Зеленая ласточка

Сондра хотела спросить «кто?», но вовремя поняла, насколько это будет глупый вопрос. Кто на Ремме мог подставить Морбиена? Она оглядела толпу, зыркающую, как свора голодных псов. Да кто угодно!

- Как? - вот это уже был вопрос поумнее.

Мор открыл рот, чтобы ответить, но его перебил вопль:

- Кто пустил его сюда?!!

Из толпы вылетела женщина. Она была растрепанная, заплаканная, красная и вся помотанная, как будто огромная собака вцепилась в нее зубами и хорошенько потрепала. Руки у нее тряслись, ноги тоже, она вся тряслась - и выглядела как городская сумасшедшая. И глаза у нее такие же были, сумасшедшие, бешеные.

- Что он здесь делает?! Это же все из-за него!!!

Она выставила дрожащий палец, худой и крючковатый. Он так трясся, что Сондре показалось, будто с каждой секундой он становится все более и более худым.

Женщина не подходила, никто ее поэтому не держал. Люди вокруг нее тоже начали краснеть и подрагивать, глаза у них наполнялись блеском. Сондра отступила. Она много слышала об эпидемиях бешенства, как быстро оно распространяется. Но она никогда не видела, и не думала даже, что настолько быстро.

Мор не пошевелился. Сондра плечом ощутила, как напряглась его выправленная спина.

- Это из-за него они пропали! Из-за него! Какого черта он пришел?!

Она кричала, и никто не пытался ее заткнуть, даже Мор. Сондра стиснула кулаки. Но и сама почувствовала, что не может разомкнуть рта: ярость этой женщины, вязкая, как деготь, склеила губы между собой.

Вдалеке заплакал ребенок, но женщина этого не услышала, только Мор дернул головой и Сондра поморщилась.

- Ты, проклятое чудовище! Нет, нет, не затыкайте меня! - никто ее не затыкал, даже ветер, даже океан за стеной. - Я скажу! Из-за него дети пропадают! Из-за него они умирают! Из-за этого поганого, кровожадного монстра!!!

Последнее слово, как щелчок кнута, вызвало панику. Ремма заревели, встали на дыбы, зашипели и зарычали; женщина ощетинилась и распахнула рот, обнажила окровавленные от искусанных губ зубы. Глаза у нее не по-человечески сверкали, как у волчицы, перед которой забили ее детеныша.

В вое и клекоте разъяренной толпы Сондра различила цоканье. И резко обернулась. Мор, повернувшись к толпе спиной, быстро уходил прочь. Сондра зыркнула на ремма; чем дальше звучало цоканье, тем тише они гудели и тем больше походили на людей. И, когда в их лицах угасло звериное бешенство, Сондра рискнула тоже повернуться и припустить за Мором.

- Погоди! - она нагнала его уже в коридоре за холлом и ужасно запыхалась. - Ты ку...

- Я хочу подумать в спокойной обстановке, они мешают, - ответил Мор через зубы.

Не надо было быть гением, чтобы понять, что он врет. Сондра поймала его за руку. Да какую руку - мраморный булыжник, не иначе!

- Почему они на тебя накинулись? Что-то не так?

- Я – не так. Я проклятье Реммы, и все беды, которые происходят с ней, происходят из-за меня. По острову уже гуляют слухи, что я делаю с детьми ужасные вещи.

- Ты? – Сондра нарочито посмеялась. – Это какие, например? Ешь, что ли?

- Убиваю, насилую, расчленяю. В любом порядке, как захочется, - Сондра икнула, а Мор продолжил, словно перечислял ингредиенты для супа. - Может, уже и ем. Я не справлялся о новых слухах. В последнее время я в детский сектор даже не суюсь.

Он скривился, и Сондра наяву услышала его сожаление: «Не стоило и в этот раз соваться». Но ведь, если бы не сунулся, никто бы не заметил то пятно от птицы! Затоптали бы и лишились улики. Сондра посмотрела на Мора и погладила его костяшки.

- Но ведь дело не в тебе. Они просто очень расстроены, вот и сорвались...

- Дело во мне, - Мор огрызнулся и выдернул руку. И потер то место, где прикасалась Сондра. - Извини... Они правы. Я ответственный, и это я виноват, что не могу обеспечить сектору достойную защиту. Дети пропадают больше полугода, и я до сих пор не придумал, как это остановить.

- Ты делаешь все, что в твоих силах...

- И этого недостаточно!

Его губы и язык так привычно сложили эти слова, что Сондра и сама их едва не повторила. Она приостановилась. Мор по инерции процокал еще несколько метров и остановился тоже.

- Прости, ласточка, - он обернулся и вздохнул. – Я не хотел повышать голос.

- О, ты ничего не знаешь о повышенном голосе! По сравнению с моей мамой ты просто шепчешь. Из-за нее я чуть слуха не лишилась!

Мор усмехнулся, и лицо у него стало не таким мрачным. Ну, на пару тонов. Как если перейти с карандаша B9 на B7.

- Вот! Уже лучше, - подмигнула Сондра и поравнялась с его плечом. – Не парься так. Да, ситуация дерьмо, но ведь у нас уже есть несколько зацепок!

- У нас?

- Даже не думай отстранять меня от дела! Во-первых, у меня огромный опыт в полицейских делах...

- Это откуда?

Сондра застыла с распахнутым ртом. Вот черт! Никто же не знает, чем она в Дэнте занималась! И уж тем более об этом не знает Мор. Сондра не рассказывала. Потому что она не хочет, чтобы он знал. Мор – солдат, политик, инженер, гений, скульптор, моряк, дважды гений. Он не захочет водиться с воришкой.

- Ладно. Во-вторых, ты все равно не отцепишься, - закончил за нее Мор, и Сондра облегченно захлопнула пасть. – И какие у нас зацепки? Сгоревшая птица?

- Как минимум! – Сондра с радостью занырнула в поток новых рассуждений, которые унесли ее далеко-далеко от мысли «а что, если Мор когда-нибудь узнает, кто она на самом деле?» Она принялась загибать пальцы. – Птица – это только самое очевидное. Мы знаем, что дети пропадают по ночам, что они уходят не сами, их кто-то уводит. Причем кто-то, кому они достаточно доверяют, но при этом не боятся. Этот человек смог достать сгоревшую птицу, он достаточно умен. Вероятно, он и провод повредил – а значит, знает, какой провод к чему относится. А, и еще в прошлый раз один мальчик сказал...

- Какой провод?

Мор нахмурился. Сондра нахмурилась с ним.

- Провод. Надорванный. Агата тебе не говорила?

Мор нахмурился еще сильнее. Сондра нахмурилась еще сильнее с ним.

Она рассказала о том, что заметила в свой первый визит в детский сектор:

- ...И Агата сказала, что передаст специалисту. А ты, вроде как, тут единственный спец по проводам. Если не прячешь где-то целую бригаду ремонтников. В шкафах у тебя ее нет, я проверяла!

Сондра хохотнула, но Морбиен от шутки не повеселел.

- Она так и сказала?

- Да, вроде. Сказала, передаст знающему человеку или типа того.

Мор молча стиснул руку с амулетом. Глаза у него забегали, как будто он видел перед собой экран телевизора. Сондре вдруг страстно захотелось как-нибудь залезть к нему в голову и тоже поглядеть, что он там такое смотрит. Это и есть тот самый поток, через который все ремма связываются между собой? А как он выглядит? Как им управляться? Мор рукой не двигает, как он выбирает, кому «позвонить»? И кому он сейчас «звонит»?

Мор дернул губами – то ли от нервов, то ли сказал что-то в поток, то ли ругнулся, то ли все вместе, - и разжал кулак.

- Я вспомнил. Она говорила, - сказал он прежде, чем Сондра успела рот раскрыть. – Может, что-то еще странное было в тот день?

Сондра вспомнила слова мальчика про желтую крысу. Но Агата сказала, что это глупость. Наверное, она и впрямь права. Если бы она не хотела найти детей, то не стала бы сообщать Морбиену про провод.

А с чего бы ей вообще не хотеть? Ну, Сондра Керш, сморозишь иногда какую-то ерунду!..

...Ерунда, глупость, в тот же день...

- О чем ты думаешь? Что-то все-таки случилось? – заволновался Мор.

Сондра заглянула в его глаза, голубые и встревоженные, ни капли не осуждающие, и зажевала губу, как принтер, который не хочет выдавать текст.

- Нет, ничего.

- Ласточка...

- Ну, был еще один мальчик, - класс, Керш, тебя только в разведку. – Но мелкий совсем, и он наверняка навыдумывал всякого, просто он болтал, и я выслушала, но это, наверное, ерунда...

- Что он сказал?

Мор слушал внимательно, так же, как слушал про надорванный провод или про угольный след на мостовой. Сондра оглянулась на пустой коридор, вздохнула – и вывалила все, как на духу.

Морбиен выслушал со всей серьезностью. Насколько сильной серьезностью, что Сондра заломила руки:

- Ты тоже думаешь, что это ерунда какая-то?

- Почему я должен так подумать?

Он спросил это так, словно взаправду не понимал, насколько смешно этот рассказ звучит. И Сондра этим непониманием заразилась. Может, и впрямь не ерунда? Но...

- ...Агата так сказала. Да и странно это все. Крысы желтые. Наверняка просто дети выдумали.

- Даже если выдумали, они не могли придумать это на пустом месте. Дети часто замечают то, что взрослые пропускают мимо глаз.

Сондра почувствовала себя ребенком – но ее это ни капли не обидело. Даже наоборот!

- Значит, это еще одна зацепка! У тебя есть какие-нибудь идеи?

Мор глянул на нее чуть-чуть свысока (вообще, сложно смотреть не свысока, когда выше собеседника на добрые полтора десятка сантиметров).

- А ты как думаешь?

Сондра смутилась. Агата сказала, что ее предположение – глупость. Но она и про слова мальчика так сказала. Сондра покачалась на месте немного и пожала плечами:

- Не знаю. Я думала, что провод могла повредить птица, но ты сказал, что птицы никак не могут покинуть птичник. Разве только кто-то ее вытащил, натренировал нападать на красные ниточки, а потом зажарил, бросил на мостовой в ночи, поднял и убежал.

Звучало бредово, это уже и Сондра поняла. Мор потер висок, прямо у уголка голубого глаза, словно подгонял к нему кровь.

- Но зачем такие сложности?

- Ты серьезно принял это как рабочую версию? – рассмеялась Сондра.

Мор кивнул без тени улыбки:

- Нужно рассмотреть все варианты. Я согласен, что именно этот – маловероятен. Однако даже в нем есть рациональные зерна.

Он зашагал вперед, цокая в такт своим словам. Сондра поспешила за ним, не моргая.

- Птица действительно не может покинуть птичник, ни живой, ни мертвой, - рассуждал Мор. – Однако, перед нами только что было доказательство, что мертвая птица каким-то образом оказалась в детском секторе. Значит, нельзя отрицать, что система имеет погрешности. Если удалось достать мертвую, возможно, каким-то образом можно было достать и живую. Вопрос в другом: для чего злоумышленнику так рисковать?

- Подставить тебя, - напомнила Сондра.

- Насколько сильно он должен меня ненавидеть? – спокойно продолжил Мор, словно речь была не о нем. – Даже труп птицы несет опасность. Раз похититель умен, он мог придумать другой способ указать на меня. С учетом, что след от птицы легко было не заметить.

- Как и порванный провод.

- Как и порванный провод, - хмуро кивнул Мор.

Сондра с трудом поспевала за его шагом и мыслями. Но кое-что в голове вспыхнуло – быстрая догадка, как тогда, с птичниками.

- Может, и провод был попыткой подставить тебя? Ведь ты ответственный!

Тогда злодей либо уж очень умный, либо все-таки немножко тупой. Зачем оставлять настолько незаметные следы, если хочешь подставить другого человека? Ведь и провод, и силуэт птицы заметили только чудом. Неизвестно, сколько улик взволнованные ремма просто затоптали в общем переполохе.

Или же эти намеки предназначались вовсе не ремма?

- Что, если это угроза именно тебе?

Мор повернул голову и кивнул, призывая продолжать. Сондра подпрыгнула на месте:

- Сам посуди. Подсказки были оставлены так, чтобы их заметил только внимательный и умный человек. Ты подходишь под эти параметры, - Мор резко отвернулся, Сондра и сама живо потупила взгляд. Прочистила горло, постучала по щекам, чтобы не так горели, и продолжила. – Кхм, так вот. Что, если он намеренно обращался именно к тебе в этих посланиях. Запугивает или пытается донести что-то? Может, он как Зодиак – хочет, чтобы его поймали, и играет?

- Как кто?

- А, неважно, - отмахнулась Сондра. Мор не стал наседать.

- Возможно. Но я редко прихожу в детский сектор. Как он мог знать, что я увижу его послание?

- Понадеялся на удачу? – предположила Сондра и задумалась. – А почему ты сегодня пошел?

Мор стиснул камень. В глазах у него сверкнули отблески красного амулета, яркие и тревожные.

- Пропало десять детей. Это слишком много. Раньше в одну ночь забирали не больше семи. Что-то пошло не так...

Сондра охнула. Десять! Да как столько малолеток утащить можно?

- Может, на это он и рассчитывал? Что количество детей привлечет твое внимание, и ты придешь лично.

- Но это все равно бессмысленно! Я не понимаю его знаков!

Сондра хихикнула. В ситуации, конечно, не было ничего смешного, но выражение лица у Мора было немножечко смешным.

У Сондры тоже не было идей. Если уж Мор со своими мозгами не мог додуматься, то куда уж ей! Факты и додумки были разбросаны перед ними, как кусочки аппликации, и оставалось только склеить их в верном порядке – но никак не выходило. Какой-то мелочи не доставало. Наверное, клея.

Мор совсем помрачнел, и только китель позволял ему держать спину прямо. Сондра представила, что было бы, будь сейчас ночь: Мор, от тяжести мыслей, наверняка склонился бы до самой земли. Она коснулась его руки, осторожно – а то снова отдернет, - и сжала пальцы. Они были холодными, твердыми, грубыми и дрожащими.

- Что-то не так, - бормотал Мор, как в бреду. – Что-то не так.

Сондра была с ним абсолютно согласна.

- Не переживай. Уверена, мы распутаем это дело! – она хихикнула, и Мор перестал так обреченно бормотать. – Надо только начать. Разберемся сначала с птицей, как тебе идея? Надо поспрашивать дежурных у птичника, видели ли они что-то подозрительное накануне.

- Каких еще дежурных у птичника?

- Ну, тех амба... крепких парней. Когда я ходила в птичники, они меня проводили.

Мор остановился. Глаза у него распахнулись, и взгляд стал почти таким же бешеным, как у ремма в детском секторе, как у той сошедшей с ума от горя матери. У Сондры сердце екнуло. Что за черт тебя сегодня за язык дергает, Керш?!

- Что? – сипло переспросил Мор.

- Д-да я туда всего один раз! Мне просто интересно стало. И я была с сопровождением, я ничего не трогала, просто посмотрела издалека и...

- Нет, я про другое, - он сощурился, и каким-то образом глаза у него все равно остались распахнутыми. – Что за парни у птичника? Кто? Когда?

- Ну, наверное, больше месяца назад. Давно уже. Я один раз сходила, и больше там не появлялась, мне сказали, что туда нельзя...

- Что за люди там стояли?!

- Я, я не знаю! Я не спрашивала имен. Два здоровых таких заторможенных лба... А что?

Мор резко выдохнул. Лицо у него стало почти таким же бледным, как в похмелье, и руки задрожали так же. Он глянул на свой амулет, сжал кулак, но дрожь это не уняло. В глазах у него промелькнуло что-то – быстрое и не очень хорошее. У Сондры от этого чего-то мурашки побежали.

- У птичника никогда не было поста дежурных, - проговорил на выдохе он.

И сорвался с места так, что цокот каблуков превратился в единый звенящий гул.