Грехи Лондона

Полная луна этой ночью светила ярче, чем обычно, её свет напористо проникал сквозь ветви деревьев, что было не так уж и сложно, ведь по наступлению зимы во Франции листва опадает. Первый снег своей лёгкостью покрывал землю, но под светом луны, отражал бóльшую часть маленькими светящимися кристаллами. Тишина и идиллия дарили особый шарм этой ночи, но вот громкий глухой удар внизу, заставил меня открыть глаза. От неожиданного пробуждения сердце колотилось так сильно, что его биение, скорее всего, услышал бы даже находящийся в соседней комнате. Это чувство было в новинку для меня, ведь осознанного возраста я ещё не достигла, в груди чувствовалась резкая боль, прерывающаяся, сердце билось о рёбра, что заставляло с каждым разом всё больше вжиматься в кровать, чтобы хоть как-то унять её.
Но тут раздались ещё несколько ударов, создавалось впечатление, что в доме находится что-то посторонний, кто-то, кого не ждали мать с отцом. Детский страх и любопытство сподвигли меня пойти в комнату родителей. Увидеть в ней отца я не ожидала, ночью он любил работать в отдельной комнате, куда мне заходить нельзя было, поэтому каждую ночь, сопровождавшуюся кошмаром, я проводила в родительской спальне вместе с мамой.
Я иду по длинному коридору, совсем лишённому света, половицы кое-где издают тихие скрипы под моими ногами, почему-то с каждым шагом усиливается чувство страха, как будто мне стоит поторопиться, но я замедляю шаг. Медленно подхожу к двери родительской спальни. Сердце пропускает удар. Я приоткрываю дверь, но чувствую странный холод, как будто комната была уже давно покинута владельцами, в ней не чувствовалась жизнь.

- Мама?

Я слышу свой собственный голос, прерывающий тишину, но ответа я не получаю. Решаю тихонько подойти ближе к кровати. Но замечаю что мама даже не повернулась в мою сторону.

- Мама!

Ещё ближе.

- Мамочка?

Я подхожу вплотную к кровати, но вижу что мама не спит. У неё открыты глаза, рот приоткрыт, давая надежду что из него ещё вырвутся слова, и странные, красные, кое-где фиолетовые, следы на шее. Грудь не поднимается. Она не дышит.

- Мамочка, пожалуйста, я здесь!

Но мама не ответила. Я прикасаюсь к её руке, прикладываю ладонь к щеке, но чувствую мертвенный холод. Глаза теряют фокусировку, я чувствую горячую слезу на щеке. Я растеряна, я не знаю что мне делать.
В испуге я бегу до комнаты отца. Сквозь приоткрытую дверь я вижу слабый свет свечи. Сейчас папа точно что-нибудь придумает, он поможет маме. Я забегаю в комнату чтобы рассказать отцу об увиденном, но вижу картину похуже.

- Папа!

Отец лежит на полу, а небольшая лужица крови из его рта и шеи смешивается с ковром и уже начинает впитываться. Я падаю на колени рядом с ним и слышу слабый металлический запах, от которого чувствую приступ тошноты. Я трясу папу, но он уже этого не узнает. Я начинаю плакать. Я не знаю что мне делать.

- Папа!

Я не теряю надежды и продолжаю трясти его уже безжизненную ногу.

- Что с тобой, папа?

Понимаю,что помочь родителям могу только я, хочу позвать хоть кого-нибудь, вижу что входная дверь тоже приоткрыта, распахиваю её и бегу по снегу в одних только детских вязанных носочках. С каждым шагом ноги всё холоднее и мокрее, холод колит ступни и щëки, мокрые от слез, но я продолжаю бежать, найти хоть кого-то в столь поздний час.
По счастливой случайности я вижу высокую плечистую фигуру.

- Месье! Прошу!

Я кричу ему, он останавливается, но не оборачивается на меня.

- Месье, там моя мама, ей нужна помощь!

Я вижу как он оборачивается на меня, но не успеваю я разглядеть его лица и подбежать поближе, как мир уходит из под ног. Я проваливаюсь в собственное сознание.

- МЕСЬЕ!

Я кричу и резко открываю глаза в агонии. Моё тело в поту, сердце вновь стучит по стенкам груди с болью, от чего хочется кричать и дальше.

- О милостивый...

О да, такое утро для меня не в новинку.

- Вивьен, перестань! - слышу я из соседней комнаты.
Интересно, как бы сложилась моя жизнь, если бы двенадцать лет тому назад я не стала сиротой, совершенно не зная, кем были мои родители, я уже не помню ничего из того времени, только этот сон не даёт мне отдаться новой жизни.
Брось, Бенуа, ничего уже не изменить, да и мало что помогло бы мне, что там я была бы французской горничной*, что здесь.(ближе к началу 20 века этот термин относился к горничным французского происхождения в викторианском обществе. Камеристка была старшей служанкой и сопровождала хозяйку дома на приёмах и в путешествиях. Она помогала хозяйке в уходе за собой, в выборе одежды, украшений и причёсок). Достаточно чистая работа, но до одури скучная в обычном своём исполнении, мне ещё повезло с семьёй, в которую меня приняли.
В семье Дервен я живу со своих пяти лет, они, можно сказать, удочерили меня, относятся доброжелательно, позволяют то, о чем другие камеристки могут только мечтать. Моя одежда выглядит прилично, и строгого надзора за мной нет, я знаю, потому что Эльдра, младшая наследница дома Дервен, благосклонна ко мне. Давала читать свои книги, учила меня Английскому языку и наставила на моём присутствии на светских приёмах, где это было возможно устроить. С её слов, ей бы очень хотелось, чтобы я также умела показывать себя в обществе, ведь я камеристка дома Дервен, и должна показать их статус в высшем свете.
Так или иначе, утро для меня уже наступтло, а значит пора заниматься домашними делами. Собрав волосы и переодевшись я пошла на кухню, помогать остальным служанкам с приготовлением завтрака, в каком-то смысле это входило в мои обязанности, но я чувствовала себя бесполезной по большей мере, ведь и без меня, две дамы бальзаковского возраста, неплохо справлялись с домашними делами. Но тут в дверь постучали, странно, ведь с утра Дервены никого не ждут, только если это кто-то из соседей, а значит, открыть им дверь могу и я. Подойдя к двери и без раздумий открывая её, к моему удивлению, никого не оказалось, я уже думала закрыть и без того тяжёлую дверь из красного дерева, но я всё же заметила причину столь раннего беспокойства. Красивое письмо из дорогой бумаги лежало на пороге. Странно, обычно письма отдают из рук в руки, ведь это основа викторианской элиты, да и не только элиты, общества в целом.
Я подняла письмо и прочитала от кого оно. Каллиграфическим почерком было бережно выведено: "Осмонд Блайт. Дом Спиритизма ждёт вас завтрашним вечером!"
Что-ж, неудивительно, Эльдра - девушка современная и увлекается модой высшего света, так и слышу от неё о спиритических сеансах и огромном желании там побывать. И быть частью семьи джентри подразумевает моё присутствие и на подобных мероприятиях иногда. Меня никогда не тянуло быть в центре внимания, но так уж вышло, что младшая наследница дома Дервенов выбрала меня себе в подруги, а не просто в камеристки, если она захочет, то возьмёт с собой.
Я забрала письмо, закрыла дверь и направилась обратно в дом. Пахло приятно тостами. Миссис Бёртон была ответственна за завтрак последние годы, так как в обществе уже устоялся образ некого Английского завтрака, и Дервены никак не могли позволить кому-то усомниться в их этикете, меню оставалось неизменным. Из всех работниц дома, коих было трое, домочадцы уже составили своё мнение, кто из нас будет отвечать за самый важный приём пищи. Хоть я и не обладаю талантом в готовке, никто от меня этого умения и не требовал, спасибо за это Миссис Бëртон.

- Доброго утра, дамы. Вивьен, почему с утра я слышала тебя, всё хорошо?

Эльдра всегда выглядела аккуратно, несмотря на моду на корсеты, её домашнее муслиновое платье было свободным, и имело длинную шёлковую ленточку, завязанную в бант под грудью. Пудровый розовый цвет прекрасно оттенял фарфоровую кожу, алые губы и прекрасные голубые глаза, которые, казалось бы, занимают примерно половину её лица. Вырез в форме каре подчёркивал длинную изящную шею и личико формы сердца. Девушка была поистине прекрасна и идеально вписывалась в стандарты красоты общества джентри, а может даже и пэров, начиная от миниатюрного роста, и заканчивая густыми волосами цвета пшеницы, что всегда были собраны, а иногда выбивавшиеся волнистые пряди только подчёркивали её кукольную внешность, что сводило с ума большую часть викторианских юношей. Даже сейчас, спросонья, я восхищалась её красотой.

- Доброго утра, леди Дервен. Спасибо за беспокойство, просто дурной сон.

Сделав небольшой приветственный книксен, я вновь посмотрела на неё, и заметила что слегка обеспокоенный взгляд Эльдры всё ещё прикован ко мне. Она невероятно милосердна и ранима, нежная и романтичная натура.
- Надеюсь, Вивьен, что твой сон наладится... Если ты переживаешь о чём-то, мы могли бы обсудить это позже, а сейчас я желаю завтракать, извольте разбудить остальных. - сказала Эльдра и принялась помогать миссис Фернсби накрывать на стол, хоть бедная женщина и пыталась отговорить её.
Поклонив голову я взяла с кухонной полки маленький звоночек и пошла по дому, идеально описывающему викторианскую архитектуру. Полы, стены, лестницы из Тёмного дерева, ковры, прокладывающие дороги во все части дома, тёмно-зелёные обои с вензелями, огромные люстры под самый потолок, и, конечно, куда же без всевозможных картин и ваз, настоящих амфор, но на современный мотив. Всё в этом доме говорило о достатке проживающей в нём семьи, казалось бы, абсолютная идиллия, я чувствую умиротворение от пребывания здесь.
Моя рука со звоночком поднимается, и как только я подхожу к нужной мне двери, слегка приоткрываю её и активно шевелю кистью.

- Альмер, проснитесь, завтрак подан.

Смотреть на спящего молодого мужчину, старше меня лишь на несколько лет, мне не хотелось, поэтому не дождавшись ответа и удовлетворившись лишь недовольным бурчаним я вышла из комнаты, гороко закрыла дверь и направилась в следующую комнату.

Альмер Дервен - старший ребёнок в семье Дервенов, как и полагается любому джентри, Отец устроил его помощником к себе, так что ещё пару лет и Альмер станет полноправным адвокатом. Обычно я поддерживаю беседу с ним в присутствии Эльдры, ведь вне её общества я практически никогда не нахожусь. Даже в юные годы я почти не помню участия Альмера в моей жизни, зато с сестрой они близки, возможно ранний уход из жизни их матери сплотил детей несмотря на разницу в возрасте и половую принадлежность.

Подходя к двери Брейдена Дервена я приободрилась. Отец семьи Дервенов был невероятно благосклонен ко мне. Не оставил меня ребёнком на улице, не ушёл, наоборот, поднял и отвёз из Франции в Лондон. Да, он был строг в воспитании детей и в отношении меня, как камеристки его дочери, тем более, но я знала что под покровительством именно этого человека я не попаду в неприятности.
В дверь Брейдена Дервена стоило только постучать и сказать зачем потревожили. Ведь с самого утра был не в своей спальне, а в кабинете, работа доставляла ему удовольствие, так что каждую ночь в бессонице он проводил здесь, даже не пытаясь заснуть. Тук-тук.

- Лорд Дервен, завтрак подан. Леди Дервен просит вас поторопиться.

Я осталась стоять у двери и ждала, пока находящийся внутри выйдет.

- Минутку! - послышалось нервное из-за двери.

Я хихикнула. Брейден Дервен -  собранный человек, а в отношении своих клиентов бывал порой жесток, он не мог взяться за дело, которое проиграет, ходили слухи, что любое дело, за которое берутся Дервены обречено на выигрыш. Но видеть каждое утро, как высокий, уже седеющий мужчина, как можно быстрее собирается на завтрак, до одури мило.
Дверь открылась и на пороге я увидела воодушевлённое лицо.

- Доброе утро, Вивьен, ты бы знала, какая красивая луна была сегодня ночью. Так светила, что я не мог уснуть. Пришлось опять копаться в этих бумажках, не заметил что уже завтрак подают. Доведёт меня эта работа...

И с этим бурчаним хозяин дома заторопился в обеденный зал. Я осталась стоять у закрытой двери в его рабочий кабинет. Эта комната была самой дальней в доме, поэтому сбоку от двери находилось большое окно, прикрытое портьерами. Длинные льняные шторы приходилось собирать каждое утро и подвязывать к небольшим крючкам по обе стороны от окна.

Зима. Лондонская зима имеет свой особый шарм, с утра идёт небольшой снег, а ночью держится мороз, но сугробов почти нигде не остаётся. Моя меховая накидка с капюшоном отлично справлялась с английской зимой, так что когда меня отправляли на рынок, выходила в свет, видела простые лица, страдающие от бедности и болезней. Отвратительно.

В доме Дервенов я могу чувствовать себя человеком, когда меня берут с собой не приёмы в другие дома, я вижу лишь прекрасную сторону жизни, не смотря на своё положение и работу. Новоиспечённые богачи строили личные империи и могли ни в чем не нуждаться, на волне с индустриальной революцией, сироты и бедняки погрязли в трущобах.

Лондон - город контрастов, центр всех униженных и оскорблённых, тех, кто приехали сюда в надежде на заработок и работу, оказались ни с чем. Даже провести ночь на лавке обходилось беднякам в один пенни. Никакой пощады. Каждый поворот Лондона открывал новых людей, тех, кто по разным причинам должны были питаться своим желудочным соком и побираться, из последних сил переживая холода.
Странно, а ведь я могла бы стать одной из них. А могла бы и не выжить. Но, живя в доме Дервенов я выросла в девушку, пусть не самую симпатичную, с торчащими локтями и коленками, угольно-черными волосами и тонкими губами, такими же бледными, как цвет кожи, но всё же, порой замечала на себе взгляды,не смотря на излишнюю худобу, считающуюся болезненной и немодной. В любом случае, мне здесь не красотой удержаться надо, а работой, поэтому придётся вернуться и хотя бы помочь дамам помыть посуду.
Придя в обеденный зал я собрала оставшуюся еду и посуду. Миссис Бёртон забирала остатки еды домой, своим детям, только я в этом доме была камертсткой, а значит остальным служанкам после работы приходилось ещё идти домой к своим семьям.

- Мисс Бенуа! - я услышала высокой женский голос позади.

- Чем могу помочь, леди Дервен?

- Вивьен, я видела письмо! Я хочу чтобы ты пошла со мной на приём к Осмонду Блайту. Он в Лондоне совсем недавно, но леди Ленгли уже успела посетить его и похвастаться мне своими впечатлениями, неужели она думала что я не смогу попасть к нему и увидеть настоящую магию? Мне понадобится твоя помощь чтобы привести себя в порядок.

- Конечно, Эльдра, я помогу.

- Отлично... И да, Отец хочет, чтобы ты убралась в его кабинете после ночной работы.