько минут так появился Тэхён с подбитой губой и Дженни на плече, причем у последней красавицы была видна из-под юбки нижняя часть нижнего белья. Прохожие оборачивались, но после злого взгляда Тэхёна э, продолжали идти своей дорогой, стараясь не смотреть в их сторону вообще.
Какими только изощренными ругательствами не покрывала Дженни Тэхёна! Прямо уши в трубочку заворачивались. Тэхён терпел, терпел, поджав губы. Они сели на заднее сидение в такси, причем сам таксист открыто разглядывал Дженни, даже отвесил ей парочку комплиментов на французском, из которых я поняла лишь «красивая». Поток комплиментов продолжался, пока Тэхён не рявкнул:
— Ferme-la, bâtard (фран. — заткнись, ублюдок).
Похоже, я одна не знаю французский. Но как я поняла по интонации — это было ругательство. Не знаю, что сказал ему Тэхён, но таксист замолчал, продолжая вести машину к нашему отелю.
При этом Дженни успела укусить Тэхёна за руку, попыталась ударить его, но он просто игнорировал ее махинации, позволяя тем самым ей делать с ним все, что она захочет.
Яимин тихо укачивал меня на своих руках так, что я уже засыпала.
— Ты побил моего поклонника! — произнесла Дженни так громко, что я вздрогнула, заставив Чимина неосознанно сомкнуть руки вокруг моей талии крепче. — Может, у нас бы получилось что-то.
— Не получилось бы! — спокойно ответил Тэхён, но Дженни не успела ответить, так как такси остановилось, и Чимин вынес меня из машины, сказав, чтобы Тэхён расплатился с таксистом.
Волосы Чимина были настолько взъерошены, что моя рука непроизвольно потянулась их поправить. И, не встретив сопротивления, прикоснулась к ним. Черт, они такие мягкие. Я задрожала от удовольствия. Мои глаза встретились с его льдисто-серыми глазами, в которых я не смогла прочесть абсолютно ничего. Моя рука скользила по его челке, затем остановилась на его щеке, а губы непроизвольно потянулись за таким нужным поцелуем. Я совершенно не думала над своими действиями, я делала то, чего мне хотелось. А сейчас мне хотелось именно этого.
Его теплые, мягкие губы накрыли мои в нежном поцелуе, мои руки обвили его шею, чувствуя, как на ней взбухает венка. Он спиной открыл дверь в наш номер, не прерывая поцелуй, который из чертовски-нежного превратился в яростно-страстный. Его язык лихорадочно исследовал мой рот, будто пытаясь вывести из меня вкус другого, а мои руки расстегивали его рубашку. Он удивленно на меня посмотрел, когда я расстегнула последнюю. Мне хотелось большего.
Чимиг был нежным, а вот я такого совершенно не хотела. Укусив его за шею, прямо возле той самой венки, я оставила на ней болезненный кроваво-красный засос. За это я получила легкий шлепок по заднице. Он опрокинул меня на одну из двух кроватей, и полез руками под платье, заставляя дрожать всем телом. Я буквально наслаждалась всем происходящим, чувствуя, как низ живота приятно потягивает. Он кусал мои губы, оттягивая нижнюю, а я потянулась к ремню, и это мое действие буквально ударило его по голове чем-то тяжелым.
— Нет, мы не сделаем это так, — произнес он, отталкивая меня.
Я с удивлением на него посмотрела. Он меня не хочет. Теперь понятно.
Он, блять, не хочет меня.
А у меня руки дрожат, так хочется к нему прикоснуться.
Я яростно кивнула и повернулась к стенке на кровати, закрыв глаза, чтобы такие ненужные в данный момент слезы не вырвались наружу вместе с истерикой.
— Мелкая, — позвал он, дотрагиваясь до моего плеча.
— Не прикасайся ко мне, — прошипела я, зацепившись взглядом за его покрасневшую шею.
Ничего себе! Это что, я сделала?
— Ты меня неправильно поняла, — произнес он, но тут в комнату вошли Тэхён и Дженни, причем у последней был весьма недружелюбный взгляд.
Она вытолкала всех из комнаты.
Через некоторое время я уснула.
* * *
Моя голова. Черт подери, кто ж меня заставлял так нажираться вчера? В голове как будто сидел маленький гномик с ухмылкой и с огромным железным молотком. И этим самым молотком он бьет по стенкам моей головы и громко-громко смеется. Я, протяжно застонав, открыла тяжелые веки.
— Доброе утро, мелкая алкашка, — произнес с нахальной ухмылкой на лице Чимин, который сидел на моей кровати.
Картинки вчерашнего вечера начали мелькать в моей опухшей голове. Чё-ё-ёрт, это я, что ли сама к нему полезла? И мы вчера чуть ли не… Господи! Дура! Дура! Дура!
Казалось, я покраснела от ушей до кончиков пальцев ног.
— Сгинь, — прохрипела я, накрываясь одеялом, чтобы он не видел моего опухшего, покрасневшего лица.
— У-у-у, какие мы злые, — прокричал , как назло так громко, что маленький противный гномик в моей голове просто забил чечетку.
— Не знаю, как Розэ, но я точно подойду и тресну, если ты не заткнёшься, Чимин, — пробурчала Дженни с соседней кровати.
— Ты, миссис голая задница, вообще молчи, — произнес Тэхён, который стоял у двери.
— О, тут даже мистер «я порчу все веселье» стоит, — прохрипела Дженни. — Пошли вон из комнаты. Оба!
Похоже, эта мадам еще не совсем протрезвела, если не удивилась насчет «голой задницы».
— Поддерживаю, — я подняла руку вверх в знак согласия.
— Мы бы с радостью, но учитель Хан попросил напомнить Вам, что вас через час ждёт увлекательное путешествие по прекрасной столице Франции. Вам предстоит посетить множество музеев и памятников великих французов, — пафосно начал пояснять Тэхён, пока Джен не запустила в него подушкой.
— Считайте, что вы нас предупредили, — произнесла я, не вылезая из-под одеяла, под которым становилось жарко.
Дженни поднялась на ноги и пошла в ванную, по пути показывая средний палец ухмыляющемуся блондину.
Тэхён тоже вышел из комнаты, оставляя нас с Чимином наедине, чего мне чертовски не хотелось после вчерашнего. Он. Мне. Не дал. Даже звучит как-то смешно. С другой стороны, я должна быть ему благодарна за это. Не хотелось бы лишиться девственности в нетрезвом состоянии, да еще и с человеком, которому на тебя плевать.
Я кожей чувствовала его тепло через одеяло. Я могла слышать этот его крышесносный запах.
— Мелкая, — позвал он, стягивая с меня одеяло. Мне не хотелось с ним разговаривать, мне не хотелось, чтобы он видел мое покрасневшее от стыда лицо. — Я хочу с тобой поговорить.
— О чем? — поинтересовалась я, поднявшись на кровати.
— О твоих вчерашних попытках меня соблазнить, — произнес он, еще больше вгоняя меня в краску.
Хотелось закричать, что такого не было, и он все лжет, но все-таки я понимала, что Чимин в любом случае меня раскусит. Меня больше всего интересовало, почему моя пьяная туша полезла к нему, если прекрасно знала, что он, блять, трахал в чертовом туалете самолета Миён.
— Мне кажется, тут нечего обсуждать, — произнесла я.
Мне хотелось, чтобы это прозвучало уверенно, но получилось…
жалко
.
— Я так не думаю, — ухмыльнулся Чимин.
— Чимин, не нужно издеваться, — попросила я. — Я все прекрасно поняла. И извиняюсь, что полезла к парню, у которого есть девушка и которого совершенно не привлекаю. Всё? Доволен?
— Вот скажи мне честно: ты реально дура или прикидываешься? — рявкнул он, приближаясь ко мне ближе. — Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило остановить тебя и… себя. Ты сводишь меня с ума, маленькая.
 
Тысводишьменясума. Тысводишьменясума. Ты. Сводишь. Меня. С ума.
 
 
Маленькая
. Мне нравилось, когда он обращался ко мне именно так, а не резким «мелкая».
Черт, неужели он это произнес? Почему он не сказал мне этого раньше. Почему он не позволяет нам быть вместе?
— Тогда почему ты меня остановил? — произнесла я.
Чимин посмотрел прямо мне в глаза, наконец, обнажая свои настоящие чувства. В его серых, как лед, глазах плескалось неведомое нам обоим чувство.
— Потому что я не хочу, чтобы это произошло так, — повторил он свои вчерашние слова, практически дыша мне в шею.
Мне хотелось дотронуться до него, особенно когда он был так близко. Непозволительно близко. Сейчас мне было плевать, как я выгляжу, а я подозреваю, что это та еще картина.
Чимин, как бы невзначай, дотронулся до моего запястья, заставляя мою спину покрыться множеством мурашек.
Его горячие губы не дали мне совершенно никакой возможности ответить: горячий язык парня проник в мой приоткрытый ротик, заставляя меня впиться коготками в его плечи от острого влажного удовольствия. Кончик его языка прошёлся по ровному ряду моих зубов, встречаясь с языком.
Он поймал губами мой легкий стон удовольствия и слегка улыбнулся мне в губы.
Дверь ванной отворилась и вышла посвежевшая Дженни, которая заставила меня отпрыгнуть от Чимина, что вызвало у последнего разочарованный выдох.
Чимин поднялся с кровати и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Дженни удивленно на меня посмотрела, но промолчала, к моему счастью. Не хочется с кем-то это обсуждать, потому что я сама еще не до конца разобралась в своих чувствах, а уж тем более в его.
Зайдя в ванную комнату, я первым делом посмотрела на себя в зеркало.
Господи! И в таком виде я полезла к Чимину и еще удивилась, что он меня отшил?
Тушь посыпалась, делая синяки под глазами еще страшнее. Волосы ужасно сильно запутались, образуя на голове чертово воронье гнездо. Лицо опухло, а в глазах такая усталость, что кажется, будто я не спала неделю. И всю неделю бухала, как проклятая.
Решив, что сильно прихорашиваться нет совершенно никакого смысла, я не делала укладку и не красилась. Потом натянула на себя белую водолазку, синие широкие штаны, сверху надела чёрное пальто и на голову шапку. На ноги обула чёрные конверсы.

.
А Дженни всё же немного накрасилась. Она накрасила ресницы нарисовала ровные стрелки. На губы нанесла персиковую помалу. Волосы она просто выровняла утюжком. Надела она белую водолазку, синие джинсы и молочный пуховик. На ноги обула белые ботинки.

Я не могла не заметить, что Чимин полностью игнорирует Миён, что явно бесит последнюю. Когда мы сели в двухэтажный автобус с собственным гидом, Миён, облаченная в короткое черное платье без бретелек, долго строила глазки Чимину. Чимин уселся на заднее сидение, а когда Миён, сдавшись, села рядом и пыталась его как-то завлечь к себе, он полностью не обращал внимания на неё, глядя в окно. А, в конце концов, просто что-то ей сказал, отчего она злобно поджав губы села рядом с , что заставило меня довольно улыбнуться.
Мы с Дженни слушали музыку из ее плеера и громко подпевали певцам, заставляя некоторых людей из класса подпевать с нами слова известных песен.
Париж был мокрым, серым, неуютным, с пронизывающим до костей сырым ветром. Однако старинные здания архитектуры заставляли меня с восхищением прижиматься к холодному стеклу светло-зеленого автобуса.
Мы много раз останавливались, чтобы зайти внутрь какого-нибудь здания или сфотографироваться на его фоне. Я уже была в Париже три года назад, но многих вещей пятнадцатилетняя я просто не хотела замечать. Тогда мне было важно, как прожить здесь месяц без Темки, а не Великолепный Парижский Лувр с его давней историей или собор Нотр-Дам-де-Пари.
Гид, коим была молоденькая девушка с короткой стрижкой, интересно рассказывала об истории популярных достопримечательностей Парижа.
В конце нашей сегодняшней поездки нас высадили в невероятно красивом парке и дали волю, так сказать. Все разбежались по разным сторонам. Мы с Дженни нашли небольшой магазинчик и купили бутылку минералки, которую сразу же осушили.
Потом прогуливались по парку, обсуждая парижскую одежду и вчерашние похождения. Дженни много бранила Тэхёна, но я видела, что ей льстила его ревность к тому симпатичному французу.
В конце концов, мы забрели неизвестно куда.
— Джен, ты помнишь, откуда мы пришли? — поинтересовалась я, глядя на подругу.
— Нет, я думала, что ты знаешь, — испуганно произнесла брюнетка.
Мы переглянулись, глядя друг на друга с невероятным испугом. Черт, неужели мы заблудились.
— А, все нормально, — произнесла я, доставая из кармана телефон. — Сейчас нас найдут.
Как только я набрала номер Чимина, потому что других у меня не было, какой-то парень в черной толстовке с капюшоном на лице подбежал к нам выхватил из рук сумки и телефон и убежал. Я без раздумья побежала за ним, сильно жалея, что не обула обувь на плоской подошве.
— Джен, лови его! — крикнула я подруге. — Эй, стой!