Глава десятая.Изнутри.
Боб
Я сидел в зале, развалившись на диване, как пустой мешок. Телевизор мигал красками, но я не видел ни смысла, ни сюжета. Только чувствовал, как она — Адэла — рядом. Где-то тут. Но будто за стеклом. Отдалённая, чужая, недосягаемая.
Мэт засмеялся над чем-то, кивнул в мою сторону. Я машинально поднял банку, но не пил. Засос на шее жёг, как метка. Как напоминание о том, каким говном я стал.
Адела заметила. Конечно, заметила. Даже если не сказала ни слова — я видел, как она напряглась. Как мелькнуло что-то в глазах. Я сжался внутри. Хотел стереть эту ночь, стереть всё.
Я поднялся и ушёл в игровую. Там хотя бы можно было отгородиться экранами и звуками клавиш.
Но не успел сесть, как влетел Оли.
— Ты серьёзно? — с порога. Голос глухой, но на грани взрыва.
— Что? — бросил я. Без желания. Просто чтобы отстал.
— Не прикидывайся. Мы всё слышали. Как ты в туалете шмыгал, как вышел с глазами, будто из клуба. Опять?
Я ничего не ответил. Не хотел оправдываться.
— Ты обещал, Боб, — продолжал Оли. — Мне. Себе. Нам всем. Ты уже взрослый, мать твою, не пацан.
— Я и не просил лезть, — выдохнул я. — Это моя жизнь.
Оли подошёл ближе, и впервые за долгое время я почувствовал, что он меня реально ненавидит. Не злится. А презирает.
— Тогда не тащи свою жизнь сюда. Ты хочешь срываться — окей. Но без нас. Без этого дома. Без наших людей.
Я молча кивнул. Слов не было. Потому что внутри — правда. Я знал, что он прав. Всё, что он сказал — это всё, от чего я бегал.
— Не доводи, Боб, — добавил он тише. — Потому что в следующий раз я тебя просто вышвырну.
Он развернулся и вышел.
Я остался стоять посреди комнаты. Один. Опять. Всё по кругу.
В ушах гудело, как после удара. Оли ушёл, хлопнув дверью. Я слышал, как он спустился по лестнице, как его шаги растворились в кухне. Где-то там смеялись Дарси и Адэла. Не громко. Натянуто. Словно пытались сделать вид, что всё нормально. Что здесь нет человека, который снова всё запорол.
Я рухнул в кресло. Пальцы легли на клавиатуру, но играть не хотелось. Хотелось забыться. Провалиться в пустоту. Я стянул с головы капюшон, провёл руками по лицу, будто мог стереть себя. И это всё.
Пару дней назад я считал, что всё в порядке. Я держался. Я даже чувствовал, что Адэла снова рядом. Что она может поверить, если я стану нормальным. Но всё, что мне хватило — одна ночь. Одна дурацкая, тупая ночь. И засос. И кокс.
— Красавец, блядь, — пробормотал я себе в темноту. — Гвоздь программы.
Я не заметил, как открылась дверь.
— Так ты и будешь тут гнить, да? — раздался голос.
Я обернулся. Энджи.
Она стояла в дверях, прислонившись к косяку, руки скрещены на груди. В её взгляде было всё — и презрение, и жалость, и утомлённость. Но больше всего — разочарование. Такое, от которого хочется спрятаться под пол.
— Что тебе? — бросил я, не поднимая взгляда.
— Да просто решила посмотреть, как выглядит человек, которому плевать на всех. На себя, на друзей, на тех, кто всё ещё, по каким-то чёртовым причинам, за него переживает.
Я усмехнулся. Горько.
— Не начинай. Я знаю, что я мудак. И что всё испортил. Ты не первая, кто это говорит.
— Знаешь, что хуже мудака? — переспросила она, заходя внутрь. — Мудак, который всё осознаёт, но всё равно ничего не делает.
Я промолчал. Было больно. Потому что она была права.
Энджи подошла ближе, села на край стола напротив.
— Ты думаешь, Адэла тебя не замечает? Думаешь, она просто делает вид? Нет, Боб. Она тебя видит. Каждое твоё движение, каждый твой вздох. И знаешь что?
Я поднял глаза. Она смотрела на меня в упор.
— Ты её ранишь. Постоянно. Даже когда молчишь. Особенно тогда.
— Я не хотел... — выдохнул я.
— Неважно. Ты это делаешь. Потому что ты не решаешься. Потому что ты не справляешься. Потому что ты, Боб, просто трус.
Эти слова ударили.
— Да пошла ты, — вырвалось.
— Спасибо, — спокойно ответила Энджи. — Хоть что-то живое из тебя вылезло.
Мы помолчали.
С улицы донёсся лай соседской собаки, кто-то захлопнул багажник, в кухне звякнула посуда.
— Я не знаю, как быть, — сказал я тихо. — Я будто... сам себе не принадлежу. Я хочу быть рядом с ней, хочу быть нормальным. А потом — раз, и всё срывается. Я сам себе не верю. Как она может?
Энджи вздохнула и встала.
— Тогда, может, и не начинай ничего, пока не начнёшь сначала. Не с ней. А с собой.
Она подошла к двери, задержалась.
— Адэла сильная, но она тоже не вечная. И если ты продолжишь так — она уйдёт. Навсегда. Даже если сейчас любит.
Я кивнул. Не потому что согласен. Потому что не было сил спорить.
Она ушла.
Я снова остался один. Но будто немного чище. Немного яснее. Словно чья-то правда помогла вернуться в своё тело.
Я встал, подошёл к окну. На улице уже темнело. Зажигались фонари. Где-то на веранде Дарси смеялась, рассказывала что-то Сиджею, а Адэла молча сидела рядом. Я видел её лицо — упрямое, красивое, усталое.
Я хотел подойти. Хотел сказать.
Но вместо этого просто стоял и смотрел.
Я встал, подошёл к окну.
На улице уже темнело. Лампочки вдоль забора мерцали жёлтым светом. Где-то внизу, под верандой, Дарси рассказывала очередную байку — наверняка про кого-то из наших. Сиджей смеялся громче всех, как обычно. Адэла сидела чуть поодаль. Профиль — ровный, почти статуэтка. Зеленоглазая. Длинные светло-русые волосы, мягкая тень ресниц. Никакой реакции. Никакого взгляда в мою сторону.
Но я знал: она знала, что я смотрю.
Я отступил от окна и медленно опустился в кресло.
Воспоминания обрушились внезапно.
Те три месяца, когда она ушла от Сиджея.
Мы тогда начали пересекаться чаще — не специально, не навязчиво. Просто так складывалось. Играли в Mobile Legends по ночам, даже втроём иногда — я, Адэла,Дарси и Оли. Она ржала, когда я сливал катку. Я злился, но только чтобы услышать, как она говорит: «Не злись, Боб, ты просто бесполезен» — и смеялась.
Она была другой тогда. Свободной. Лёгкой. Без Сиджея — без этого напряжения, без зажатости. Она шутила, иногда даже касалась плеча, когда проходила мимо. Я чувствовал, как сердце уходит в пятки. Хотел сказать ей что-то — честное, простое. Хотел спросить, не хочет ли она выбрать не привычное, а новое.
И я делал шаги. Пытался. Разговаривал. Ждал её после вечеринок. Один раз даже купил ей кофе, когда она мерзла на остановке. Но всё было... бестолку. В какой-то момент она просто снова была с ним. А я остался на старте, даже не выйдя на беговую дорожку.
И всё же она выбрала сидеть рядом со мной на диване в те вечера. Смеяться с меня. Смотреть в экран телефона, когда я скидывал мем, и говорить: «Ты тупой, Боб», улыбаясь. И всё это будто ничего не значило, а для меня — значило всё.
Может, именно поэтому я сломался, когда увидел их поцелуй тогда. Когда понял, что не хватило. Что снова не хватило.
⸻
Я сидел до глубокой ночи. Остальные разошлись по комнатам. Дом постепенно стих. Только вентилятор в игровом гудел, и телефон мигал экраном — кто-то скинул гифку в общий чат.
Мне не спалось. Я пытался уснуть на диване, но мысли били по голове сильнее, чем кофе и кокс вместе.
Я снова подошёл к окну. Во дворе темнота. Тень в окне ванной — кто-то чистил зубы. Тихие шаги. Потом — ничего.
И вдруг — тихо, будто во сне, открылась дверь.
Дарси.
— Ты куда?
Я вздрогнул, дернулся на месте.
— Я... Уйду утром. Так будет лучше, — пробормотал я.
Она закатила глаза.
— Ты серьёзно?
— Да. Я тут лишний. Все это видят.
Дарси подошла, руки на бёдрах, взгляд снизу вверх — убийственный.
— Лишний, потому что ты не справился со своей жизнью? Или потому что ты ведёшь себя, как дурак?
— Дарси...
— Нет, Боб. Ты останешься. Выдохни, выспись и завтра будешь человеком. Мы все видели, как ты можешь быть настоящим. Вопрос — хочешь ли ты?
Я ничего не ответил. Только медленно сел обратно.
— Она страдает, знаешь?
Я поднял глаза.
— Адэла. Она не железная. Ей не всё равно, но она не хочет снова упасть. И я её понимаю.
Дарси помолчала, потом добавила:
— Если ты уйдёшь — ты подтвердишь, что она была права, выбирая не тебя.
Эти слова вонзились прямо в грудь.
Она ушла, не дожидаясь ответа.
⸻
Я так и остался сидеть у окна до утра. Дом спал, как и она. Где-то за стеной.
Я представлял, как её дыхание мягко касается подушки. Как она поворачивается во сне, закинув руку на одеяло. Её волосы, раскиданные по подушке. Я знал этот образ наизусть, хотя никогда не видел его по-настоящему.
И от этой мысли было больно до жжения.
⸻
Если хочешь, я продолжу утром следующего дня или добавлю ещё сцену ночной тревоги с его стороны. Можно даже финализировать главу с тем, что он набирает сообщение ей, но не отправляет. Или наоборот — отправляет короткое:
"Извини. Я хочу всё изменить. Только не уходи навсегда."