Глава 13.
Морис вернулся домой около десяти вечера, перед этим зайдя к Листику. Кот уже заметно вырос и почти не помещался на подстилке. Дома была только мать. Том уже спал. Юноша попытался проскользнуть в свою комнату, но дверь скрипнула слишком громко. Женщина тут же позвала его с кухни. Уэнди сидела, сгорбившись над бокалом вина. Ее голова безвольно свисала, а в руке едва держалась потухшая сигарета. Морис тихо подошел к столу. Мать медленно подняла на него взгляд, но смотрела куда-то сквозь. Вокруг ее опухших глаз черными разводами застыла потекшая тушь. Прошло несколько секунд, прежде чем она начала говорить.
— После твоей выходки на конференции отцом заинтересовались в Эроне. Уже несколько изданий облили его дерьмом. Они смогли узнать даже стоимость нашего дома. — Она запнулась, сделала большой глоток из бокала и достала зажигалку.
— Если Гилмер потеряет работу, я придушу тебя собственными руками. Конечно, если он сам не сделает этого раньше.
Морис продолжал молчать, а Уэнди начала безуспешно щелкать зажигалкой в попытках зажечь сигарету.
— Что молчишь? Ты эгоист. Такой же, как твой папаша.
Эти слова задели юношу. Он посмотрел матери в глаза.
— Отец не в том положении, чтобы пара статей причинили его репутации хоть какой-то вред. К сожалению.
Это привело мать в бешенство. Она вскочила из-за стола. Задетый бокал со звоном покатился по столу, выливая содержимое на стол. Уэнди уставилась на Мориса так, будто перед ней стоял не родной сын, а виновник всех человеческих несчастий. Впрочем, сейчас она вряд ли видела разницу.
Еще секунда, и Морис почувствовал резкий удар по щеке. Он спокойно выстоял, продолжая смотреть на мать. Второй удар не заставил себя ждать. Вскоре Уэнди беспорядочно лупила юношу по лицу и плечам, одновременно всхлипывая.
— Я тебя ненавижу! Если Том не сможет получить образование, я тебе не прощу!
Она кричала еще много всего, путаясь в словах, запинаясь, давясь собственными слезами. Морис не делал ничего. Он не предпринимал попыток остановить мать. Просто стоял, понимая, насколько он лишний в этой семье.
Наконец, Уэнди прекратила и медленно села. Она все еще всхлипывала, а когда заговорила, ее голос был едва слышен.
— Уходи. Не хочу тебя видеть.
Морис бездумно развернулся и вышел из комнаты. Когда он поднимался в свою комнату, из кухни раздался звук битого стекла. За ним последовали полные злости крики матери. Она была пьяна, и разобрать слова было почти невозможно. Юноша быстро добежал до комнаты и захлопнул дверь. Всю оставшуюся ночь он просидел в темноте на полу. Разговор с Луисом и слова матери не выходили у него из головы. Почти незнакомый человек был слишком добр, а родная мать настолько зла, что даже не спросила, где он так долго был. Отец наверняка спросит. Если Уэнди вспомнит об этом наутро, то точно расскажет ему. Но об этом он почти не волновался. История, рассказанная Луисом, задела его гораздо сильнее. После всего услышанного юноша ощущал себя грязным. Как будто его с головой окунули в отцовские ложь и лицемерие. Гилмер спокойно расправлялся со всеми внебрачными детьми в Рейвентауне, готовя такого же ребенка в будущие Наставники. Морис чувствовал себя виновным во всех этих смертях. Казалось, что даже стены собственной комнаты смотрят на него с отвращением. Он чувствовал презрение к себе со всех сторон и ненавидел самого себя. Впервые за долгое время слезы катились из глаз непрерывным потоком. Морис обхватил руками колени и прикусил рукав свитера, чтобы не всхлипывать. Это не сильно помогло. Слезы душили его, а в горле стоял ком. Он задыхался от собственных мыслей. Хотелось прекратить все это. Потерять сознание и больше не очнуться. Уйти в эту холодную одинокую ночь и избавить мир от своего присутствия. Ведь смерть — это просто чувство. Просто чувство…
***
Ближе к утру пришел отец. Морис с трудом услышал это сквозь затуманенный рассудок. Он все еще сидел на полу, обхватив колени и прислонившись к холодной стене. За окном в плотном тумане вставало солнце. Снизу доносились возня и бормотание отца. Парень прислушался. Убедившись, что отец не собирается подниматься к нему, он с трудом встал на ноги и дошел до кровати. Пришлось делать это крайне аккуратно, чтобы не скрипели полы.
Юноша не помнил, засыпал он или нет. Сев на кровать, он бросил короткий взгляд в небольшое зеркало на стене. Лицо было красным, будто он плакал несколько часов без перерыва. Белые волосы растрепались и свисали спутанными прядями. Не в силах на это смотреть, он поспешно отвел взгляд. Нехотя стянув свитер и джинсы, он все же улегся в кровать. Она была холодной и неприятной, но Морису было все равно. Он накрылся одеялом с головой и попытался заснуть.