Август между нами

Боб

Парк встретил тёплым ветерком и звоном детских голосов где-то на детской площадке. Солнце ещё висело высоко, но уже мягко обволакивало всё золотистым светом. Я пришёл чуть раньше —я всегда прихожу раньше, когда нервничаю. Курил на скамейке, щурился от солнца, поглядывая на проходящих людей и ожидая её. Сердце билось как перед дракой. Или свиданием. Или, чёрт побери, признанием в чём-то большем, чем просто «мне с тобой хорошо».

И вот она появилась.

Белая юбка колыхалась на ветру, розовый топ плотно облегал грудь, и он, чёрт возьми, едва не подавился воздухом. В удобных кроссовках, с сумкой в руке, она шла так, будто снималась в рекламе духов. Глаза выделялись чётко, с этими её чёртовыми ресницами, а губы — пухлые, с яркой розовой помадой — будто специально намекали на всё то, что нельзя было говорить вслух.Мой мозг сразу услужливо подкинул десяток образов, один откровеннее другого. Она сверху. Она под ним. Она в моей футболке на кухне. Она...

Я встал, пытаясь привести себя в порядок, но тело уже реагировало без команды. Посмотрел вниз — чёрт, надо вести себя нормально, Боб, не срывайся.

— Привет, — сказал я, когда она подошла ближе.

— Привет, — улыбнулась она, и этот голос, этот лёгкий наклон головы... всё только усилило его внутреннюю бурю.

— Выглядишь... — на секунду забыл, что хотел сказать, — охренительно.

— Спасибо, — засмеялась она, поправляя волосы. — Ты тоже не подкачал. Белая футболка — смело.

— Почему?

— Потому что если ты вспотеешь — будет видно, — подмигнула она.

Я нервно усмехнулся, почувствовав, как мои уши покраснели.

— Пошли?

— Пошли, — кивнула она, и мы медленно пошли по дорожке, мимо деревьев и лавочек.

Мы говорили о работе, о том, как у неё снова бардак в салоне, как одна клиентка пришла на стрижку, а ушла с претензией, потому что «концы не так лежат». Я слушал, смеялся, а сам думал, насколько  соскучился по этим разговорам. По ней. По её лицу, по тому, как она морщит нос, когда злится, и как закатывает глаза, когда рассказывает сплетни.

В какой-то момент мы остановились у киоска с кофе. Я взял нам по напитку — ей фраппе с карамелью, себе американо. Сели на лавку.

— Так что... — начала она, потягивая из трубочки, — ты правда решил встретиться со мной просто так?

Я посмотрел на неё, серьёзно.

— Не совсем. Я хотел... — я замолчал, — просто увидеть тебя. Без флирта, без подколов. По-настоящему.

Она кивнула, отвернулась, будто бы обдумывая.

— А ты знаешь, что ты меня бесил?

— Я догадывался, — хмыкнул я.

— Но всё равно... тянет. Как будто я — магнит для твоих заскоков, а ты — мой.

— Ты как вирус, — сказал я, — заразилась и пошло по крови.

Она рассмеялась, и этот звук ударил прямо в сердце.

— Это ты, Боб, как вирус. Сначала раздражаешь, потом проникаешь в систему, и уже без тебя никуда.

Я посмотрел ей в глаза. Они сидели близко, наши колени почти касались друг друга. Её губы блестели на солнце, и я с трудом сдерживал себя, чтобы не наклониться и не поцеловать.

Внутри меня всё металось. Желание и страх. Радость и паника. Я знал — ещё шаг, и всё может пойти по новому пути. Или разрушиться снова.

— Я... — начал я , но она прервала:

— Не говори. Просто помолчи со мной.

И мы сидели в тишине. Только шум листвы, далекие крики и их дыхание. Я посмотрел на её руки. Хотел взять. Хотел почувствовать тепло. Но не сделал.

Вместо этого сказал:

— Я всё ещё хочу знать тебя. Не просто спать с тобой. А знать — что у тебя болит, что радует, как ты засыпаешь, с кем ссоришься, кого ненавидишь.

Она посмотрела на меня. Смотрела долго. А потом взяла меня за руку. Без слов. Просто коснулась — и этого было достаточно.

Она поправила волосы, на секунду взглянула на него снизу вверх — быстро, мимолётно, но этого было достаточно, чтобы я  внутри едва не выругался. «Блять.» Она была как-то слишком красива сегодня. Как будто специально знала, как меня вывести.

Я делал глоток кофе, а сам смотрел, как ветер шевелит подол её юбки, как тонкие пальцы обвивают стакан, как губы оставляют отпечаток на трубочке. И с каждым её движением внутри разгоралось то, что я обычно отгонял.

Но сегодня не смог.

Как бы я с неё всё это снял...

В моей голове она стояла перед ним — в этой белой юбке и розовом топе, но уже не на фоне деревьев и скамейки, а в его комнате, в полумраке. Я медленно подходил, прижимал её к стене. Мои руки жадно скользили по её талии,я чувствовал, как ткань топа натягивается под пальцами, как её кожа теплеет под прикосновениями. Она смотрит на него тем же взглядом, что и сейчас — полушутливым, но с искрой.

Я тянусь, чтобы стянуть с неё топ — она помогает, сбрасывает его одним движением, и я замирает, вдыхая запах её кожи, легкий, сладкий, будто парфюм и лето одновременно. Мои губы скользят по ключицам, потом ниже, к груди,к ее соскам, которые кусаю так,будто сейчас откушу, как вишенку на торте, я чувствую, как она замирает, как выгибается навстречу — бля, остановись, Боб, ты же с ней сейчас рядом, на лавке, не сходи с ума.

Я делает ещё один глоток кофе, пытаясь охладиться, но фантазия продолжает развиваться сама по себе.

Я стягиваю с неё юбку, видит изгибы её бёдер, чувствует, как всё внутри сжимается. В моей голове она у него на коленях,держу её за талию, целует, будто это последний вечер. Она смеётся, гладит его волосы, говорит что-то дерзкое — и он злится, но не по-настоящему. Я хочет её прямо сейчас. Без пауз. Без слов. Только ощущения. Только кожа к коже. Только дыхание.

Я оглядываюсь на неё — а она просто улыбается, пьёт фраппе, будто не знает, что в моей голове она уже раз десять довела меня до предела. Я закрываю глаза на секунду, вдыхая воздух.

— Всё нормально? — спросила она, заметив мое лицо.

Я усмехнулся:

— Просто жарко. Немного.

— Угу, — она снова посмотрела на меня снизу вверх. — Ты покраснел.

— Ты тоже не помогаешь, — буркнул я.

— Я? Я просто пью кофе.

— Именно. Слишком красиво. Слишком спокойно. Слишком соблазнительно.

Она рассмеялась:

— Боб, ты сейчас сам себя выдашь. Прямо вот так. В парке.

Я выдохнул и сдался.

— Прости. Но, чёрт, Адэла, ты выглядишь так, что мне хочется тебя сейчас натянуть на этой скамейке так, чтобы ты ходить потом не смогла.

— Я поняла, — тихо сказала она. — И это приятно.

Она снова взяла меня за руку. На этот раз крепче. Сильнее. И в этом касании было всё — и молчаливое «я знаю», и намёк, и... шанс.

Мы шли вдоль аллеи, и я не мог оторвать взгляд от её ног. Юбка ложилась по бёдрам слишком вызывающе, и каждый её шаг был как вызов. Когда она вдруг остановилась, повернулась ко мне и, щурясь на солнце, сказала:

— А давай на аттракционы? Я давно хотела. Хочу на «цепочку», на колесо, и на этот, где тебя подбрасывают, как подушку.

Я сглотнул, моргнул:

— В такой юбке? Ты серьёзно?

— А что? — Она сделала шаг ближе, и моё дыхание перехватило. — Тебе не нравится?

— Я просто... — я  сбился. — Это опасно. Слишком много людей.

— Тогда держи меня за руку, Боб, — сказала она и медленно провела ладонью по моему животу, спускаясь всё ниже. — Чтобы никто не видел.

Я замер.

Её пальцы прикоснулись к моей ширинке — легко, игриво, и этого было достаточно. Мое тело отреагировало сразу, в особенности мой член, он стал таким твердым, я понял, что это почти болезненно — я  напрягся, стиснул зубы, попытался не выдать себя, но внутри пульс застучал, как молот.

В голове взорвался образ.

Я держу её за волосы, наматывает на кулак, тяну к себе, я  чувствую, как она скользит губами по нему члену— медленно, уверенно, с такой же насмешкой в глазах, как сейчас. Она смотрит снизу вверх, в её взгляде — вызов и власть. Я вцепляется в её талию, дышит тяжело, и единственное, что хочет — не отпускать.

Я вернулся в реальность только когда почувствовал, как её губы касаются моей щеки — лёгкий поцелуй, почти невесомый. И сразу за ним — горячее дыхание у уха и шепот:

— Если будешь хорошо себя вести, позволю тебе держать мою юбку на аттракционах.

Она усмехнулась, потом осторожно укусила меня за мочку уха, и у меня пошли мурашки по спине. Я закрыл глаза, пытаясь прийти в себя.

Что, чёрт возьми, с ней происходит?.. Или со мной?..

Открыв глаза — она уже шла вперёд, оглядываясь через плечо с такой дерзкой ухмылкой, будто знала абсолютно всё, что я чувствую на данный момент.

Я выругался про себя, поправил футболку и догнал её.

— Тебе нравится, когда я краснею? — спросил я.

— Очень, — ответила она. — Особенно когда я знаю, что ты хочешь меня.

Я не стал врать.

— Хочу.

Она не ответила — только взяла меня за руку.

И вот так, держа её пальцы в своих, с сумбуром в голове и телом, которое гудело от возбуждения, я пошёл за ней к шуму, свету, крикам аттракционов.

Если это была игра — я был готов проиграть.

Мы прыгали от аттракциона к аттракциону, как дети, которым дали свободу. Сначала — гигантские качели, где она визжала, цепляясь за меня руку, и потом громко смеялась, когда я с трудом встал на землю, пошатываясь.

— Смотри на тебя, Бобби, — смеялась Адэла. — Ты как будто с корабля сошёл.

— Это ты пищала, будто тебя убивают! — фыркнул я, вытирая лоб.

— Я визжала, как принцесса! — Она дерзко поправила юбку. — И вообще, хватит жаловаться, у тебя же были все шансы заглянуть под мою юбку. Специально для тебя надевала.

Я застыл.

— Ты... специально?

Она подмигнула.

— Можешь считать, что сегодня ты на привилегированном доступе.

Я покачал головой и усмехнулся, но внутри уже снова бушевало — смесь желания, тревоги, страха потерять контроль.

Потом был тир, где она уверенно сбила три банки, и победно выставила вперёд руку:

— Мишка! Мне! Сейчас же!

— Ты страшная, когда выигрываешь, — пробурчал Боб, отдавая ей плюшевого медведя.

— А ты — милый, когда проигрываешь.

Она шла, слегка пританцовывая, а мой  взгляд упирался в изгиб её спины, в плавный ритм бёдер, в солнечные отблески на волосах. Она вся была сплошной провокацией — от кончиков ресниц до розовой помады. Её язык, движения, смех — всё, что она делала, было нацелено прямо в меня.

В какой-то момент, когда я шёл чуть сзади, она вдруг оглянулась, схватила меня за руку и, обернувшись вплотную, почти шепотом сказала:

— Ты всё ещё хочешь меня, Боб?

Я выдохнул, слишком быстро, слишком резко. Адэла провела пальцем по моей груди, вниз, медленно, лениво, доходя моей ширинки наслаждаясь моей реакцией.

— Адэла, — прошипел я сквозь зубы, — если ты не прекратишь это, я выебу тебя прямо здесь, в кустах, так, что ты неделю ходить не сможешь.

Она широко улыбнулась, но глаза вспыхнули.

— Не прекращу, — прошептала она, почти касаясь губами моей  щеки. — Потому что ты не сделаешь этого. Ты слишком хороший. Ты слишком меня хочешь.

Она развернулась и пошла дальше, а я остался стоять, как вкопанный. Несколько секунд я смотрел ей вслед, борясь с пульсацией в штанах, с бешеным сердцем, с желаниями, которые кипели в крови. Проклиная себя, что не могу наброситься на неё.

⸻

Солнце садилось. Мы вышли к реке. Там было тише — свет от города едва касался поверхности воды, и всё вокруг казалось не по-настоящему. Как будто это был не вечер, а сцена из сна, где всё возможно.

Мы сели у берега — трава, нагретая за день, пахла теплом. Адэла сняла кроссовки и опустила ноги в воду, чуть дёрнулась от прохлады.

— Приятно, — сказала она, качая ногами. — Я люблю воду. С ней всё будто чище.

Я сел рядом, молча. Её рука нашла мою. Я посмотрел на неё — она смотрела на реку, но пальцы переплелись с моими.

Тишина между ними была не неловкой, а какой-то плотной, натянутой. И вдруг она повернулась, положила голову мне на плечо и сказала:

— Я не играю, Боб. Всё, что между нами — это не шутка. Мне с тобой спокойно. Горячо, но спокойно.

Я наклонился к ней, поцеловал в висок. Она обернулась — их губы встретились. Сначала мягко, осторожно. Потом глубже. Жадно. Я прижал её ближе, ощущая, как она отзывается на каждое движение.

— Скажи, если хочешь, чтобы я остановился, — прошептал я.

Я наклонился ближе, вдохнул запах её кожи — тёплой, сладкой, как персики и ваниль. Руки дрожали, но она не отстранилась. Наоборот — сама потянулась ко мне, её губы нашли мои. Всё внутри заклокотало, как будто меня выдернули из реальности и воткнули в ток.

Я не знал, как долго мы целовались. Всё растворилось — время, шум города где-то за деревьями, даже собственные мысли. Было только это: она, рядом, мягкая, горячая, настоящая.

Когда я оторвался, она посмотрела на меня, глаза блестели, дыхание сбилось.

— Скажи, если хочешь, чтобы я остановился, — прошептал я.

Она улыбнулась, но в её улыбке не было ни тени игры.

— Не говори ерунду, Боб, — ответила она тихо. — Просто продолжай.

Мы лежали на траве — я над ней, она подо мной, дыхание смешивалось, губы не отрывались. Её пальцы впивались мне в спину, как будто держалась за последнюю грань, чтобы не взлететь. Она вся дышала через кожу — горячую, податливую, живую. Я чувствовал, как в ней пульсирует всё.

Моя рука легла ей на бедро, и она раздвинула ноги. Не сразу — медленно, будто давала мне доступ к запретному саду. Там, под юбкой, она уже была влажная. И это свело меня с ума. Она была возбуждена до предела. От меня. Из-за меня.

— Боб, — прошептала она, — сделай это.

Я не стал спрашивать, что именно. Молчаливо спустился ниже, целуя её живот, бёдра, внутреннюю сторону колена. Она выгибалась, кусала губы, задыхалась. А я изучал её, вбирал запах, вкус, её шёпоты. Её бельё было уже насквозь мокрым — я провёл по нему языком, медленно, и почувствовал, как она вся сжалась. Она вздрогнула, и на выдохе сказала моё имя — не громко, но с таким отчаянием, что меня пробрало до мурашек.

Я стянул с неё бельё и погрузился в неё языком, в её жар. Она закусила руку, чтобы не закричать, а я не останавливался.Я игрался с ее клитором так Двигался уверенно, чувствуя, как каждое моё движение отзывается в её теле, как она уже почти не может дышать. Она говорила какие-то слова — сбивчивые, бессвязные — "ещё", "не останавливайся", "господи", "твою мать", "как же хорошо".

Я продолжал погружаться в её жар, ощущая, как каждая извивающаяся волна удовольствия пробегает по её телу. Она тряслась подо мной, её бедра сами собой поднимались навстречу моим губам, будто в поисках большего. Я не мог насытиться, ни её вкусом, ни её стоном, который становился всё громче.

— Боб! — её голос был полон отчаяния и желания, — я на грани...

Я знал, что она близка к границе. Я ускорил движения, добавив больше давления на её клитор, и в тот момент, когда я снова погрузился в неё языком, она выгнулась, её тело словно взорвалось. Она закричала моё имя, и это было как музыка для моих ушей. Её оргазм был мощным, и я чувствовал, как она сжимает меня, как будто пыталась удержать меня ближе, чтобы ни на миг не отпустить. Я не останавливался, пока её тело не успокоилось, пока волны удовольствия не стали затихать, и я, наконец, оторвался от неё, чтобы посмотреть в её глаза. Она была уставшей и счастливо улыбающейся, её лицо светилось, как будто она только что вернулась с далёкой планеты. Я наклонился и поцеловал её, позволив вкус её наслаждения остаться на наших губах.

Когда она кончила, то вся сжалась, как пружина, и замерла. А потом разжалась, резко выдохнув и закрыв глаза, прижав ладонь к груди. Я лёг рядом, глядя в небо. И в этот момент понял — я горю. Я был весь в ней — в её запахе, вкусе, голосе, дыхании. Но при этом — чертовски сдерживался. Потому что знал: если сорвусь, то остановить себя уже не смогу.

— Ты — невероятен, — прошептала она, когда я отстранился. Все её мысли, кажется, были заняты только мной.Но в этот момент я заметил, что вокруг нас стало темнеть. Небо над нами затянуло облаками, и ветер начал вызывать дрожь. Я чувства в себе всплеск адреналина, и в голове мелькнула мысль о том, что нам нужно найти укрытие. Я взял её за руку, и мы встали.

Она повернулась ко мне, улыбнулась — мягко, тепло, почти по-домашнему.

— Ты невероятный, Боб.

Я хмыкнул, прикрыв глаза.

— А ты... просто пытка.

Она засмеялась, поцеловала меня в шею.

После реки мы гуляли ещё немного — держались за руки, ели мороженое, сидели на лавочке и болтали обо всём и ни о чём. Я слушал, как она говорит о детстве, как вспоминает школу, как признаётся, что боится темноты. Я смеялся, но внутри... внутри всё гудело.

Пока она рассказывала, я смотрел на её губы и представлял, как она ими обхватывает мой член. Как встает на колени и смотрит мне в глаза снизу. Как я вхожу в неё, и она стонет, выгибаясь. В моей голове эти картинки вспыхивали одна за другой, будто кто-то нажал на кнопку "воспроизвести всё".

Я был на грани. Всю прогулку. И когда она сказала:
— Поехали ко мне? —
я просто кивнул.

Её квартира была светлая, уютная. Она включила музыку, легла на кровать, раскинулась, будто показывая: "Я вся твоя". А потом начала раздеваться. Медленно. Не до конца — только намёками. Оставила топ и трусики, но всё это делала так, будто специально испытывала меня.

Я сидел рядом, пиво в руке, сжав зубы, сжав кулаки, сжав мысли. Молчи, Боб. Не лезь. Ты обещал. Она должна знать, что ты не как все.

Но она подходила всё ближе, ложилась рядом, целовала шею, лизала ухо. Шептала грязное. Садилась мне на колени, и я чувствовал её сквозь одежду. Моя эрекция была просто убийственной. Я был в аду, но... в сладком, влажном, розовом аду.

— Ты не тронешь меня? — спросила она, глядя мне в глаза.

— Трону, — прохрипел я, — но не сегодня.

Она усмехнулась:

— Слабо?

— Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя. Но я хочу, чтобы ты сама пришла ко мне. Не как игра, не как проверка. А по-настоящему.

Она замолчала. Глядела долго. Потом прижалась ко мне, положила голову на грудь и сказала:

— Ты лучший, Боб. Ты делаешь меня ненасытной.

Я поцеловал её в макушку.

А потом лежал с ней, крепко прижав, и сгорал изнутри.

Потому что я уже знал: я её хочу, я её люблю, и я чертовски не знаю, выдержу ли эту игру до конца.

Мы лежали на диване в гостиной, плед сбился в сторону, фильм на экране шел без звука — их собственная сцена давно перебила любую вымышленную. Адэла лежала совсем рядом, ее волосы щекотали меня, дыхание касалось шеи. Она медленно водила пальцами по моему  животу, как будто изучала каждый сантиметр, каждый изгиб. И я знал — она делает это специально. Она играла с ним. И это сводило меня с ума.

Я пытался сосредоточиться, но мысли расползались, как пар по стеклу. Ее прикосновения были неуловимыми, жаркими, как электрические импульсы. Когда она села на меня, медленно, почти невесомо, через джинсы я почувствовал, насколько она была разгорячённой. Мое сердце билось в горле. Я впился взглядом в ее лицо — в губы, в глаза, которые знали слишком много.

— Адэла... — прохрипел я, будто умолял.

Она лишь усмехнулась и наклонилась ближе, прошептала:

— Не сдерживайся. Я хочу видеть, как ты теряешь контроль.

И в этот момент я  сорвался. Перевернул её, прижал к дивану, словно весь накопившийся жар и тревога последних недель вырвались наружу. Мои губы нашли ее шею, ключицы, плечи. Я чувствовал, как она извивается под ним, подставляя мне себя. Как зовёт мое имя — сначала едва слышно, потом всё громче.

Её кожа была горячей, дыхание сбивалось. Я стянул с неё топ, осторожно, но с жадностью, словно боялся, что сейчас она исчезнет. Я целовал её грудь, ощущал, как её руки тянутся к нему,к моему члену, проскальзывают под моему футболку. Она жаждала меня не меньше, чем я её.

Когда я провёл пальцами по её бедру, она чуть не выгнулась дугой — её тело говорило больше, чем слова. Я  почувствовал, насколько она была готова. И этого было достаточно, чтобы я  сам начал терять рассудок.

Её глаза блестели, губы были приоткрыты, дыхание — неровным. Но в этом всём была не только страсть. Была уязвимость, доверие. Я смотрел на неё, на ту, кто не боялась быть с ним настоящей. И это, больше всего, возбуждало меня ещё сильнее.

Я слегка отстранился, мое дыхание было прерывистым, чтобы посмотреть на нее. Зеленые глаза Адэлы были полуприкрыты, блестя смесью похоти и чего-то более мягкого, от чего у меня сжалось в груди. Ее грудь поднималась и опускалась, обнаженная кожа покраснела от того места, где я поцеловал ее грудь несколько мгновений назад.

-Боб, - пробормотала она с тихой мольбой в голосе, ее пальцы коснулись моей челюсти, словно пытаясь закрепиться. Этого звука, моего имени на её губах, было достаточно, чтобы я потерял самообладание.

Я аккуратно провёл пальцами по краю её трусов и ощутил влажность, которая заставила мое сердце биться ещё быстрее. Снял их, с лёгкостью, словно она была создана для этого момента.

Я скользнул ниже, мои руки скользнули по ее бокам, ощущая изгиб ее бедер, когда я устроился между ее бедер. Диван заскрипел под моим весом, но мир сузился до нас двоих — ее аромат, мускусный и сладкий, притягивал меня ближе. Я поцеловал мягкую кожу внутренней стороны ее бедра, медленно и неторопливо, наслаждаясь тем, как ее мышцы напряглись под моими губами.

-Черт возьми, Адэла- я зарычал в ее кожу, мой голос был хриплым от желания. -Ты сводишь меня с ума.

Её пальцы запутались в моих волосах и нежно потянули, притягивая меня ближе. Я поднял взгляд и увидел, как приоткрылись её губы и участилось дыхание, когда я поцеловал её чуть выше лона. Исходивший от неё жар опьянял, и я больше не мог ждать. Я раздвинул её пальцами, обнажив блестящие складочки, и от этого зрелища мой член болезненно запульсировал в джинсах. Она была так готова, так открыта, и всё это было для меня.

Мой язык щелкнул, сначала слегка дразня ее клитор, проверяя ее реакцию. Бедра Адэлы дернулись, у нее вырвался тихий вздох.

-Боб! - крикнула она резким и отчаянным голосом, подстегивая меня. Я расплющил свой язык, медленно, намеренно облизывая ее, пробуя сладкий привкус ее возбуждения. Ее бедра дрожали вокруг моей головы, и я крепко сжал их, удерживая ее на месте, пока ласкал ее долгими, томными движениями. Каждый стон, каждое движение её тела были для меня ориентиром, за которым я жадно следил.

— Боб, чёрт возьми, Боб!- Её голос становился всё громче и в конце концов сорвался на крик, когда я начал нежно посасывать её клитор, а затем усилил напор, чередуя его с движениями языка. Она вцепилась мне в волосы, почти до боли, но это только распаляло меня. Я просунул в неё один палец, затем два, надавливая на то место, от которого она выгибалась на диване. Её стенки сжимались вокруг меня, влажные и тугие, и я застонал, прижавшись к ней, и от этой вибрации она снова вскрикнула.

Я растворился в ней — в ее вкусе, ее жаре, в том, как она раскрывалась под моим ртом. Мой язык безжалостно кружил по ее клитору, в то время как мои пальцы двигались в устойчивом ритме. Ее выкрики моего имени становились все более дикими, эхом отражаясь от стен, каждый из них был искрой для огня, бушующего во мне.

-Боб, о Боже, не останавливайся!-она задыхалась, ее тело извивалось, ее доверие ко мне проявлялось в каждой дрожи. Я не останавливался, не мог остановиться, пока её бёдра не сомкнулись вокруг моей головы, а тело не содрогнулось в оргазме, накрывшем её, как волна.

Когда она опустилась, её крики сменились всхлипываниями, а руки, сжимавшие мои волосы, разжались, чтобы притянуть меня к себе. Я пополз вверх по её телу, мои губы всё ещё были влажными от её поцелуя, и она страстно поцеловала меня, словно заявляя права на этот момент, на меня. Её вкус остался между нами, и, прижимая её к себе, я знал, что это только начало того, что мы сможем сделать вместе.

Воздух в квартире Адэлы всё ещё был наполнен жаром наших недавних ласк, её вкус оставался на моих губах, пока я сидел на диване, тяжело дыша. Внезапный уход Адэлы — её обнажённое тело растворилось в тени коридора — оставил меня наедине с бушующим пламенем моих мыслей. Мой член упирался в джинсы, а воспоминания о её криках и о том, как её тело содрогалось под моим языком, всплывали в моей памяти, как лихорадочный сон. Я пошевелился, диван подо мной скрипнул. Мне не терпелось снова прикоснуться к ней, притянуть её к себе. Но она оставила меня здесь, дразня и обещая большее с озорным блеском в карих глазах.

Когда она вернулась, у меня перехватило дыхание. Адэла стояла в дверях, ее русые локоны рассыпались по обнаженным плечам, ее изгибы тела купались в мягком свете лампы. В руках она держала пару блестящих металлических наручников и черный шелковый шарф, ее губы изогнулись в озорной улыбке, от которой у меня мурашки побежали прямо в пах.

-Готов к большему, Боб?-промурлыкала она, в ее голосе звучал бархатный вызов, когда она неторопливо направилась ко мне.

Прежде чем я успел ответить, она набросилась на меня и ловко завязала мне глаза шарфом, погрузив меня во тьму. Шелк холодил кожу, усиливая каждый звук: ее тихий смешок, слабый звон наручников, когда она защелкнула их на моих запястьях, связав мне руки за спиной. Металл впивался в кожу, не причиняя боли, но напоминая, что теперь все в ее власти. Моё сердце бешено колотилось, а в животе всё сжалось от предвкушения, когда она потянула меня за джинсы, нарочито медленно проводя пальцами по моим бёдрам. Каждое прикосновение было как искра, разжигающая боль, которая нарастала с тех пор, как я попробовал её на вкус.

-Адэла, — прохрипел я, и мой голос дрогнул от желания, когда она стянула с меня джинсы и трусы, обнажив меня. Воздух коснулся моего члена, уже твердого и пульсирующего, и я почувствовал ее дыхание, теплое и дразнящее, когда она устроилась между моих ног. В темноте мои чувства обострились, каждый шорох ее движений, каждое прикосновение ее кожи к моей были как удар током. Но повязка на глазах была лишним — мне нужно было видеть ее. Поведя плечами, я сумел ослабить шарф, и он сполз мне на шею. Я не сводил с неё глаз, и, чёрт возьми, она была просто воплощением мечты: её губы находились в нескольких сантиметрах от моего члена, а в глазах читалась смесь игривости и голода.

Она не растерялась и улыбнулась ещё шире, заметив, что я смотрю на неё.

-Шалунья, Боб — поддразнила она меня низким и страстным голосом, но не стала меня останавливать. Вместо этого она наклонилась ближе, и её дыхание коснулось головки моего члена, заставив его дёрнуться. Её пальцы, лёгкие, как пёрышко, скользнули по моим бёдрам и обхватили основание моего члена, крепко, но дразняще.

-Посмотрим, как долго ты продержишься — пробормотала она и высунула язык, чтобы лизнуть головку — быстрым, мучительным движением, от которого я застонал.

Мои руки напряглись, наручники зазвенели, когда я инстинктивно попытался дотянуться до неё, но она была главной и знала об этом. Её губы сомкнулись вокруг меня, тёплые и влажные, сначала обхватив только головку, и она начала нежно посасывать, медленно и размеренно двигая языком.

-Чёрт, Адэла — прорычал я, слегка подавшись бёдрами, но она прижала руку к моему бедру, удерживая меня на месте. Она подняла глаза и встретилась со мной взглядом, не отрываясь от меня, пока её губы с мучительной медлительностью скользили по моему члену.

От одного вида её — эти пухлые губы, обхватившие мой член, её впалые щёки, когда она сосала, её локоны, колышущиеся при каждом движении, — меня едва не накрыло. Моё дыхание стало прерывистым, мышцы напряглись, пока она обрабатывала меня в ритме, который был одновременно нежным и неумолимым. Её язык скользнул по нижней части моего члена, задержавшись на чувствительном местечке прямо под головкой, и я выругался себе под нос, на мгновение запрокинув голову, а затем резко вернув её, чтобы посмотреть на неё. Я не мог отвести взгляд.

-Адэла, чёрт — простонал я, и мой голос сорвался, когда она ускорила темп, надрачивая мне рукой, а ртом заглатывая всё глубже, так что её влажное горло сжималось вокруг меня. Другая её рука скользнула по моей груди, царапая кожу ногтями, и я почувствовал, как напряжение нарастает, превращаясь в раскалённое добела давление внутри меня. Мои связанные руки сжались в кулаки, наручники впились в запястья, но лёгкое жжение только усилило удовольствие. Она играла со мной, как с инструментом: на каждый мой стон она отвечала движением языка или крепче сжимала меня.

Когда она тихо замурлыкала, вибрация пробежала по моему телу, и я не смог сдержать низкий гортанный звук, вырвавшийся из моего горла.

-Адэла, чёрт, я...- я не успел договорить, как она слегка отстранилась, снова дразня губами головку, растягивая мучение. Её глаза горели огнём и были полны решимости. Я почувствовал, как её пальцы запутались в моих волосах и легонько потянули, когда она снова взяла меня, на этот раз глубже, не сбавляя темп.

Мои бёдра дёрнулись, наручники зазвенели, когда я попытался прикоснуться к ней, притянуть её ближе, но она держалась стойко, полностью контролируя ситуацию. Мир сузился до её губ, её рук, до того, как она завладела каждым сантиметром моего тела. Когда давление стало невыносимым, мне удалось высвободить одну руку и коснуться её щеки, проведя большим пальцем по подбородку.

Я выдохнул: -Адэла, пожалуйста.

На долю секунды её взгляд смягчился, в нём мелькнула та уязвимость, которую я видел раньше, но затем она удвоила усилия, посасывая сильнее и безжалостно работая языком.

Кульминация настигла меня, как товарный поезд: перед глазами всё поплыло, я излился ей в рот, и моё тело задрожало от силы оргазма.Она не отстранилась, её губы и язык ласкали меня с каждым толчком, с каждой дрожью, пока я не обессилел, тяжело дыша. Наконец она отпустила меня, её губы блестели, когда она откинулась назад, а улыбка была одновременно торжествующей и нежной. Она забралась ко мне на колени и, обхватив моё лицо руками, поцеловала меня. Я почувствовал вкус себя самого, смешанный с её теплом.

Черт, Адэла — прохрипел я. Мой голос звучал сдавленно, а руки все еще были связаны, но мне так хотелось обнять ее. Ее глаза сверкали, обещая продолжение, и я знал, что эта ночь еще далека от завершения.

Адэла крепче прижалась ко мне, её ладони обвивали его шею, словно хотели удержать, не дать уйти. Она знала, что сейчас главное — не спешить, дать мне время почувствовать себя увереннее.

— Знаешь, — прошептала она, — мне не нужно, чтобы всё случилось прямо сейчас. Мне важнее, чтобы мы были вместе, чтобы мы понимали друг друга. Я могу ждать столько, сколько нужно.

Я  чувствовал, как каждое её слово наполняет его силой и спокойствием. Сердце билось быстрее, но теперь не от страха, а от надежды.

— Ты такая... — я замялся, пытаясь подобрать слова. — Ты невероятная. Спасибо, что понимаешь.

Она улыбнулась, губы чуть дрогнули от нежности, и тут же потянула его к себе на поцелуй — долгий, мягкий, полный обещаний.

В этот момент время словно остановилось. Их тела говорили на языке прикосновений, дыхание становилось глубже и ровнее. Мы лежали рядом, чувствуя друг друга, без спешки, без слов — только они и этот вечер, который казался вечностью.

— Когда ты будешь готов, — прошептала Адэла, — я буду рядом.

И я знал: с ней я смогу пройти через всё.

Я почувствовал, как адреналин и желание захлестывают меня, но я глубоко вдохнул и отстранился на пару сантиметров, глядя в её глаза.

— Адэла, — начал он тихо, — если мы сейчас переспим, дальше может стать сложно. Не знаю, как ты, а я... Я хочу, чтобы между нами всё было иначе. Чтобы не было потом вопросов, сомнений.

Она посмотрела на меня, и в её взгляде было понимание, даже лёгкая улыбка.

— Я сама тебе говорила, что нужно время. Чтобы узнать друг друга лучше. Не просто тело, а то, что внутри.

Я кивнул, ощущая, как внутри всё напрягается и одновременно освобождается.

— Я хочу взять тебя силой, — сказал он чуть грубее, — но только когда ты сама будешь готова отдаться. Чтобы это было настоящим, чтобы ты этого хотела.

Адэла прижалась ближе, её руки нежно сжимали его плечи.

— Я доверяю тебе, — прошептала она. — И знаю, что ты не торопишься просто так.

И в этот момент я понял, что именно это — доверие, нежность и желание друг друга уважать — сделает их связь крепче. Всё остальное — подождёт.

Мы лежали рядом, её тело нежно прикасалось к моему, дыхание слегка учащалось. Я чувствовал, как внутри меня всё горит, как желание рвётся наружу. Но в этот раз я был не готов просто поддаться порыву. Отстранился, глядя в её глаза, и сказал:

Мы прижались друг к другу крепче. Я знал — всё, что между нами, только начинается. И лучше пусть это будет настоящим, а не мимолётным.

Я провёл рукой по её волосам, по спине, чувствуя, как её тело расслабляется. В этом моменте было всё — и страсть, и уважение, и обещание, что мы будем идти вместе, не спеша.