Зеленая ласточка

Сондра хлопнула глазами.

— Мне казалось, это я должна задавать вопросы, — она покачнулась на пятках. — Ну... а у тебя что, все это время был ручной единорог?

— Не паясничай! Неужели так сложно ответить на вопрос серьезно!..

— Предельно серьезный ответ! — фыркнула Сондра. — Что это вообще за вопрос такой? Зачем тебе это знать?

Мама не ответила. Только вздохнула, тяжело, как будто весь накопленный в негодовании воздух выпустила, и пододвинулась.

— Давай я расскажу тебе кое-что.

Сондра постояла, не шевелясь, может быть, около минуты. Шагнула. Села рядом с мамой на кровать.

— Много-много лет назад в мире появились люди, которые...

— Это что, сказка?

Сондра смотрела на маму, не мигая. Она никогда не рассказывала ей сказки. Сестре, может, и нашептывала на ушко, вкладывая в ладонь шоколадки. Но Сондре — никогда. Неужели мама пожалела, решила нагнать упущенное?

— Замолчи и слушай.

Ну да, конечно, пожалела.

— Появились люди, которые могли больше, чем другие, — продолжила мама. — И пускай они не использовали свою силу во зло, их боялись. Потому их сослали...

— Эта сила — магия?

Мама цокнула, и Сондра виновато улыбнулась. Сказали же молчать. Но как тут молчать!

Мама махнула рукой — ну и ладно, не было сказок, нечего и начинать, — и кивнула:

— Да. Магия. Потому я тебя и спросила. И если бы ты дослушала до конца, то поняла бы, что никакая это не сказка. Магия на самом деле существует.

Она подняла глаза. Сондра поймала ее взгляд — предельно серьезный, — и улыбка сползла с лица. Чувства взбучились, как облупившаяся краска. Стало не до смеха.

Что?

Повисла тишина.

— Магия существует, — зачем-то повторила мама.

— Я-а-асно...

— Не слишком-то ты удивлена.

— Я пока не решила, кто после этого разговора в дурку поедет, ты или я, — усмехнулась Сондра и сжала подкладку карманов. — Ты редко шутишь. И уж тем более с таким лицом.

Подумалось: это как смотреть выпуск новостей без звука и вместе с тем включить мистическую передачу на радио. И непонятно, ужасаться или слушать взахлеб. Сондра зависла посередине. Пока не решила.

— Это и не шутки, — вздохнула мама. — Что ж, плавно подвести не вышло. Давай начну с конца.

— Давай уже откуда-нибудь.

— С конца... — она посмотрела в окно.

Сондра не сомневалась, что только для того, чтобы не пересекаться взглядом. Но злиться не получалось. Такой нервной она маму не видела никогда. На белом лице ярко выделялись сухие губы со свежими красными трещинками. А не сошла ли и вправду с ума? А что тогда делать? Подумать, даже испугаться своих мыслей не дали времени.

— Мы — я и вы с сестрой — не всегда жили в Дэнте.

— Про это я в курсе, — заерзала Сондра. — Но ты никогда про прошлое не рассказывала.

А вопросов всегда было много — иначе Сондра не была бы собой. Мама всегда отмахивалась и отбивалась скупым «издалека». Поначалу Сондра обижалась, но сестра объяснила: маме тяжело говорить о тех событиях. Пришлось смириться.

Но сейчас — как старую рану ковырнули. И Сондра снова иссохла любопытством, впилась взглядом в эти красные полосочки, как будто через них просачивалась истина.

— Потому что о таком непросто рассказать.

— Почему? Мы что, пришли из другого мира?

Мама все-таки посмотрела на нее и поморщилась:

— Не неси бред, Сондра. Ты же не ребенок, в конце концов! Я говорю про другую страну. Ту же, откуда пришел этот... чертов ключник, — мама зыркнула на дверь. — Если бы не он, я бы так и хранила эту тайну.

По сердцу царапнули. Сондра сжала бока и подтянула ноги.

— Ну и зачем? Неужели мы не достаточно взрослые, чтобы ее понять?

Мама снова на нее посмотрела. На вопрос не ответила, но Сондра поняла, что ее в этом доме взрослой не считают. Не взрослый, не ребенок — кто она вообще тогда?

— Люди бегут из дома на другой конец земли не от хорошей жизни, — продолжила мама холодным тоном. — Мне пришлось начать все с чистого листа, и рассказы о земле Лайтов в нее не вписывались.

Сондра с максимально сосредоточенным видом кивнула. Мама помолчала пару секунд и поджала губы — черточки побелели.

— Я думала, ты сейчас же бросишься в расспросы, что за земля Лайтов.

Сондра не стала признаваться, что думала, будто это известное название. Да у нее непрогулянных часов географии даже на их страну не хватило!

— А что за земля Лайтов?

— Архипелаг в Атлантическом океане, — мама потерла переносицу, спрятала лицо за ладонью. — И если бы ты умела слушать, то уже поняла бы, что именно туда в свое время сослали людей с магическими силами.

Сондра только вдохнула. Любопытство уже пламенело, вскочило в открытый рот изнутри, откуда-то из картинок медицинского атласа, искусало язык — и выхлестнулось:

— Почему сослали? А давно? Это, получается, давно, раз никто уже не помнит. Или человечеству память стерли? А почему обычным людям знать нельзя? Они как эти, как там в той книжке было, маглы? Стой-стой, погоди, раз ты все знаешь, раз мы оттуда пришли, получается...

— Я уже и не надеюсь, что ты когда-нибудь научишься слушать старших, — отрезала мама. Сондра сжалась сильнее. — Выбрось из головы этот детский бред.

— Ну конечно, это ведь я рассказываю про волшебную страну, где мы должны были бы жить, если бы не... а если бы не что?

Мама поджала губы, рот у нее стал тонкой линией, росчерком твердого карандаша, почти незаметный. Молчание было таким долгим, что Сондра даже подумала, что сморозила глупость, когда мама подняла на нее взгляд, тяжелый, холоднее, чем измороженное стекло.

— Если бы не ты, — произнесла она без единого чувства.

Сондра сглотнула и съежилась.

— А я-то что сделала?!

— Родилась, — мама вздохнула и отвернулась; плечи у нее сгорбились, как под невыносимым грузом, — с неправильным даром.

Сондра почувствовала, как слова врезали ей под дых кастетом. Она начала задыхаться, хватать ртом воздух, и на языке отчего-то стало солено. Но мама на нее даже не посмотрела и продолжила говорить, вглядываясь куда-то в прошлое безучастным взглядом.

— Среди всех даров есть один, самый могущественный и редкий. Людей с ним называют ключниками — или опенулами. Маги, способные повелевать пространством. Он передается строго по наследству, от отца к сыну, от матери к дочери, и каждый такой род хорошо известен, ключники не могут появиться из ниоткуда, — мама опустила голову и бросила взгляд к выходу. — Поэтому он и назвал тебя приемной. В тебе он сестру по дару признал, а во мне — нет.

— Я... я не понимаю... Мы же с Лекси не...

— Нет, вы мне родные. И с даром Лекси все в порядке.

«Это ты неправильная», — услышала Сондра. Для нее это не было новостью. Даже наоборот, как будто мама наконец-то говорила откровенно. Только в горле першило отчего-то. Кашлять хотелось. Но Сондра не кашляла.

— Я не знаю, как так вышло, и у меня не было возможности разобраться. Из-за твоего дара нам пришлось сбежать сюда, в Дэнт, и начать новую жизнь, без прошлого, без магии. Мне повезло встретить твоего отчима. Он был хороший человек с большим сердцем и слабым здоровьем. Он попросил только несколько лет без боли и страданий перед смертью, а взамен дал нам кров и возможность встать на ноги в чуждом мире. Позволить вам стать его частью.

— Но почему?

Почему пришлось сбежать? Неужели дар Сондры такой плохой? Неправильный? Ненормальный? Неужели у нее не было и шанса вырасти хорошим человеком, чтобы маме не пришлось ее прятать?

Мама поняла ее вопрос по-своему.

— А что я должна была делать? Рассказать? Не будь идиоткой, Сондра. Я бы не стала травить вам с сестрой души жизнью, которой вы никогда не будете жить. Твоя магия и так изрядно треплет нам нервы. Страшно подумать, что было бы, узнай ты о своих способностях раньше!

— Что?.., — голос у Сондры сорвался в сип.

Мама брезгливо отмахнулась:

— Твоя эта... мания. Я думала, твоя опенульская сущность не вскроется при мирной жизни, но, очевидно, зов природы оказался сильнее.

— Ты имеешь в виду...

Руки задрожали.

— Ну, твоя проблема. С приводами в полицию. Носители твоего дара по природе, — ее губы скривились, как проведенные нетвердой рукой, — любопытны. Видимо, в твоем случае любопытство выражалось так.

Сондре показалось, что в комнате стало еще холоднее: посинели стены, пол и даже мамино лицо, бесчувственное и ледяное. Сондра подскочила. Кровать тихо скрипнула. Мама взглянула на нее с недоумением в равнодушных глазах.

— И ты все это знала? — Сондра шагнула назад еще. Чем дальше она отходила от кровати, тем громче становился голос. — Ты знала, почему со мной это происходит? И не объясняла?! И обвиняла?!

— Прекрати истерику.

— Прекратить? Прекратить как что? Как быть собой прекратить? Ты сама сказала, я такая из-за этого твоего... дара, или как там!

— Это не то, на что стоит обращать внимание.

— Ну да! Мне это чертово любопытство всю жизнь испортило, и ты знала, что это не просто моя прихоть, что я такая родилась — и обвиняла меня в этом!!!

— Не сокрушайся на дар. Жизнь себе испортила только ты сама!

— Да? А может быть, ты?!

Мама тоже поднялась с кровати и распахнула рот, из которого не вылетело ни звука. В абсолютной тишине Сондра услышала свое тяжелое дыхание и как кровь с железным скрежетом отливает от маминого лица. Внутри горело, внутри бурлило, как при виде закрытого замка. Только замка не было. И выплеснуть это чувство было некуда.

Сондра схватила с пола верхнюю одежду — бросила, как придется, даже до стула не дошла, — и направилась к выходу. Пятки со стуком ударяли по полу. Больно.

— Ты куда собралась? — прилетело в спину.

Сондра даже не обернулась. Она чувствовала, как жжение подступает к глазам, и ни за что в мире бы не обернулась.

— Подальше от тебя.

— Сондра!

Сондра заглушила собственное имя хлопком двери.

Она вылетела из дома, едва натянув кеды, и двор впечатал ей в грудь морозный воздух и запах дыма. Сондра в два резких шага пересекла крыльцо и половину пути до ворот, пока ноги не увязли в расчищенном снеге. Мир казался вязким и зернистым, как белый грунт для холста, и так же оставался на пальцах порошковым налетом. Сондра посмотрела на снег. Хотелось вымыть руки. И голову. Изнутри.

Сзади, со стороны крыльца, что-то стукнуло. Сондра вздрогнула, решив, что мама все-таки последовала за ней. Но нет. Конечно же нет.

— Сондра? Mi scusi, — послышалось тихое шипение и характерный запах. Вирт потушил сигарету. — Я не думал, что в вашей семье это что-то вроде... запретной темы. Я не хотел ссорить тебя с матерью.

Вирт не виноват. Они бы и так поссорились. Сондра бы наверняка так и ответила, но мир поплыл акварелью, и щекам на морозе стало колко-горячо. Сондра обхватила себя поперек тела и согнулась. Горячие капли посыпались на снег и оставили на нем едкие соленые точки. Ужасно. Гадко. Не видеть бы никогда.

— Подкинешь до города? — сипло шепнула Сондра, зажмурившись.

— Pardon?

— До Дэнта, — Сондра заставила себя говорить громче. Снег за спиной хрустел. — Машина, байк — как ты досюда добрался? Мне неважно. Подбросишь?

Хруст замер. Сондра ощутила мягкое касание к плечу. Она опасливо приоткрыла глаз и поймала его уголком ярко-желтое пятно свитера. Вирт потянул ее к себе, ненавязчиво, но уверенно, и Сондра обернулась. Его рука так же легко соскользнула ниже и обхватила ладонь. Вирт улыбался. Сондра сжала его ладонь в ответ. Почему-то ее ничуть сейчас не заботило, что она почти расплакалась перед едва знакомым парнем — человек с такой улыбкой не стал бы ее осуждать.

В отличие от... Сондра болезненно поморщилась. Слова матери звенели в ушах. Она знала. Обо всем — даже о том, о чем сама Сондра не знала. И продолжала обвинять в том, что исправить было невозможно, в происхождении, в самом существовании! Сондра могла принять магию, какие-то там свои способности, даже многолетнюю ложь приняла бы легко — но как принять то, что родная мать над тобой издевалась?!

Вирт потянул ее на себя, вытаскивая из плена мыслей.

— Подброшу. Пойдем.

И он шагнул обратно к дому.

Сондра не сдвинулась с места.

— Вирт, я понимаю, что ты хочешь нас помирить, но не стоит...

— Дело не в этом, Сон, — он рассмеялся и потянул снова. Сондра уже не нашла сил сопротивляться. — Видишь ли, какая штука: иногда, чтобы пойти вперед, надо пойти назад.

Он расхохотался и указал на дверь. Сондра тоже на нее посмотрела — закрытую и немую. Мама так и не вышла за ней. Ну и пожалуйста. Как будто можно было ожидать другого.

Вирт остановился на крыльце и действительно не стал заходить внутрь. Он пробежался пальцами по наличнику, на фоне облупившейся краски его загорелые пальцы показались совсем уж фантасмагоричными.

Сондра зажмурилась, когда он надавил на ручку.

Налетел свежий ветер, в лицо пахнуло сырым запахом автомобильных дорог, а по внутренней стороне век поползли цветные пятна от яркого света. Сондра приоткрыла один глаз. Второй. Рот.

За порогом, там, где должен был начинаться холл, разливался чернилами вечерний город. Горели фонари, небо — за городом еще розовое — светлело на фоне черных прямоугольников крыш, в проеме между стен виделась дорога, гоняли редкие машины, расплескивался по тротуару жидкий снег.

Сондра второй раз в жизни не поверила своим глазам.

— Ну, что я говорил? — рассмеялся Вирт и открыл дверь пошире.

— Это что, иллюзия какая-то?

Сондра узнала это место. Черт, да она подворотни Дэнта лучше, чем родной дом знает! И до этой — как минимум часа полтора пути, а пешком и по снегу — все два с половиной. Не считая того, что она точно не у них в особняке!

— Oh, merde, Сон, пожалуйста, не надо про иллюзии.

— Прости, да. Я просто...

Сондра шагнула ближе и высунула носок сапога через порог. Проем отозвался странным, звенящим чувством в душе, как будто она была подрамником, на который натягивают холст.

— ...это магия?

— Ага! — Вирт заметно повеселел; в свете фонарей в его глазах заплясали янтарные искры. — Опенульская «складка» собственной персоной. Прошу!

Он поклонился, как один из тех мальчишек возле богатых отелей, и Сондра опасливо ступила в грязную подворотню. Внутренняя дрожь усилилась, холст затрещал. Сондра обернулась — за спиной у нее белел нечищеный домашний двор с прогалинами следов. Одной ногой на крыльце, другой — в вязком городском снегу.

Обалдеть.

Она смело шагнула в подворотню, и чувство натянутого холста пропало. Двор остался сзади, он только чуть дрогнул, когда Вирт прошел в проем. Как будто пар поднимался. Сондра бы, наверное, так и пялилась, если бы дверь не захлопнулась. В лицо ударил ветер от сквозняка. Сондра вздрогнула.

— Все в порядке? — уточнил Вирт.

Сондра не была уверена на все сто, но все же кивнула и осторожно подошла к выходу из подворотни. Под ногами хлюпал грязный снег, в горле першило от запаха мусора и бензина, глаза резали фары и фонари; напротив закрывался магазин автозапчастей, Сондра столько раз проходила мимо него по ночам, что вид потухшей вывески был маячком реальности.

Это действительно не иллюзия.

— То есть, мы сейчас пересекли десятки километров, — Сондра обернулась на дверь черного хода какой-то забегаловки, — одним шагом?

— Именно так! А ты серьезно не разбираешься в собственной магии.

— Я узнала про магию пять минут назад. И про этих... ключников, да?

— Я предпочитаю название «опенул», — Вирт хлопнул по плечу и вышел из подворотни. — Что ж, тогда с радостью расскажу! Как раз развлеку милую даму, провожая ее до квартиры. Ты же до квартиры, да?

— Да, — Сондра дернула верхней губой. — Домой. Идти не так далеко, но кое-что я уже знаю. Так что, скорее, я тебя просто забросаю вопросами.

— Sei fortunato! Я просто обожаю отвечать на вопросы!