Ядвига

– Ну как? – спросила Мирослава который раз за последний час, вперившись усталым взглядом в самоцвет, что держала перед собой Ядвига.

– Никак, – вздохнула Ядвига, зажала самоцвет в светящейся ладони и облокотилась на стену избы. – Не чувствую я её, хоть глазами и вижу. Прячется под прозрачной толщей камня.

Три дня уж минуло с тех пор, как Леший отдал Ядвиге камень с наказом дальше избы не уходить, а Ядвига даже частичку камня очистить не смогла. Уже и силы восстановила, что меч забрал на защиту, и с водой колдовала, и с ветром, дабы в силе своей убедиться, но всё никак не могла достать каплю зла.

– А может её не светом слепить нужно, а выманить как-нибудь, чтобы она сама из камня выйти захотела? – предложила Мирослава и склонила голову на плечо сестрицы.

– Чернота эта света благого боится, потому как он для неё что огонь, убивает. Смотри, как боится! – Из тени, в которой они сидели, Ядвига вытянула руку под ясный свет послеполуденного солнца. Чернота в камне, так привольно расползшаяся, тут же сжалась в маленький шарик. Ядвига убрала камень в тень и чернь снова разлилась внутри, пока сила Ядвиги не проявилась на кончиках пальцев, загоняя ту на место. – Потому и злого духа стена света моего стережёт. Прикоснётся к ней и гореть начинает. А камень для черноты - защита, он свет отражает. А коли выманишь её, она в слабого человека поселится, ко злу его склонит, к поступкам страшным, породит ещё большее зло, или к духу вернётся, силу свою ему отдаст.

– Говоришь так, будто эта чернота живая.

– Как есть живая, её же люди порождают своими поступками. От живого рождается живое. Если бы я только прикоснуться к ней могла, а так... не вылезет она ко мне, боится.

– А ко мне?

– И не думай, – Ядвига убрала камень в карман сарафановой юбки.

Мирослава подняла голову и посмотрела Ядвиге в глаза.

– Боишься, что ко мне прицепится? Считаешь меня слабой?

– Боюсь, что излечить потом тебя не смогу.

– Силищи в тебе немерено, а сама себя боишься сестрица, – улыбнулась Мирослава. – Селяне узнают - засмеют и бояться тебя вмиг перестанут.

Ядвига лишь по-ребячески показала язык Мирославе и улыбнулась.

– Не перестанут!

– Ой ли? Ну пойдём! Я им всё про тебя расскажу! – Мирослава вскочила на ноги и пошла в сторону леса. – Останови меня, ведьма!

– Как ты меня назвала?!

Мирослава вскрикнула, испугавшись, что сестрица схватит её за косу, как делала в детстве и побежала средь деревьев.

– Мне к краю нельзя! – крикнула ей вслед Ядвига.

– Но мне-то никто не запрещал!

– Славка!

Ответом ей был лишь заливистый смех.

Ядвига нервно оглянулась. У избы было тихо и спокойно, тётушка ещё не вернулась, посланников Лешего тоже видно не было.

– Ладно уж, догоню, косы пообрываю за ведьму, – пробурчала Ядвига и только шагнула к лесу, как преградила ей путь лисица. Вышла из-за деревьев и села перед защитницей, прищурив взор.

– Не волки, значит сторожили меня, а ты?

– Да.

– Я только Мирославу верну, к краю ни шагу не сделаю.

– Ой ли?

Ядвига присела перед лисой.

– Отпусти меня за ней, забредёт же снова, потом всё равно искать надобно будет, али и правда к краю выбежит, а вдруг люди?

– Верно говоришь, к краю она путь держит, я и отсюда её поступь слышу, а мне мыши донесли, что к закату дети проказничать снова придут. Тебя я держать не буду, – хитро улыбнулась лиса. – И напугать малышню разрешаю даже, пока Леший с волками ушёл далече, след злой человеческий искать, авось и не заметит, коли быстро обернёшься.

– Хочешь чего взамен? – сразу сообразила Ядвига, что не просто так лиса на всё разрешение даёт.

– Хочу! Курицу. Отдай мне на съедение, слюнка так и течёт от одного только вида на курятник.

– Ну, лиса, меня же тётка за курицу хворостиной выпорет!

– Как знаешь, цену я назвала.

– А если ещё и Леший прознает, то снова мне попадёт?!

– Решай, защитница, второго такого шанса я не дам.

Лисица разлеглась перед Ядвигой и сощурилась, глядя на пресловутый курятник.

– Будет тебе курица! Принесу! Но, коли сама в курятник залезешь - конец уговору!

Лисица кивнула, протянула Ядвиге хвост, Ядвига прикоснулась сияющей ладонью и рванула в лес, на бегу прикасаясь к деревьям, заговаривала тропу, чтобы Мирославу догнать. А на большом пальце правой руки появился рыжий рисунок кольца, означавший договор. Хоть и разозлилась она и на сестрицу, и на лису, но взыграл в крови задор и веселье от бега и предстоящей потехи. И про обещанную курицу мысли вылетели и про то, что не спросила когда Леший возвратиться обещал.

***

Тёмный лес славился могучими ветвистыми елями, что днём загораживали собой всё небо и солнце, и холодным туманом, что по ночам приходил из Девичьего озера и устилал лес, будто покрывалом.
Солнце клонилось к закату, и без того тёмный лес, окутывала ещё большая темнота. В такое время двум молодым девицам стоило бы бегом возвращаться домой, чтобы не забрали к себе лесные духи, но они лишь с радостью и любопытством бежали вперёд к самому краю тёмного леса. И не страшно им было, ни в лесу, ни во тьме, ни в тумане, ведь был это их дом.
Подбежали девицы к высоким елям и стали ждать гостей незваных, что часто навещают лес и березовую рощу перед ним, да пугают беззащитных животных и птиц.

– Ядвига, – прошептала светловолосая девица Мирослава. – Они точно придут?
– Точно, – прошептала с другой стороны дерева юная рыжая защитница леса. – Лиса не обманывает.
– Ты уж сильно-то не пугай их, пущай побегают, покричат, да и хватит, а то, коли тронем, тётушка нас самих потом хворостиной отходит. Да и Леший не обрадуется, что ты его ослушалась, разозлится.

– Боишься, Славка? – засмеялась Ядвига. – За своё мягкое место переживаешь? Или за моё?
Мирослава поджала губы и гордо прошептала:

– Восемнадцатый год мне пошёл, в невесты гожусь, не гоже мне отхлёстанной быть, словно дитя малое.

– Так ты дитя и есть, – рассмеялась Ядвига.

– Всё смеёшься, да? – Мира гневно обернулась к Ядвиге. – Нашлась тут взрослая! Подумаешь, старше меня почти на год, так и всё, можно гордячкой быть? Тоже мне, сестра...

– Не обижайся, Славушка, – Ядвига обняла названную сестрицу и поцеловала в щёку. – Я ж по-доброму, защитить тебя хочу, чтобы не обидел никто.

– Так некому обижать, все женихи вон они где, – Мирослава махнула рукой в сторону Дивного села и Велигорода. – К нам в лес только хворые, да глупые и приходят. И кто захочет взять безродную девку, без отца, матери и приданного?

Ядвига не отвечала, только крепче обняла сестрицу. Понимала, что может жизнь у Мирославы сложиться, как у тётки Клавы: без мужа, без детей, в лесу. Но мечтать о другой жизни никто не мог запретить.

– Даже чаять о другой жизни, кроме лесной я не буду, чтобы душу не травить, – вздохнула Ядвига. – Лес мой дом, здесь ты, тятенька, клятвой матери привязана, не могу я уйти. А тебе помогу, чем смогу, коли найдётся достойный и храбрый жених, что не побоится этого леса и нас.

– Благодарю, сестрица.

Так и стояли сёстры под сосной, думая о своей жизни, семье, о грядущем, освещенные, пробивающимися сквозь еловые ветви бликами закатных лучей. Вокруг становилось всё тише, лес готовился к ночи: птицы улетали в гнёзда, животные разбредались по своим домам, озёрный туман полз по земле мягкой простынёй, укрывая лес, точно одеяло.

– А Леший всё же разозлится, когда узнает, – тихо вздохнула Мирослава. – Опять.

***

СЛАВКА! – громоподобный возглас испугал всех птиц вблизи избы и они с криком улетели в небо. – Да где же носит эту малахольную?! Никакого проку от них нет, только и делают, что по лесу шляются.

– Ух-х, – запыхтел Боровик, сидя под раскидистым кустом чёрной смородины. – Клавдия Ивановна-то снова ругается, ох не к добру это, не к добру.

– Да полно тебе, дед Боровик, – ответила лисица и лениво разлеглась на заходящем солнышке, одним глазом поглядывая на курятник. – Покричит и успокоится.

– Говорил я Ядвиге, чтобы не ходила она к краю леса, а она пошла и Славушку за собой потащила, гнев Клавдии Ивановны только на себя напускает, ещё и без ведома Хозяина леса! Забавляться пошла, дурная. Сказано же было.

– Это ещё кто кого за собой потащил..., – начала лисица, но перебил её обеспокоенный Боровик.

– Какая уж теперь разница, всё равно наказ нарушили!

– О-ой, ну подумаешь, погулять пошли, да мелочь человеческую попугать, лишним не будет, а то сидит уж три дня от камня своего глаз не сводит, да и люди всех зайцев в роще переловили, того и гляди, скоро в тёмный лес сунутся.

– Вся надежда на Лешего и Ядвигу, они людей сюда не пустят. – расхрабрился Боровик.

– Вот только будет ли слушать человек ведьму и чудище лесное? Испугается ли?

Молчание повисло между ними, было только слышно начинающих свою песню сверчков и ворчание травницы.

– Не ведьма она, – наконец нарушил молчание голос и Боровик с лисой резко подскочили, позади них стоял сам Хозяин леса. – Не ведьма, а Защитница наша.

Лиса и Боровик нижайше поклонились.

– Прости нас Леший, заболтались. Да только боязно за девок-то, гуляют к краю, а там люди постоянно околачиваются, невесть что произойти может. Сила Ядвигушки только-только проснулась, а если не сдюжит она с ней? – как на духу всё выложил Боровик, за что получил укоризненный взгляд от лисицы, которая тут же осеклась, изображая невинность и удивление.

Леший хмуро кивнул и обратился к лисице.

– Отпустила?

Лисица молчала, врать Хозяину леса она не смела и правду признавать не хотела.

– А вести новые есть?

– Зайцы всё ближе к краю переселяются, к людям поближе, от леса подальше, и мне тревожно, мыши под землёй шумят, убегают. Беда идёт, чую, не сдержит его меч, силушки мало, неокрепшая она.

– Время ещё есть, – сухо ответил Леший и посмотрел на избу, где продолжала ворчать травница. – Будет ещё что - сообщай, а я к краю. За Ядвигой. 

____________________________________________________

Вот и ещё одно обновление:)

Теперь мы видимся с вами чаще! А всё благодаря тому, что четвёртая глава получилась довольно объёмной и чтобы сразу не загружать вас огромным куском текста, я поделила его на три части))

В следующий понедельник будет продолжение, а пока делитесь своими предположениями, где Ядвига теперь будет искать курицу для лисы?))

Ваша, Лиза!