Элисон Холид
Когда меня перевозят в палату, теряюсь, не обнаружив там Хакера. Думала, что он ждет. Обещал ведь… Но в помещении пусто. Его нет.
Зато почти сразу же появляются папа с мамой. Наверное, им сообщили из академии, и они примчались, как только смогли. Я, конечно, увидев их, вздыхаю с облегчением, что Винни ушел. Но… Это чувство оказывается мимолетным. Очень быстро благоразумие уступает место огорчению. И даже какой-то обиде.
Сама себя не понимаю. Готова заплакать.
– В аптеке сумасшедшие цены, – возмущается запыхавшаяся мама. – Хорошо, что часть лекарств тебе все-таки выдали. Я уже завтра в нашу «социальную» забегу и докуплю все остальное. Здесь покупать нельзя. Чистый грабеж!
– Ясно, – бормочу я невпопад.
– Так, ладно, – мама, как обычно, метеором мечется по помещению. – Чистое белье тебе в шкафчик сложу. Тут еще постельное, если вдруг нужно будет поменять, – рассказывает, громко хлопая дверцами. – Продукты в тумбочке. Все необходимое: чай, сушки, яблоки…
– Мне ведь нельзя, мам, – осторожно обрываю я ее. – Врач сказал, пока ничего не есть. Даже не пить. Только губы мочить. Завтра бульон, йогурт натуральный… Что-то там еще…
– Да? – удивляется. И тут же расстраивается: – Мне не сказали.
– Не успели просто.
– Ну, ничего, – берет себя в руки мама. – Завтра с утра тебе и бульон сварю, и йогурт сделаю.
– И то, и то нежирное должно быть.
– Конечно, – кивает сама себе. – А яблоки запечем.
– Не нравится мне, что Элисон здесь одна будет оставаться, – хмуро замечает молчавший до этого папа. – Тут ведь смешанное отделение. Я видел мужчин на коридоре. Нехорошо получается.
Вся имеющаяся в моем организме кровь резко бросается вверх и опаливает жаром мое лицо. Кроме неловкости, чувствую себя почему-то оскорбленной. Но говорить что-то, конечно же, не смею.
– Толь, ну я спросила, можно ли с ней остаться, – тихо замечает мама. – Сказали, что после восемнадцати лет совместное пребывание с ребенком не предусмотрено.
Представляя, как на них с отцом смотрел медперсонал, я еще сильнее краснею.
– Что тут сделаешь? – продолжает мама. – Вроде как больница… Должен быть порядок.
Папин взгляд я выдерживаю с трудом. Нервно сглатываю, когда он, поджимая губы и закладывая за спину руки, отворачивается к окну. Сдавленно выдыхаю.
– Плохо, что твой телефон остался в академии, – говорит мама с каким-то укором. Будто я перед тем, как сесть в «скорую», должна была ползком вернуться в раздевалку и забрать свои вещи. – Ну, ладно. Держи мой, для связи, – взгромождает на тумбочку массивный старомодный аппарат. – Еще тут книжки, будешь читать, – и шлепает рядом с телефоном стопку столь же потрепанных корешков.
Я устало прикрываю глаза. Стыдно, но надеюсь, что родители скорее уйдут.
Благо пару минут спустя они действительно начинают собираться домой.
– Если что, звони, – коротко инструктирует мама по пути к двери.
Папа выходит молча.
Приглушенный хлопок, и в палате возникает звенящая тишина. Меня не впервые за сегодняшний день тянет расплакаться. И даже прикрытые веки не спасают. Слезы выкатываются и горячими дорожками сбегают по лицу.
Наверное, это воздействие каких-то препаратов, но я вдруг чувствую себя ужасно несчастной. Меня поглощает какое-то отчаяние и беспросветное уныние.
Не бойся, Дикарка…»
А я боюсь. Сама не знаю, чего.
Умереть несчастливой… Одинокой… Ненужной… Никогда больше не увидеть Хакера… Не гореть эмоциями, когда он смотрит… Не почувствовать вкус его губ… Не ощутить его сильные руки…
Боюсь. И этот страх очень-очень сильный. Он буквально топит меня в слезах.
Почему никто не прописал мне антидепрессанты? Они что, не понимали, что я буду в таком состоянии?
А потом… Дверь распахивается, вижу в проеме Хакера, и сердце от резкого выброса счастья взрывается.
– Эй, ты чего рыдаешь?
Он так быстро оказывается рядом, что я даже перевести дыхание не успеваю. Некрасиво шмыгаю носом, несколько раз натужно всхлипываю и лихорадочно растираю пальцами слезы.
– Болит? Позвать врача? – спрашивает и сразу же порывается идти к двери.
Едва успеваю поймать его ладонь.
– Нет… – сипло шепчу, прикладывая все силы, чтобы выдержать его взгляд и не отвернуться. – Я не от боли плачу…
Хакер садится на край койки и внимательно смотрит мне в глаза. Я пытаюсь убедить себя, что его близость меня никак не опорочит. И вместе с тем не могу не думать о том, что, не считая тоненького одеяла, на мне лишь майка и трусы. Я чувствую себя уязвимой, смущенной, взволнованной и напуганной. Но… Я все равно не хочу, чтобы Винни уходил.
– Так почему ты плачешь, Элис? – тихо спрашивает он.
– Потому что… Я боялась, что ты больше не придешь.
Я не знаю, откуда берутся силы и смелость. Сама в шоке от того, что я это сказала. В таком шоке, что вновь начинаю плакать. Не осознаю этого, пока Хакер не наклоняется и не стирает слезы своими пальцами.
– Никогда больше так не думай, – говорит он еще тише.
И этот хриплый шепот улавливают не только мои уши… Он просачивается через мою кожу, заставляет меня покрыться мурашками и снова загореться изнутри. Я перехватываю ладонь Винсента своей и прижимаю ее к своей щеке. Глаза закрываю, потому что эмоций и так слишком много, а взгляд Хакера будто летать меня заставляет.
– Если ты не против, я останусь на всю ночь, – доносится до меня его приглушенный голос.
Вздрагиваю. И теряюсь. Не знаю, что должна ответить. Точнее, знаю, но… Это не то, чего я хочу.
– Элис?
Его шепот проводит в моем теле электричество.
– Что?
– Можно мне остаться?
– Да.
И Хакер шумно, как будто довольно выдыхает. Представляю, как он улыбается, и снова вздрагиваю.
Винни несколько раз прочищает горло, осторожно снимает руку с моей щеки и веселым голосом спрашивает:
– Что у тебя тут?
Распахиваю глаза, чтобы понять, что он имеет в виду, и обнаруживаю его сосредоточенно листающим книгу.
– Это не мое, – задушенно отпираюсь я. – Мама принесла, но я не хочу это читать.
– Хм… Жаль, я думал почитать тебе, – и снова эта улыбка, от которой у меня заходится сердце. – Ну, знаешь… Что тут еще делать? «Служение о…»
– Лучше не надо!
Тянусь, чтобы забрать у него книгу и стыдливо спрятать ее под подушку.
– Да ладно, Дикарка, я пошутил, – теперь он и вовсе смеется. – Не дергайся так. У тебя ведь где-то там швы… – предполагая это, ползет взглядом по моему одеялу. А мне кажется, что я в горячие зыбучие пески проваливаюсь. Поглощают они меня с головой и проваривают до костей. – Покажешь? Если что, я умею делать перевязки.
– Прекрати, – все, что я могу выдохнуть.
Вцепившись в одеяло, судорожно прижимаю его к груди.
Хакер ловит мой взгляд, и улыбка исчезает. Мотнув головой, он закусывает нижнюю губу.
– Это тоже была шутка, – как-то очень хрипло говорит он. – Не бойся меня, ладно? Я не собираюсь на тебя набрасываться. Обещаю.
Отвечать мне, к счастью, не приходится. В палату входит медсестра. Нисколько не смущаясь Хакера, она приставляет к моему лбу инфракрасный термометр, пару секунд ждет результат, удовлетворенно кивает и так же молча ставит мне капельницу.
– Как докапает, позовешь, – обращается к Винсенту.
– Хорошо, – серьезно отзывается он.
Но как только женщина выходит, Хакер снова улыбается.
– Давай, я тебе что-нибудь расскажу.
Он даже говорит как-то свободно, что ли… У него нет рамок и привычной для меня осторожности. Он не думает, как и о чем говорить. Не сомневается в себе и не боится быть непонятым, непринятым или же осужденным. Хакер полностью раскрепощен. Он… Он просто живет в свое удовольствие.
– Эта история будет несмешная, потому что, думаю, смеяться тебе пока нельзя. Но уверен, тебе понравится!
«Конечно, ты уверен…», – думаю я и неосознанно сама улыбаюсь.
Винни замирает ненадолго, а потом, словно бы между делом, выдает:
– У тебя очень красивая улыбка, Дикарка. А еще глаза охрененные! Они как звезды.
– Какие звезды? – дико смущаюсь я. – Звезды желтые, а мои глаза – зеленые.
– Зеленые, да, – кивая, впивается в меня каким-то хмельным взглядом. – Но они горят, как звезды. Зеленые звезды.
– Зеленые звезды? – выдыхаю я. – Какой кошмар!
На самом деле я… Я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Не только, потому что мне нельзя. При нем еще не решаюсь на такие бурные эмоции.
– Ладно, слушай, – говорит он, продвигаясь назад.
Упираясь затылком в высокое изножье моей койки, сгибает одну ногу и почти кладет ее поверх моих судорожно сжатых под одеялом ног.
«Винни Хакер лежит со мной на одной кровати…», – пока я перевариваю этот факт, забываю, что он что-то рассказывает.
Включаюсь лишь на середине. И все равно не столько слушаю, сколько смотрю на него. Тихо радуюсь тому, что есть повод делать это практически непрерывно. Отвожу взгляд только тогда, когда не получается вовремя сделать вдох. Но едва эта функция восстанавливается, возвращаюсь к Хакеру. Не могу не задаваться вопросом, как так получилось, что такой, как он, обратил внимание на такую, как я? Он веселый, красивый, общительный, успешный и популярный парень. Во мне же нет ничего интересного. Даже Рината не раз говорила, что я скучная. Так что же Хакер видит во мне? И может ли это быть началом чего-то серьезного?
Будешь моей, клянусь…»
Если это не просто какая-нибудь игра, то мне бы очень хотелось… Быть его. По-настоящему. Потому что я… Я в него, кажется, влюбилась.
_______________________________________________
Дикарка призналась, я тоже в шоке.
Звёзды ★★★