Глава восьмая
Утром, Даллас разбудил меня, постучавшись в дверь спальни. Он, словно неугомонный солдат, призванный на службу, стучал, окрикивая меня по имени. В его настойчивости не было желания уязвить, в нем чувствовались беспокойство и тревога. Видимо, Дал решил, что ночью я подожгла себя сама, пытаясь, может быть, привлечь к себе внимание? Не знаю.
Возможно, он так и подумал, а переубеждать его в обратном, все равно что пытаться сдвинуть гору. Бессмысленно и неэффективно.
Я приняла факт, что с ним придётся встретиться, невзирая на отсутствие желания говорить с кем-либо, и пригласила брата войти, как только встала и накинула на себя халат. Села поближе к дневному свету и уставилась на ясную погоду.
— Доброе утро, Дал.
Голос прозвучал сдавлено и хрипло от ночных слез. Мне пришлось поднапрячься дабы скрыть следы нервозности.
Дверь медленно отворилась настежь, брат, сперва неуверенно заглянул в комнату, словно там притаилось зло. Но не найдя никого, вошёл внутрь.
— Ты в порядке?
Едва молодой мужчина появился, помещение наполнилось ароматами свежести, нотками морского бриза и... гардении. Странно. Запах удушливой гари человеческой плоти испарился.
— Я зову тебя целых десять минут, Мишель. Объяснишь, что это было ночью?
Выглядя озадаченным, и конечно же, не находя объяснений произошедшему, (а как их найти, если сама толком ничего не понимаю), Даллас сел на край кровати и опустил глаза в пол, обдумывая свои следующие слова.
— Я думал над увиденным, и никак не смог найти ответы. Ты же не вредишь себе, Тейт? — Брат обернулся и посмотрел на мои забинтованные руки, ожидая хоть чего-то. Повернув голову, я встретила его взгляд, в котором невозможно было прочитать никаких мыслей, разве что, отвращение из-за предстоящей встречи с родственниками? Никогда бы не догадалась о степени его ненависти к этим собраниям. Или возможно, дело в другом.
— Ты не рад предстоящей встрече?
Сглотнув, я постаралась улыбнуться. Прогнать напряжённость между нами, возникшую из-за ночного инцидента. Даллас хмурился. Он все ещё обеспокоен. Возможно, причина в непонимании случившегося. Я не заметила при нем присутствия ауры ненависти. Это радует.
Даллас молчал, ожидая моего ответа.
— Я не знаю, Дал! Это происходит помимо моей воли.
Признание не помогло убрать напряжение, оно все ещё ощущалось. Как невидимая преграда оно стояло между мной и кузеном. В этом больше не оставалось сомнений. Мне было страшно говорить с кем-то другим помимо моей мамы. Она всегда понимала меня, если не понимала, то хотя бы не смотрела с осуждением.
Если Даллас узнает о моих способностях и ночных путешествиях, не изменится ли он по отношению ко мне? Вряд ли, человек в здравом уме примет такую версию правды.
Совершенно разбитая, и уставшая от слишком долгих размышлений, я опустила взгляд в пол, где мысленно нарисовала наше будущее, и вздохнула.
Даллас разочаровывается во мне, а я не могу помешать этому. Мне даже представилась картинка, как он звонит в клинику для душевнобольных и просит их забрать меня к себе. Да уж.
Вздрогнув от неприятной ряби мурашек, я постаралась сосредоточиться на мыслях брата. Я знаю, что не смогу прочесть их, но не прекращала пытаться. Даллас расслабился и усмехнулся:
— Ты страдаешь лунатизмом, что ли, Мишель?
Ох! А это идея.
— Возможно, — фальшиво усмехнулась я, надеясь провести его.
— Ладно, давай оставим этот разговор. А сейчас, вставай и одевайся для встречи с нашими. Мы должны поторопиться. — За считанные секунды настроение брата сменилось как по щелчку пальцев. — Риган и Дебби возмущались, что я не привёл тебя к ним вчера.
— О, тогда... надо проведать их. — Я совсем забыла для чего приехала в Омаху. Мои обязанности, как подружки невесты, не были лёгкими. Я должна быть ответственна за многое. Но позволила собственным проблемам отодвинуть остальное на второй план. Дебби обидится на меня.
С какой целью я приехала в Омаху? — помочь сестре, а не доставлять ей лишних хлопот. С возмущением, хлопнув себя по лбу, я встала и пересела поближе к Далласу. Он рассмеялся.
— Ты что это, самоистязанием увлекаешься, то, поджигаешь себя, то, лупишь. Так недалеко от инвалидного кресла, девочка.
Замечание рассмешило нас обоих. Мы немного посмеялись, отпуская напряжение, это помогло ненадолго. А ведь я могла притвориться, что дело в лунатизме. Необязательно рассказывать брату о всех моих бедах. О кошмарах, мать уже успела нажаловаться. Не хотелось, чтобы Даллас стал видеть во мне беспомощную младшую сестрёнку.
— Завтра суббота. У отца О 'Нелли, пройдёт главная репетиция. Ты же пойдёшь?
— Конечно, — быстро отозвалась я. — Ведь потому и приехала к вам.
— Думаю, Дебби будет рада. — Странно заметил Даллас, уже направляясь в коридор. — Ты наконец-то, говоришь без возмущения.
Позже, мы с кузеном ехали к родственникам на завтрак. Точнее, уже на полдник, так как завтрак я проспала. Я не успела поесть в доме Эйдриана, за что злилась на Далласа. А он, шутя, показывал язык. Мне нравились эти ощущения рядом с ним: безмятежность, лёгкость и способность не бояться ночи. Все будет хорошо, успокаивала я себя, когда мы подъехали к въездной дорожке.
— Как вы провели время с Эдрианом? — Даллас заговорил у дома тёти Риган. Он поставил машину в режим парковки и повернулся ко мне, предлагая задержаться немного тут.
— Эм, думаю, нормально. А что, он что-то говорил?
— Нет, — усмехнулся Даллас, отводя взгляд к улице. — Что он мог сказать? Ты снова что-то учудила?
— Нет. Просто...
— Просто, — что? — Даллас снова обратил свой взор на меня.
— Он странный. Понимаешь?
Он издал смешок, совсем не веря мне, или не понимая, о чем я говорю.
— О чем ты, Мишель? Он не странный, а молчаливый. Это разные вещи.
В попытке выиграть время и собраться с мыслями я взглянул в сторону дома Риган и успела вспомнить прошлые чувства. Они накатывали на меня, стоило нам войти в их дом. Я помню все. Каждую мелочь. Только здесь я ощущала себя в своей тарелке и одновременно чувствовала, как меня пытаются вытолкнуть невидимые силы. Звучит, как бред, знаю, но будучи маленькой я не понимала этого. Даже сейчас не совсем понимаю, но кажется, начинаю осознавать кое-что важное.
Пока рано об этом говорить. Я ещё ни в чем не уверена. Но стоит проверить.
Даллас все ещё смотрел на меня, не отводя взгляда. Я успевала прочесть в его глазах сомнение.
— Что ты имеешь в виду? — повторил он свой вопрос.
Я не знала, как объяснить своё отношение к его другу, потому что понятия не имела, что чувствую к нему. Через секунды, не найдя ответа, я просто пожала плечами.
Может, это магнетизм, или просто любопытство, возможно, я обманываю себя, и этот молодой человек мне нравится, действительно нравится, как мужчина.
— Эм...даже не знаю, — потрясла головой. — Кажется он грубый хам, а в следующую минуту – заботливый, что ли? — мой голос звучал неуверенно, как и та внутренняя борьба, что шла внутри меня. Словно ангел и демон борются между собой, один желает того, чтобы я поддалась чувствам и действовала решительно, а другой против, — он считает, что Эйдриан не тот человек, кто может сделать меня счастливой. Даже наоборот, он ввергнет меня в боль и страдания.
Прекратив свой внутренний монолог, я снова взглянула на брата.
— Тебе он никогда не казался странным?
— Мишель, если бы я понимал, о чем ты говоришь.
Эйдриан, он... Немногословный, да, это его фишка, но назвать его странным?.. Без обид, но ты намного странней, чем он. Его я знаю, а тебя не узнаю. Ты изменилась, Мишель. Раньше ты была другой.
Я обречено выдохнула. Ну вот.
Теперь меня считают сумасшедшей.
После недолгого разговора с родными, мы сели за стол. Снова я вспомнила об Эйдриане. Я посочувствовала ему, ведь он был совсем один, в огромном доме. В этом городе. Ни семьи, ни родни. У него есть только мой кузен.
Но тут же, словно мысли другого человека вклиниваются в мою голову.
— А с чего ты взяла, что он один? Может быть в данный момент он развлекается с какой-нибудь красоткой, проводит приятные вечера в её компании. Не думала об этом? — Голос очень похож на дьявольский, с капелькой издевательства и смеха, что становится не по себе, продолжал нашёптывать сомнения. — Ему плевать на сестричку друга, он хочет поскорей выпроводить тебя из своего дома.
Эта мысль совсем мне не по душе, хочется отогнать её, трясу головой, но ничего не выходит. Извинившись перед родными, я встала из-за стола.
Мне нужно было уединиться.
Через несколько секунд, я уже стояла у зеркала в общей ванной комнате, глядя на своё бледное отражение. На мне лица не было. Все краски схлынули, словно кровь испарилась. Стало трудно дышать. Но борясь с паникой, я быстро взяла себя в руки.
После долгой борьбы, придя в себя, я пригладила длинные прямые волосы, закрутила их к гульку, после чего включила холодную воду. Слегка намочив руки, приложила холодные ладони к горячим щекам.
— Аайрин! — снова знакомый шепот зазвучал в моей голове. Я была знакома с ним довольно давно, но по каким-то причинам забыла о нем. И только приезд в Омаху оживил воспоминания.
Он вовсе не звучал тихо, кажется, все жители дома должны были услышать его, но спустя ожидания понимаю, никто не придёт и не постучит в дверь, проверить в порядке ли я.
— Детка, я так долго ждал...
Схватившись за голову, прикрыла ладонями уши, затрясла ею, сильно зажмурив глаза, но странные ощущения не проходили, наоборот, ко всему прибавился холод, который постепенно усиливался, влажные капли дождя стали капать сверху, — но это безумие, я ведь нахожусь в доме! Они попадают на мои оголенные плечи.
Дергаюсь, почувствовав, как лёд обжигает кожу. Открываю глаза, чтобы взглянуть откуда появилась влага, в голове появляется мысль, что возможно, сверху затопило какую-то комнату, и тут же хочу вскрикнуть. То, что передо мной, это просто нереально.
Сотни или возможно, тысячи тел горят в жарком огне, я оказалась в совершено другом месте, вокруг стоит мрак, за пределами того места, где все охвачено адским пламенем, люди кричат и орут, некоторые лишь стонут, но эти звуки – это звуки мучений или агонии.
— Это то, что тебя ждёт, если не одумаешься и не присоединишься ко мне... — легкий, знойный ветер доносит до меня обрывки слов. Дверь ванной резко открылась, прогоняя видение. Клубки дыма рассеялись за секунду.
Мои глаза встретились с встревоженным лицом Далласа.
Я не сразу смогла сориентироваться, как вернулась назад. Каким-то шестым чувством понимала, ещё один раз, ещё один шаг за грань, и я могу навсегда застрять в том аду.
— Мишель, детка, тебя не было два часа, что можно столько времени делать в ванной? — Когда рука Далласа прикоснулась ко мне, между нами проскочила искра света. Воздух затрещал. Холод и жар создали эффект разрыва.
Два часа? Бог мой!
Даллас, кажется, не заметил реакции. Он был горячим, а я холодной.
Хотела улыбнуться, свести все к шутке, сказав, что меня замучил дисбактериоз, но это не выглядело смешным.
Как объяснить близким, что мне требуется помощь, за мной гонится нечто тёмное, что утягивает меня из реальности? Как попросить их помочь, если сама не знаю с чем предстоит бороться?
Надеясь, что слова Далласа всего лишь метафора, вгляделась в его наручные часы.
Как это возможно?! Я же ушла из столовой, только две минуты назад!
Кто объяснит мне, как с этим бороться?
Когда мы вернулись домой к Эйдриану вечером, было уже поздно. Мне даже стало немного жаль упущенного времени, вдали от него. Ведь мы могли снова поговорить о чем-нибудь. О чем-то важном, что могло волновать его.
Но родственники так сильно настаивали на том, чтобы я и Даллас побыли в кругу семьи, что мы не смогли найти причин отказаться и уехать пораньше. Даллас помогал тёте и дяде с подготовкой к венчанию в церкви, они съездили на место, а я и Дебби целый день находились дома, готовя её репетицию.
Репетиция для репетиции. Смешно. Но именно там я почувствовала необходимость соединить свою душу с кем-то. Мне тоже стоило найти свою половинку, человека, кто сможет удержать меня здесь, и не отпустить во тьму. А она звала меня, теперь я вспомнила. Всю мою жизнь тьма преследует меня, а тот голос... Однажды, моя мать поместила меня в психушку, мне было девять лет или около того. Мама беспокоилась из-за моих ночных кошмаров, она боялась, что я истязала себя, и попросила доктора присмотреть за мной несколько ночей. Со мной проводили сеансы гипноза, от которых я забыла часть своей жизни из прошлого, но сама проблема осталась. Она напоминала о себе слабыми отголосками. Тьма поджидала меня пока я не вспомню о ней.
Я не стала рассказывать Дебби о нашей прогулке с Эдрианом, хоть очень и хотелось поделиться с кем-то своими переживаниями. Рассказать о сомнениях. Может быть Дебби смогла бы объяснить, что я испытываю к Эйдриану. Но... Меня что-то остановило от этого шага. Возможно, непостоянство парня не придавало уверенности в завтрашнем дне. Сегодня он мог быть учтивым джентльменом, а завтра снова превратиться в грубого и заносчивого засранца. Я не знала, какая из сторон Эйдриана нравилась мне больше: открытая, что кажется будто весь мир вращается вокруг тебя, если он с рядом, или закрытая, когда он хмур для всех, и не впускает в свой мирок никого, кроме близких друзей?
Эти вопросы вылетели из моей головы стоило мне вернуться в спальню и обнаружить, что мой фотоаппарат вместе со снимками, пропал. Вчера я оставляла его на полке. А сейчас его там нет.