Пять желаний

День Харуно не задался с самого утра — она проспала. Как казалось ей, все на свете, упустив еще и тысячу возможностей в придачу, которые уже не вернуть, ведь когда Сакура наконец-то вскочила с постели, стрелки часов — молчаливые предатели — замерли на десяти.

Наруто, терпеливо дожидавшийся ее пробуждения, присел у постели Сакуры и, задумавшись о чем-то своем, пялился на стену до тех пор, пока Харуно, вскрикнув и испуганно заверещав, не выгнала его из комнаты.

Собравшись впопыхах, Сакура, бросив мимолетный взгляд в небольшое зеркало в ванной, ловко собрала короткие розовые волосы в аккуратный хвост. Выскочив из комнаты, она, прикрыв дверь, решительным шагом отправилась к лестнице, в глубине души надеясь, что родители не вернутся вечером с работы пораньше, — ей нужно было много сделать до их прихода.

Наруто, недоумевая, куда же Сакура так торопится, следовал за ней по пятам, неустанно напоминая, что спешить им некуда, времени у них навалом — практически вагон и маленькая тележка, хоть она и не хочет верить в это.

Однако Харуно, слушая его доводы, лишь недовольно морщилась, мысленно удивляясь легендарному энтузиазму духа. Если бы она была на месте Узумаки, давно бы с ума сошла, ведь хуже всего на свете — неизвестность, а он каким-то чудом держался и не унывал.

Правда, сегодня все было чуть иначе. Этот день Сакура назвала бы удивительным, хотя бы потому что Наруто вел себя действительно странно: он то мялся с ноги на ногу и робко мямлил, то, широко улыбаясь, закидывал руки за голову и вальяжно вышагивал за ней. Наблюдая за ним, она тяжело вздохнула: похоже, Узумаки не чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Да и с чего бы ему радоваться? Они ни на йоту не приблизились к разгадке тайны, окутанной его мрачным прошлым. И ей оставалось только уповать, что Наруто не собирается сдаваться раньше времени.

Но в этот момент дух, опровергая ее сомнения, вскинул вверх сжатую в кулак руку и издал победоносный клич, будто бы разделался с давним врагом. Харуно устало вздохнула, непроизвольно поморщившись.

И как Узумаки еще окончательно не утратил веру, если все, что им удалось сделать, — феерично вписаться в очередной тупик? Все, что у них было, — голые факты: засохший цветок и рамка с фотографией. А Наруто вел себя так, словно ему сказали, что он снова сможет стать человеком. А может, старался таким казаться?

Сакура покосилась на расплывшегося улыбке духа с легкой завистью. Иногда ей хотелось, чтобы и у нее был такой феноменальный талант — видеть во всем одни лишь плюсы. Она же, напротив, думала, что время безнадежно потеряно. И с завидным упорством старалась наверстать то, что было упущено.

Быстро спускаясь по старой лестнице, ступени которой едва слышно скрипели под ее ногами, Сакура отчитывала не разбудившего ее вовремя беспечного Наруто. А он, не отставая от нее ни на шаг, по-прежнему жизнерадостно улыбался, выслушивая все справедливые упреки, которые он, несомненно, заслужил.

Однако сдаваться Наруто тоже не намеревался. Не забывая возмущенно вопить в ответ и перебивать Харуно, всякий раз вскидывающую бровь и бросавшую на него косые взгляды, когда он вел себя чересчур нагло, дух, не тушуясь, отстаивал свое решение.

— Ты устала! Тебе нужен был отдых! — твердил упрямый Узумаки, уверенность которого в том, что он поступил правильно, лишь укрепилась, стоило только Сакуре напомнить ему о первой невыполненной просьбе.

— И что? — огрызнулась в ответ она, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, ведь ей, несмотря на небольшое раздражение, было приятно, что Наруто заботился о ней. Но ему об этом знать было не нужно. Харуно бы умерла от стыда, если бы он вдруг догадался, что она чувствует на самом деле.

Сначала все шло по старому сценарию: перебранка, вопли Наруто, дергающийся глаз Сакуры, как вдруг привычная для них обоих перепалка свернула не в ту степь — Узумаки перескочил на другую тему так внезапно, что на пару секунд Харуно потеряла дар речи.

— Неужели ты хочешь получить все и сразу? И ты нисколько не боишься? Не жалеешь, что втянута во все это? — вдруг спросил Наруто, остановившись у лестничного пролета.

Харуно, схватившись за перила, порывисто обернулась и, тяжело вздохнув, удрученно посмотрела на спокойного Узумаки, застывшего, будто мраморная статуя. Вся его веселость испарилась, словно по мановению волшебной палочки. Нахмурившись, Сакура подумала, что не к добру это все. Получается, что все это время дух водил ее за нос.

— Нет! — просто отозвалась Сакура, пожав плечами. Заметив, что Наруто выразительно приподнял брови, поразившись ее настойчивости, она смягчилась. Приблизившись к парню, Харуно мягко коснулась рукой его плеча, вложив в этот банальный жест все то, что едва ли могла выразить словами: желание помочь, доброту и безграничное доверие.

Узумаки, казалось, понял ее. Улыбнувшись, он закивал головой, соглашаясь с ней. Ее мотивы стали ему ясны, насколько Харуно смогла рассудить. Или, может быть, его подкупили ее искренние чувства — у Сакуры не было времени разбираться еще и в этом. И она, подмигнув Наруто, кивком головы указала на дверь. Счастливая улыбка духа тут же померкла, словно его приговорили к смертной казни.

Сдвинув брови, Харуно внимательно вгляделась в лицо понурившего голову духа, пытаясь не проникнуться его настроем и не отменить все планы.

— У нас уйма дел, Наруто! — не удержавшись, нарочито бодро воскликнула она, всплеснув руками, и, забравшись на перила, съехала вниз, словно старшеклассница, удравшая с уроков. Еще одна плачевная попытка подбодрить удрученного Узумаки оказалась провальной — он, вопреки обыкновению, не поспешил за ней.

Постукивая ногой и терпеливо дожидаясь духа, Сакура скрестила руки на груди. Определенно, с Наруто творилось нечто необъяснимое. Харуно неустанно корила себя, что упустила крошечную деталь, которая все и испортила. Но кто-то все равно должен был сохранить боевой настрой, чтобы подбадривать другого. И если в этот раз это был не Узумаки, значит, ей предстояло занять его место.

Твердо запретив себе расстраиваться раньше времени, Харуно все же невольно принялась гадать, что же настолько огорчило духа. Может быть, несносный Узумаки расстроился еще в своей комнате, не получив ни единой стоящей зацепки? Или ему настолько не хочется, чтобы она вмешивалась, что он готов на все?

При последней мысли ее сердце жалобно екнуло и Сакура, испугавшись нахлынувшего на нее ледяной волной разочарования, с вызовом вскинула голову. Исключено. Наруто ни за что бы так с ней не поступил.

А не догадывавшийся ни о чем Узумаки, так и не смирившийся со своей участью, однако не рискнувший злить Харуно, пробурчал себе под нос пару неразборчивых фраз. Выждав еще пару минут, он засунул руки в карманы штанов и стал спускаться по лестнице, небрежно перепрыгивая через ступени, словно непоседливый школьник.

Не отводя от него глаз, Сакура задумалась, не переставая удивляться. Если бы она была на месте Наруто, ей бы наверняка хотелось как можно скорее разобраться с пророчеством, выяснить, кем она была, вспомнить давно забытое прошлое. А Узумаки, похоже, был лишь рад, что поиск ответов на загадки откладывается. По крайней мере, вел он себя необычно для того, кто еще не так давно упрашивал ее помочь ему.

Может быть, причина его отстраненности крылась в другом? Кто знает, что могло случиться, пока она спала? Истинных причин необычного поведения духа Харуно не знала и не была не была уверена, что может осуждать его. Непрошеная мысль снова назойливо звякнула колокольчиком. И от одного ее появления Сакуре стало трудно дышать. А вдруг Наруто разочаровался в ней и считает, что она не в состоянии ему помочь?

С огромным усилием выдернув себя из цепких лап хандры, Харуно сконцентрировалась на насущной загадке дня — состоянии Узумаки. Она не могла уверенно утверждать, что он сдался, но и не была уверена в том, что Наруто еще хочет бороться за себя и за свои утерянные воспоминания. Хоть дух и бодрился, его все равно что-то беспокоило. А Сакура по-прежнему грезила лишь о том, чтобы получить хотя бы одну стоящую подсказку, которая бы стала их путеводной звездой. Да и сильно подстегивало ее к активным действиям данное ей обещание.

А Наруто, как ни странно, за все это время ни разу ей о нем не напомнил. И это вынудило Сакуру насторожиться и задуматься, почему же он совсем не действует ей на нервы и постоянно не напоминает о том, что она дала ему слово? Зная настойчивость Узумаки и умение идти напролом к своей цели, эта мысль стала последней каплей, заставившей Харуно прекратить сомневаться в том, что она права.

— Не торопись, Сакура, пожалуйста, послушай меня! — упрямо повторил спустившийся Узумаки, стремительно вырвав Харуно из потока сомнений и размышлений. Встрепенувшись, она испуганно вздрогнула, однако тут же ловко выкрутилась, моментально переключившись на их недавний спор.

— Успеем еще отдохнуть! И когда это ты стал таким рассудительным? Где же прежний запал, а? — укоризненно взглянув на духа, надувшего губы, заметила она. Наруто, видимо, придерживался иного мнения, но предпочел промолчать. И Сакура, вооружившись его замешательством, одержала очередную победу.

— Я обещала тебе, что помогу! И это обещание собираюсь сдержать! — с нескрываемым раздражением сказала Сакура, собираясь прекратить еще не начавшийся спор. — А еще просила разбудить меня пораньше! — слегка толкнув духа пальцем в грудь, заявила она, мотнув головой. Наруто, насупившись, промолчал.

Не поведя и бровью, Харуно использовала последний свой козырь — иных вариантов, чтобы расколоть духа, у нее не было.

— Или, может, тебе не хочется вспомнить свое прошлое? — поддела его метким вопросом Сакура, не сомневаясь, что в этот раз успешно попала в цель. И не прогадала — Узумаки вытаращил глаза и уставился на нее с откровенным недоумением. Он растерялся и, видимо, пытался сориентироваться как можно скорее.

Пытаясь решить, что же ему предпринять, дух допустил маленькую оплошность — смятение лишь на долю секунды отразилось на его лице, но Харуно, подмечавшей каждую деталь, и этого было достаточно, чтобы насторожиться — ее подозрения были не беспочвенны, а Наруто почему-то упрямо не хотел говорить ей о том, что его гложет.

— Все не так! — опомнившись, воскликнул дух. Сакура же, выразительно разведя руками, молча отвернулась от него и шагнула к двери. Но Узумаки догнал ее и, схватив за плечи, вынудил остановиться.

— Подожди, пожалуйста! — попросил он, а Харуно, вмиг растерявшись от его настойчивости и совершенно позабыв о том, что собиралась сделать, прижала руку к груди, ощутив, как бешено заколотилось ее сердце, словно пойманная в силки птица. А когда Наруто, не говоря больше ни слова, развернул ее к себе, Сакура с огромным трудом перевела дыхание — их вновь разделяла лишь пара жалких сантиметров.

Все повторилось: розовый румянец залил щеки, сердце Харуно, как ей показалось, колотилось в горле, а ее дыхание от испытываемого волнения невольно участилось. Стоило Наруто еще немного сократить расстояние между ними, придвинувшись к ней еще ближе, как Сакура почувствовала, что еще чуть-чуть и она точно не может противостоять настойчивому Узумаки, который, казалось, нашел ее слабое место, сам того не зная, и неосознанно решил отыграться за все предыдущие поражения.

Но рассудок взял верх над чувствами. Стараясь ничем не выдать охватившего ее волнения, Сакура сурово взглянула на Наруто, чуть прищурившего голубые глаза и смотревшего на нее внимательно, даже как-то настороженно. Узумаки был сосредоточенным и серьезным, словно пытался прочесть ее мысли, а она едва ли могла трезво мыслить.

Когда подрагивающие руки Наруто чуть сильнее сжали ее плечи, Харуно заметила еще один странный нюанс: все было не так, как раньше. Привычного тепла, пронизывающего насквозь не было, как и приятного зуда в ладонях, а затем — едва ощутимого покалывания пальцев. Вместо этого Сакура ощутила пустоту, усталость и какое-то всепоглощающее разочарование. Ей показалось, что она попала в бездну, из которой не может выбраться, как бы ни старалась.

Растерянно поведя плечами, Харуно задумалась. Она не была уверена, что духи могут влиять на чувства людей, но могла поклясться, что ей каким-то невиданным образом удается ощущать чувства Наруто. И, выходит, «распробовать» она может не только положительные ощущения.

Прикусив губу, Сакура промолчала, проглотив так и не сорвавшиеся с губ по неосторожности предположения: «Неужто ты сдался, Наруто? Ты уже не видишь в этом смысла, так?». Не сейчас. Может быть, они с Узумаки и находятся на «одной волне», как выразилась бы Ино, обожавшая всякие романтические истории, однако Сакуре было не до этого.

Нахмурившись, Харуно пытливо взглянула в лицо духа, который сразу же, заметив, что оназаподозрила неладное, отпустил ее, спрятав руки в карманы штанов. Но это его не спасло — отделаться от испытанных ощущений Сакуре все равно не удалось. Кажется, Наруто действительно было плохо. Он не шутил и не прикидывался, пытаясь рассердить ее. В этом Сакура была твердо уверена.

Значит, нужно было искать выход. Только какой? Попытаться разговорить Наруто? Или, может, не стоит на него давить? Но оставаться в стороне, когда тому, кто стал ей настоящим другом, было плохо, она не могла.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — решив не давить на Наруто и понизив голос, спросила Сакура. Иногда мягкость — самый лучший выход и способ расположить к себе собеседника. Однако хитрый ход не сработал — Узумаки, отведя взгляд, и вовсе отвернулся от нее.

— Не уверен, что тебе стоит об этом знать. Это уже за пределами и моего понимания, — с горечью сказал он, буравя взглядом деревянный пол. Таким разочарованным Наруто она еще никогда не видела. И ее первым порывом было броситься к духу и крепко обнять, но Харуно не посмела и сдвинуться с места и стояла, будто пригвожденная к полу. Однако ей повезло — обычно внимательный Наруто в этот раз совсем не заметил ее растерянности. Сакура тут же назвала про себя это «дурным знаком».

— Тебе не понравится то, что я хочу сказать. И я не уверен, что тебе и дальше стоит вмешиваться и пытаться разобраться в моем прошлом, — проговорил заученный текст дух, заранее обрекая откровенный разговор на провал. Харуно же, насупив брови, мысленно отвесила противному Узумаки подзатыльник, но вслух сказала совсем другое, не собираясь отступать.

— А я хочу узнать, правда! Хочу, Наруто! И помочь тебе тоже хочу, как ты этого не понимаешь! — она чуть было не выкрикнула последнее слово. Все неприятности исчезли, как звезды, притаившиеся за тучами, и единственной проблемой Сакуры стало удрученное состояние Узумаки.

— Я ценю твои усилия, но тебе и правда не стоит этого знать. И ты больше не должна тратить на меня свое время, — угрюмо отрезал Наруто, встретившись с ней взглядом. Сакура сжала задрожавшие руки в кулаки, стараясь не взывать от бессилия. И какая муха его укусила, если он, похоже, провел бессонную ночь у изголовья ее кровати, вынашивая этот приговор? Харуно расценила его попытки отговорить ее, как попытку защитить. И она была права.

А дух, видимо, подготовившийся к разговору, принялся забрасывать Харуно контраргументами. Правда, он зря пытался ее переубедить, его слова, наоборот, заставили Сакуру насторожиться еще больше и, гадая, перебирать всевозможные варианты.

А предположить она могла многое, однако вскоре пришла к единственному верному выводу: Наруто наткнулся на что-то похлеще того, что им удалось нарыть и пытается оградить ее от опасностей.

Хоть Харуно и оценила трогательную заботу, но нутром чувствовала — нужно доказать ему, что он ошибается. И обязательно уверить духа: она со всем справится. Только как? Что ей следует ему сказать?

Разволновавшись еще больше, Сакура украдкой, стараясь сохранять прежнее достоинство, потерла ледяные ладошки о штаны и тут же вскинула голову, холодно посмотрев на Узумаки. Решено. Она готова бороться. Осталось дело за малым — выяснить, что же стряслось.

Скрестив руки на груди, Харуно попыталась решить, что предпринять, не отводя взгляда от развопившегося духа. Поразительный контраст в поведении Наруто настораживал ее, но Сакура пыталась убедить хотя бы себя, что это недоразумение скоро будет улажено, как и любое крошечное разногласие между ними. И Харуно предприняла попытку разобраться в том, что творилось в голове у Наруто.

— О чем ты говоришь? — переспросила она, недоуменно захлопав глазами, так и не дослушав последнюю пылкую фразу духа. Самым верным решением, как рассудила Харуно, было не давить на Узумаки, отталкивая его грубыми фразами, а попытаться разузнать, что же так сильно его беспокоит.

Дух же громко чертыхнулся и, отвернувшись от Сакуры, прижавшей руки к груди, обронил:

— Есть то, о чем я не могу рассказать тебе, Сакура.

Харуно, окинув Узумаки скептическим взглядом, вскинула бровь, но так и не произнесла ни слова, дожидаясь окончательного вердикта.

— Поверь, иногда лучше заниматься лишь своей жизнью, чем пытаться помочь кому-то еще, — немного помолчав, завершил Наруто.

Если до этого момента обескураженная Харуно еще хваталась за соломинки, безуспешно пытаясь вытащить из Наруто признание, то теперь последняя ниточка терпения, за которую она так крепко держалась, с оглушительным треском оборвалась. Не выдержав, Сакура взмахнула руками и припечатала горько усмехнувшегося Узумаки безжалостным вердиктом.

— Неужто струсил?! Ты что, сдаешься? — выдохнула она, уставившись на духа и не отводя от него глаз, словно хотела сжечь его, оставив лишь горстку пепла. Пожалуй, любой бы на месте Наруто раскололся, но дух так и не ответил ни на один ее вопрос.

Покачав головой, Узумаки стоически выдержал осуждающий взгляд Сакуры. Невольно Харуно восхитилась его стойкостью, однако запретила себе и дальше выискивать достоинства духа и делать ему поблажки.

А Наруто снова попытался урезонить Сакуру. Сжав руки в кулаки так, что хрустнули костяшки, он строго посмотрел на стушевавшуюся Харуно и покачал головой, собираясь с мыслями.

Не прошло и минуты, как Узумаки заговорил. Сакура, подмечавшая каждую мелкую деталь, заметила, что его голубые глаза слегка потемнели, когда он сказал:

— Есть такие вещи, о которых тебе лучше не знать, Сакура.

Дух снова замолчал, но его краткое и глубокомысленное изречение стало последней каплей в чаше переполненного терпения Сакуры. И Харуно, не отличавшаяся особой выдержкой и ангельским характером, презрительно фыркнув, в один миг подскочила к парню. Ткнув пальцем в грудь Наруто, покачнувшегося на ногах — для него стала неожиданностью ее атака, она прорычала:

— Да что, черт подери, происходит?!

Клокоча от бешенства, Сакура потрясала руками, сжатыми в кулаки, у носа духа, стараясь ненароком не залепить ему звонкую и вполне заслуженную оплеуху. А Узумаки по-прежнему стоял и смотрел на нее с умопомрачительным спокойствием, будто бы они обсуждали планы на день или пытались подобрать ему галстук к костюму.

Однако намного больше, чем его загадочные ответы, Харуно разозлила поразительная выдержка духа. Ну надо же — сохранять серьезную мину при таком ужасном раскладе.

И Сакура от безысходности ухватилась за последнюю ниточку — попыталась докопаться до истинных мотивов Наруто, уповая на его привязанность к ней. «Если я для него хоть что-то значу, он не станет мне врать», — повторяя про себя эти слова, как мантру, она ринулась в наступление.

— Что ты творишь, Наруто?! Что такого произошло, пока я спала?! — с отчаянием рявкнула Сакура, чувствуя себя как зверь, загнанный охотником в угол. Схватив в порыве ярости подозрительно притихшего духа за грудки, она слегка встряхнула его. Такого подвоха Наруто не ожидал точно. Может быть, поэтому он какое-то время ошеломленно смотрел на нее, нахмурив светлые брови и не предпринимая ни единой попытки вырваться.

— Прекрати! — вскоре отчеканил Наруто. Перехватив руки Сакуры, он крепко сжал чуть подрагивающие ладони и, покачав головой, мрачно посмотрел на нее, словно стараясь убедить, что спорить с ним бесполезно.

Но Сакура уступать не собиралась. Ее тревожили дурные предчувствия и предзнаменования, неустанно всплывавшие в голове испуганной Харуно не хуже навязчивых мыслей. И она уже не соображала, чьи это эмоции — ее или Наруто. Выходит, оставалось лишь одно — крайние меры. И Сакура была готова пойти и на это.

Вздрогнув, она тут же порывисто вздохнула и, решившись, высвободила тонкие кисти из рук и не подумавшего удерживать ее Узумаки. Чуть помедлив, Сакура, переборов смущение, едва слышно всхлипнула и обняла шокированного Наруто, ожидавшего любой развязки, кроме подобной.

Оба, удивленные неожиданным финалом, молчали еще какое-то время. Призвав на помощь все светлые силы, которые только были, Харуно осторожно предприняла последнюю попытку расколоть крепкий светловолосый «орешек» и первой нарушила тишину.

— Так ты расскажешь мне, что произошло? — прошептала она, уткнувшись носом в грудь утратившего весь свой боевой настрой Узумаки, слепо уповая на то, что теперь-то все получится. И ее глупые надежды оправдались — дух сдал позиции.

Не сразу, но вскоре он все же прекратил сопротивляться. Растерявшись на долю секунды, Наруто лишь рвано выдохнул и вдруг крепко прижал ее к своей груди, сомкнув руки у нее на талии.

— Так что? Расскажешь? — приглушенно пробормотала Харуно, не размыкая рук и опасаясь даже пошевелиться — любое неосторожное движение могло испортить этот трогательный момент и заставить Наруто снова закрыться от нее. Торопиться было бы слишком опасно. Давить на Узумаки — тоже. И, прикрыв глаза, Сакура затаила дыхание, дожидаясь решения духа.

— Хорошо, — помолчав и обдумав все, вскоре согласился Наруто, ласково погладив Харуно по голове, как маленького ребенка.

— Мне не нужно было устраивать весь этот спектакль, — виновато добавил он и тут же жизнерадостно улыбнулся, осторожно убрав руки с талии Сакуры.

— Прости, что вел себя, как идиот, — сконфузившись, попросил дух, почесав нос. Приподняв брови, Харуно призадумалась. Ей что, показалось? Или Узумаки смущен? А так и было: на его щеках, как и на ее, появился нежно-розовый румянец.

Довольная своей же догадкой, Сакура, ухмыльнувшись, мотнула головой и показала духу язык. Ей было даже приятно, что он испытывал хотя бы нечто похожее. Да и впервые за все время она увидела, каким милым он может быть, если захочет. А Наруто, рассмеявшись, взъерошил растрепанные светлые волосы и, подбоченившись, гордо вскинул голову.

Он выглядел до жути довольным, словно ему пообещали подарить все, что он только пожелает. Харуно невольно ощутила, как ее губы дрогнули в легкой, едва уловимой, ухмылке. Она была рада за Наруто, как за всех своих друзей, но не напомнить ему о глупых выходках тоже не могла.

— Ты и правда самый настоящий идиот! — сообщила Харуно парню, слегка стукнув его кулачком по плечу. Узумаки же, ничуть не обижаясь, лучезарно улыбнулся и протянул ей широкую ладонь.

— Мир? — широко улыбнувшись, предложил он, неловко оттопырив мизинец. Однако Харуно быстро мириться не собиралась. Топнув ногой, она сразу же потребовала:

— Ты должен мне рассказать, не забывай, Наруто!

Дух важно кивнул, однако практически сразу же утратил всю свою солидность, скорчив потешную рожицу.

— Я ведь уже обещал! — протестующе завопил он, опровергая все ее сомнения. И, прикинувшись обиженным, насупился, будто маленький ребенок, которому не досталось сладкого. Сакура же на дурачества Узумаки отреагировала молниеносно — выразительно закатила глаза.

И все же, прыснув, протянула свою руку, собираясь скрепить их с Наруто перемирие торжественной клятвой, как Узумаки вдруг насторожился и, прислушавшись, прижал палец к губам, приказывая ей молчать, и резко развернул Сакуру лицом к тихо скрипнувшей и приоткрывшейся двери. Все произошло так быстро, что Харуно и сориентироваться толком не успела.

Этот новый день был полон сюрпризов. Во второй раз за утро Сакура испытала неподдельное изумление. Оказывается, был еще один человек, способный побить все рекорды Наруто и довести ее до белого каления гораздо быстрее: цыпочках, насвистывая себе под нос веселую песню и удерживая в руках два огромных пакета с продуктами, Кизаши Харуно, который в это время должен был сидеть в офисе и смешить коллег своими фирменными шутками, неспешно зашел домой.

Скинув башмаки, Кизаши, разговаривая сам с собой, недовольно пробурчал что-то о вредных торговцах и, устало вздохнув, медленно развернулся. Его лицо вытянулось в гримасе неподдельного удивления, когда он увидел дочь, смотревшую на него таким же изумленным взглядом, в котором, как не вовремя ляпнул Узумаки, легко читалось: «У тебя проблемы, я жду оправданий».

Повисла неловкая пауза, которая ни к чему хорошему обычно не приводит. Подобное затишье похоже, скорее, на грозовые тучи перед началом бури. И каждый из присутствующих это осознал, особенно Кизаши, который, шумно сглотнув, присвистнул — уж такой подставы он явно не ожидал. Сакура же молча скрестила руки на груди, собираясь слушать оправдания отца.

***

А дальше события развивались, как в фантастическом фильме: не успела Харуно понять, что к чему, как отец утащил ее на кухню, предложив обсудить все за чашкой чая. Наруто, разумеется, увязался за ними. Хоть Сакура и просила Узумаки оставить их с отцом вдвоем, но дух так и не согласился позволить им переговорить с глазу на глаз.

Наруто нагло заявил, что он всегда мечтал поприсутствовать на семейных разборках и последовал за ней, словно вторая тень. Быть может, он пытался уберечь ее от возможных неприятностей — истинных его мотивов она так и не узнала. Однако была рада, что Наруто не оставил ее в переломный момент.

Размеренный рассказ Кизаши не занял и получаса, но не подарил Харуно ни единой зацепки. Сакура, пожимая плечами, все еще не понимала, за что же ей стоит взяться. А отец кратко сообщил дочери и любопытному духу, что был уволен в тот самый день, когда вернулся к ним домой и, взъерошив волосы, невесело рассмеялся.

— Ты не шутишь, пап? — ошарашенно переспросила Харуно, сжав в руке чайную ложку и так и не притронувшись к пирожному, от которого не отводил завистливого взгляда Узумаки, усевшийся на соседний стул и с нескрываемым интересом прислушивавшийся к их с Кизаши беседе.

Ответом ей было красноречивое молчание отца и до банальности выразительный кивок — Кизаши и сам не знал, что сказать. Не знала и Сакура. Вот и сидела на стуле, подперев голову обеими руками, и хлопала глазами, пытаясь подобрать слова, которые, смешавшись в непонятный комок, не давали ей внятно сформулировать ускользавшую мысль.

Кизаши же сокрушенно вздохнул, не собираясь больше оправдываться. Неловко встав, мужчина поставил на стол огромные пакеты и принялся раскладывать продукты. А Сакура во второй раз оказалась на распутье, вынужденная принимать роковое решение.

И что ей делать? Пытаться поддержать отца? Уже слишком поздно. Убедить, что все вскоре станет еще лучше? А вдруг она подарит ему ложную надежду, а он потом сильно разочаруется? Никому не дано знать, что уготовано для него судьбой. И вряд ли кто-то имеет право указывать другому человеку, что ему нужно делать.

Отрешившись ото всего и бесцельно пялясь в одну точку, Харуно думала только об одном: пока они с Узумаки мотались по мирам духов, она многое упустила в своей жизни. И самый главный ее провал — работа отца. Теперь ей предстояло попытаться разобраться еще и с этим, потому что отчасти Харуно чувствовала свою вину — она могла бы и раньше заподозрить неладное, но ей было не до этого.

Поджав губы, Сакура сжала руки в кулаки и замотала головой, осознавая всю свою беспомощность. А Наруто, посмотрев ей в глаза, многозначительно повел бровью, будто предупреждая, что он обо всем знает. Подсев поближе к ней, Узумаки ободряюще улыбнулся. Харуно, посмотрев на него с невысказанной признательностью, коротко кивнула ему.

— Мы что-нибудь придумаем, — мягким, глубоким голосом пообещал Наруто. Харуно зажмурилась. Ей бы хотелось, чтобы так все и было.

Узумаки же, как и всегда, подбадривающе потрепал ее по плечу. К огромному удивлению, Сакуры ей, вопреки всем мрачным ожиданиям, вдруг стало легче. Или, может быть, она все придумала?

Однако прикосновение духа и впрямь было необыкновенно теплым, как лучи летнего солнца, а сам Наруто казался таким уверенным, что все сомнения Сакуры мгновенно улетучились. Она была готова к великим свершениям. И, многозначительно переглянувшись с Узумаки, Сакура обратилась к Кизаши, решив расставить все точки над i.

— Почему ты нам не сказал? — скупой вопрос невольно сорвался с губ Харуно. Она и не хотела бы говорить об этом, но у нее не было выбора. В конце концов, раз уж они с Наруто хотят помочь ему, им нужно знать все. А отец, застигнутый врасплох, вздрогнул, словно от испуга, и, почесав подбородок пальцем, глубокомысленно изрек:

— Были у меня на то причины, поверь мне, милая. Иногда в нашей жизни... — начало было он, но Сакура скептически выгнула бровь, невольно став похожей на Мебуки. И этого оказалось достаточно — Кизаши перепугался не на шутку, опасаясь разоблачения. Выставив перед собой ладони, он мгновенно перестал говорить загадками и выложил все карты на стол.

— Я не хотел расстраивать вас с мамой. Думаю, это все, — медленно произнес мужчина, не глядя дочери в глаза. А затем, едко усмехнувшись, встал. Повернувшись к дочери спиной, мужчина сплел руки за спиной и, задумавшись о своем, какое-то время смотрел в окно под мерное тиканье часов.

Его, казалось, забавляла вся эта неприятная ситуация. А может быть, отец, как и всегда, считал происходящее необходимым жизненным уроком. Но Харуно казалось иначе — она думала только о том, что же теперь будет с ними.

— И что ты собираешься теперь делать? — внимательно наблюдая за отцом, поинтересовалась Сакура, судорожно сжав руками стакан с уже давно остывшим чаем. Наруто, не отходивший от нее ни на шаг, тоже насторожился, прислушиваясь к словам мистера Харуно, будто пытался отыскать в них скрытый смысл.

Кизаши, выслушав вопрос дочери, чуть помедлил и, обернувшись через плечо, нарочито равнодушно пожал плечами. Выдавив улыбку, мужчина все же поделился с ней своими оптимистичными планами:

— Попробую найти новую работу, пока есть возможность. А там, глядишь, и жизнь сама устроится. Мало кто может узнать, что ждет его завтра, — произнес отец, повязав вокруг пояса белоснежный фартук. Изредка поглядывая на нахмурившую брови дочь, он добродушно улыбался, будто пытаясь внушить ей, что все будет хорошо. И, подтверждая свои надежды, отец, кашлянув, сделал глубокомысленное замечание.

— Кто знает, может, мне вдруг улыбнется удача, — заключил он, наигранно рассмеявшись и подмигнув дочери. — Не унывай раньше времени, милая! — щелкнув Сакуру по носу, наставительно изрек он. Наруто, дернувшись вперед, приоткрыл рот, не сводя с мужчины восхищенного взгляда, и тут же запрыгал от распирающего его энтузиазма.

Харуно же, поджав губы, встретилась взглядом с Узумаки, который, увидев, что она смотрит на него, остепенился и, отбросив бурное ликование, подбадривающе улыбнулся ей. Напоминая, что он все еще здесь, Наруто, дотянувшись до ладони Сакуры, крепко сжал ее, по-прежнему не сводя взгляда с Кизаши.

Харуно, с благодарностью взглянув на духа, с облегчением вздохнула — когда Узумаки был рядом, ей было спокойнее. И она была готова открыто это признать хоть сейчас. Однако Кизаши же, как и прежде, необычного поведения дочери не заметил. Впрочем, он вообще редко обращал внимание на нечто подобное. Вот и сейчас он, напевая себе под нос романс, замешивал тесто, чтобы угостить семью еще одним своим шедевром, — фирменным пирогом.

Вот если бы вместо него была Мебуки, то от нее бы точно не ускользнули непонятные переглядывания дочери с пустотой. Однако Сакуре и любые подозрения матери показались бы сущим пустяком — она думала только о том, чем обернется потеря работы для ее отца.

— А если нет? Если не найдешь? — уперлась Харуно, скрестив руки на груди и с сочувствием взглянув на Кизаши, а Наруто, нахмурившись, весь превратился в слух. Похоже, его тоже беспокоила судьба Кизаши, хоть он и старался открыто не демонстрировать своей симпатии к нему, но веселый отец Сакуры однозначно пришелся ему по душе.

— Все к лучшему, милая. Может, так выпала моя счастливая карта. И я обречен остаток жизни провести, выслушивая бесконечные претензии твоей матери и исполняя любую ее прихоть, — отшутился Кизаши, долго не раздумывая.

Вытирая испачканные в муке руки о фартук, он показал дочери большой палец и, храбрясь, подмигнул. Ему, наверное, хотелось доказать ей, что любые трудности ему по плечу, но он добился обратного эффекта. Сакура, хлопнув себя рукой по лбу, спросила о том, что беспокоило ее больше всего.

— А если мама узнает, что тебя уволили? — после рокового вопроса на лице отца застыло непонятное выражение: страх, смешанный с искренним раскаянием и неподдельным разочарованием. Однако мужчина принял вопрос с достоинством, позволив себе лишь одну слабость, — кашлянуть в кулак. Едва улыбнувшись краешками губ, он погладил дочь по плечу.

— В нашей жизни все происходит так, как должно быть! — уверенно изрек Кизаши, нежно улыбаясь. — Может, все это неспроста! — озорно подмигнув, отец вновь расхохотался, скрывая за смехом свою неуверенность, — уж Мебуки бы растерла его в порошок, если бы узнала, что он остался без работы.

Сакура, прекрасно зная о вспыльчивом характере своей матери и о том, что она может устроить, покачала головой. Да, приключений навалом. Правда, был у этого дня и плюс — хотя бы одна тайная история прояснилась. Как ни крути, а один из секретов, о котором она и помыслить не могла, все же оказался раскрыт.

Но был еще один нюанс, который остался не озвученным — отец петлял и увиливал, не собираясь говорить, почему же он вдруг расстался с любимой работой. И, набрав в легкие побольше воздуха, Сакура прямо спросила у отца, осознавая, что обратной дороги уже не будет:

— Почему тебя уволили?

В этот раз переводить тему или глупо улыбаться Кизаши не стал. Покраснев, как спелый помидор, он почесал затылок, а затем пару раз прошелся по комнате, скрестив руки на груди, будто бы размышляя о чем-то. Сакура не отводила от отца глаз, пытаясь сохранить в памяти каждое движение, как вдруг мужчина, резко остановившись, хмуро взглянул на дочь из-под полуприкрытых век и, помявшись еще минуту, все же сознался:

— Мне нужно было выбрать между работой и семьей. Я сделал выбор, о котором не пожалел. Я счастлив, что вернулся домой. И к черту все эти командировки, экспедиции, поездки, другие страны, этот антиквариат... К черту, если я потеряю возможность как можно чаще видеть тех, кто мне безумно дорог, — с жаром выпалил мужчина, схватившись за голову.

Издав нечто нечленораздельное Сакура, вскочив, прижала руки ко рту. Она была готова к худшему, но все оказалось не так уж и ужасно. Отец отказался от любимой работы, чтобы быть с теми, кто ему дорог. Но именно это она ценила больше всего. И ей было наплевать, как к этой новости отнесется ее мать.

— Ты выбрал нас... — пролепетала Сакура, прижав руку к груди. Слезы застилали ее глаза, мешая дышать. Судорожно сглотнув, она бросилась в объятия отца, широко распахнувшего руки.

Прижавшись щекой к его тяжело вздымавшейся груди, Харуно подумала, что она бы хотела сделать отца счастливым. Даже если бы ей пришлось пожертвовать всем, что у нее было. А Наруто, по хитрой улыбке которого она догадалась о пришедшем в его бестолковую голову гениальном замысле, предложил:

— Второе желание, Сакура. Ты можешь потратить его на своего отца.

И почему она сама не подумала об этом раньше? Поразившись собственной наивности, Сакура, кивнув духу, крепко зажмурилась и яростно попросила, чтобы в жизни Кизаши Харуно появилась работа, которая бы устраивала его. Даже если ему вновь придется уехать, он должен быть счастлив.

Впервые за все это время Сакура поняла простую истину: нельзя удерживать того, кто тебе дорог. Зная, что работа делает ее отца самым счастливым человеком на свете, Харуно всей душой молила высшие силы оказать ей услугу и подарить Кизаши то, о чем он давно мечтает.

И благих стремлений оказалось достаточно, чтобы еще одно желание успешно исполнилось. Как только Наруто, довольно хмыкнув, щелкнул пальцами, с громким стуком распахнулись ставни плотно закрытого окна. Все повторилось, как и в первый раз: резкий порыв ветра, внезапно ворвавшийся в дом, едва не сбил с ног Сакуру и Кизаши. Покружив вокруг них, он быстро вырвался на свободу, с протяжным скрипом отворив дверь.

Отец, потеряв дар речи, силился вымолвить хотя бы слово, но не на шутку перепугался, когда прямо над его головой вспыхнула и осыпалась миллиардами крошечных блесток необычайная яркая вспышка. И тут же все стало, так как было. Лишь распахнутое окно напоминало о волшебстве.

— Вот чудеса... — растерянно пробормотал Кизаши, удивленно озираясь по сторонам и силясь выговорить хотя бы внятную фразу. Сакура насторожилась — не к добру это все. Незаметно для Кизаши она завела руку за спину и пальцем указала расхохотавшемуся Узумаки на дверь. Им нужен был запасной вариант, если вдруг придется оправдываться и разъяснять, что к чему.

Интуиция Сакуры не подвела — вскоре пораженный отец, ожидая объяснений, уставился на дочь, надеясь, что хотя бы она сможет рассказать ему, что же такое тут творилось. И Харуно, опасаясь возможного разоблачения и замаячившей на горизонте лжи, поспешила ретироваться, надеясь, что к вечеру Кизаши позабудет о том, что хотел узнать. Рассмеявшийся Наруто поспешил за ней.

Догнав Сакуру у порога, он крепко схватил ее за руку, выкрикнув:

— Бежим! — и ноги Харуно, повинуясь приказу духа, понесли ее за ним против воли.

Бежать им пришлось долго. Сакура не была уверена, что им с Наруто удастся быстро отделаться от Кизаши, который мог бы попытаться догнать удравшую на самом интересном моменте дочь, но, к счастью, отец не стал ее преследовать. Наверное, он понял, что это бессмысленно, вот и пытался оправиться от шока самостоятельно, теряясь в бесчисленных догадках.

А они неслись, как сумасшедшие, обгоняя прохожих и избегая всех ее знакомых. Когда Сакуре стало казаться, что они пробежали половину города, а к такому жизнь ее не готовила совершенно, Узумаки резко свернул в узкий переулок и остановился.

Облокотившись о стену, Сакура, прижав руку к бешено колотящемуся в груди сердцу, попыталась отдышаться. Когда же ей это удалось, она серьезно посмотрела на Наруто, вспомнив, что так и не узнала, о чем он собирался рассказать ей утром.

Может быть, она выбрала не совсем удачное место, но, а вдруг другого шанса у нее не будет? Уповая на свое феноменальное везение, Харуно первой вернулась к их прерванному разговору.

— Ты помнишь свое обещание? — с трудом выговорила Сакура, жадно хватая ртом воздух. Где-то в глубине души Харуно все еще верила в чудо и надеялась, что новость Наруто хотя бы не разочарует ее, но она ошибалась.

Дух кивнул и, встав напротив Сакура, окинул ее внимательным, изучающим взглядом. Он, похоже, раздумывал, стоит ли взваливать на ее плечи еще одну неприятность, однако под напором Харуно, постукивающей каблуком по земле, все же смирился.

Присев на землю, Наруто грустно ухмыльнулся, окончательно сдаваясь. Сакура, помедлив, села рядом с ним, настороженно глядя на Узумаки, который никуда не торопился. Тщательно перебирая слова и невнятно бурча их себе под нос, будто подбирая лучший вариант, Наруто все еще молчал.

Сакура же, затаив дыхание, старалась осмыслить все, что видела, чтобы предугадать то, что может рассказать ей Узумаки. Ей многое казалось необычным. Например, дух выглядел необычайно сосредоточенным и взволнованным. И только от одного его вида Харуно становилось все страшнее. К тому же, должны же быть причины, почему он отмалчивался. Пока что Сакура выяснила лишь одно: Наруто до последнего не хотел, чтобы она вмешивалась еще и в это, вот и оттягивал с признанием.

— Пожалуйста, не тяни! — не выдержав, поторопила духа Харуно. Схватив его за руку, она ощутила, как вспыхнули от смущения ее щеки. Стушевавшись, Сакура опустила голову, а Узумаки изумленно посмотрел на нее.

Тут же улыбнувшись, он сжал ее руку в своей, будто хотел сказать ей, что все в порядке. А так оно и было. После ее прикосновения Наруто понял, что все это время она боялась, что он передумал. И Узумаки не подвел, сдержав данное Сакуре еще утром слово.

— Знаешь, — медленно проговорил он, виновато опустив голову, — я, кажется, начал вспоминать. И то, что я вижу, ужасно. Это плохой знак, Сакура.